– Варя, Варя, проснись!
– М-м-м, – пробурчала Варя. – Я не хочу в школу…
– Какая школа? Проснись!
Варя с трудом открыла глаза и с удивлением посмотрела на трясущего её брата.
– Тссс, – прошипел он, приложив палец к губам. – Счастливчик проснулся.
– Как проснулся?
Варя села в кровати и протёрла глаза.
– А вот так, – шептал мальчик. – Я слышу, он мяукает там, внизу, под домом.
– Ты уверен, – спросила Варя. – Я ничего не слышу.
– Уверен, – сказал Серёжа. – Я уже давно проснулся. И Степашка слышит и скребётся наружу… Нужно что-то делать.
– А сейчас сколько время? – сонно пробурчала девочка.
– Три часа, – сказал Серёжа.
– Так рано! – воскликнула Варя.
– Да, – кивнул брат.
– Он, наверное, проголодался, – сказала Варя.
– Наверное, – согласился мальчик. – Ты со мной?
– Конечно, – решительно ответила Варя, соскакивая с кровати. – Только мне надо одеться.
– Не шуми, а то Степашка и так, кажется, всех уже перебудил.
– Хорошо.
Ребята быстро оделись и осторожно открыли дверь на погружённую во мрак веранду. Степашка радостно подбежал к ним, топая как маленький бегемот, и громко чихнул, ткнувшись Серёже в ноги.
– Цыц! – прошипел Серёжа, но было уже поздно.
Дверь родительской комнаты приоткрылась и похолодевшие от страха ребята услышали сонный папин голос.
– Что тут такое? Стёпа, ты чего хулиганишь, а?
Ребята вжались в стенку и затаились. Стёпа подбежал к высунувшемуся папе, и они услышали, как папа потрепал его по голове.
– Ну, что, поросёнок? Чего не спишь? Услышал что-то?
При этих словах, Варя сжала руку брата и чуть не вскрикнула. Но Стёпа только ласкался к папе и легонько фыркал, приглашая его поиграть с ним.
– Ну, хватит, хватит, – сказал папа, успокаивая Степашку. – Всё, всё, угомонись. Ложись. Ночь на дворе. Давай, давай… На место… Вот так… Молодец…
Они услышали, как Стёпа вздохнул и покорно поплёлся на свою подстилку. Покрутившись там немного, он с глухим стоном рухнул на неё и засопел. Папа зевнул в темноте и тихо прикрыл дверь. Постояв для верности несколько минут, ребята на цыпочках подошли к входной двери.
– Закрыто, – прошептал Серёжа. – Нужно задвижку отодвинуть. Помоги мне, потяни дверь за ручку, а то скрипеть будет.
Вдвоём, они с очень осторожно и медленно, миллиметр за миллиметром, отодвинули задвижку и так же осторожно и медленно отворили дверь и вышли наружу. Степашка не пытался идти за ними и только пробурчал что-то во сне, уютно свернувшись калачиком на своём месте. Ступая босыми ногами, они бесшумно спустились с крыльца и только тут одели свои ботинки.
– Здесь темно, – сказала Варя, которой было немного страшно. – Я ничего не вижу…
– Иди за мной, – сказал Серёжа. – Только тихо.
Они прошли вдоль дома и приблизились к дверце в фундаменте, откуда явственно раздавался тихое мяуканье и писк.
– Слышишь? – спросил Серёжа.
– Да, – сказала Варя. – Плачет. Лезем скорее.
Также осторожно и медленно они открыли дверцу и забрались под дом. Серёжа вытащил спрятанный под плёнкой фонарик и включил его.
– Как тут холодно, – сказала Варя. – Несчастный Счастливчик! Давай возьмём его домой?
– Нельзя, – строго сказал Серёжа. – Заметят. И к тому же, у него мех густой, я думаю ему не холодно.
– Всё равно мне его жалко, – сказала девочка. – Вот бы он мог спать рядом со мной. Он такой пушистый и мягкий!
Когда они открыли коробку, малыш испуганно притих, но потом, очевидно как-то узнав ребят, запищал ещё громче.
– Сейчас, малыш, сейчас, – сказал девочка, беря его на руки и прижимая к себе. – Сейчас мамочка тебя покормит. Где бутылочка?
