Утро – не мое время.
Поэтому сначала я встаю, одеваюсь, чищу зубы, умываюсь, ставлю чайник, завариваю кашу – и только потом просыпаюсь. Обычно где-то к концу каши.
Зимой вообще могу проснуться только в троллейбусе.
Но сегодня все иначе.
Я застываю с зубной щеткой во рту, глядя в глаза своему испуганному отражению в зеркале ванной. Это я правда согласилась на такую авантюру?!
Быть няней у миллионера?
Миллиардера.
Олигарха.
Господи, как его обозвать-то, этого Александра с его «роллс-ройсом»?
Что я маме скажу? Что я Вике скажу?
Как я отвечу на вопросы своих бывших начальников и коллег?
Куда я ушла?
Зачем?
Но вчера, когда суровый Александр на моих глазах чуть не плакал, я не могла поступить иначе. Момент его уязвимости и слабости взломал и мое сердце.
Если так вышло, что только я могу помочь ему и его дочери, то я должна это сделать.
Иначе какой же я человек?
С маленькой Диной случилась настоящая беда.
Вина ее отца в этом тоже есть, но важно не это, а что мы будем делать дальше.
Вместе мы справимся.
Ровно в 8-30 у моего дома останавливается двухцветный «роллс-ройс», и я быстро заглатываю последнюю ложку каши и вылетаю из квартиры, по пути натягивая куртку.
Дверь автомобиля открывается крайне неспешно. Точно так же, как и закрывается. Так же плавно и неторопливо выдвигается подставка для ног. Все внутри сделано для людей, которые никуда не торопятся. У них из-под носа не уходят автобусы, им не нужно бежать вверх по эскалатору и завтракают они наверняка тоже медленно.
Я теперь тоже, можно сказать, влилась в этот круг. Няня – это же практически член семьи. Вроде как и прислуга, но не совсем. Надо учиться этой вот неторопливости богатых людей, чтобы прививать маленькой Дине правильные привычки.
Однако когда я вхожу в уже знакомую квартиру, от моего неторопливого роскошного настроения не остается и следа.
С порога по ушам ударяет визг Дины. В ванной на полную включена вода, извергающаяся в огромную джакузи. На кухне шумит чайник и что-то дымится в кастрюльке на плите. Александр с телефоном, прижатым к плечу и с наполовину завязанным галстуком носится из комнаты в комнату, собирая ворох бумаг в одну стопку, которая на моих глазах рассыпается, покрывая мокрый пол прихожей ровным слоем.
– Что происходит?.. – растерянно спрашиваю я, застывая на пороге, но в ответ на это Дина заходится совсем запредельным ревом.
Вздыхаю, снимаю сапоги и отправляюсь на помощь.
Сначала снимаю кастрюльку с плиты. Судя по пригоревшим остаткам – Александр пытался сварить рисовую кашу. Кто ему мешал заказать из какого-нибудь ресторана?
Чайник выключается сам, а я закрываю все краны.
Ловлю Дину, которая бегает за отцом по пятам и цепляется за его брюки и усаживаю в гостиной перед телевизором.
Понятия не имею, что любят нынешние дети, но, мне кажется, «Маша и медведь» должно подойти. Вручаю ей собственный телефон с включенным мультиком и отправляюсь в прихожую собирать рассыпанные документы.
Александр наконец выключает телефон и останавливается, когда я протягиваю ему стопку бумаг. Он безупречно выбрит, в белоснежной рубашке и пахнет каким-то дорогим парфюмом. Смотрю на его дочь – на голове взрыв на макаронной фабрике, она в пижамных штанах и футболке с пятнами и босиком.
Все ясно с приоритетами у отца.
– Что происходит? – спрашиваю я.
– У вас сегодня встреча с логопедом в двенадцать, с психиатром в три и прием у психолога в пять. Папка со всеми выписками и документами в гостиной на столе. Проследите, чтобы Дина поела хотя бы два раза и погуляла на улице. Вот ключи, охрану я предупредил. – Александр вкладывает в мою ладонь связку ключей. – Вот кредитка, не стесняйтесь, покупайте, что требуется. Вы курите? Курить у нас можно только в специальном месте у ворот, на лестнице нельзя.
– Не курю! – только и успеваю вставить я.
– Прекрасно. Водитель вернется через час, его зовут Карим, отвезет, куда нужно. В семь приедет доставка мебели, они сами все занесут, вам нужно только открыть. Я буду после восьми, мой номер у Дины в телефоне, звонить только в самом крайнем случае. Контракт на столе, просмотрите и подпишите, если вас все устраивает.
Не прекращая разговора, Александр поправляет перед зеркалом галстук, надевает ботинки, складывает бумаги в тяжелую кожаную папку и останавливается только в дверях.
Он смотрит на меня своим тяжелым взглядом, ожидая реакции.
Интересно, кто ему гладит эти рубашки по утрам? Неужели сам?
– Все? – спрашивает он. – Вопросы есть?
С трудом подавляю желание отдать честь, ответить бодрое «нет!» и, смахнув пылинку с отворота пиджака, закрыть за ним дверь.
А потом разрыдаться.
Или выпить.
Что-то я начинаю уже понимать его жену…
– Извините, Александр, я бы хотела кое-что уточнить, – начинаю я. – Вы собираетесь оставить меня с Диной одну?
– А в чем проблема? – раздраженно спрашивает он. – Вы ее няня.
Вчерашнее решение, принятое на эмоциях, перестает казаться мне таким уж хорошим.
– В том, что я никогда не занималась детьми. Чем ее кормить? Как утешать? Что делать, если она не слушается? Вы реально не понимаете, что я не педагог и понятия не имею, что делать. Я думала, мы вместе с вами…
– Ну вы же женщина? – требовательно спрашивает Александр, словно у него вдруг появились сомнения.
– Да, а при чем тут это?..
– Вся эта возня с детьми у женщин в крови, разберетесь, – кивает он и открывает дверь. – Всего доброго, Лара.
Дверь захлопывается за ним, и я остаюсь в огромной квартире наедине с пятилетней девочкой.
Она смотрит на меня.
Я на нее.
Она-то ладно, ей после компании бомжей ничего не страшно, а мне что делать?!
Вот тебе и «вместе справимся»…