Уборка заняла до самого вечера. Но ведь главное во всём этом был не процесс, а результат. И результат радовал не только глаз, но и свободную от всяческих мыслей голову. Пыль, что и стала первопричиной идеи с наведением порядка, проблем не доставила, а вот ворох хлама, с которым было решено расстаться, стоял в углу и требовал немедленных действий. Ведь приученная к порядку и чистоте Алёна, как и её мать, терпеть не могла лишних вещей. Она являлась верной поклонницей минимализма, потому избавиться от ненужного было решено сейчас и ни минутой позднее. И ничто сегодня не было в силах остановить юную блюстительницу чистоты: ни противный моросящий дождь за окном, ни бак для сбора отходов, что стоял в доброй сотне метров от её подъезда.
Сказать, что дорога оказалась простой, Алёна не смогла бы при всём желании. Ведь она явно переоценила свои физические способности, а хлама скопилось немало. По сути, идеальным вариантом стал бы массовый, многоразовый заход, но помощников вблизи не наблюдалось. Даже бдительный вахтёр скрылся с глаз, а бегать под дождём весь вечер не хотелось совершенно. Вот она и тащила два приличных по размерам мешка через весь двор сама.
Вымокшая и злая, Алёна спотыкалась от бессилия и чертыхалась, возвращаясь в недружелюбного вида дом. Войдя, она не смогла «удержать» лицо и всё же скривилась, приметив консьержа. Спрятался он, что ли, завидев её с тяжестями в руках?.. Но теперь, как бы там ни было, тот с ответственным видом наблюдал за происходящим и выглядел не на шутку заинтересованным.
Чуть в стороне от него возился с почтовым ящиком мужчина. Алёна уже нажала на кнопку вызова лифта, в момент, когда окинула незнакомца безразличным взглядом. И даже была готова отвернуться, как вдруг замерла с приоткрытым ртом: пригласительный. В его руках, среди приличной по размерам стопки корреспонденции, был конверт с пригласительным на благотворительный вечер в поддержку талантливой молодёжи. Тот самый, который Алёна с несвойственным себе остервенением изучала всего несколько часов назад.
Глядя на конверт, она застыла как истукан, и лишь изредка могла себе позволить оторваться от созерцания желаемого с целью изучить общую обстановку. На уровне подсознания отметила, что, перебросившись с учтивым вахтёром парой фраз, мужчина направился к ней. В её сторону. Сердце забилось в судорожном припадке и обещало выдать волнение с головой, как только бы мужчина приблизился, но он свернул, не дойдя каких-то десяти шагов. На лестницу свернул! «Как это было предсказуемо!» – мысленно усмехнулась она. Ещё несколько раз Алёна в некой панической скорости нажала на кнопку вызова лифта, как вдруг перевела на вахтёра уверенный и переполненный возмущением взгляд.
– А лифт он… он что? Не работает?! – уточнила намеренно громко и тут же бросилась в сторону лестницы, не пытаясь расслышать заведомо известный ответ.
Она нагнала незнакомца уже на втором пролёте и, буквально говоря, наступала ему на пятки. Подошло бы и выражение «дышать в затылок», но явно уступая мужчине в росте, Алёна не смогла бы проделать подобное чисто физически. Шла и судорожно отметала следующие одну за другой мысли о том, как же завладеть билетом с наименьшими потерями. «Не иначе как сглазила», – подумала она в момент, когда незнакомец резко остановился.
– Вот чёрт! – с ощутимой долей раздражения и злости пробормотал он и принялся собирать цветастые конверты, буквально вылетевшие из рук на одной из лестничных площадок.
Нужный конверт оказался в самом низу расползающейся стопки, и ничего умнее и логичнее, как помочь мужчине, Алёна не придумала. В конце концов, не ступать же по этим письмам! В какой-то момент она поняла, что не гнушалась мысли даже о воровстве. А что? Среди бесчисленных конвертов пропажу конкретно этого мужчина мог и не заметить, а она бы ему улыбнулась раз, другой. Сильный пол на её улыбку падок, тут уж спорить трудно. Он бы опомнился, а её и след простыл!
Перед глазами уже застыла знакомая композиция из осенних листьев, и Алёна даже протянула руку в нужном направлении, но незнакомец оказался куда проворнее и ловчее. Он подхватил конверт из гладкой бумаги с теснёнными буквами и втолкнул между остальными, безликими.
– Спасибо за помощь, – отозвался легко, непринуждённо и тут же отправился дальше, не позволяя не то что вставить слово, но даже и выдать улыбку, на которую Алёна возлагала большие надежды.
До боли закусив губу и беспомощно сжав кулаки, она двинулась следом. Казалась переполнена решимостью и надеждой на лучший исход, но с сожалением для себя была вынуждена признать, что в этом раунде проиграла: мужчина уже скрылся в одной из квартир. Топнув с досады ногой, Алёна глухо прорычала, позволяя негативу раствориться в окружающем пространстве. Слишком много неудач на её голову за один вечер!
