Купив на один деним полдюжины янтарных коржеек, Циркач и Черпак двинулись по Рыбной улице, чтобы потом свернуть на Канатную – поскольку эту улицу стражники не жаловали, а на Рыбной приходилось через каждые сто шагов нырять во двор, чтобы не попасться.
– Ты что-нибудь слышал про этого Счастливчика? – спросил Черпак, когда они свернули на Канатную.
– Слышал кое-что.
– Ну и как он?
– Обычный вор, – пожал плечами Циркач. – Просто дело свое знал хорошо, приносил то, что другим не удавалось.
– Фартовый, значит, был?
– Фартовый.
– Но не стоппер же, правильно? Значит, тебе бояться нечего.
– Не стоппер. Но если бы и стоппером был, я бы от работы не отказался.
Черпак остановился и стал смотреть вверх по улице.
– Ты чего? – спросил Циркач.
– Сдается мне, кто-то по нашем следу шлямает.
– С чего вдруг? – повернулся Циркач, надкусывая рыбу. – Может, ребята Синявого?
– Может, и ребята.
– Так что ты там увидел?
– Ничего не увидел, а только по спине как-то холодком дает.
– Страшно? – усмехнулся Циркач.
– Вроде того.
Они прошли еще шагов пятьдесят, когда из-за ближайшего угла выскочили двое беспризорников.
– Эй, Циркач! – крикнул один из них и подошел к знакомому вору.
– Привет, Поползень. Чего нарыли?
– Нашли вашего клиента, он в корме у заречных сидит. Поспеши, а то он уже похлебку доедает.
– Уже идем, – сказал Циркач. – Держи рыбку.
И он отдал мальчишке двух коржеек.
Беспризорники побежали вперед, чтобы, если что, не упустить клиента, а Циркач стал немного волноваться, ведь, возможно, совсем скоро ему придется ударить человека кинжалом.
Через пять минут скорого шага они вышли в переулок, где стояли дома, принадлежавшие заречным. Здесь были недорогие харчевни, в которые заходила разная публика.
На дощатом настиле под навесом стояли два длинных стола, за которыми сидело несколько посетителей заведения, и среди них был тот, на которого указали мальчишки.
– Ну что, этот? – спросил Циркач.
– Ага, он самый, – кивнул Черпак. – Ишь как жрет, никуда не торопится.
– Ну что, Циркач, работу принял? – спросил беспризорник Пополозень, терзая зубами вяленую рыбу.
– Да, можете уходить, Синяю наш привет.
Мальчишки убежали, и Черпак с Циркачом остались возле бочки, откуда местные брали воду.
Собиравший тарелки заречный покосился в их сторону, и Черпак сказал:
– Ну ладно, пойду я. Нечего тут рисоваться.
– Давай, дальше я сам, – согласился Циркач, и когда Черпак как ни в чем не бывало прошел мимо обедающих и вышел через арку на улицу, отступил за угол и решил дожидаться, когда его жертва покинет людное место.
Часа через три начнет темнеть, однако так долго Циркач ждать не собирался. Хотелось поскорее сделать эту неприятную работу и победителем вернуться в подвал.
В переулке, где он стоял, было тихо, прохожие появлялись редко. Пробежала дворняга и, остановив на Циркаче взгляд, тут же потеряла к нему интерес и завернула за угол, где ей иногда перепадало косточек.
Циркач выглянул, чтобы посмотреть, что делает его клиент, но за столом его не обнаружил.
Тогда он побежал к заведению, заскочил внутрь, но и там не нашел своего клиента. В отчаянии Циркач сунулся на кухню, вызвав удивление хозяина и двух женщин-заречных, стоявших у плиты.
– Чего надо? – спросил хозяин, но Циркач уже выбежал на улицу.
Это был провал. Ему дали дело, от которого зависело, как к нему будут относиться старшие воры, и такой конфуз!
Циркач пробежался до перекрестка и с глухо колотящимся сердцем пристроился позади полной молочницы, переваливающейся с двумя бидонами.
Прячась за ней, Циркач наконец обнаружил пропажу, его клиент не спеша шел по улице и с интересом посматривал по сторонам.
– Прочь с дороги! – крикнул возница, и Циркач отскочил в сторону, пропуская воз, груженный резко пахнувшими кожами.