Несмотря на теплую погоду, в помещении топился камин, и это было совсем не лишним – камни старого замка всегда оставались холодными.
На потемневших стенах висело несколько выцветших от времени гобеленов, в углу стояло чучело оленя, а неподалеку – кабана и лисы. Видимо, раньше здесь размещался охотничий зал с трофеями. Но это было давно.
Мартина взяли под руки двое охранников и подвели к длинному столу, по центру которого сидел лорд, а по обе стороны от него стояли какие-то люди в казенных и гражданских платьях. Писцы, садовники? Мартин почти ничего не соображал из-за вернувшейся слабости и, как ни странно, от ощущения сытости после ветчины. Его отчаянно клонило ко сну.
Поставив пленника перед столом, охранники отступили на шаг.
– Кто ты таков, назови себя? – пророкотал лорд, и Мартин с трудом навел на него резкость – с правой стороны поле зрения закрывала красноватая пелена.
– Меня зовут Мартин.
– А фамилия у тебя имеется? Какого ты роду-племени?
– У воров нет фамилий, – пожал плечами Мартин. – Только клички.
– Значит, ты признаешь, что вор?
– Как не признать, меня же схватили… – Мартин вздохнул. – В башне.
Ему этот разговор казался бессмысленным. Скорее уж пусть ведут к судье и все такое прочее. Он не раз слышал об этой карусели и не исключал, что когда-то и сам через нее пройдет – не могло же ему всегда везти?
Пусть везут, пусть запирают. В этом даже имелись свои плюсы, он мог повидать множество дружков, которые уже давно тянули лямку.
– Ты знаешь, кто я такой? – снова пророкотал лорд.
– Лорд Ширли, королевский наместник.
– И зная, что это дом наместника, ты тем не менее посмел вломиться в него?
Лорд улыбнулся и недоумевающе покачал головой.
– Воры об этом не думают, ваша светлость, нас интересует добыча.
– Ну что же, ты не проявил уважения к королевскому наместнику и сам в этом признался. А значит – не взыщи.
Лорд Ширли поднялся во весь свой немалый рост, поправил берет с пером и громко объявил:
– Мартин без роду и племени, тебя повесят во дворе на твоей же воровской веревке, и этот приговор будет приведен в исполнение немедленно! Выводите его!..
Мартин не успел даже удивиться. Как? За что? Его же нужно отвести к городскому судье – так положено! Но охранники уже заломили ему руки, мигом стянули кожаным шнурком и потащили Мартина к выходу.
– Но как же так?.. Что же это?.. – лепетал он, и бессвязные мысли метались в его голове.
Уже во дворе Мартин замолчал, увидев посреди двора разборную виселицу, а перед ней дощатые мостки для зрителей.
На первых, лучших местах восседали члены семьи лорда, его супруга – благородная Фангисса фон Хольн, сын Адольф и тетка по материнской линии старая графиня из Голфгарта.
Позади них размещались старшие служащие из департамента наместника, богатые арендаторы с его обширных земель, старосты деревень с напомаженными волосами и в начищенных по такому случаю башмаках.
А на помосте ожидал палач – обычный мужик, может, чуть более угрюмый, чем другие. На нем не было никаких красных нарядов, только старый охотничий костюм, должно быть, доставшийся ему от кого-то из загонщиков.
Мартин взошел по скрипучим ступеням, и охранники поднялись вместе с ним, на тот случай, если он вздумает сопротивляться. Но Мартин даже не собирался, им овладела апатия – пусть делают что хотят.
Вспомнилась Гретта, горничная купца Балтера. Мартин как-то забрался к нему в дом, пока Балтер с семьей ездили к морю. Он незаметно пролез в окно, удачно миновав старого седого сторожа, и уже надеялся на богатую добычу, когда вдруг столкнулся с девушкой.
Она не сразу поняла, кто он, но, даже разобравшись, не запаниковала. В тот раз они расстались почти влюбленными и потом встречались целый год.
Мартин носил ей ворованные побрякушки и золотые монеты, а она принимала это, как само собой разумеющееся. Потом они проводили ночь во флигеле для слуг, где у Гретты имелась собственная комната.
Утром Мартин незаметно выскальзывал в окно, и никто об их романе не догадывался. Неизвестно, сколько бы это еще длилось и чем закончилось, но вездесущая воровская братва как-то заметила Гретту в обществе ее хозяина в одной из загородных гостиниц.
Девушка была разодета под госпожу и провела с хозяином на отдыхе трое суток. Но не успел Мартин что-то предпринять, как-то объясниться с Греттой, как услышал, что она сбежала от хозяина с молодым приказчиком, который не забыл прихватить часть хозяйской выручки.
Вот так все и закончилось, а ведь Мартин составлял планы на будущее. Гретта ему очень нравилась, хотя позже, вспоминая ее, он находил в ней черты, которые указывали на ее жадность и коварство. Она брала золото у Мартина, она брала подарки у хозяина, а сбежала с приказчиком, и неизвестно, что с этим беднягой стало, но украденную казну она точно держала у себя.
Горькая улыбка тронула разбитые губы Мартина, когда его вывели на помост, но эта улыбка все еще относилась к воспоминаниям о Гретте.
Палач накинул петлю и несильно затянул, а Мартин отстраненно подумал, что это действительно его веревка.
Публика замерла, а палач взялся за рычаг, ожидая команды лорда.
– Смотри, Альдольф, вот так совершается правосудие!.. – сказал лорд своему сыну, и Мартин вспомнил, что раньше видел этого мальчишку. Пару месяцев назад тот пускал в заливе кораблики, с ним была няня и двое слуг-охранников. Потом ветер посвежел и волны стали загонять маленький парусник под деревянный настил. Казалось, никто уже не мог помочь плачущему ребенку, но проходивший мимо Мартин поднял неприбитую доску и спас парусник.
Вот откуда он помнил ребенка, только тогда тот был счастлив, а теперь выглядел перепуганным. Неужели обязательно было тащить его сюда?
Лорд махнул рукой, и палач дернул рычаг.