Обед прошёл весело. Папа много шутил и постоянно разыгрывал маму, которая постоянно попадалась на его розыгрыши. Но ребята сидели как на иголках, им всё время казалось, что они слышат мяуканье проснувшегося малыша и им не терпелось сбегать и проверить его.
– Итак, – сказал папа, когда со стола было убрано, и он помог маме вымыть посуду, – кто-то хотел красить скворечник, не так ли?
– Скворечник…. – уныло протянули ребята. – А может завтра?
– Да что с вами, – удивился папа. – Всё утро только о нём и говорили, а теперь заскучали. Вы не простудились?
– Вам надо одеваться теплее, – беспокойно сказала мама. – Вы слишком легко одеты для мая. Земля ещё холодная.
– Ну, мам, ну пожалуйста, нам тепло, очень тепло! – сказали дети, – просто мы немного устали.
– Странно, странно, – заметил папа, – впервые вижу, что бы вы устали в первый день приезда на дачу, обычно вас не остановить.
– Мы очень много прошли с Варей, – сказал Серёжа.
– Я вижу, – сказала мама, критически разглядывая его испачканные штаны и куртку. – Вы что, на коленях где-то ползали?
– Нет! – хором ответили дети.
Родители переглянулись.
– Да что с вами такое?
– Всё хорошо, – сказала Варя.
– Да, – сказал Серёжа. – Мы пойдём, поиграем… в прятки!
– Хорошо, – сказал папа. – Но учтите, скворцы ждать не будут! А впрочем, я сам покрашу скворечник.
Мама сделала большие глаза и молча стала вытирать посуду.
– Что? – удивился папа, видя, что все с трудом сдерживаются, чтобы не засмеяться. – Думаете, я не справлюсь?
– Справиться то ты справишься, – сдержанно сказала мама, продолжая вытирать посуду, – но кроме скворечника ты покрасишь весь сарай и себя самого.
– Я буду очень педантичен, – сказал папа, нахохлившись, как воробей на морозе. – Подумаешь, большое дело, покрасить скворечник. Я всё аккуратно расставлю, надену старую рубашку и бумажную шляпу. Вы ещё удивитесь, как я всё быстро и замечательно сделал.
Папа встал и сделал несколько быстрых шагов по комнате. Его глаза горели.
– Так, решено – сказал он, – я иду красить скворечник! Дорогая, где мои старые рубахи?
– В шкафу на веранде.
– Варя, принеси краски в сарай… Нет, я сам принесу краски и выберу самые яркие. Я всё сделаю сам, вот увидите!
Мама с улыбкой покачала головой, но ничего не ответила.
– Все, я пошёл, – сказал папа, чмокая в щёчку маму и Варю. – Это будет лучший скворечник в мире! Я полон идей! Полон!
Насвистывая триумфальный марш, он бодро вышел из кухни, но через минуту вбежал обратно, и немного сконфуженно взял со стола забытые очки.
– Рассеянность гения, – сказал он, закрепляя сломанную оправу на носу. – Но теперь, всё пойдёт как по маслу!
Когда он окончательно ушёл, мама обняла Варю и Серёжу.
– У вас точно всё хорошо?
– Да.
– И вы точно хорошо себя чувствуете?
– Отлично себя чувствуем!
– Ну, тогда бегите и, пожалуйста, не мешайте папе, пусть он всё сделает сам… Хорошо?
– Хорошо.
Ребята выбежали с кухни и, обогнув дом, притаились за сосной. Вход в подпол находился совсем рядом, но папа стоял вполоборота у сарая, колдуя с красками, и они ждали, когда он отойдёт или отвернётся, что бы незаметно пробраться к малышу. Степашка, чувствуя, что идёт игра, стоял рядом, поглядывая по сторонам и весело поблёскивая своими хитрыми глазами. Он помнил про молоко, которое ему досталось, и рассчитывал поживиться ещё раз. К тому же, ему было весело красться по участку вместе с ребятами, и он внимательно следил за каждым их движением, готовый присоединиться. Папа, одетый в старую синюю рубаху и шляпу, сложенную из газеты, неторопливо разложил краски, кисти и придирчиво повертел в руках скворечник. Потом отложил его и открыл дверь сарая.
