Всё началось с интервью. Неудачного, к слову. Она и свои вопросы-то задать не успела, так… только открыла рот. А ведь заготовленных тем был целый список и ничуть не меньше! Алёна спросила в лоб: «Была ли выгодна столь высокому чину смерть криминального авторитета Самохина?», на что получила даже не ответ. Это был оскал. Волчий. Опасный. Её рот закрылся сам собой, и земля будто ушла из-под ног – так жутко стало. А когда опомнилась, его уже и след простыл. Бортновский. А ведь с экранов телевизоров он мило улыбался и обещал избирателям если и не золотые горы, то навести порядок на вверенном ему участке, точно. Врал, конечно. Они все врут. Но этот, казалось, врал как-то особенно. Искусно. Вот, веришь ему, и всё! Алёна не верила, потому сейчас откровенно нарывалась на неприятности.
С момента громкого заказного убийства прошла неделя. Все, казалось бы, выдвинули свои версии, но ни один не решился прямо заявить о подозрениях. Алёна считала гражданским долгом, да и профессиональным тоже, открыть людям глаза. А ещё отчего-то верила, что у неё всё получится. Но если она в журналистике была откровенным новичком, то Бортновский в высших чинах власти давно стал своим и умел отмахнуться от любого вопроса, упрёка, подозрения. Так и сейчас. Ему даже говорить ничего не пришлось, а она внутренне задрожала. Странный человек. И страшный. А других, пожалуй, у власти и не держат. А ведь у него есть жена и, пожалуй, даже любовница… Интересно, что может испытывать приближённый такой вот акулы современной политики? Неужто тот же страх, что и Алёна сейчас? Быть такого не может! А что заставляет людей стать настолько жёсткими, самоуверенными? Или, быть может, они были такими изначально?
Алёна стояла и смотрела вслед удаляющемуся автомобилю представительского класса, на котором он укатил к лучшей жизни. Стояла, сжимала в руках крохотный диктофон, который даже и включить-то забыла, увидев Бортновского вблизи, в зоне досягаемости. Впервые, пожалуй, стояла настолько близко, и, признаться, растерялась ещё до того, как огорошила его своим первым вопросом. Или рассмешила… как вариант. Нет, мужчина, конечно, не смеялся, но то ликование в его взгляде, в момент, когда Алёна отступила… Да, это было сродни усмешке. Злорадной, тяжёлой и властной. Впрочем, у него всё выходило властно. Наверно, он достоин своего положения и является отличным руководителем, но эта прямая параллель между смертью Самохина и их напряжёнными отношениями… Только слепой не проведёт эту параллель. Алёна не относила себя к числу слепых и видела события, как белый день. Правда, не успела ни с кем поделиться умозаключениями – сразу ринулась в бой. И это, наверно, тоже было ошибкой. Всё же стоило обсудить интервью с редактором. Глеб Семёнович пусть и в отпуске, но дельный совет дал бы непременно.
Сейчас же оставалось только пинать мизерные камушки, которые отчего-то попались на глаза. Кстати, отчего? Может, оттого, что вот уже которую минуту она смотрит под ноги, не решаясь сдвинуться с места? Язык не поворачивался назвать себя
неудачницей, а вот мысли уже не раз завернули в эту сторону. Всё же криминальные новости – это не её. Вот только, окончив журфак, категорически не хотелось вести колонку о моде в глянце. Хотелось чего-то настоящего. Жизненного. Папин знакомый помог устроиться, и Алёне тут же доверили вести краткий обзор событий в городе и области. С поправками, со ссылками на старших товарищей, но всё же фамилия под обзором стояла её. Чуть позже Алёна узнала, что этот обзор специально для неё и нарисовался на финальном развороте. «Чтобы не скучала» – как оправдывался потом отец. И это заявление стало последней каплей. Тогда-то она и решилась на серьёзный шаг. И тут это убийство! Как не воспользоваться случаем?.. Алёна выждала время, собрала кое-какую информацию, и вперёд! А тут такой облом. Да не просто облом, а обломище!
Любимой мелодией отозвался мобильный телефон, но слышать никого не хотелось. Она сама себе не могла объяснить, зачем, вообще, ответила, но вот то, как грозно кричала Светуля из секретариата, быстро привело в чувства.
– Что? – выдала Алёна на автомате.
– В редакцию. Живо! – эмоционально окончила Светуля гневную тираду, смысл которой отчего-то ускользнул, и отключилась.