Сказея: Железная хризантема - читать онлайн

Глава 6

Возвращалась домой я уже затемно. Когда уже подходила к своему двору, где-то вдали в парке раздался женский визг.

Пожалуй, это самый выразительный звук, который только может издавать человек. Визгов существует десятки видов, не говоря уж об оттенках. Он может быть игривым, страстным, зовущим на помощь, агрессивным, осторожным, словно пробующим реальность – а не завизжать ли всерьез. Я знала все его разновидности. Но конкретно этот был настоящим, несущим в себе первобытный ужас, знакомый любому живому существу на земле. Ужас неизбежной смерти. От такого у всех, до чьих ушей он долетел, по позвоночнику побежали мурашки. Я не была исключением.

А ведь так хотелось выспаться сегодня. Завтра к первой паре вставать ни свет, ни заря. Но, черт возьми, любопытно же. Давно я такого не слышала.

Я вздохнула и быстро пошла на звук, который и не думал прекращаться. Какая-то не молодая женщина – я улавливала в голосе легкую хрипотцу, типичную для курильщицы со стажем – продолжая визжать, резво бежала в мою сторону, так что можно было не спешить. Ее еще не убивали. Пока только гнались.

Даме было где-то чуть более сорока. Она пронеслась мимо меня как несущийся с горки каток без тормозов и даже не подумала о том, чтобы предупредить меня что там ждет меня впереди. Вот и как таких спасать? Хоть бы пояснила что там ее так напугало. Смешно будет, если просто какая-нибудь крыса или обнаглевший алкаш.

Скип насторожился и спустился с запястья змейкой, обвив пальцы правой руки.

Нет, это оказалась не крыса. На узкую тропинку впереди выбежало нечто совершенно непонятное. Никогда такого не видела. Какой-то комок зеленой шерсти ростом с большую собаку, зато диаметром примерно метр. Двигалось это нечто на паучьих лапках и в целом было похоже на разросшуюся вширь микробиоту, которую запустили и ни разу не стригли, а потом скрестили с тарантулом. Бегало оно резво, и даже слишком, для такого нелепого строения. Мне стало немного не по себе. Такого я не ожидала.

Тварь увидела меня и оскалила зубастую пасть, которая, оказывается пряталась в этих зарослях зелени. Из густой зеленоватой шерсти выскочили две пары когтистых лап, чем-то напоминающих передние ноги краба. Декоподы – внезапно зачем-то всплыли в мозгу ненужные сведения со времен, когда Вольдемар накачивал меня энциклопедическими знаниями.

В данный момент меня больше интересовало есть ли в этом комке нелепости хоть какой-то мозг, или одни инстинкты хищника на элементарной нервной системе, как у других членистоногих.

Очень хотелось убежать, как та тетка, но делать этого ни в коем случае было нельзя. Как только повернешься и сделаешь шаг – все. Сработает древняя программа: он охотник, ты добыча. У обоих включатся инстинктивные модели поведения и спастись будет гораздо сложнее. Сейчас пока мы оба не понимали, чего друг от друга ожидать.

Скип спустился медной змеей с пальцев, выпрямился и превратился в узкое блестящее полированное лезвие, длиной примерно в полметра. Пока это была только демонстрация. Если чудище нападет, он станет длиннее. Намного длиннее. Места для размаха тут было предостаточно.

Оказалось, что мозги у твари все-таки были. Она разула глаза, причем буквально – передней парой когтей на лапах раздвинула шерсть, и на меня глянуло аж восемь черных зрачков – и, кажется, что-то поняла. По крайней мере перестала приближаться и замерла.

– Ну что? Решим вопрос по-хорошему или по-плохому? – спросила я.

Конечно, тварь не понимала, но спокойная уверенная речь должна была подействовать отрезвляюще. Как и домашние животные, тысячелетиями обитавшие возле человека, научились понимать интонации, так и охотящаяся за людьми нечисть тоже ради выживания и самосохранения должна была освоить кое-что.

– Тебе тут не место! – сказала я, подпустив в голос стальных ноток. – Убирайся в свой мир!

– Тебе тоже, – неожиданно раздалось из-под зеленоватых косм. Шепот твари был похож на скребущие друг о друга половинки ржавых ножниц.

О как? Оно еще и разумное! Ну тогда все проще.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила я с угрозой и сделала шаг вперед. Скип сразу увеличил лезвие, превратившись в катану.

Тварь рассержено зашипела, но это был звук уже смирившегося со своим поражением существа. В нем даже слышались нотки испуга.

– Хозяин тебя уничтожит! – проскрипело мохнатое зеленое недоразумение, развернулось и отпрыгнуло прочь. Воздух перед ним задрожал, оно сделало шаг вперед и исчезло.

Позади раздался топот ног. Я обернулась и приказала скипу срочно спрятаться, вновь прикинувшись браслетом. По тропинке быстрым шагом приближался уже знакомый мне участковый, а за ним семенила та самая женщина, что только что верещала как резанная.

– Ох… вы целы! Вы это видели? – воскликнула она.

Одышка не давала ей построить длинные фразы. Удивительно, как она вообще так резво смоталась от чудовища.

Я мысленно похвалила ее – женщина все-таки не убежала, спасая свою шкуру, а помчалась за помощью. Помощью мне. И даже осмелилась вернуться.