Проигрывать Алёна не любила… Хотя едва ли кто-то любит проигрывать, но ей эта тенденция не нравилась в особенности и порядком надоела за последние сутки. «Настойчивость. Должно быть больше настойчивости» – напомнила она самой себе и уже занесла палец над кнопкой дверного звонка, как услышала громкие обрывки фраз, больше походящие на ссору.
Голоса было два. Мужской и женский. Кому принадлежал мужской Алёна догадывалась, а вот наличие женщины в её планы явно не входило.
– Пошёл к чёрту! – прозвучало особенно громко, и дверь распахнулась, едва не припечатав Алёну к стене.
Мужчина выскочил на лестничную площадку и с силой захлопнул за собой дверь. Он гневно рыкнул, запустив пальцы глубоко в волосы, и посмотрел на Алёну каким-то странным взглядом. Будто сквозь неё. Смотрел и ничего перед собой не видел, кроме пелены всё того же гнева. Желваки выплясывали на скулах знакомый танец, ноздри бурно раздувались, а глаза недобро щурились. В какой-то момент на его губах разошлась угрожающая улыбка. Как раз тогда мужчина опомнился и посмотрел на запыхавшуюся от резкого прилива адреналина Алёну.
– В чём дело? – спросил он таким тоном, будто именно её сейчас готов обвинить во всех своих бедах. Будто уже обвинил и вот-вот намерен вынести приговор и привести его в исполнение.
«Расстрелять!» – раздалось в голове, и Алёна ужаснулась собственным мыслям. Она отступила на шаг и покосилась на мужчину с опаской.
– Вы… Вы…
Никак не желала приходить на ум хотя бы одна стоящая мысль, взгляд пополз по стенам, по потолку, как вдруг сконцентрировался на знакомой комбинации цифр: она стояла напротив дедовской квартиры.
– Вы меня чуть не убили этой дверью! – взволнованно и оттого чрезмерно громко выдала Алёна, тыча пальцем во вторую и последнюю дверь четвёртого этажа. – Сумасшедший! – посчитала нужным добавить и отступила ещё на шаг, когда глаза мужчины сузились и приняли вид двух тёмных щёлок.
Не желая уступать и далее, Алёна, выпячивая грудь вперёд, расправила плечи и на всякий случай отпустила связку ключей, до этого зажатую в кулаке. Таким образом, сразу давала понять, что может находиться здесь по праву. И то ли связка ключей напомнила молодому человеку, что теперь он находится не на своей территории, то ли злость всё же отступила, но в результате тот сделал затяжной выдох и опустил голову. А когда вскинул снова, будто другой человек стоит перед ней.
– А, это ты… – бросил он ленивое, непонятно к чему относящееся и, дёрнув на себя только что захлопнутую дверь, вошёл вновь.
Вошёл, но в этот раз не вернулся. И криков слышно не было, и взаимных претензий, которыми пестрил предыдущий заход. «Помирились» – разочаровано поджала губы Алёна и снова топнула ногой, поймав себя на мысли, что подобный детский жест вошёл в привычку. Именно разочарованно, ведь уже успела прокрутить в мыслях вариант, при котором утешит оскорблённую мужскую натуру. Выслушает, участливо покивает, а затем милостиво согласится сопровождать на искомый вечер, ведь на мероприятия подобного рода ходить без пары не принято.
Но в какой-то момент всё пошло не так. «Хм! В какой-то!» – никак не желал успокоиться заведённый внутри механизм противостояния. Да всё изначально пошло не так! И мужчины подобного типа никогда не уходят вот так… ни с чем. Они всегда и во всём добиваются желаемого. И если добиться результата нельзя хитростью и здоровым обаянием, то банально используют силу. Это нормальный мужской поступок. Нормальное мужское решение. И почему одним всегда достаётся вот такой яркий представитель человечества, а ей попался Денис?.. Осознавая, что и дальше торчать на лестничной площадке по меньшей мере глупо, Алёна всё же вошла в дедовскую квартиру и устало опустилась на пол под самой дверью. Это, определённо, не её день!
Перед глазами тут же всплыл образ незнакомца, а ведь ещё несколько мгновений назад казалось, что она его совершенно не запомнила… Запомнила. Ещё и как. И стройную фигуру, выгнутую в каком-то хищном положении, и руки, которыми он сгребал конверты всех мастей и размеров. Большие мужские ладони. Широкие и будто бы грубые. Какие и должны быть у мужчин. Пальцы на них длинные, прямые.
Тут же в голове возникла глупая хохма со студенческих времён, в которой говорилось, что размер мужских пальцев и его же достоинства прямо пропорционален. Бред, конечно, но в какой-то момент Алёна этому верила. Что ещё? Взгляд? Глаза? Да… Тёмные глаза, практически чёрные. И взгляд будто знакомый, чуть надменный. «Точно как у Бортновского» – получилось невесело вздохнуть. Только у незнакомца в глазах не было налёта прожитых лет, не было многогранного опыта и той силы, которую приобретаешь с годами, а так… один в один.
