Уже через час Алёнушка стояла на пороге кабинета главного редактора. Дальше пройти просто не решилась, так он кричал. Вот просто рвал и метал!
– Нет, но это же додуматься надо! – под конец выкрикнул Глеб Семёнович, который отчего-то вдруг решил не ехать в тёплые страны, а предпочёл отчитать нерадивую сотрудницу. – Куда? Нет, ну, вот куда ты пошла?! К кому?! Зачем?! – понеслись бесчисленные и, в общем-то, бессмысленные вопросы, не требующие никаких ответов. – На что надеялась, что хотела получить? Ведь ты журналист! Ты же пять лет чему-то там училась, институт окончила с отличием! Так, ответь на эти вопросы, ведь чего-то ты от него хотела?
Редактор пристукнул кулаком по столу и в изнеможении опустился в своё кресло.
– В общем, так, от работы я тебя отстраняю, – заключил он в итоге, и Алёне не оставалось ничего другого, как открыть рот в немом протесте. – И не перебивай! – всё же нашёл он в себе силы, чтобы остановить даже этот её порыв. – Если хочешь знать, Бортновский вообще приказал тебя уволить, – редактор устало взмахнул рукой и опустошил стакан воды, который подготовил заблаговременно.
– Да за что?! – не выдержал пытливый ум несправедливости. – Я журналист. Это моя работа: задавать вопросы. В конце концов, я его пока ни в чём не обвиняла!
– Ах, пока?! – раскраснелся редактор, будто батарейка, зарядившись от одной неверно сказанной фразы. – Пока?! – приподнялся он, навалившись на упирающиеся в столешницу кулаки. – Да ты хоть представляешь себе, куда лезешь?! Во что впутываешься? Ты ещё спасибо должна сказать, за то, что человек вошёл в твоё положение!
– Какой ещё человек? – опомнилась Алёна. – И в какое такое положение? – недоумевала она, о чём и поспешила сообщить.
– Бортновский! – не стерпел редактор, и последним выкриком явно надорвал связки. – А положение твоё… глупой курицы, что так и просится на стол!
– Глеб Семёнович…
– Что?! Ну… Ну что ты мне можешь сказать? Зачем ты мне такая нужна? Я хочу спокойно уйти на пенсию, а не дожидаться, пока меня отсюда попросят!
– Но это же неправильно! Так быть не должно! Журналист обязан…
– Ты ещё поучи меня, как оно должно быть! – пригрозил редактор, пытаясь отдышаться. – Тоже мне… журналист… – с презрением бросил он, чем Алёну задел.
– А я уверена, что это именно Бортновский заказал убийство Самохина! – твёрдо и чётко проговорила она тогда и шарахнулась в сторону, глядя на то, как начальник, обтирая со лба холодный пот, аж присел, так перепугался.
– Ты что, Алёнушка? – нервно усмехнулся он. – Ты смерти моей хочешь? – опасливо оглянулся по сторонам. – Ты головой-то думай иногда. Какое убийство? Кто заказал? Да тебе стоит романы писать в жанре фэнтези, а не криминальные новости, – подавился редактор собственной шуткой.
Он опомнился, пришёл в себя, сменил окрас лица с багрово-красного на естественный, бледно-серый, и выпрямил спину.
– В общем, так: от работы я тебя отстраняю. На полгода как минимум. И это если дело не пойдёт дальше, и Бортновский не будет настаивать. И то, неофициально! – затряс Глеб Семёнович вытянутым указательным пальцем. – Ведь официально ты уже давно уволена, – махнул он рукой как на пропащую. – Уволена и, если мне не отказывает память, твоё заявление подписано вчерашним числом.
Тут же каким-то чудесным образом в руках Глеба Семёновича оказался завизированный листок с заявлением на увольнение «по собственному». С её, Алёниным, именем и фамилией.
– Если всё утихнет, через полгода вернёшься в редакцию и под моим чутким руководством будешь вести и дальше свой краткий обзор новостей, а если нет, переведём тебя в… Не придумал ещё, но куда-нибудь переведём, – мужчина мученически скривился. – Пока так.
– Да он же просто испугался! – удивляясь собственной смелости, выдала Алёна и выдержала прямой взгляд. – И не нужно так на меня смотреть. Я знаю, что говорю! Человеку, которому нечего скрывать, не придётся подчищать хвосты таким низким образом. Уволили меня? Сослали? А я всё равно не отступлю! Вы говорите, журналист должен знать, что и для чего делает? Так вот, я знаю! Я хочу добиться правды и я её добьюсь! Что-то этот Бортновский скрывает, – уличая, прищурилась Алёна.