– Собаку? Видела.

– Собаку? – нахмурился полицейский.

– Да. Бездомная. Здоровая такая, лохматая, но, как оказалось, добродушная. Сначала рычала, но я прикрикнула на нее, она повиляла хвостом и убежала, – я невинно посмотрела на женщину.

– Она была зеленая! С когтями, ногами как у паука и огромной пастью! – неуверенно заявила она.

Я скривила лицо в максимально скептическую гримаску. Полицейский меня понял и расслабился, недовольно глянув на паникершу.

– Полагаю, мое участие больше не требуется, – кивнул он. – Будьте аккуратнее.

Женщина растерянно и испуганно взглянула на него.

– Я вас провожу, не бойтесь, – сказала я ей. – Вы где живете?

Тварь хоть и отступила, но все-таки могла вернуться. Многие хищники после того, как выбрали добычу, бывают поразительно и даже маниакально настойчивы в ее преследовании, игнорируя более доступные варианты.

– Да вон там, в шестом доме. Во втором подъезде, – машинально ответила она.

– О! Значит соседи. Я на одиннадцатом в соседнем. Пойдемте, – я аккуратно взяла ее под руку.

– Странно… я вас не помню, – пробормотала она.

– Я недавно сюда переехала. Снимаю квартиру.

Мы, не торопясь, шли к дому через двор.

– Это у Кондратьевых что ли? Двушка крайняя? – поинтересовалась она.

Что бы я еще помнила, как их звали.

– Ну да, она самая. А вас кто-то дома ждет? Может встретить?

– Да что ты… одна живу. С мужем рассталась, когда дочка погибла. С тех пор одна.

– Ох… соболезную, – я ужаснулась как просто и безэмоционально она это сказала.

– Да былое уже. Заросло все. Теперь привыкла к одиночеству. Бог больше детей не дал, как не молила. Вот только об этом больше всего жалею. Как бы я еще дочку хотела… Ну ладно, прости, чего это я тебя гружу. Как звать то тебя?

– Лин. А вас?

– Галина Семеновна.

– Не отчаивайтесь, Галина Семеновна. Если верить, то все возможно. Мне так папа говорил.

– Смешная. Куда в моем возрасте то. Но спасибо, – улыбнулась она.

Мы успели обсудить погоду и шумные компании во дворе, прежде чем дошли до дома. Я проводила ее до самой двери, потом поднялась к себе.

–Вольдемар! – крикнула я с порога. – Загадка тебе на эрудированность. Что это такое – выглядит как зеленый стог сена, ростом в метр, хитиновые лапы с когтями, пасть размером с суповую тарелку, да к тому же еще разумное и говорящее.

–У википедии своей спроси! – буркнул он даже не повернувшись.

Вот же обидчивая скотина. Стоило, вооружившись поисковиком, его один раз подправить во время бесконечных нравоучений, так он уже неделю простить не может.

– Оно мной поужинать хотело, – невинно заметила я.

У Вольдемара пунктик на предмет моей безопасности. Такое проигнорировать он не смог.

– Не придумывай. Шиш не дурак, к тебе бы не полез. Да и не могла ты его тут в городе встретить, – фыркнул он.

– Шиш, значит. А какого лешего он тут забыл, в парке? За теткой какой-то гонялся. На меня рыпнулся, пока не осознал кто перед ним.

Вольдемар задумался.

– Звучит как нечто невероятное. Они вообще охотятся из засады неподалеку от гнезда и редко покидают насиженные места. Которые, как ты понимаешь, не просто далеки отсюда, а вообще в другом мире. Что-то его прогнало и заставило сюда отправиться. Очень странно. Нетипично для него.

Я хмыкнула:

– Как ты мягко выразился. Нетипично. Как вообще потусторонние твари появляются здесь? Ты понимаешь, что это ненормально? Такого быть не должно.

– Понимаю. Но не понимаю, – каркнул Вольдемар.

– Вот и я не понимаю.

– Будем надеяться, что это случайность.

Я вздохнула и продекларировала тут же сложившееся хокку:

– Дешевая философия, – фыркнул ворон.

– Я еще не сказала тебе самого главного. Эта тварь, когда я ее прогнала и лишила ужина, побежала жаловаться хозяину.

– Хозяину? – встрепенулся он.

Я промолчала, глядя на него исподлобья.

– Угу. Тому, кто открыл ей портал.

– Это невозможно, – каркнул Вольдемар.

– Ты это говоришь уже второй раз за вечер, заметил? Она мне сама так заявила. Дескать, хозяин за нее вступится и меня уничтожит.

Он нахохлился и отвернулся.

Надо же. Это был на моей памяти первый случай, когда Вольдемару нечего было ответить.

Перед сном я достала кристалл и повертела в руках.

Я готова?

С одной стороны, вроде как да.

С другой… что-то внутри защемило сердце и не давало активизировать его. Я сидела на кровати и пыталась понять, что же именно мешает мне завершить миссию и вернуться домой?