– Вот, – сказал Сережа. – Только молоко ледяное совсем.
– Такое нельзя давать, – сказала Варя. – Нужно тёплое.
– А где же взять тёплое?
– Подержи бутылочку подмышкой, и оно согреется, – предложила Варя.
Серёжа засунул бутылку под рубашку и вскрикнул.
– Ой, какое холодное!
– Тихо, разбудишь всех! – сказала Варя.
– Но оно холодное! – сказал мальчик, пританцовывая на месте. – А долго держать?
– Пока не согреется, – сказала Варя.
– А если не согреется? – спросил Серёжа, – Оно как сосулька!
– Согреется, – заверила его Варя, – только ты крепко держи и не ёрзай.
– Тебе легко говорить, – сказал Серёжа, перекатывая ледяную бутылочку по голому телу. – Надо будет на ночь молоко в дом ставить, и брать с собой, если он будет просыпаться.
– А можно наливать в термос, – предложила Варя. – Когда мы на дачу едем, мама всегда в термос чай наливает, что бы в дороге покушать могли.
– Точно, термос. Отличная идея! – обрадовался мальчик. – Как я раньше не догадался? Термос можно здесь оставлять с вечера.
– А ты сможешь сделать термос, – спросила Варя, которая была совершенно уверена, что старший брат может всё.
– Наверное, нет, – немного подумав, грустно признался мальчик, – хотя я знаю, как он устроен. Но я видел в сарае, на самом верху, лежал старый папин походный термос. Я думаю, он нам отлично подойдёт.
– А папа не заметит? – спросила Варя.
– Если и заметит, – засмеялся Серёжа, – то всё равно решит, что сам куда-то его засунул и забыл.
– Точно, – улыбнулась девочка. – Ну, как там молоко?
– Ещё немного, – ответил мальчик. – Греется…
К тому моменту, когда ребята окончательно замёрзли, молоко согрелось, и проголодавшийся Счастливчик набросился на него с громким урчанием.
– Он такой смешной, – сказала Варя. – Сопит как ёжик.
– А разве ежи сопят? – спросил Серёжа. – С чего ты взяла?
– Мне по телевизору показывали, – гордо сказала Варя. – Может он ёжик?
– Ёжик?! – недоверчиво сказал мальчик
– Ёжик, – сказала Варя, – просто очень мягкий…
– Таких не бывает, – уверенно заявил Серёжа. – И он зелёный!
– А кто же он тогда?
– Папа говорил, что на болотах живут очень редкие животные, которые занесены в Красную книгу и которых мало кто видел. Может он один из них.
– А где можно посмотреть эту Красную книгу? – спросила Варя.
– В библиотеке, наверное, – неуверенно ответил Серёжа. – Я точно не знаю.
– А почему она красная? – поинтересовалась Варя.
– Потому что она очень важная! – ответил мальчик.
– Как пожарная машина? – спросила Варя.
– Да, – ответил мальчик, – Как пожарная машина.
– Здорово, – сказала Варя. – Но как же нам узнать, кто это? Вот бы у папы спросить…
– Так в чём же дело? – спросил Серёжа, – давай спросим его сегодня.
– А он не догадается? – насторожилась Варя.
– О чём? – засмеялся Серёжа. – Что мы держим под домом непонятно кого зелёного цвета, и он мяукает и сопит как ёжик?
– И правд, – сказала Варя. – Как же хочется узнать поскорей!
– И мне, – сказал мальчик, – только мне кажется, что папа тоже не знает.
– Папа всё знает, – сказала Варя. – Он же взрослый.
– Ничего то они не знают, эти взрослые – пробурчал Серёжа себе под нос. – Только говорят…
Вскоре малыш наелся, но как только Варя уложила его обратно в коробку, он снова начал плакать и проситься обратно к ней на руки.
– Он не хочет один оставаться, – сказала Варя.
– Просто грелка остыла, – догадался Серёжа. – Придётся идти на кухню и ставить чайник.
– Хорошо, – сказала Варя, – только недолго, а то я замёрзла.
Я быстро, – пообещал Серёжа и уполз.
Варя осталась сидеть одна, в холодном закутке, при свете фонарика. Раньше ей и подумать было страшно забраться под дом ночью, а сейчас, держа малыша на руках, она совсем не боялась.