Незнакомец смотрел на Алёну и видел перед собой пустоту. Разве что эта пустота была разбавлена смазливой внешностью, да девичьим пылом, который упустить и не заметить оказалось просто невозможно. Причёска у него была какой-то необычной. Сейчас Алёна пыталась припомнить и почувствовала, что улыбается. Глупо и неправильно. Как последняя дура!
Резкий он был. Весь из себя не огранённый. Тот самый плохой парень из родительских кошмаров, которого непременно хочется приручить. И отнекиваться бесполезно – понимала, что пропала. Черты лица заострённые и причёска такая же, когда кончики волос свисают иголками, когда весь взрывоопасный образ записывается на подкорку, больно ранит сознание, надёжно застревая в нём. Правильной формы широкие брови, аккуратный подбородок и почти орлиный нос. Почти…
С возрастом гадать всегда было сложно, но, казалось, что ему не больше тридцати. Одежда тёмная, подчёркивающая поджарую фигуру и неуёмную бунтарскую натуру. Ведь он бунтовал, иначе и быть не могло! Это было понятно по взгляду, по голосу, по резко брошенным фразам. Алёна припомнила на левом запястье браслет часов. Дорогих. Папа носил ту же марку. На шее – приличную по толщине цепь, выглядывающую над воротом пуловера из тонкого трикотажа. Тоже тёмного. А ботинки… «какие могли быть у него ботинки?» – она нахмурилась и тут же этому улыбнулась: начищенные до блеска и никак иначе! Вот такой весь идеальный – неидеальный парень.
– Всё равно будет моим! – тихо пробубнила Алёна, уже фактически ощущая пригласительный билет в руках. – С хозяином своим или без него! – уверенно заключила она и бросила дерзкую улыбку навстречу следующему дню.
Вот только днём уверенности поубавилось, и вчерашние идеи всё больше походили на безумные, необдуманные, ведущие за собой новую череду последствий. А последствия – это лишения, запреты, коих и без того в жизни Алёны теперь предостаточно. Потому она и выбрала путь наименьшего сопротивления: позвонила коллеге, который наверняка знает, кто представит их редакцию на благотворительном вечере.
– Привет, привет, изгнанная. А я уж думал, из таких мест не возвращаются, – рассмеялся Игнатов, любимчик главного редактора и представитель журналистской элиты города.
– Привет. Как понял, что это я? – вздохнула Алёна и покосилась на телефон, номер для которого приобрела только вчера.
– А кто ещё может звонить в такую рань, если не ты? На часы смотрела? Семи нет! – прикрикнул он, но без злости. Тут же рассмеялся. – Других таких же сумасшедших я не знаю, – добавил мужчина. – Неужто соскучилась? – проговорил с придыханием, а Алёна недовольно фыркнула и предпочла промолчать.
Об особом отношении воротилы пера к молоденькой практикантке год назад перешёптывалась вся редакция. К счастью для самой Алёны, никаких решительных шагов Игнатов не предпринимал и вскоре перешёптывания, как и упоминания о них двоих как возможной паре, сошли на нет, но вот редкие шутки нет-нет, да и проскакивали. Вот как сейчас. И многообещающие взгляды с его стороны – тоже. И намёки… Оттого Алёна и фыркала, оттого и кривилась, но сейчас нужно было ласково мурлыкнуть и пообещать все краски мира, потому она откинула голову назад, расправила плечи и улыбнулась роковой улыбкой соблазнительницы. Да так, что Игнатов, не видя всего этого, почувствовал изменения и насторожился.
– Что-то хочешь мне сказать и не решаешься? – похотливо потянул он, но не рассмеялся, а, наоборот, выдал напряжение.
– Ну, теперь я понимаю, за что тебя прозвали великим и могучим, – не поскупилась на комплименты Алёна и закусила губу, чувствуя себя неловко в несвойственной, непривычной роли. – Раскусил на раз. Я, действительно, хочу и, действительно, не решаюсь, – позволила она словам прозвучать двусмысленно, а Игнатов отчего-то устало вздохнул и скрипнул зубами.
– Нет, – проговорил он категорично, не позволяя петлять и далее.
– Нет? Но ведь ты меня даже не выслушал! – опешила Алёна, а Игнатов нетерпеливо рассмеялся.
– Да, да, я негодяй. И сколько обиды в голосе, сколько искреннего непонимания! На всякий случай оглашу: Семёныч предупредил, что ты будешь звонить.
– И что? Я теперь не могу тебе позвонить?!
– Можешь. Только говорить ничего не нужно.
