Они стояли на тротуаре. Вера переминалась с ноги на ногу. Отчасти чтобы согреться, отчасти чтобы не заснуть.
– Что теперь будем делать? – Холли никогда в жизни сама не предложит сворачиваться. Всю свою карьеру она старалась не выглядеть нытиком перед коллегами. – Хотите рискнуть с этим хостелом?
– Нет, – сказала Вера. – Пойдем завтра, когда погода будет получше.
– И что тогда? – Терпение не входило в число добродетелей Холли Кларк.
– Езжай домой, – ответила Вера. – Ты же живешь в городе, верно? Дороги уже должны быть нормальные. Брифинг завтра с утра, ровно в восемь. Пол Китинг планирует доклад по вскрытию в десять.
– А вы чем займетесь? – Больше любопытства, чем обеспокоенности. Вся команда думала, что она совсем с ума сошла, решив жить на холме в отцовском доме, который периодически оставался отрезанным от цивилизации из-за снега и наводнений.
– О, обо мне не волнуйся, Хол. Я найду, где переночевать.
Они вместе дошли до конца Харбор-стрит. По дороге их застал врасплох шум прибывающего поезда. Метро снова заработало. Все возвращалось на круги своя.
Вера стояла посреди улицы и смотрела, как уезжает Холли. Ее влекли огни и тепло «Коубла», и она бы с удовольствием смочила горло обжигающим виски. Но одинокая женщина в пабе в Мардле могла привлечь внимание. Может, она и не в колготках в сеточку, как та крупная мадам, но на нее все равно будут пялиться.
Она машинально зашагала к гостевому дому Кейт Дьюар. Ее «лендровер» был по-прежнему припаркован снаружи, и ветровое стекло уже покрылось слоем льда. Замок замерз, и ей пришлось подергать ручку, чтобы открыть дверь. Сзади лежала ее сумка. Смена белья, зубная щетка и зубная паста. Она всегда держала их при себе, на всякий случай.
Она постучалась в дверь. Нет ответа. Она постучала снова и на этот раз услышала шаги. Появилась Кейт Дьюар. За ее спиной стоял мужчина. Он был старше Кейт – ближе к шестидесяти или даже чуть больше; одет в клетчатую рубашку и свитер. Седая борода и обветренное лицо. Вера взглянула на часы. Девять тридцать.
– А, это вы. – В голосе Кейт прозвучала смесь раздражения и облегчения.
– А мог быть кто-то еще?
– Мне звонила пресса. Газеты из Ньюкасла.
«Ну конечно, – подумала Вера, – для национального масштаба смерть пожилой женщины недостаточно гламурна».
– Я выключила телефон, но бизнесу это на пользу не пойдет. – Она, казалось, была готова расплакаться. Эти мелкие неурядицы совсем ее довели.
– Понимаю, – отозвалась Вера. – Я к вам пришла как раз как клиент. Хотела узнать, нет ли у вас комнаты на ночь? Оплата стопроцентная, разумеется. И мне нужен ранний завтрак. Просто я живу на полпути к Чевиот, и мне бы очень не хотелось туда добираться в такую погоду. Чем дальше от берега, тем обычно хуже. Я буду вам очень признательна.
Внезапно Кейт переключилась в деловой режим.
– Конечно. Заходите. Комната номер шесть свободна. Вам подать чай в гостиную? – она говорила чересчур быстро и периодически поглядывала на Веру, гадая, не может ли за этой простой просьбой скрываться какое-то коварство.
Вера ответила не сразу. Она оперлась на дверь и протянула руку мужчине за спиной у Кейт.
– Я Вера Стенхоуп. Приятно познакомиться.
– Это Стюарт Бут, мой жених. – Лицо женщины осветилось широкой сияющей улыбкой. Она выглядела как подросток в период первой влюбленности. Вера пыталась вспомнить, доводилось ли ей в своей жизни чувствовать что-то подобное.
– Приятно познакомиться, Стюарт, – улыбнулась Вера. Его рукопожатие было твердым и сухим. – Знаете, от чего я бы действительно не отказалась? Денек-то был паршивый… От стаканчика. У вас, наверное, нет лицензии?
– На продажу алкоголя? Есть, конечно.
Вера лучезарно улыбнулась.
– Тогда я буду большой скотч. И почему бы вам ко мне не присоединиться? Уверена, глоточек вам не помешает, после такого-то дня.