– Приготовься! – сказал Серёжа.
Как только папа исчез внутри, ребята подбежали к дверце, быстро открыли её, и едва успели её затворить, как папа вышел обратно, держа в руках банку с лаком.
– Успели, – радостно зашептала Варя.
– Да, – сказал Серёжа. – Слышишь?
Тоненький писк донёсся до них.
– Проснулся, – сказала Варя. – Пойдём скорее.
Они подползли к домику малыша и откинули покрывало. Кроха лежал внизу и беспокойно тыкался носом в стенки своего домика и тихонько скулил. Его шерстка высохла и стала ещё ярче и гуще. Варя снова наполнила бутылочку молоком, но малыш, пососав немного, снова закапризничал. Девочка взяла его на руки, и он сразу же прижался к ней и уснул.
– Он не голодный, – сказал Серёжа, а почему же он плакал?
– Ну, как ты не понимаешь? – сказала Варя, – Он искал маму! Малыш мой хороший, спи, спи. Мамочка тебя не бросит.
– Но ты не его мама! – сказал мальчик.
– Ну и что! Я буду о нём заботиться, и любить и он меня полюбит!
– Я не об этом, – смутился Серёжа. – Просто, ты же не можешь постоянно быть с ним рядом. Ночью он будет спать один.
– Надо что-то придумать, – сказала Варя, укачивая малыша как младенца.
Мальчик насупился. Потом его лицо просияло.
– Кажется, я знаю… Точно! Ему нужна грелка.
– Грелка?
– Да, я вспомнил. Так делают с малышами в зоопарке, если у них нет мамы. Им кладут грелку на ночь.
– Хорошо, – заулыбалась Варя. – А у нас есть грелка?
– Не уверен, но я знаю, как её сделать, – гордо сообщил Серёжа. – Но нам нужен будет твой шарф.
– Ладно, – легко согласилась Варя, готовая на любую жертву для малыша.
– И ещё, – сказал мальчик, чувствуя себя немного не в своей тарелке. – Я придумал ему имя…
– Ой, какое?
– Давай назовём его – Счастливчик, а? Как тебе?
Варя подумала немного и улыбнулась.
– Мне нравиться. Счастливчик. Счастливчик, а тебе нравиться?
Но Счастливчик спокойно спал и только немного морщился, когда Степашка, не нашедший в этот раз молоко, и подошедший посмотреть, чем заняты ребята, несколько раз лизнул его в мордочку.
– Ой, как здорово у нас всё получается, – сказала Варя.
– Да, – сказал Серёжа. – Мы молодцы.
Но тут ребята услышали, как чьи-то шаги приближаются к дверце подпола. Серёжа быстро выключил фонарь, и всё вокруг погрузилось в темноту. Дверь открылась, и папин голос с раздражением произнёс:
– Ну, и как же я тут буду искать в темноте скипидар?
Ребята почти не дышали, стараясь не выдать своего присутствия. Варя крепко прижимала к себе Счастливчика, а Серёжа держал Стёпу, который рвался к папе.
– Дорогая, – услышали они, – ты не видела мой фонарь? Он был в сарае, а сейчас его там нет.
Они не разобрали, что ответила мама, но догадались по звуку, что папа, несмотря на темноту, принялся ползать под домом в нескольких метрах от них, натыкаясь на всякий хлам и шурша полиэтиленом. В какой-то момент, он был так близко, что если бы не фундамент, они могли бы дотронуться до него. Варя даже прекратила дышать на время, и сердце гулко стучало у неё в груди. Наконец, папа издал довольный возглас и пополз к выходу. Ребята вздохнули с облегчением, и Серёжа немного освободил свою хватку. В туже секунду, Степашка, которому наскучила эта странная игра, когда нужно долго и неподвижно сидеть в темноте, вырвался из его рук и кинулся к папе. От неожиданности папа вскрикнул, и что-то упало и забренчало, словно ударили по пустому ведру.