– Да я только спросить…
– Да, я освещаю благотворительный вечер. Да, на нём будет Бортновский, и организаторы уже заявили об этом как о неизменном факте. Нет, я не возьму тебя с собой и никак не прокомментирую всё, что смогу там услышать и увидеть. Я ответил на все твои вопросы? Разбил все твои надежды?
– Да, – легко согласилась Алёна, чувствуя, как что-то внутри с оглушительным свистом летит вниз. – И знай: я на тебя обижена.
– И это меньшее из двух зол, дорогая. Ведь я мог воспользоваться твоим вынужденным положением во всех некрасивых смыслах этого выражения, и в результате всё равно отказать, потому что иначе и быть не может. Тогда бы ты сказала, что ненавидишь меня и обозвала бы сволочью. Так что люби и цени моё благородство, – добродушно рассмеялся Игнатов тишине в трубке. – А когда позвонишь в следующий раз, начнём с того же места, где сегодня и остановились. На твоём «хочу и не решаюсь».
– Ты сволочь, Игнатов, – проговорила Алёна на выдохе и прервала связь, понимая, что и эта, весьма хлипкая надежда на успех рухнула, не успев окрепнуть.
Был ещё вариант устроиться в организацию, обслуживающую подобного рода мероприятия, но здравый смысл подсказывал, что новичкам там не рады и едва ли допустят до барского стола вот так, с наскока, но попробовать стоило. И до двенадцати часов Алёна успела не только позвонить, но и съездить в агентство, где её предполагаемо послали попытать счастья в местах не столь отдалённых.
– Что же не везёт-то так… – поглядывая на промокшие ноги, она упёрлась кулаком в стену и глухо простонала. Брать зонт за свои двадцать три года Алёна так и не научилась.
Она тяжко вздохнула, покачала головой, не одобряя своё упрямство, и поплелась по ступеням всё на тот же четвёртый этаж. Уже и ключ достала, и даже разок провернула его в замке, когда внутри что-то щёлкнуло и, рассыпавшись, задребезжало. Предел терпения – как сама она себе объяснила, стоя уже под чужой квартирой. В некой прострации Алёна нажимала кнопку дверного звонка. И ведь ни один из стоп-сигналов не сработал! Она даже не знала, что хочет сказать, да и кому сказать не знала тоже. А в голове вместо мозгов сплошное желе. Вишнёвое.
– Так и будешь стоять?..
В какой-то момент будто издалека Алёна услышала насмешливый женский голос и опомнилась, тряхнула головой, попутно отмечая, что именно женщина стоит перед ней. Та самая, что вчера истошно кричала – Алёна узнала её по голосу, но, оценив внешность, немного опешила, ведь ожидала увидеть нечто иное.
Сейчас перед ней стояла не истеричная особа смазливой наружности и раннего возраста, на которых так падки успешные мужчины, а женщина взрослая, уверенная в себе, состоявшаяся. Явно старше парня, что был у неё вчера и так необдуманно обделил Алёну вниманием. «Альфонс. Наверняка это был обычный альфонс» – пронеслось в голове прежде, чем она успела хоть что-то сказать.
– Если посмотреть – это всё, что ты хотела… – снова проронила незнакомка, но теперь с явной издёвкой, и попыталась было захлопнуть дверь, но Алёна собралась, пришла в себя и выдала милейшую улыбку.
Улыбка с её стороны только увеличила желание женщины захлопнуть дверь, и пришло время проявить чудеса изворотливости и, буквально говоря, просочиться сквозь довольно узкую щель в квартиру.
– Нет! – выкрикнула Алёна, отчего-то испугавшись. – В смысле, не посмотреть… – добавила она, но скривилась, понимая, что говорит не то. – В смысле, здравствуйте. Меня зовут Алёна. Я ваша соседка из квартиры напротив.
– О, да ты и говорить умеешь, – послышалась в голосе похвала, и Алёна поджала губы.
Женщина извернулась, чтобы защёлкнуть замки входной двери, а потом, изображая внимание, скрестила руки на груди.
– Да, так неловко получилось… Не знаю, что на меня нашло и…
– А что мерзкий старикан? – нетактично перебила женщина и неприятно оскалилась. – Он всё же облапошил эту дуру и завещал квартиру тебе?
– Кто?! – не поняла Алёна, в панике пытаясь объяснить историю своего появления на пороге квартиры. – Да нет же, я не о том! – категорично закачала она головой в ответ, но услышать её не желали.
– Вот уж где был несносный старик! – в негодовании пробормотала женщина, будто выругалась, но тут же оживлённо улыбнулась, демонстрируя искренность и доброхотство. – Если говорить по правде, то я его терпеть не могла! – усмехнулась она и отступилась от Алёны, удаляясь в светлую гостиную комнату. В какой-то момент женщина обернулась, взглядом призывая идти следом. – Он всё время курил свою крючковатую трубку и этим дымом провоняла не только его и моя квартиры. Этим дымом, казалось, провонял и дом со всеми его жильцами!