Она стянула резиновые сапоги и устремилась в гостиную, сверкая пятками в толстых гольфах, и не оставила Кейт со Стюартом иного выбора, кроме как последовать за ней. Она уселась в кожаное кресло, дождалась, пока Кейт разольет напитки, взяла свой стакан обеими руками и посмотрела на них.
– И как долго вы уже вместе?
Они взглянули друг на друга.
– Около года. – У Стюарта был северный акцент, но не местный. Йоркшир?
– Стюарт преподает у детей в школе. – Кейт взглянула на него как на чудо природы, будто она не могла поверить, что он на самом деле существует.
– И как у вас дела? Наверное, ужасно, когда твой учитель объявляется вечером и докладывает о тебе маме. – Вера поставила стакан на подлокотник.
– Всем нам приходится нелегко. Но на самом деле я никому ничего не докладываю. – Его манера речи была очень медленной и четкой, как будто он взвешивал каждое слово. Он взяла Кейт за руку.
«Господи, – подумала Вера, – будто парочка тинейджеров».
– Вы знали Маргарет Краковски?
– Конечно, – ответил Стюарт. – Она была как член семьи, – он застенчиво улыбнулся. – Она должна была вести Кейт к алтарю.
– Значит, вы планировали свадьбу? – Веру подмывало спросить, зачем такие сложности, но она придержала язык.
– Ну, мы уже назначили дату.
– Когда вы видели Маргарет последний раз?
– На выходных, – он посмотрел на Кейт, ища подтверждения, и она кивнула. Дети гуляли, и мы пригласили ее вниз на ужин.
– Значит, вы здесь не живете?
– Нет, – сказал он. – Я иногда остаюсь на ночь, но, как вы отметили, Хлоя и Райан чувствуют себя неловко. Мы думаем, им будет легче это принять, когда мы поженимся.
Повисло молчание. Стюарт приобнял Кейт за плечи. Вере стало неудобно, как будто она вторгается в чужую личную жизнь. У нее мелькнула мысль, что дети, наверное, чувствуют себя так постоянно.
– Что вы преподаете, Стюарт? – светские беседы ей никогда не давались. Одна из немногих вещей, в которых они были схожи с Гектором. Ей показалось, что у мужчины, сидящего напротив, с этим навыком не лучше.
– Музыку, – ответил он. Затем, когда она никак не отреагировала, он добавил: – Еще я управляю местным молодежным оркестром. И у меня джазовая группа.
Вера весело улыбнулась.
– А, это, видимо, вас и объединяет – музыка! – Она повернулась к Кейт: – Мой сержант сказал, что вы в свое время были звездой. Что заставило вас бросить?
– Ну, знаете… Семейные обстоятельства. Дети, – Кейт покачала головой, как будто стеснялась это обсуждать.
– Но я уговариваю ее возобновить карьеру! – Голос мужчины звучал искренне, и он как будто даже искал одобрения своей инициативы у Веры. Он погладил Кейт по волосам, и этот глубоко интимный жест заставил Веру вновь почувствовать смущение. Она сказала, что возьмет еще виски с чаем и пойдет к себе в комнату.
Спальня была хорошо обставлена. В ней было уютно, она выходила окнами на улицу. Вера села у окна с чаем и виски, и, когда стакан опустел, она обновила его из бутылки, которую носила в сумке. Тоже на всякий случай, как зубную щетку и пасту.
Она думала о Маргарет Краковски, которая жила в этом доме много лет. Что держало ее в Мардле? Бедность или своеобразная летаргия? Вероятно, она привыкла к этому месту и не была готова к переменам. И ей нравилась эта семья, решила Вера. Нравилось смотреть, как растут дети, и чувствовать себя частью жизни Кейт Дьюар. Частью чего-то большего. Может, она и была замкнутой женщиной, ведущей преимущественно закрытый образ жизни, но она не хотела остаться в полном одиночестве. Что же она подумала про Стюарта Бута, который по возрасту был ближе к ней, чем к Кейт? Подумала ли она, что ее жизнь изменится после их свадьбы?
Почему ее убили? Почему именно сейчас, в этот снежный день, когда всех наполняет дух Рождества? Почему ее зарезали? Вера вспомнила старую историю из новостей: какого-то шпиона или диссидента укололи зонтиком, в кончике которого содержался секретный смертельный яд. Ей тогда это происшествие показалось нелепым. Существуют гораздо более простые способы убийства, а это все напоминало игры мальчишек, перечитавших приключений. А потом она вспомнила легенду Джорджа Эндерби о том, что Маргарет Краковски была шпионкой, оставшейся в стране после холодной войны, и поняла, что могло подстегнуть его воображение. Экзотическая восточноевропейская фамилия, конечно, но еще и скрытность женщины, которая держала все свои секреты при себе.