Глеб Семёнович больше не кричал, он рассмеялся.
– Да ты чокнутая! – выдал в итоге и сделал вид, что пытается присмотреться внимательнее. – И как это я раньше не разглядел? – прицениваясь, погонял он эту мысль. – Да. В доме для душевнобольных тебе самое место! – заявил абсолютно серьёзно и, будучи в восторге от собственных умозаключений, даже прихлопнул ладонью по столу. – И это лучшее, чем может закончиться твоё желание добиться правды, – проговорил редактор уже другим, угрожающим тоном. – Алёна, опомнись, ты ведь даже не с винтовкой против танка прёшь, а с голыми руками! – взялся он за голову, понимая, что не находит отклика в её лице.
– А я не боюсь! Пусть он боится, – скрестила Алёна руки на груди, противопоставляя себя всему миру.
– А ему, дорогая, бояться некогда, его ждёт пост губернатора. И такая помеха, как ты, растворится на просторах нашей необъятной родины даже за попытку, за помыслы ему в этом помешать. Угомонись! Угомонись, и это мой тебе совет, как коллеги, кое-что понимающему в этой жизни.
– Глеб Семёнович, но это же нечестно! Я ведь даже…
– Ты посмела сказать ему в лицо то, о чём остальные боятся и подумать, Алёна! – перебил редактор категоричным тоном. – А ещё имела неосторожность во всеуслышание заявить, какую газету представляешь. Если тебе жизнь и карьера не нужны, так, представилась бы свободным журналистом!
– Да я не…
– Остальных зачем подставлять?
– Да я не представлялась и не упоминала ни о какой газете!
– Тогда тем более! Тогда всё ещё хуже! Или ты считаешь, что мы можем поспорить с фактическим хозяином города? Да если он захочет, уже завтра все и думать забудут о том, что были такие «мы»! – прогрохотал его голос, а потом выражение лица Глеба Семёновича смягчилось. – Нужно уметь найти подход. И не всегда идти напролом, а просчитывать варианты. Где-то перефразировать, где-то промолчать вовсе, – принялся он наставлять, а Алёна лишь гордо вздёрнула подбородок.
– Карьера такой ценой мне не нужна!
– Тогда тебе вовсе не стоило выбирать подобный путь. Иди… – махнул он рукой. – Иди к своему любимому, рожай ему детей и учись жарить котлеты. Все мужчины любят котлеты, – выдал редактор в какой-то безысходности.
– Вы говорите глупости, Глеб Семёнович, и я вам это докажу! И то, что Бортновский… – подавившись фразой, Алёна так и не договорила до конца. – Это тоже докажу! – разумно проглотила она добрую половину предложения. – Мы ещё посмотрим, кто кого, – выдала в заключение и выскочила из кабинета, не желая продолжать бессмысленный разговор, растрачивать себя на ненужных людей, и, уж тем более, раскрывать задумки, которыми и спешила поделиться, а вот теперь не была уверена, стоит ли.
Не успела она демонстративно хлопнуть дверью, как налетела на Свету, что так и стояла здесь в ожидании развязки.
– Ну? Что Семёныч сказал? – дёрнула она Алёну за рукав, а та потянула ладонь на себя, не желая отвлекаться от невесёлых раздумий.
– Ничего не сказал. Уволил, – недовольно отрапортовала она и вскинула взгляд к потолку.
– Как?! За что?!
– А-а! – досадливо взмахнув рукой, Алёна поморщилась, зная наверняка, что если сейчас хоть звук произнесёт – точно расплачется. – За то, что я мямля! – выдала она громко и уверенно. – Даже постоять за себя не смогла. А он? Неужели он считает себя настоящим журналистом, рассказывая мне, что нужно подстраиваться, прислушиваться и делать «правильные» выводы?! – вспыхнула гневом и тут же обмякла, усаживаясь на свой теперь уже бывший рабочий стол.
– Да ладно тебе. Семёныч покричит, покричит, да и отойдёт! Меня, знаешь, сколько раз выгонял? И ничего, сижу на месте, как видишь.
– Именно, что сидишь! А я хочу действовать.
– Так, действуй! – поддержала Света и тут же, устраиваясь на доверительном расстоянии, хитро повела глазами. – А что делать-то будешь?
– Я хочу вывести Бортновского на чистую воду!