– Ну да… наверно… – припомнила Алёна и мамины жалобы по поводу той же курительной трубки. – Только я…
– А ты, стало быть, его внучка? – широко раскрыв рот в необъяснимом азарте, женщина затаила дыхание и принялась рассматривать Алёну, совершенно не стесняясь внезапно возникшего интереса.
Да так смотрела, что едва ли не собственноручно ворочала девушку вокруг оси, пытаясь изучить и малейшие детали.
– Очаровательна… – не без удовольствия вынесла она вердикт и закатила глаза в немом восторге. – Поистине прекрасна! – широко оскалившись, даже пожала плечами, выпуская скопившуюся в теле истому. – Так, значит, ты теперь живёшь здесь?.. – что-то прикинула она в уме и совершенно неожиданно сверкнула глазами. – А что же мать? отпустила? Или в тебе проснулся запоздалый бунтарский дух?
– Вы знаете маму?.. – нахмурилась Алёна, а женщина странно рассмеялась.
– Марта! – протянула она руку в дружеском жесте. – Уверена, мы сумеем найти общий язык, – многозначительно добавила, когда Алёна ответила на этот жест.
Жест-то она проявила, а вот инстинкт самосохранения вопил, требуя немедленно покинуть вражескую территорию.
– Ох, милая, что бы тебя сюда сегодня ни привело, уверяю, ты вытащила свой счастливый билет! И я тоже… – добавила женщина со странной интонацией.
Спешно облизнув накрашенные яркой помадой губы, Марта, склонив голову в знаке учтивости, направилась к окну. Она присела на подоконник, удобно устроив на нём одну ногу, а вторую свесила в свободном положении и принялась аккуратно пошатывать ей из стороны в сторону. Странно прищурившись, всматриваясь в городской пейзаж, что открывался из окна, она поджала губы, а потом однобоко улыбнулась самой себе, будто и забыв о незваной гостье. Алёне стоило бы покинуть квартиру, но она отчего-то решила объясниться.
– Если у вас с мамой вдруг возникли какие-то недопонимания… – спешно начала, а Марта рассмеялась в голос.
– Боже упаси, чтобы меня с ней связывали какие-то там недопонимания! – запрокинула она голову назад и, ужасаясь, округлила глаза. – Твоя мать – страшная женщина, – заявила с широкой улыбкой. – Но, думаю, тебе об этом известно, – поторопилась добавить, понизив эмоциональность в голосе до полутонов. – И всё же как ты красива! – мечтательно потянула Марта и, заставляя Алёну окончательно запутаться, закусила губу в завистливом знаке.
Женщина как-то сникла, её роскошная улыбка исчезла с лица, не оставив следа, а взгляд вдруг потух. Алёна встрепенулась.
– Вы тоже очень, очень красивая женщина! – поспешила она заверить, и Марта будто снова ожила. И, опять же, лишь для того, чтобы рассмеяться.
– А я знаю! – неодобрительно покачала головой, предлагая не торопиться с громкими высказываниями. – Всё же не так давно смотрела на себя в зеркало. Но твоя красота дороже, – проговорила наставническим тоном. – Она лишь готовится расцвести, а моя… моя увядает, – Марта наигранно вздохнула и нащупала на подоконнике рядом с собой пачку сигарет. Тут же вытащила одну и прикурила, глубоко затягиваясь ароматным дымом.
– Вы курите… – проронила Алёна, припоминая недавний упрёк в сторону деда, и, в попытке придать словам объём, коснулась кончиками пальцев своих губ.
Марта глянула на неё с прищуром и затянулась глубже. Опустила взгляд на сигарету в собственных руках и в наигранном удивлении пожала плечами.
– Да, – отмахнулась в итоге. – Какой-то идиот придумал, что сигарета успокаивает. Вздёрнуть бы его на рее пиратского корабля… да где же этот корабль сейчас взять?.. – проговорила она и, казалось, что была не на шутку озадачена этим вопросом.
– Я бы хотела…
Попыталась Алёна всё же перейти к сути вопроса, о котором, как вдруг показалось, и сама забыла на какое-то время, но женщина, не позволяя сделать и шага в ту сторону, резко спрыгнула с подоконника и прошлась по комнате, попутно выпуская изо рта плотные клубы дыма.
– А ты, значит, не замужем? – задала Марта вопрос, но утвердительная интонация не позволила воспринимать его однозначно.
Алёна несколько рассеянно кивнула и в жесте защиты вскинула руку с целью размять шею со стороны спины. Под ядовито-милым взглядом она одёрнула руку и несколько раз хватанула воздух ртом.
– Не-ет… – нехотя выдавила из себя, понимая, что Марта так и ждёт ответа. – Мы как раз вчера решили расстаться… – вдруг почувствовала Алёна острую необходимость обсудить это хоть с кем-то, пусть даже совершенно неподходящим, но Марта уже привычно перебила. На этот раз демонстративным вздохом, который должен был выражать что-то вроде сочувствия.