«Поделись своими тайнами, Маргарет Краковски. Помоги найти твоего убийцу».
Вера поднялась и пошла в ванную. Взглянула на часы и увидела, что уже одиннадцать. Она просидела больше часа. Она отдернула темные шторы и выглянула на улицу. «Коубл» закрывался, и кучка гуляк медленно поплелась к центру города. В церкви горел свет. Прямо у нее на глазах свет погас и открылась дверь. Вышел священник, все еще облаченный в свое черное одеяние.
«О чем вы молились, отче? О бессмертной душе Маргарет Краковски? Или о своей собственной?»
В полицейском участке Киммерстона стоял жуткий холод. Из-за снега оборвались линии передач, и электричества не было всю ночь. Подачу энергии возобновили, но таймер центрального отопления включился недавно, и тепло только начало поступать. Они сидели в куртках и варежках, укутавшись в шарфы. Но после здорового ночного сна и плотного английского завтрака Вера чувствовала прилив сил.
Она встала перед белой доской. На ней висело недавнее фото Маргарет Краковски, предоставленное Кейт. Женщину сфотографировали внезапно. Она стояла за столом на кухне и держала форму для печенья и взглянула в камеру в последний момент. У нее было немного испуганное, но веселое лицо. Еще Вера привезла из гостевого дома свадебную фотографию Маргарет. Иногда ей казалось, что молодые члены команды воспринимают пожилых людей как другой биологический вид. Все равно они одной ногой в могиле, так что не стоит особо напрягаться. Не то что дети и подростки. Они никогда бы в этом не признались – возможно, даже себе, – но Вера надеялась, что фотография молодой красивой женщины сменит их вялый настрой. «Когда-то она была молода, совсем как вы».
– Маргарет Краковски. Зарезана в метро вчера днем. Видимо, без свидетелей – несмотря на забитые поезда, это не так невероятно, как кажется. Люди могли услышать громкий крик, но стон – вряд ли. Плохой сценарий, но в этот раз нам повезло, потому что мы имеем в своем распоряжении очевидца и высококлассного эксперта в одном лице. Верно, Джо?
Джо улыбнулся. Она подумала, что, видимо, его дети спали спокойно и ночь прошла хорошо. Они с Сэл сейчас ладили, и это всегда поднимало ему настроение.
– Я был в том же составе, – сказал он. – Но в нескольких рядах от нее. И народу было битком. Можете представить себе час пик перед Рождеством.
Она кивнула.
– И все-таки. Расскажи, что помнишь. – Она слушала, как он снова пересказывает историю и перечисляет всех персонажей, которых может вспомнить. Он ничего не упускал и ни на чем не задерживался. Он был хорошем очевидцем. Она отлично его выучила.
Вера продолжила:
– Криминалисты тоже в ужасе. У них столько материала, что на обработку может уйти неделя. Впрочем, все только обрадуются, если я займу Билли Уэйнрайта на все праздники. Он чересчур бурно реагирует на корпоративы, а сейчас стал староват для подобных марафонов.
Прозвучало несколько смешков. Главный криминалист Билли славился своей репутацией ловеласа.
– Самое важное на сегодня: несколько человек, которые были тогда в метро, уже объявились. Поезд отправился от центральной станции Ньюкасла в четыре тридцать и был остановлен на Партингтоне из-за погоды. Маргарет была в первом вагоне. Нужен пресс-релиз с просьбой ко всем, кто был в том же составе, связаться с нами. Потом мы нарисуем что-то типа схемы: как люди сидели, стояли, что видели, – она взглянула на своих слушателей. – Холли, это на тебе. Устрой пресс-конференцию. Запроси у би-би-си эфирное время во «Взгляде на Север», если получится. Свяжись с пресс-центром и объясни им, что нам нужно. Потом будешь следить за поступающими звонками, составишь план рассадки и попытаешься прикинуть, что с этим можно сделать.
Холли просияла, и Вера мысленно похлопала себя по плечу: она все лучше и лучше справлялась со своими констеблями. Холли понравится работать с телевизионщиками, и она должна качественно сопоставить показания пассажиров. Если бы Вера нагрузила ее бумажной работой, она бы дулась еще две недели. Переманить команду на свою сторону было как два пальца об асфальт. Кому нужны эти управленческие тренинги?