– Ого! – Света присвистнула. – Лихо закрутила. А в чём же он, по-твоему, виновен?
– Не по-моему! Не по-моему, а виновен! В убийстве Самохина, – поделилась Алёна, как она отчего-то считала, тайной, а подруга лишь безразлично пожала плечами.
– Тоже мне, событие! – скептически скривившись, Света даже потеряла интерес к беседе. – Убили и убили. Одним психом в городе стало меньше! Ты что, всерьёз считаешь, что Самохин оценил бы твои рвения? Или, может, другой кто оценит? Да он стольких в могилу живьём закопал, что самому, небось, места не нашлось! А ты говоришь… Да если даже это и Бортновский, то ему впору медаль на грудь вешать, а ты… – Света махнула рукой как на недалёкую.
– Что ты такое говоришь?!
– Что думаю, то и говорю.
– Ты ничего не понимаешь!
– Так, объясни!
– Света, с тобой просто невозможно разговаривать!
Крепко зажмурившись, Алёна принялась отрицательно качать головой, на что подруга улыбнулась, мстительно прищурилась и твёрдо вытолкнула из себя воздух.
– А Глеб Семёнович, пожалуй, правильно сделал, что тебя уволил, – прикинула подруга и поглядела на Алёну свысока. – Без своих журналистских корочек ты не столько успеешь наворотить, прежде чем одумаешься. Не забудь их сдать, кстати, – кивнула Света на сумочку, которую Алёна сжимала в руках. – Выход там, – лениво бросила она и вернулась к секретарской стойке, в сторону девушки более не поглядывая.
Не ставила перед собой цель обидеть Алёну – это было понятно. Беспокоилась, скорее, переживала, и иных способов отговорить от необдуманных, а, порой, опрометчивых поступков, кроме как поставить ультиматум, Света не находила. Только когда Алёна уже не видела, проследила взглядом за неуверенной походкой и тут же отзвонилась в отдел кадров, чтобы её удостоверение наверняка осталось в личном деле, а не считалось утерянным.
Тут же набрала Дениса Туманова – у них с Алёной были отношения. Уже давно не дружеские, но весьма тёплые, плавно перетекающие в отношения молодой пары и, как вариант, будущей ячейки общества. И если бы Алёна не была увлечена мифической карьерой, то давно бы разглядела намерения молодого человека, а так… так все серьёзные события были отложены на неопределённый срок.
– Денис, привет. Есть важный разговор. Свободен? – выдала Света на выдохе и затаилась, в ожидании ответа.
– Привет, – отозвался тот несколько удивлённо. – По правде говоря, немного занят. Но если ты быстро и по делу…
– О, ещё как быстро и ещё как по делу! – заверила Света, чем тут же расположила парня к себе. – Алёну уволили. Она серьёзно настроена выступить со своей милейшей атакой против Бортновского. Допускаю, что ты не знаешь, кто это такой, но то, что человек серьёзный, можешь поверить на слово. Какая муха, а, скорее уж, пчела её укусила, я не представляю, но, отвечу авторитетно: что-то нашу девушку задело.
– Так, понял. И что делать?
– Ты у меня спрашиваешь?! – натурально ахнула Света, но тут же усмехнулась. – Займи её чем-нибудь полезным. Сделай предложение, например, – непрозрачно намекнула она и вполне ожидаемо выслушала протяжный вздох.
– Ты же знаешь, как Алёна относится к этой теме… Она становится просто невыносима. Закрывается и очень удачно прикидывается слепой, глухой и недалёкой.
– Да, но и тебе пора бы уже поднажать. Наломает дров – тогда поздно будет. Не знаю, что у них там с этим Бортновским произошло, но настроена она категорично. Кстати, именно из-за этой встречи её и уволили. Всё решил один звонок.
– Я поговорю с ней, – пусть и нехотя, но согласился Денис.
– Поговори, поговори, – Света поддакнула и закусила губу, раздражаясь на молодого человека за нерешительность. – Поддержи, увлеки, намекни, что с этим её увольнением жизнь вовсе не заканчивается, а перетекает в новое, более значимое для женщины русло. Ты же мужчина, убеди её, в конце концов!
– Я попробую, – отмахнулся Денис и отключился.
– Попробуй. Пока не нашёлся более настойчивый, – таким образом помогла Света собраться с мыслями, и в успехе этого безнадёжного дела была практически уверена. Знала, каким неуёмным становится нрав большинства представителей противоположного пола, если вопрос касается соперника.