А потом поняла: я уже не хочу уезжать отсюда. Слишком хорошо выполнила домашнее задание и все-таки полюбила этот город. Мне тут нравилось. Мне нравились люди. Арина, этот несносный Всеволод и вообще…

Но там же мой дом. Почти живой, родной, привычный. Тот, кто грел и защищал меня целых семнадцать лет. Всю мою жизнь. Дом скучает по мне, а я по нему.

«Если не можешь что-то решить вечером, отложи это на утро. Если даже решение не придет во сне, то ты все равно проснешься другим человеком. Он сможет легче принять правильный выбор», – так говорил отец. Что же, придется воспользоваться его советом.

Я убрала кристалл под подушку и легла в кровать.

– Отцовское отродье.

Мама говорила так часто.

В этот раз мне приснился не отец, а она. Та, кого я ненавижу. Та, кого я искренне старалась любить все 7 лет, пока у меня вообще была мама.

Образ получился смутный. Все-таки воспоминания того времени уже поблекли и растворились под грузом других, более взрослых. Я помню скорее эмоции, чем картинку. Сон пытается воссоздать ее образ, но получается не совсем то.

Она была высокой, когда-то очень стройной, но, как она же сама говорила: «Эти чертовы роды» и «дочь всегда у матери красоту отнимает». Я все равно считала ее самой красивой, несмотря на то что по мнению мамы ее «разнесло». Мне просто не с чем было сравнивать. Других женщин я до семи лет я почти не видела. Совсем давно, когда я себя еле осознавала, в замок приходили какие-то слуги, но потом перестали и я больше не видела людей извне.

Во сне она стояла у плиты ко мне спиной и непрерывно ворчала и причитала. У нее была длинная толстая коса почти до попы. Но это во сне. В реальности она остригла волосы, когда мне года два было и такой косы я никогда не видела. Одета она была тоже непривычно: в какой-то старорусский национальный сарафан, который непонятно вообще откуда в моей фантазии взялся. На самом деле мать ненавидела, но всегда носила цветастые домашние халатики. Ненавидела, потому что мой папа ее: «запер дома, одел в какие-то домашние тряпки и у нее ни шикарного платья, как раньше, ни возможности в нем куда-то выйти.

Платья на самом деле были, но старые. То есть на мой детский взгляд они были почти как новые и шикарные, но для мамы обладали одним самым серьезным недостатком – она в них больше не влезала. Но и выкинуть не могла. Все мечтала, что когда-нибудь сядет на диету, похудеет и тогда…

Что тогда должно произойти я не знала.

Сейчас во сне я просто сидела за столом, не доставая ногами до пола, ждала, когда мама сготовит что-то вкусненькое и слушала ее ворчание.

Нет, конечно, она не всегда пребывала в таком состоянии. Она бывала и милой, и ласковой и вообще… мамой. Но иногда на нее нападало такое состояние, когда она злилась, била сгоряча посуду или просто стояла у плиты и тихо шипела про свою ужасную долю. Что обещали горы золотые, а поставили у плиты и запели в клетке.

С одной стороны, я была маленькой девочкой лет пяти, которая ждала завтрак. С другой – все помнила, все понимала и смотрела на эту косу с такой ненавистью, что если бы мысль была материальна, то я точно прожгла бы в спине матери дыру насквозь.

На следующее утро, вопреки отцовским советам, решение так и не пришло, так что я отправилась в универ, в надежде, что умные мысли возникают в голове, когда ты находишься среди умных людей.

А первой парой у нас была физкультура. Точнее Айкидо, куда я сдуру по заданию Арины записалась.

Сюрпризы начались с того, что там требовалась особая форма. Хорошо, что ничего не понимающих новичков типа меня было аж десять человек, так что я не одна была черной вороной на фоне белых красивых учеников. На занятия спортом я оделась так же, как на тренировки дома: в традиционное китайское черное ифу.

Наверное, это и вызвало законный интерес тренера. Он подошел и поинтересовался чем я занималась до этого.

Я пожала плечами. Как это обозвать? Было ли вообще у этого название? «Система отца»? «БИВ – Боевое Искусство Вольдемара?»

– Ну… всякими китайскими традиционными вещами, – нашла я самый нейтральный ответ.

Он кивнул, а потом пристально следил за мной на разминке – пока мы кувыркались, ходили на коленях и занимались прочими вполне привычными и знакомыми мне вещами.

Для демонстрации приема он, видимо, позвал лучшего ученика – пояс у него был коричневый, почти такой же темный, как у тренера. Движение, которое он показал, было мне знакомо – ученик имитировал удар оружием в живот, а тренер пропускал удар мимо и выворачивал его руку. Этому меня учили.

Я заставила скип переползти на бедро под одежду. Не знала, как он среагирует на то, когда мне в пузо будут тыкать оружием. Пусть даже воображаемым.

Эта последовательность движений у меня получалась хорошо. Даже слишком. Потому что на втором приеме, который был мне совсем не знаком, меня поставили в пару с тем самым лучшим учеником. На демонстрации у тренера все выглядело красиво и быстро – я даже толком не поняла, что произошло и как его напарник, перекувырнувшись в воздухе, оказался на спине.

Я должна была имитировать удар ладонью сверху, но я понимала, что теоретически в ней зажат меч, и прием на самом деле был неизвестной мне защитой от вооруженного соперника.