– Это непременно нужно исправить! – воскликнула она и нервным движением затушила сигарету о массивную пепельницу, стоящую на старинном кофейном столике. – Девушке твоего положения и статуса просто неприлично быть одной. Сколько тебе сейчас? – прищурилась Марта, прикидывая. – Двадцать два, двадцать три?
– Двадцать три.
– Ну вот! Я вышла замуж, как только мне исполнилось восемнадцать и, кстати, считаю, что это было едва ли не последнее моё здравое решение, – она выпрямила узкую спину и мечтательно закатила глаза. – А потом столько ошибок, столько нелепостей… – будто осуждая саму себя много лет назад, закачала головой. – Боже, какими сладкими они были… – потянула Марта слова, заманчиво облизывая губы, и, не переставая, улыбалась. Широко и дерзко. Алёна всегда мечтала быть такой, но мечты до сих пор так и остались мечтами. – А сколько боли принесли… – тут же добавила женщина основательно и тихо, так, чтобы дошёл весь смысл. – Тебе точно, совершенно точно нужно выйти замуж! – обрадовавшись собственной идее, Марта сверкнула яркими глазами. – И чем быстрее, тем лучше, – добавила она со значением и склонила голову набок.
Алёна растерянно переминалась с ноги на ногу, пытаясь избавиться от странного взгляда собеседницы, как вдруг почувствовала, насколько навязчивым, насколько твёрдым он стал.
– Как тебе, кстати, мой Андрей? – проговорила Марта вкрадчивым голосом и широко улыбнулась тому, как вспыхнули щёки девушки. – Вы вчера столкнулись в подъезде. Он так сказал, – тихо добавила и с удовольствием наблюдала за тем, как щёки Алёны в буквальном смысле становятся пунцовыми.
– Я… я… – хватала она воздух ртом, пытаясь откреститься от подозрений, а Марта выгнула и приподняла бровь, в предвкушении поджала губы.
– Да будет тебе так волноваться… – в итоге отмахнулась. – В конце концов, что тут такого? – женщина совершенно невинно пожала плечами. – В любом случае, не стоит строить на его счёт далекоидущие планы. Андрей совершенно не готов к семейной жизни, к ответственности. К той самой ответственности, которая присуща главе семьи. Здесь, вероятно, сыграла роль ущербность его отца, но в целом мальчиком можно гордиться! – принялась она рассуждать, но углубляться не пожелала и, нахмурившись, махнула на всё рукой. – Андрей – мой племянник, – рассмеялась в итоге Марта и подошла к Алёне вплотную, погладила ту по ладони в успокаивающем жесте. – Присаживайся, – повела она рукой в сторону дивана и склонила голову набок, глядя на то, как Алёна устраивается.
– Вы извините, что я ворвалась вот так, без приглашения, но у меня к вам дело, – выговорила Алёна, как только почувствовала секундную паузу, послабление в общем контроле над ситуацией, и смотрела в ожидании ответа, с которым, сказать нелишне, женщина не торопилась. И должного интереса к словам не проявляла.
Марта прошлась по комнате с видом королевы, никак не меньше, поправила свежие розы в высокой вазе, направляя бутоны к свету, вдохнула их аромат и только после этого будто опомнилась.
– Ты любишь цветы? – оглянулась она на Алёну и в ожидании ответа обратила внимание на то, как та напряжена. Улыбаться Марта отчего-то перестала.
– Люблю. Но не розы. Мне нравятся хризантемы. Большие. Белые, – ответила Алёна на вопрос развёрнуто и полно. Она заправила волосы за ухо и теперь присматривалась к хозяйке с иным, нематериальным интересом.
До этого видела объект, владеющий определёнными благами, возможностями, теперь же интересную женщину. Женщину со своей игрой, со своими помыслами. Смотрела и осознавала, что Марта знает и понимает намного больше, чем хочет показать. И что какие-то цели у неё, действительно, имеются, пусть и пока неизвестные.
Красивая. Однозначно. С глубоким чёрным цветом волос, со светлой кожей, матового оттенка. Глаза живые, яркие, привлекающие внимание. Поступь мягкая, движения в основе своей плавные. Голос нежный, податливый, но с властными нотками. Он будто перетекал из одной ипостаси в другую и, в зависимости от желаний хозяйки, готов был то ласкать, то обрушить на твою голову кучу булыжников.
Она была явно дамой высшего общества. Роковой красавицей, не иначе. Алёна практически уверена, что не один десяток мужчин пал к её ногам. Стройная и умеющая подчёркивать изящную красоту. Женщина со вкусом, с собственным мнением в отношении современной моды. Хитрая и наверняка коварная. Во всяком случае, именно с подобным типом людей Алёна ассоциировала коварство. И вся её сущность кричала об этом. Улыбка широкая, чаще вызывающая, порой похожа на оскал. Но не тот оскал, который пугает, а тот, который тебя о чём-то предостерегает, заставляет насторожиться.