– Дальше. Что Маргарет делала в Госфорте? Мы думаем, что она там выросла. Кто-то из ее семьи до сих пор живет в этом районе? Судя по записям, ее девичья фамилия – Нэш. Чарли, попробуй поискать в этом направлении. Может, у нее даже жив кто-то из родителей, учитывая, сколько мы теперь живем. Можем ли мы связаться с Министерством труда и пенсий и местными домами престарелых? Она никогда не обсуждала свою семью ни с кем в Мардле, но мы уже выяснили, что Маргарет была невероятно закрытым человеком. Может, она ездила в Госфорт навещать родственников.
Чарли кивнул. Вера обратила внимание, что в последнее время он выглядит опрятнее. Когда жена только ушла от него, он вполне мог сойти за одного из бродяг, ошивающихся рядом с автобусной остановкой «Киммерстон». Она и сама могла быть неопрятна, но в грязном не ходила никогда. Ну, нечасто. На секунду она задумалась, нашел ли он себе другую женщину или просто смирился с тем, что теперь ему придется заботится о себе самому. Ей всегда казалось, что он больше скучает по выстиранным вещам, чем по обществу своей жены.
Вера замолчала, чтобы отдышаться. Светало. Яркое, ледяное сияние проникло в окно и забило прямо ей в лицо, так что она прищурилась.
– Также мы знаем, что Маргарет увлекалась благотворительностью, – продолжила она. – Разного рода благотворительностью, но особенно хостелом под названием «Хейвен».
– Это пристанище для падших женщин в Холипуле, – Чарли оторвал взгляд от своей чашки кофе.
– Падших женщин? – Это была Холли; она буквально взвизгнула от возмущения. – В каком веке вы живете?!
– Я пошутил, – ухмыльнулся Чарли.
Вера подумала, что в его жизни точно что-то произошло. Он никогда раньше не отличался тягой к иронии.
– Откуда ты знаешь про «Хейвен»?
– Я как-то арестовал молодую наркоманку. Свободных камер не было, но я подумал, что не стоит выпускать ее одну на улицу. Мне показалось, что у нее имелись суицидальные наклонности. Социальная служба предложила отвезти ее туда.
– Джо, не проверишь «Хейвен»? Ты неплохо взаимодействуешь с социальными службами, когда хочешь. Если Маргарет регулярно работала там волонтером, она могла подружиться с кем-нибудь из персонала, рассказать про семью и личную жизнь. А еще возможно, что она и врагов себе нажила среди этих женщин. Граскин сказал, они очень эмоциональны. Может, там есть кто-нибудь с ментальными отклонениями, случаями паранойи или агрессивного поведения? Или бывшие преступницы с ножом за пазухой?
Джо кивнул и быстро записал адрес.
Холли подняла руку.
– Если там скрываются жертвы домашнего насилия, на Маргарет мог нацелиться кто-нибудь из бывших партнеров-мужчин.
– Такое тоже может быть, Хол. – Веру радовало, что начинают вырисовываться новые линия расследования, но все же она думала, что его центром станет Харбор-стрит. Она уперлась в стол руками, откинула голову и зажмурилась от солнца.
– Еще у хозяйки гостевого дома Кейт Дьюар – ранее известной как певица Кейти Гатри – недавно появился новый ухажер. Стюарт Бут. Никакого криминального прошлого, даже штрафов за превышение скорости нет, но давайте побольше о нем разузнаем. Может, отыщем бывших партнерш. Не было ли эпизодов насилия? И нужно поговорить с директором школы, в которой он преподает.
– Остальные: мы ждем на допрос тех парней из поезда, которые уже с нами связались. Обращайтесь с ними вежливо, но помните, что убийцей может оказаться кто угодно. Не исключайте мужика в дорогом костюме просто потому что типаж не тот. Нужно узнать, где они сидели или стояли и что необычного видели. Маргарет сложно было отнести к какой-то социальной группе, так что она могла затеряться в любой толпе. Особо нас интересуют люди, которые зашли в Госфорте. Видели ли они Маргарет на платформе? С какой стороны она зашла?
Чарли откашлялся.
– Мэм?
– Да? – она приподняла бровь.
– А разве сейчас в метро не стоят камеры наблюдения?
– Обычно так и есть, но камера в нашем вагоне не работала, – она широко ему улыбнулась. – Мы выясняем причины, но пока вынуждены рассчитывать на старую добрую традиционную полицейскую работу. И, заранее отвечая на ваш вопрос, на станции камера снимала, но шел такой снег, что рассмотреть ничего невозможно.
Она махнула им, чтобы они возвращались на рабочие места.
– Если меня будут спрашивать, я с профессором Китингом в морге.