Когда я старательно махнула рукой сверху вниз, старший ученик, как положено, ушел с линии атаки, повернулся, перехватил кисть, и моя рука оказалась у него на плече. После чего он чуть присел и резко неожиданно потянул предплечье вниз…

Локоть пронзила боль, я почувствовала влажный хруст, отдавшийся по всему телу.

Скип взвился молнией.

«Назад!» – мысленно крикнула ему я.

Еще секунда, и он бы убил нерадивого ученика, хотя тот ни в чем не был виноват.

Я с опозданием сообразила, что просто вела себя неправильно. Обычный человек, подчиняясь инстинкту самосохранения, захотел бы избежать боли и должен был податься вперед и, скорее всего, перекувырнуться, как делал ученик на демонстрации. Вот только у меня в принципе не было этого инстинкта, поэтому, не зная, что делать, я просто стояла на месте.

Ученик с коричневым поясом тут же испуганно выпустил мою руку, а я зашипела от боли, прижала сломанный локоть к животу и присела на корточки, спрятав травмированную руку от тренера, который уже бежал к нам.

Пока он орал на моего напарника у меня было секунд десять.

Хорошо, что кости рук регенерируют наиболее быстро. Они у стражей страдают чаще всего. С ногой, например, такой фокус бы не прошел.

Когда тренер сам отошел от шока, понял, что нужно не ученика ругать, а заниматься мной, подошел и попросил показать, что с локтем, я выпрямилась и помахала перед его глазами уже почти здоровой рукой.

– Ничего страшного. Просто чуть связки растянулись, – я, поморщившись, демонстративно помассировала мышцы предплечья.

Он, не веря, уставился на мой локоть. Если он следил за нашей парой, то точно видел, как тот изогнулся в обратную сторону.

– У меня достаточно гибкие суставы, – дала ему подсказку, как привести увиденное в соответствие с реальностью.

Он с недоверием ощупал мою руку.

– Знаете, я, наверное, сегодня уже заниматься не буду, – пробормотала я.

Мне хотелось как можно быстрее замять случившееся и уйти отсюда.

– Может все же покажешься врачу?

– Если не пройдет само к вечеру, обязательно, – заверила его я.

Глава 7

После этого дурацкого недоразумения весь день пошел насмарку.

Я была расстроена тем, что опять попалась на своей инаковости, на том, что я не такая как все.

Для начала мне под руку попался Всеволод. Он, как обычно, подловил меня в коридоре и попытался заговорить. Не знаю, чего хотел: пригласить на свидание или реабилитироваться за то, как прошел, а точнее провалил мой тест, но это было так невовремя, что я только фыркнула: «Отстань!» – и прошла мимо.

Арина почему-то не явилась на пару. Семинар уже начался, а место за партой рядом со мной пустовало.

«Ты где?» – отправила я ей сообщение.

«Траванулась чем-то, сегодня не приду. Отметь меня, если получится», – достаточно быстро прилетел ответ.

Я расстроилась еще больше. Мне хотелось посоветоваться хоть с кем то, чтобы почувствовать себя нормальной. Была бы рядом Арина, она, наверное, одернула бы меня и не дала случиться тому, что случилось.

– Девушка, вам там в телефоне интереснее, чем слушать материал лекции? – неожиданно спросил преподаватель.

– Да, потому что ничего нового для меня вы пока не сказали, – машинально ответила я.

Аудитория за моей спиной – а сидела я на первой парте – тут же притихла. Я смутно вспомнила, что кто-то из однокурсников говорил, что старшие курсы нам сочувствовали: дескать мы попали к Литвиновичу, а это тот еще зверь и на сессии безбожно валит, заставляя учить свои лекции чуть ли не буквально.

– О, так вы считаете, что хорошо разбираетесь в этой теме? – усмехнулся преподаватель.

– В общем да, – я отложила телефон, – Скажите, а почему вы рассматриваете в качестве первоисточника мифов о Кащее и Бабе Яге исключительно славянские корни? Дескать, Кащей происходит от слов кость, кастить, кощун… Да и вообще почему считаете их, что они воспринимались исключительно как отрицательные персонажи? Чернобог, повелитель Нави, все это понятно. Но русь в то время не существовала изолировано. Великий шелковый путь не обходил стороной славянские племена и приносил с собой мифы востока. Почему вы обходите вниманием бессмертного Касьяна, который стоит на страже врат Ада, но при этом является святым, то есть как минимум относительно положительным. И вообще в мифах и Евразии, и Америки есть упоминания о бессмертных с похожими корнями, содержащими «КСН». Хосан-черный, поддерживающий небесный свод, у индейцев майя. Заметьте, он, так же как Касьян, отвечал за западный ветер. У сапотеков был Косаан – тоже бессмертный. У древних римлян был Кесси, Кессин, Кессиль. Он прошел через подземный мир, стал бессмертным и увековечен в одноименном созвездии, которое мы называем Орионом. У сибирских племен – Хасын-Гет. И, наконец, в Китае Ханг-сян. Один из восьми бессмертных. Неужели вы не видите сходства? Практически у всех народов есть один и тот же бессмертный персонаж. Возможно, стоит подумать о том, что есть какой-то очень древний первоисточник, общий практически для всех хомо-сапиенс?

