Рассматривая двух весьма колоритных достопочтенных, Хаджар не мог не отметить про себя некую иронию происходящего.
Если судьба хотела над ним подшутить, то у нее получилась просто замечательная ирония. Для начала ситуация со странным народом до боли напоминала ему ту, что произошла с Черным Генералом в Городе Магов.
И даже если отбросить в сторону прошлое далекого предка, то уже второй раз, отправляясь на небесном корабле в путешествие, Хаджар оказывается раненым, упавшим с неба, которого подбирает и лечит местное население.
Если его еще и с демонами попросят опять сражаться, то, скорее всего, он просто попытается выбраться из очередного иллюзорного сна.
Так как иначе, подобные совпадения было просто не объяснить.
Тот, который представился Иблимом, Прокладывающим Путь, украшенный странноватыми шрамами, уселся перед Хаджаром на сложенные на полу шкуры.
Судя по тому, что по циновкам ходили, а на шкурах (некогда принадлежавших зверям, которых Хаджар не мог определить) сидели, то о стульях или хотя бы подушках здесь ничего не знали.
Хаджар и сам только сейчас понял, что лежит вовсе не на кровати, а на очень странном меху – таком плотном, что его можно было легко спутать с матрасом. Что, собственно, Хаджар и сделал.
– Ты спустился с неба. – Иблим взял палочку и сделал ею короткий росчерк. Удивительно – Хаджар не ощутил ровно никакого вмешательства в потоки Реки Мира, он не почувствовал влияния энергии, но следом за простой костровой палочкой дым, струящийся с ее обугленного конца, принял мутную форму падающего человека. – Мы хотим знать – зачем? Чьего ты рода?
Второй, Аблим, Говорящий с Природой, все так же стоял за спиной своего более крупного брата. Скрестив руки на сухой, но мускулистой груди, он смотрел прямо в глаза «чужаку».
Хаджар пережил за свою жизнь столкновение взглядами с самыми разными сущностями. Начиная от избалованных вельмож, заканчивая существами, которые могли уничтожить по своему желанию половину Даанатана.
И ни разу за все десятилетия своих странствий Хаджар не отвел взгляда.
Ни разу до сегодняшнего дня.
Смотреть в черные, будто выжженные глаза Говорящего с Природой, оказалось попросту невозможно. Что-то в нем было такое, что влияло на саму внутреннюю суть. Что заставило Хаджара, сокрушив всю волю, все же отвернуть глаза в сторону.
И было в этом нечто такое, что напрягало Хаджара куда больше, чем Хельмер, Враг и Фрея, вместе взятые.
Это было нечто, чего он не понимал.
Неизвестность.
– Я из племени Лазурного Облака, – ответил Хаджар.
Иблим и Аблим переглянулись. Хаджар не был уверен, но судя по тому, как блестели их глаза, они явно что-то обсуждали. Обсуждали молча, одними только взглядами.
Девушка, которая так и не представилась, подкидывала хворост в костер. Весело потрескивая, зеленоватые хворостинки исчезали в жгучем пламени.
Кроме их троих и самого Хаджара в шатре больше никого не было, хотя Хаджар точно помнил, что когда приходил в себя в первый раз, здесь находилось куда больше народа.
– И что же ты ищешь в Зеленом Доме, племенной Лазурного Облака?
Что такое «племенной», Хаджар не очень понял, а на запрос по Зеленому Дому нейросеть выдала лишь какое-то древнее выражение о том, что «демоны Зеленого Дома невидимы ночью и неслышимы днем, неся смерть на своих желтых когтях».
Ногти, кстати, у чернокожих людей были совершенно обычными. Да и зубы белее, чем у многих даже не дворян, а аристократов.
Это вкупе с теми лекарствами, которые буквально на глазах заживляли физические и энергетические раны, говорило о том, что их алхимия не чета той, что практикуют в Дарнасе.
– Могу ли я спросить, достопочтенный Прокладывающий Путь?
Иблим сощурился. Отсветы пламени лизнули его лицо, и Хаджар увидел, что вместо бровей у мужчины странного вида татуировки.
