Лина.
Звоню маме и, не вдаваясь в подробности, объясняю, что решила съездить на родину. У нас там остался домик – маленький, бревенчатый, уютный…
– Что это ты придумала, Ангелок? Надолго?
– Не знаю, мам. На несколько дней. У вас все хорошо?
– Конечно. Олеська поела суп и собирается в кино с подругой. Максим в порядке? У вас все хорошо?
– Да, мамуль. Пойду я… Автобус скоро подъедет.
– Не понимаю, чего тебя вдруг потянуло туда? Дом-то сумеешь в порядок привести? Печь затопить? Дров нету и…
– Я взрослая девочка, мам. Разберусь.
– Звони, дочка. Не пропадай.
Вздрагиваю, заметив на экране сообщения Максима… Нескончаемые, злые, разные… В одних он по-хорошему просит меня вернуться и поговорить, в других угрожает. Выключаю телефон и вхожу в старенькую питерскую булочную. Заказываю салат, кофе и горячий круассан. Ем без особого аппетита… Просто понимаю, что так надо. Я должна заботиться о себе. На время залечь на дно, чтобы во всем разобраться. Однозначно придется обращаться в полицию… Я не идиотка и прекрасно поняла, что под «ланью» они подразумевали женщину. Они ее убили? Или довели до самоубийства? Максим наверняка бросился меня искать. И к моей маме он заявится – в этом я не сомневаюсь… Но расспросами терзать не станет, не такой он глупый. Он будет методично искать меня, чтобы… Убить? Или договориться по-хорошему? Чертов торшер! Почему я уронила его в самый неподходящий момент? Он ведь и в Сорочкино меня отыщет? Там я смогу только переночевать. Потом нужно будет искать другое пристанище… Обращаться в полицию и предоставлять запись разговора. А разве следователь ее воспримет всерьез? Максим отшутится и скажет, что они с Ириной репетировали. На этом все… А потом он разделается со мной за поход к следователю. Что делать? Что?
Я должна разобраться во всем. Найти доказательства и понять, зачем моему мужу понадобилась старенькая квартира моей мамы? Так сильно, что он готов расправиться со мной? А с мамой? Что будет с ней, пока меня не будет?
У меня слишком мало информации, чтобы в чем-то их обвинить… Ни имен, ни фактов… Но Максим все равно испугался.
Включаю телефон, чтобы созвониться с водителем. Спрашиваю номер его машины и подтверждаю готовность поехать. Когда завершаю вызов, экран оживает от десятка сообщений… Угрозы, оскорбления… Ничего не удаляю. Напротив, делаю скрины экрана и отправляю их себе на почту. Ты слишком эмоционален, Максим… И слишком вспыльчив… Жаль, что ты не понимаешь, как это тебе может навредить. И твоя Ириша далеко не ушла – могла бы мягко объяснить любовнику, как опасно писать гадости в сообщениях. Это же улика!
– Повторить кофе?
Голос официанта вырывает из задумчивости. Оглядываюсь по сторонам, а потом расслабляюсь, не замечая ничего подозрительного. Он меня не найдет… Никогда не догадается, что я здесь.
– Да, и булочку с творогом.
Все под контролем, Лина. Ты сытая, одетая, у тебя есть немного денег на первое время (спасибо моей привычке откладывать на «черный день»). И тебя согласился довезти до места обаятельный старичок-водитель.
Он ничего не спрашивает. Берет наличные и взмахом ладони указывает на место. Я сажусь вперед. Не хочу ни с кем соприкасаться, даже плечами… Если бы могла, укуталась в кокон и пережидала трудное время в одиночестве.
– Ну что, товарищи пассажиры, тронем на бричке?
Водитель староват, конечно… Но мне совестно спрашивать его в лоб о наличии страховки и действующих прав. Об этом беспокоится моя спутница. Водитель успокаивает ее, а заодно и мое волнение, предоставив права и страховку.
Мы отъезжаем подальше от города… Мой любимый Санкт-Петербург, до свидания… Сколько экскурсий я провела, рассказывая о тебе. Твоих тайнах, красотах, старинных дворцах и памятниках. Сколько пролила слез, гуляя по Грибоедовскому каналу… Я была счастлива здесь. И несчастна…
Водитель отъезжает все дальше. Увозит меня в пугающую неизвестность… Кажется, невидимая пуповина, связывающая меня с городом и теми, кто мне дорог, натягивается… Внутри все лопается, разлетается на мелкие ошметки. Душа опустошается, замерзает… Ничего не чувствую, кроме холода… Нахожу в себе силы на минутку включить телефон и написать дочери, как я ее люблю… Мне есть ради чего жить. Я просто обязана распутать этот клубок… Наверное, стоило предупредить начальницу, что из отпуска я не вернусь… Или позвонить подругам и коллегам. Но сейчас мне меньше всего хочется с кем-то разговаривать. Обсуждать причины столь неожиданного и спешного отъезда, вспоминать мужа… Хочу закрыться в панцирь и варится в своем горе сама. Возможно, завтра я наберусь смелости и позвоню бывшей однокласснице и лучшей подруге Люське Соловьевой. Но сейчас… Не хочется. Тем более, зная ее «любовь» к моему мужу. Она лишь фыркнет в ответ на мои излияния и скажет «я же говорила».
Замерзаю… Ежусь несмотря на льющийся из решетки радиатора теплый воздух. От одиночества и отсутствия человеческого тепла… От разочарования, боли и стойкого, непреходящего чувства неизвестности. Что я буду делать? Как дальше жить? Чем зарабатывать на хлеб?
Вопросы кружатся в голосе, как стая перелетных птиц. И на каждый из них нет ответа. Неизвестность. Новая жизнь. Новая я…