Женщина с большим жизненным опытом, которым она козыряет по праву. Это пока ещё Марта не в полную силу демонстрирует свои навыки и умения, но совсем скоро, Алёна уверена, она сможет убедиться в этом воочию. А ещё эта женщина определённо имела власть. Над людьми в целом. И их половая принадлежность едва ли играла какую-то роль. Если бы Алёна не ушла из дома, то непременно спросила бы у матери о новой знакомой, но сейчас, демонстративно отказавшись от любой поддержки, от защиты, она была вынуждена ступать с закрытыми глазами на грабли, заведомо направленные в свою сторону. И ступать на них она была готова без сожаления.
– Андрей говорит, что порой я бываю похожа на большую чёрную кошку, – вдруг проронила Марта. Алёна подскочила, понимая, что увлеклась разглядыванием и перешла все допустимые пределы приличия. Подскочила, опомнилась, но неожиданно даже для самой себя улыбнулась произнесённым словам.
– Наверно, он прав. Пока вы молчали, меня тоже мучила эта ассоциация, но суть никак не удавалось уловить. А теперь вы сказали и…
Алёна снова улыбнулась и вдруг почувствовала, как тело расслабляется. В какой-то момент она перестала ощущать явно исходящую до этого угрозу.
– Ты говорила о каком-то деле? – вскинула Марта взгляд, тоже справедливо отбросив излишние подозрения, которые, теперь можно было сказать точно, она питала чрезмерно остро и вполне оправдано.
Она слишком хорошо знала людей. Видела многих насквозь, вот и насторожилась. Теперь же… теперь же махнула на предрассудки рукой, как любила делать по жизни в прямом смысле этого выражения. Марта мягко улыбнулась, расправила на бёдрах идеально сидящие брючки и стала перед Алёной, демонстрируя готовность её выслушать. Но как только девушка очередной раз открыла рот, та остановила её жестом и всё же присела. На кресло, стоящее справа от дивана. Это тоже была своеобразная игра жестов и благосклонность на инстинктивном уровне. Подбадривая, Марта кивнула, предлагая приступить.
– Марта, я точно знаю, что у вас есть одна вещь, которая очень, очень мне нужна, – вдруг сбилась Алёна с намеченного курса и перешла на просительный тон. Женщина его явно не оценила и криво улыбнулась.
– Ненавижу тратить время на загадки! – предельно жёстко возмутилась она. – Ты могла бы говорить более конкретно, – подсказала, чем незаметно для неопытной девушки фактически дала второй шанс. Сама не понимала этого желания, но твёрдо решила от него не отступать, расценив как верное предчувствие.
– Благотворительный вечер в пользу талантливой молодёжи, – поторопилась Алёна и поёрзала на диване, устраиваясь на самом кончике сидения. Она судорожно выдохнула и с трудом сглотнула. – Ваш… племянник… – проговорила Алёна и глянула на Марту в поиске одобрения к словам, но женщина лишь холодно усмехнулась. – Я видела, как он достал пригласительный билет из почтового ящика. Мне очень нужно быть там, – постаралась она вложить в слова как можно больше уверенности, и реакция женщины позволила зародиться надежде на успех.
– Благотворительный вечер? – задумавшись, повторила Марта, но едва ли дала возможность хоть что-то прочесть на своём лице, в глазах.
Она просто поднялась и вышла в другую комнату, а вернулась со стопкой корреспонденции. Небрежным жестом швырнула письма на кофейный столик и скрестила руки на груди.
– Который из них? – бросила ленивую фразу и с пристальным взглядом наблюдала за тем, как ловко Алёна выбрала из стопки конвертов один нужный.
Выбрала, но в руки не взяла, а лишь отодвинула в сторону. «Подкупила, чертовка!» – мысленно послала ей Марта похвалу и, устроившись на прежнем месте, вскрыла конверт. Прицениваясь, пробежала взглядом по ровным строчкам, вытянула вперёд губы, а потом бросила обратно на стол в жесте безразличия.
– Совершенно неинтересное мероприятие, где толстосумы с гордым видом будут выписывать смехотворные по содержанию чеки на якобы поддержку юных дарований! –без удовольствия заключила она и брезгливо скривилась. – Тебе там нечего делать, – озвучила несложные выводы и азартно прикусила нижнюю губу, глядя, как гневно вспыхнули глаза девушки.
– Мне очень нужно быть там!
– Настолько, что готова поделиться соображениями?
– Я бы не хотела втягивать кого-то ещё… – принялась Алёна невнятно бормотать, на что Марта громко и покатисто рассмеялась, забавляясь чужой наивностью.