– Какая несусветная ересь! – фыркнул преподаватель. – Где вы начитались этого? У каких-нибудь поклонников крипто-истории?

Что я могла ответить? Что я его дочь? Что цитировала дневники стражей, перечислив их имена? Так эту книгу отца я потеряла и предъявить бы не смогла. Кое-что из нее он зачитывал мне вслух. Но после смерти папы я ее не нашла. Перерыла весь дом, но не нашла.

– Вы будете игнорировать общеизвестные факты просто потому, что они вам неудобны? Не будете же вы отрицать, что перечисленные мной персонажи существуют в мифах? И что они звучат настолько подозрительно похоже, что это нельзя игнорировать.

– Девушка, наука не оперирует терминами «похоже». Есть устоявшееся мнение научного сообщества и ваши псевдотеории с истиной ничего общего не имеют. На экзамене мы с вами об этом обязательно поговорим!

Я пристально посмотрела на него. Преподаватель глядел на меня свысока, с чувством превосходства и даже, я бы сказала, презрительно.

Позади активно зашушукались. Я плохо понимала намеки, но, видимо, это он и был: мне пригрозили проблемами на экзамене, отчего все одногруппники сильно возбудились. Я словно стала чумной – ей богу, если бы кто-то сидел рядом, то небось отодвинулся бы, чтоб на него случайно не подумали, что он разделяет мое мнение.

Я молча закрыла тетрадь, положила ее в сумку и встала.

– Куда вы? Занятие не закончено! – на этот раз в голосе преподавателя неожиданно проявилось волнение.

– Я не думаю, что я услышу тот что-то новое. Предпочитаю не терять время зря, – ядовито улыбнулась я и под гробовую тишину пошла к выходу. В дверях я обернулась и продекламировала:

Я ворвалась в квартиру как ураган. Мне срочно нужно было сорвать на ком-нибудь злость, но Вольдемар для этих целей явно не подходил. Я слишком его ценила.

Бросив сумку на пороге, я прошла в спальню и достала из-под подушки кристалл.

Кого выбрать? Мать или убийцу?

Нет, общаться в таком настроении с мамой я не была готова. Конечно, существовал шанс, что я встречу их обоих сразу, но все-таки, если я правильно помню характер матери, он был небольшой.

Я сжала кристалл в руке и мысленно повелела: покажи мне его!

Ничего. Пустота. Никаких ощущений.

Черт! Я не подумала о том, чтобы хоть как-то конкретизировать запрос. Кого его то? Я мысленно представляла себе некий темный образ максимального и ненавидимого зла. Но кристалл так не работал. Требовалось имя, лицо или что-то еще. Что я знаю об убийце моего отца?

Ни-че-го.

Кроме того, что этот гад пробрался к нам в дом, сломал шип на дереве, а потом выстрелил в папу.

А может этого и достаточно?

Я представила себе человека с пистолетом, стоящего на лестнице, а напротив него, чуть ниже, моего отца. Максимально подробно, со всеми деталями обстановки. Тот момент, когда я нашла папино тело, врезался мне в память как семейная фотография, что висит на стене и уже давно намозолила глаз.

Мне нужен тот, на лестнице!

Я снова сжала кристалл в руке и мысленно послала в него эту картинку.

На сей раз получилось. Голова закружилась, и я на всякий случай села на кровать.

Почему-то я думала, что кристалл волшебным образом перенесет меня в нужное место, но он, оказывается, работал иначе.

Картинка моей комнаты перед глазами сдвинулась. И, хоть я и чувствовала, что до сих пор сижу на кровати, но мозг уверял, что я неожиданно научилась летать и выпорхнула прямо сквозь закрытое окно в пасмурное московское небо. Набирая скорость пронеслась над зданием МГУ, двигаясь от него на северо-запад – чувство сторон света у меня врожденное, как у птиц – достаточно быстро перелетела через неизвестный лесок и оказалась в замкнутом овальном микрорайоне со странным круглым домом в центре.

Полет замедлился. Преодолев четверть круга, я остановилась напротив окна седьмого этажа, успев заметить только вывеску продуктового магазина под ним, а затем, также, как бесплотный призрак, проникла через окно и уперлась в одутловатое лицо мужчины. На вид ему было глубоко за пятьдесят, хотя, если убрать синеватые мешки под глазами от ежедневного употребления алкоголя, наверняка он был несколько моложе.

Картинка перед глазами померкла. Я снова сидела в своей комнате. Кристалл в руке тут же рассыпался в пыль, которую я неторопливо и задумчиво высыпала на пол.

Достав смартфон, я принялась изучать карту. Слава всем богам, в этом городе было всего два круглых дома. Они находились не так далеко друг от друга, но мне был нужен тот, что подальше от универа.

Теперь я знала адрес.

Колебаться и раздумывать больше было нельзя. А то я начну рефлексировать и искать повод сделать то, что задумала, не сегодня.

– Ты куда собралась? – каркнул Вольдемар.

– Я нашла его! – коротко отозвалась я, надевая кроссовки.

– Ты не пойдешь одна! Это опасно! – заявил он, но я уже выскочила за дверь и захлопнула ее за собой.

Нянька мне не нужна. А безопасность, случись чего, обеспечит скип.

Но как только я вышла из подъезда, Вольдемар приземлился мне на плечо.