– Степашка, ты меня напугал! – засмеялся папа. – Ты как здесь оказался, а, разбойник? Тебя здесь ребята закрыли, да? Вот сорванцы! Ну, пойдём, пойдём мой хороший, я тебе брошу твой мячик, пойдём.
Папа выбрался на свет, выпустил радостно прыгающего Степашку, который обожал играть с мячиком и притворил за собой дверь.
– Чуть не попались, – сказал мальчик. – У меня аж сердце в пятки ушло!
– И у меня, – призналась Варя.
– Как он, спит?
– Спит, – сказала Варя, поглаживая сопящего малыша.
– Хорошо. Пойдём наружу, а то нас искать будут.
– Пока, Счастливчик, – сказала Варя, с неохотой укладывая малыша обратно в коробку. – Не скучай. Я скоро вернусь!
– Будем приходить по очереди, – сказал мальчик, – а то нас быстро сцапают. И Степашка, ух, поросёнок! Не будем его брать больше.
– Но ему же интересно, он же его тоже спасал, – заступилась за Степашку Варя.
– Это неважно, – сказал Серёжа, – нужно уметь себя вести.
– Но он же маленький совсем, – сказала сестра, ползя на четвереньках вслед за братом, – ему же только два годика.
– У собак всё по-другому, – сказал Серёжа. – В два года они уже взрослые, мне папа сказал.
– Не взрослый, не взрослый! – расстроилась Варя.
– А вот пойдём, у папы ещё спросим?
– Пойдём! Только он всё равно маленький, вот!
Серёжа вздохнул и попробовал открыть дверь, но она не поддавалась.
– Вот дела! – сказал он.
– Что случилось? – забеспокоилась Варя.
– Кажется, папа закрыл за собой дверь на крючок.
– Он что нас запер?! – испугалась Варя.
– Похоже на то… – ответил мальчик.
– А если подёргать, не откроется? – предложила Варя.
– Нет, не откроется, – сказала мальчик. – И слышно будет по всему участку. Вот мы влипли!
– Как же мы выберемся? Тут пыльно и темно… Я не хочу тут сидеть.
Серёжа подвигал немного дверь и посмотрел в щель.
– Поищи кусок проволоки, – сказал он. – Там, в углу должна быть.
Варя послушно пошла в угол и, пошарив руками среди разного хлама, нашла кусок медной проволоки и принесла его брату.
– Вот, держи. А зачем это?
– Сейчас увидишь!
Серёжа смастерил на конце проволоки нечто вроде крюка и просунул его в щель. После третьей попытки, ему удалось подцепить крюк, который закрывал дверь, приподнять его и откинуть его в сторону. Путь был свободен.
– Это меня папа научил, – похвастался он.
– Здорово! – обрадовалась девочка.
– А теперь, когда я скажу, быстро вылезай и беги в дом, и найди свой шарф, – сказал Серёжа.
– А ты?
– А я пойду на кухню, за бутылкой.
– А зачем тебе бутылка? – спросила Варя.
– Что бы грелку сделать.
– Понятно, – сказала Варя, хотя ей и не было понятно. Просто она не хотела казаться маленькой.
– Хорошо, – сказал мальчик. – Приготовься!
Он приоткрыл дверь и, дождавшись, когда папа зайдёт в сарай, скомандовал:
– Давай!
Варя прошмыгнула наружу, а через минуту, вылез Серёжа и, как ни в чём не бывало, пошёл на кухню. Там, пока мама крутилась с пирогом, он взял маленькую бутылку из-под минеральной воды и сунул её под куртку. Теперь, оставалось наполнить её горячей водой, обернуть в Варин шарф и грелка была бы готова. Взяв из корзины большое яблоко, мальчик вышел на улицу и пошёл в дом, к Варе.