– Ты милейшее создание, Алёнушка. Но, уверяю, всё, что тебе нужно, это выйти замуж. Если хочешь, я даже подскажу за кого и, чтобы ускорить процесс, дам тебе лестную характеристику!
Постепенно отходя от смеха, Марта смягчалась всё больше, всё больше расслаблялась.
– И, кстати, имей в виду: если ты собираешься пройти по моему пригласительному билету, то уже подставляешь. Так что я в доле! – поставила она неоспоримое условие, демонстративно потирая ладони, и ничего другого не оставалось, как признаться в затее.
– Там будет один человек, – наспех проговорила Алёна и судорожно вздохнула. – Не совсем честный. И я просто обязана…
– Стоп, стоп, стоп, стоп, стоп! – в знаке протеста Марта принялась активно размахивать руками. – Зачем тебе это нужно?
– Что? – опешила Алёна, не понимая такой острой реакции.
– Зачем тебе это нужно? – повторила Марта более основательно, с нажимом, чётко выделяя артикуляцией каждый звук. – Ты молодая и красивая. Тебя должны интересовать мода, украшения и любовь. А ты печёшься о каком-то человеке…
– Но он ведь неправ!
– И что? Он каким-то образом пересекается с твоими интересами? Личные счёты? Что?! – вызывающе бросила Марта, на что Алёне ответить было вроде и нечего, но соблазн всё же выступить был слишком велик.
– Я журналист, и я обязана освещать важные события в жизни нашего города!
– Журналист? – ахнула Марта и, буквально рухнула на спинку кресла, застыв с выражением изумления на лице. – Милая, ты говорила, что недавно рассталась с молодым человеком?..
– Я не собираюсь замуж! – предупреждая очередное подобное предложение женщины, Алёна категорично от него открестилась. – Я буду строить карьеру.
– Детка, с такой внешностью ты могла бы строить мужчин вокруг себя, не прикладывая для этого и малейших усилий. А они бы приносили в зубах добычу, с энтузиазмом разгребали твои проблемы и убирали с пути всех неугодных без риска для жизни любимой. Какой дурак научил тебя копаться во всём этом дерьме самостоятельно? – неожиданно растеряв всю присущую интеллигентам тактичность, выругалась Марта и казалась не на шутку удивлена.
– Это моё осознанное решение.
– Да, да, конечно, только позволь уточнить: оно возникло до того, как ты поняла, что твой любимый цвет зелёный, или после?
– Конечно, после! – попыталась было Алёна возмутиться, как вдруг поняла завуалированный смысл вопроса, и раскраснелась. – Я не ребёнок! Я с пятнадцати лет пишу статьи и заметки в газетах. Я пять лет училась для того, чтобы делать это грамотно и правильно, видеть смысл, улавливать суть, выделять основную идею. И я с детства ненавижу лицемеров и лгунов! – эмоционально закончила она гневную тираду, запоздало осознавая, чем может обойтись подобный выпад.
Но Марта отреагировала на удивление спокойно. Она растянула губы, создавая видимость улыбки, и склонила голову набок.
– Меня беспокоит твоё будущее, – проговорила в итоге, но высказаться вновь не позволила: недовольно поджала губы, устремила взгляд к полу. – Ты… пойдёшь на этот вечер, дорогая, – вскинув голову, решительно выдала Марта, не пытаясь спрятать бушующие внутри огонь, азарт, вдохновение. – А я буду твоим маяком, освещающим путь в совершенном мраке современной элиты.
– Вы поможете мне?
– Разумеется. Мы ведь подружки! – Марта алчно сверкнула глазами, отчего Алёна поёжилась. – А подруги должны помогать друг другу, не так ли?
Впитав в себя внутренний страх, который сейчас буквально источала Алёна, Марта обхватила ладонями подлокотники кресла, чуть подалась вперёд.
– Не спросишь, что я потребую от тебя взамен за эту услугу?
– Не спрошу.
Услышав решительный и твёрдый ответ, Марта передёрнула плечами, довольно выгнулась, напоминая кошку роскошной чёрной масти, и стрельнула в Алёну глазками. Зелёными. Колдовскими.
– Кстати, напрасно, – оскалилась она. – Мы ведь друг друга совершенно не знаем, – щёлкнула она Алёну по носу, когда та не ожидала, и задорно хихикнула, но повторять свой вопрос не стала, как и не позволила Алёне проявить запоздалый интерес.
Она поднялась из кресла, расправила брючки, едва не пританцовывая от удовольствия, и глянула на Алёну свысока.
– Когда всё закончится… – начала Марта, обращая на себя внимание. – Когда мы разберёмся с этим твоим нечестным человеком… – интригуя, азартно глотнула она воздуха. – Тогда, милая, ты всё-таки выйдешь замуж и, уверяю, будешь безмерно счастлива. Уж я-то об этом позабочусь, – многозначительно кивнула она и, напевая какую-то мелодию, покинула гостиную.