– Думала я не сумею открыть окно? Хорошего же ты обо мне мнения! – фыркнул он.

– Ты представляешь, как на меня будут смотреть в автобусе, если я поеду с тобой на плече? Забыл первую ночь тут? Да я сразу стану героиней десятка роликов в интернете. Оно нам с тобой надо, такую популярность огрести?

– Хорошо. Адрес? Я встречу тебя там.

Я назвала улицу и номер дома. Вольдемар крякнул и улетел.

Когда я вышла из автобуса и прошла через небольшой парк, возле самого круглого дома ворон опять сел мне на плечо.

– Если бы ты сказала номер квартиры, я бы уже провел разведку.

– Я и сама его не знаю.

Я подошла к нужному продуктовому, отсчитала седьмой этаж и некоторое время разглядывала балкон. Старое деревянное окно, в то время как соседи то уже давно обновили свои на модные пластиковые. Балкон не был остеклен, в отличие от большинства остальных. Обитатель этой квартиры явно жил небогато.

Пройдя через арку во внутренний круглый двор, я прикинула нужный подъезд. К сожалению, не знала как и где можно посмотреть внутреннюю планировку, так что, оказавшись на седьмом этаже, не могла выбрать нужную дверь. Мне точно нужно было направо от лестницы, но вот в которую из двух квартир?

– Скройся! – приказала я Вольдемару.

Он слетел с плеча и приземлился рядом на ступеньки лестницы, так, чтобы его не было видно в глазок.

Я позвонила в ближайшую дверь.

– Кто там? – спросил женский голос.

Я вздрогнула.

Неужели это она, мама?

– МФЦ. Опрос о качестве коммунальных услуг, – сказала я фразу, которую слышала в подобной ситуации в каком-то дешевом сериале.

Дверь открылась.

– А удостоверение покажете? – спросила совершенно незнакомая мне женщина в цветастом халатике.

Я мельком глянула через ее плечо. Обстановка в квартире была не та. Тут достаточно недавно был ремонт. От двери просматривался весь коридор до кухни, где белело новое пластиковое окно.

– Не дают нам удостоверения. Не бойтесь, я внутрь не пойду. Просто скажите, насколько вы оцениваете работу вашей управляющей компании от одного до пяти?

– Да насколько этих дармоедов оценивать? Двойка им. Или кол вообще. Кран, когда тек, так сантехник две тыщи потребовал за починку, хотя это их обязанность.

Я сделала вид, что что-то отметила в смартфоне.

– Спасибо, – кивнула я.

Мне хотелось поскорее избавиться от нее, но женщина, похоже, давно ждала возможности выговориться.

– А вот батарея в комнате вечно холодная зимой. Каждый раз их зову, а они только руками разводят – дескать менять надо. Опять, значит, плати!

– Заткнись, – каркнул Вольдемар, выходя из-за угла.

– Ой! – пискнула женщина, отпрянула назад в квартиру и тут же закрыла замок.

– Звони, – приказал ворон, разместившись у меня на плече.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

Скип на всякий случай сполз поближе к ладони.

Я несколько раз настойчиво надавила на кнопку звонка, но за дверью не раздалось ни звука.

Пришлось постучать.

Внутри точно кто-то был. Я различала голоса. Только они либо не слышали меня, либо не хотели реагировать.

Пришлось со всей силы дубасить по двери кулаком.

Голоса внутри стихли. Кто-то все-таки направился к двери.

Во мне с каждым его шагом словно сжималась огромная опасная пружина.

Пять, четыре…

Этот человек не стал смотреть в глазок. Замок щелкнул.

Три, два.

Замок щелкнул во второй раз.

Один.

Дверь приоткрылась и в щели показалась красная незнакомая рожа изрядно подвыпившего мужчины.

– О… А ты кто? – спросил он.

Я дернула рукой и скип, подчиняясь внутреннему приказу, резко увеличился в размере и превратился в небольшую металлическую бейсбольную биту.

Ноль.

Я дернула на себя дверь, и одновременно ударила битой. Несильно, но точно по колену. Это всегда достаточно болезненно. Я знаю – пару раз получала от Тоби по этому суставу во время детских тренировок.

Незнакомец коротко вскрикнул и упал в прихожей, попутно снеся со стены вешалку. Я перешагнула через него и прошла в квартиру.

Ошибки не было – наконец попала в нужное место. Я помнила эти старые обои невнятного болотно-коричневого цвета. Комнат было две. Коротко заглянула в первую: там на диване сидела маленькая девочка лет четырех-пяти. Я быстро прошла дальше – вторая была абсолютно пуста и захламлена так, что там можно было ноги сломать, поскользнувшись на разбросанных по полу банках, бутылках, ведрышках лапши быстрого приготовления и прочего мусора. Но людей в ней не оказалось.

– Сема, че там? Ты че, упал? – раздался голос с кухни.

Через две секунды и пять шагов я оказалась там.

Лицом к лицу с убийцей моего отца.

Простая не отягощенная интеллектом одутловатая рожа типичного алкоголика. Я бессмысленно искала в его глазах хоть что-то. Силу, храбрость, хитрость. Что-нибудь, что дало бы подсказку как это ничтожество вообще смогло одолеть папу.