– Не бойся, малыш, – говорила она Счастливчику и поглаживала его мягкую шерстку, которая изумрудно искрилась в электрическом свете. – Всё хорошо, всё хорошо. Спи, а я тебе спою колыбельную.
И она действительно принялась тихонечко напевать песенку, которой её научила мама и сама чуть не заснула. Потом она услышал, как кто-то пробирается к ней в темноте и посветила фонариком. Это был Серёжа с бутылкой горячей воды в руке.
– Вот, готово, – сказал он.
Он обмотал бутылку шарфиком и положил её в ящик. Варя осторожно положила Счастливчика в его кроватку и тот, не просыпаясь, обхватил свою грелку лапками, потыкался в неё своим розовым носом и затих. Ребята переглянулись и тихонько засмеялись.
Уже светало и птицы в саду начинали петь, когда они выбрались из-под дома. Блеклые звёзды ещё висели кое-где на небе, но ночь уже отступала и розовая заря поднималась над лесом как далёкое зарево. Ребята неслышно вошли в дом, заперли за собой дверь и уснули, едва коснулись головами подушек. Они не слышали, как проснулись их родители, и как радовался Степашка, когда его выпустили на улицу. И когда папа и мама заглянули к ним, они по-прежнему спали, укутавшись в свои одеяла.
– Похоже, они и вправду вчера утомились, – сказал папа, глядя на них.
– Не удивительно, – ответила мама. – Вчера у всех было много хлопот…
– Пускай ещё поспят, – сказал папа. – А мы выпьем пока по чашке чая, и я пойду наверх и поработаю немного. У меня появились замечательные идеи. Нужно срочно их записать.
– А как же режим, – сказала мама, которая не любила, когда кто-нибудь допоздна валялся в кровати.
– Дадим им один день, – мягко сказал папа. – Они не ленились и вправду устали. А завтра, обещаю тебе, всё будет как положено.
– Отлично, – согласилась мама, которая была не такой уж строгой, какой иногда казалась. – Когда мы им скажем?
– Думаю, надо ещё немного подождать, – сказал папа с лукавой улыбкой. – Может быть завтра?
– Давай не будем слишком затягивать, – сказала мама.
– Почему нет? – улыбнулся папа. – По-моему, это весело.
– Возможно, – ответила мама, обнимая его одной рукой, – но это не очень честно по отношению к ним.
– Думаю, ты права, – согласился папа. – Скажем сегодня вечером. А пока, пойдём-ка и немного перекусим, а после позавтракаем ещё раз, как следует, уже все вместе.
Они вышли на улицу, и пошли на кухню, со смехом глядя, на Степашку, который кувыркался в мокрой траве, пытаясь поймать кузнечика.
– Он просто котёнок, – сказала мама.
– Т-с-с – сказал папа, – а то он услышит!
– Думаешь, он обидится? – делано испугалась мама.
– Нет, – ответил папа, – просто с его то «ловкостью», он свалится с первого же дерева, на которое решит забраться, узнав, что он кошка…
Степашка, в очередной раз упав в траву при неудачном прыжке, оставил попытки поймать кузнечика, сел и огляделся по сторонам. Роса блестела на его бровях, бороде и кончике носа.
«Всё-таки лето – это хорошо, – подумал он. – Когда ещё можно с самого утра валяться в траве и гоняться за кузнечиками?..»
Стёпа слизнул росу с носа, отряхнулся и затрусил к маминому цветнику.
«Пожалуй, у меня есть немного времени до завтрака, чтобы выкопать яму, – решил он. – Пока мама не видит, я смогу отлично покопаться в её клумбе, а потом…»
Размышления Степашки прервала трясогузка, которая приземлилась на газон и принялась бегать по нему, подхватывая отяжелевших от росы мушек.
«Так, так, так! Кто это тут бегает по моему газону?!! Безобразие! Эти птицы совершенно распустились! Ну, я ей сейчас покажу…»
И Степашка, потешно прижавшись к земле, стал осторожно подкрадываться к трясогузке, которая, отлично зная его повадки, не слишком беспокоилась, потому что ещё не было случая, чтобы маленький скотч-терьер поймал кого-нибудь крупнее обыкновенной бабочки.