Они изображали какие-то символы, которые не могла распознать даже вся мощь вычислительного модуля. Так что, разумеется, Хаджар мгновенно отдал команду зафиксировать татуировку.
– Я не знаю, что такое «достопочтенный», но надеюсь, что ты не оскорбляешь меня в моем же доме.
Значит, действительно законы гостеприимства даже в этом странном месте все еще работали, что не могло не радовать. А то, что мужчины не знали обращение «достопочтенный», которое существовало в семи империях, еще когда они пребывали в состоянии ста королевств, давало понять, что чернокожий народ прожил в своем уединении куда дольше, чем можно было подумать.
Возможно – прямо с разрушения Города Магов…
– Прошу простить, если чем-то обидел, – слегка поклонился Хаджар.
В ту же секунду все трое осенили себя какими-то знаками и отшатнулись. Тот, кто назвался Говорящим с Природой, и вовсе потянулся к костру. В этот же миг часть пламени, будто ожив, отделилась от огня и обвила ладонь сухого мужчины.
Свет выцепил многочисленные татуировки-узоры и письмена, которые покрывали кожу Аблима. Тот произнес слова, которые нейросеть перевала как:
– Третья форма: подчинение.
Пламя, кружившее вокруг запястья Аблима, внезапно приобрело форму огненного… бумеранга. Оружия, которое Хаджар в этом мире и вовсе никогда не видел, а узнал только благодаря фильмам из мира Земли.
И несмотря на то что Хаджар вновь не почувствовал ни единой толики энергии, возмущений в потоках Реки Мира, мистерий духов или чего-то подобного, он явно ощутил, что попади такой бумеранг по нему, и…
Возможно, если бы он успел призвать Черный Клинок и Зов, активировал «Королевство меча» и направил всю силу на защиту, то в прямом столкновении с этим «простым» огненным бумерангом отделался бы серьезными переломами и ожогами.
В противном случае уже стучался бы в двери праотцев.
– В Зеленом Доме, племенной Лазурного Облака, считается оскорблением кланяться людям в той манере, как сделал ты, – довольно строго произнес Иблим.
– Не со зла, – ответил Хаджар. – Я не знаю ваших обычаев, но, клянусь, не имел намерения оскорбить вас или ваших богов и…
Хаджар уже успел мысленно попрощаться с другом и сестрой. Говорящий с Природой замахнулся огненным бумерангом и почти выпустил из его рук, как перед ним встала та самая девушка.
– Это лишь чужак! – едва ли не выкрикнула она. – Он глуп, как дитя, и слеп, как водяной крот! Не отнимайте у него дар Вечных Истоков!
– Анетт! – В голосе Прокладывающего Путь звучало даже нечто более крепкое, чем закаленная сталь.
– Отец! – Девушка тут же рухнула на колени. Обняв себя за плечи, скрестив локти на животе, коснулась лбом земли.
И, видит Высокое Небо, более странного поклона Хаджар еще никогда не встречал. Хотя и осознавал, что в этом жесте заключался некий сокровенный смысл.
– Твоя мать стирает белье на реке, ей требуется помощь.
– Да, отец. – И девушка, поднявшись на ноги, но не смея встречаться ни с кем взглядом, покинула шатер.
У самого порога она задержалась и даже слегка дернула головой в сторону Хаджара, но, так и не осмелившись повернуться, вышла наружу.
Через край отодвинутой шторы, сделанной из бусин, Хаджар успел заметить, насколько оживлена деревня снаружи.
– Из нее получится хорошая охотница. – Аблим опустил бумеранг и, дернув запястьем, вернул огонь обратно… в костер. – Я чувствую дыхание Перворожденных на ее коже и слышу шепот Природы в шелесте ее волос.
– Ты просто слишком любишь племянницу, брат мой, – едва заметно улыбнулся Иблим, а затем повернулся к Хаджару. – Большим оскорблением в Зеленом Доме считается поклон Оскверненным. Но смертной ошибкой – упомянуть, даже мимолетнее взмаха крыла птицы-бабочки, их лживое имя.
Хаджар не был идиотом.
Он понял, что речь идет о богах. Вернее о той их истории, которую он узнал благодаря Степному Клыку.