Ничего. На меня смотрело животное. Точнее тот, кто на пути полной деградации до зверя прошел уже добрую половину пути.

Скип вытянулся в длинное лезвие, которое уперлось ему в грудь.

Даже это не заставило его испугаться. Он просто не понял, что происходит. Его мозг уже разучился быстро реагировать.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Иван, – он икнул от неожиданности и добавил, – Сидоров.

Ох уж этот наивный мир, где все сходу называют свои истинные имена, отдавая мне власть над ними. Ну что ж, ему же хуже.

– Так вот, Иванушка дурачок. За все поступки рано или поздно приходится платить. Ты думаешь, что, если, выстрелив из пистолета и украв красавицу, сбежал за тридевять земель, за горы высокие и моря глубокие, через леса колючие, то тебя никогда не найдут?

Вот тут он понял. Вспомнил. И вздрогнул.

Да, такой эпизод своей жизни забыть сложно. Даже по пьяни.

– А ты кто? – испуганно спросил он, переводя взгляд то на Вольдемара на моем плече, то на меня.

– Дочь, – прошипела я.

– Чья? – опешил он.

– Того, кого ты убил. И той, которую увез с собой, тупица!

Я так ждала этот момент, когда вот так выкрикну в лицо этому ублюдку обвинения, а потом проткну его мерзкое сердце. Только сейчас все было неправильно. Как-то не так.

– Че? – тупо переспросил он.

Я растерялась. Не ожидала, что мою речь просто не поймут. Повторять – означало унизится, пойти у него на поводу. А убивать того, кто даже не понял за что его карают – тоже никуда не годилось.

– Я дочь Василисы! – крикнула ему в лицо.

Это все же вызвало некоторые движения в его мозгу. Взгляд на некоторое время помутнел и стал рассеянным.

– Вот тварь! – неожиданно заявил он. – Она еще и ребенка от меня скрыла!

От этого я растерялась. Стройная картина мира рушилась на глазах.

– В смысле? – спросила я. – Ты не знал?

– Откуда? – гаркнул он.

В коридоре все это время благим матом голосил Семен, а теперь, судя по звукам, он все-таки начал подниматься.

– То есть ты приперся к нам в дом, убил моего отца, похитил мать и не знал, что там еще есть я?

– Я спасал украденную монголом девушку! Эту… как ее… «Красу Москвы». Прилетел, значит, ко мне однажды голубь. А к нему записка приложена. Мол так и так, ты мой суженый, потому горлица к тебе и прилетела, и что похитил подлый монгол красавицу русскую. И клубочек к лапке прилажен. Ну в записке там еще где в полночь встать, как клубочек бросить, чтобы он путь показал. Приезжай, забирай, а еще в приданное сокровища несметные заберешь. Я сначала не поверил – бред ведь какой-то. Ну я в сети то поискал —действительно пару лет назад была такая красавица. Исчезла без следа. Подумал вреда то не будет, попробовать. Ну я по ее инструкции все сделал, добрался.

– Почему она сама просто не сбежала?

– Говорит наложил на нее запрет этот супостат. Обратный путь только мне, жителю Москвы откроется. Короче, она ни нихрена не та красавица с фоток оказалась. Ну то есть типа та, да жизнь ее уж потрепала. Ни стройности, ни красы той. Сокровища правда были. – он вздохнул. – И пока я их в сумки собирал, отец твой некстати вернулся. Я не хотел, честное слово. Испугался очень. Я не думал убивать. Выстрелил из страха. И я ничего не знал про ребенка!

– Дальше, – глухо процедила я сквозь зубы.

– Мы нагребли золота сколько могли унести. Я думал приедем в Москву – заживем! Да только мамаша твоя оказалась той еще тварью. Без обид. Использовала меня как лоха. Кинула, как только мы тут оказались. Да так хитро! Я даже не понял, что случилось. Вроде просто планировали как лучше золото сбыть, да вложиться повыгоднее, какие-то документы-шмакументы, подпись там, подпись здесь, а потом бах, и я без хаты и без машины. И без золота. Чисто бомж. А она говорит: «пошел на хрен, ты мне больше не нужен, и никакой ты не суженный, а просто первый встречный, к кому голубь попал», – и уматывает на Мальдивы с каким-то бизнесменом. Хорошо недавно вот тетка померла, а я наследник. Хоть крыша над головой есть, пусть и на пару с Семеном. Братец троюродный мой.

– С каким бизнесменом?

–Че?

– Мать с кем уехала, идиот?!

– Да не помню уже! Васильев… Васильчук… Василевский… Хрен его знает. Что я, запоминать всех ее козлов должен?

– Хорошо, золото мамаша у тебя отняла. А книга? Черная такая, толстая, в кожаной обложке с коричневым узором. Она была среди того, что вы прихватили из нашего дома. Должна была быть.

Иван пьяно икнул, нахмурился, попытался вспомнить.

– Вроде была такая. Но где она – хрен знает… просрал где-то, пока бомжевал. Василиса сказала, что она больше не нужна. Она оттуда рецепт взяла. Ну как пробраться к вам туда. Типа больше в ней ценного нет ничего. Но мне показалась солидной такой, красивой. Выглядела дорого. Взял ее тоже. Носил по лавкам с антиквариатом, но там говорят, что это какая-то рукописная хрень и ценности не имеет. Ну я и положил куда-то. Ну а потом, пока мыкался по чужим хатам, да по бомжатникам почти все растерял. Не помню я где она.

Шаги за моей спиной приблизились. Я резко развернулась и выставила лезвие, нацелив его на горло Семена.

– Тихо, тихо, девонька, – он отшатнулся, примирительно подняв руки.

Из этих двух Семен мне казался куда более опасным. Он был куда здоровее Ивана и в глазах его было что-то такое… хищное. Иван действительно мог выстрелить только из страха и от неожиданности, а этот был способен убить в ярости.

– Заткнись! Проходи! – приказала я и махнула мечом в сторону кухни.

Семен соображал куда более резво своего соседа.

– Спокойно, спокойно! Иду, – испуганно пробормотал он.

– Что за девочка там, в комнате сидит? – спросила я.

– Доча моя, – ответил Семен.

– Почему тут?

– А где ж еще? Мамка нас бросила…

– Вот! Все бабы – шлюхи. Все такие… – начал было Иван, но осекся под моим взглядом.

– Сейчас будний день. Почему она не в садике?

– Садик? А зачем? Платить еще за него. Сидит тут, играет целыми днями. Она тихая у меня. Не беспокоит.

– А ест чего? Вот эту дрянь?! – я кивнула на вскрытую пачку доширака на столе.

– А что, это тебе не еда что ли? – удивился Семен.

Все было неправильно. Иван был мерзок, ужасен и отвратен. В нем очень мало осталось от человека. Я видела скорее животное, чьи желания ограничивались жратвой, да выпивкой. Но убивать это недоразумение, да еще практически на глазах у ребенка… чем тогда я была бы лучше него? Маленькая девочка услышит шум, зайдет сюда и увидит труп и лужу крови. Так же, как я нашла папу. Пусть Иван ей не отец, а всего лишь сосед… или дальний родственник, но все равно ситуация была слишком похожа. До боли похожа.

– Я не могу, – прошептала я.

– Ты пришла в этот город только за этим, – напомнил Вольдемар.

Оба – и Иван, и Семен – ошеломленно перевели взгляд на птицу на моем плече.

– Не за этим. Я хотела мести…

– И? Что изменилось.

Семен и Иван с напряжением и испугом следили за нашим разговором.

– Нет мести в том, чтобы пнуть труп врага, которого уже убил другой. Ему уже отомстили. Моя мать и так потопталась на нем. Хуже быть не может. Если я убью его, то только облегчу страдания. Это будет милосердие, а не месть. Я не вижу в этом смысла.

– Умница, девочка моя, – неожиданно заявил Вольдемар.

– И я даже не буду сочинять ему плохую историю. Хуже, чем он сам себе устроил, я уже не придумаю. Однако, кое-что я тут все-таки исправлю.

Для новой сказки у меня было пока только два имени из трех.

Я развернулась и прошла в комнату. Скип тут же уменьшился и свернулся браслетом-змейкой на руке.

Девочка так и сидела на софе и играла со старенькой потрепанной куклой, у которой одна ручка была оторвана и болталась только на рукаве.

– Привет, – сказала я и села рядом.

Она с опаской взглянула на ворона на моем плече.

– Можешь потрогать. Не бойся. Он не кусается.

Девочка осторожно протянула руку. Вольдемар тут же поднырнул головой под ее ладонь. Получилось так, как будто она его погладила.

– Как котик, – улыбнулась девочка.

– Да, он добрый. А как тебя зовут?

– Лена.

– Почти как меня. Я Лин.

– Лин? А его? – Лена кивнула на ворона.

– Вольдемар. Он очень умный. И живет триста лет. Скажи, а ты скучаешь по маме?

Лена помотала головой.

– Нет. Я ее совсем не помню, – серьезно ответила она.

Я улыбнулась.

– А хочешь я отведу тебя к ней?

– К маме? – робко и с надеждой спросила Леночка.

– Ага, – улыбнулась я.

Тогда я начала говорить:

– Настоящая история Лены начинается в тот момент, когда отец Семен совершенно забыл о ее существовании. Он даже потом не мог вспомнить, что у него вообще когда-то была дочь. Зато так Лена познакомилась со своей мамой…

Когда я вышла из подъезда с Леной за руку и Вольдемаром на плече, то тут же ощутила на себе жгучий, преисполненный ненависти взгляд. Скип, уже свернувшийся было в виде ожерелья на шее, вздрогнул и зашевелился. Я даже не знала, что способна чувствовать такое, потому что никто раньше не смотрел на меня так.

Стремительно обернулась на окна квартиры Ивана и Семена, но за стеклами никого не было. Да и ощущение исходило не сверху, а откуда-то сбоку.

– Ты что вертишься? – спросил Вольдемар.

Чужой взгляд тут же исчез.

Я все-таки провернулась на месте: людей вокруг на улице и во дворе было много. Некоторые смотрели на меня – еще бы, девица с огромной птицей на плече, но все это было не то. Желавший мне зла… даже не так – жаждущий моей смерти – увидел, что я забеспокоилась и отвернулся. Найти его среди прохожих теперь было невозможно.