Затишье лунное ночное
царило сонно над землёй.
Поля, холмы и за горою
в садах поместье над рекою
объяты было тишиной.
Не спал Уильям до рассвета.
Прохладный ветер дул в окно.
Он вниз спустился.
– Как давно
отец уехал?
– В десять где-то,
ещё вчера, милорд. – Лакей
ему ответил. Тяжелей
в душе, тревожней как-то стало.
– Когда вернётся, не сказал он?
– Мне жаль расстроить вас, но – нет.
Не спится Вам?
– Я прогуляюсь. —
Он вышел в сад, вернуть пытаясь
покой. Примерно десять лет
ему в ту пору было. Чувство
тревоги сильной сжало грудь.
Не отогнать и не уснуть.
– Прогулки ночью – безрассудство! —
Услышал голос за спиной
и обернулся.
В лунном свете
стоял отец. – Прогулки эти
опасны, Вильям! Здесь не стой!
Стоял Уильям у причала,
смотря в глаза, не дав ответ.
Казалось, тайна овевала
отца высокий силуэт.
Уилл запомнил ту минуту
навек. Фатальным почему-то
ему казался лунный свет,
что отражался от фигуры
отца, как будто бы с гравюры.
Запомнил каждый он фрагмент:
пейзаж и взор, и тот момент.
Отца был облик совершенен.
Красив, бесстрашен и надменен.
Глаза небесной синевы,
что смотрят в душу, без преграды
читая в ней. Заметить надо:
С трудом поверили бы вы,
что был он смертным человеком.
Такой необычайный взгляд:
Владел секретом будто неким,
Который страшен или свят.
По ветру развевались кудри,
Как лён, спадая ниже плеч,
сияя в лунном перламутре.
Готов он выхватить был меч,
опасность, будто, ожидая.
И воля виделась стальная
во всем: манеры, взгляд и речь.
Он был одет в камзол расшитый
златым узором, тёмный плащ.
Взглянул на дом, плющом увитый.
А взгляд, – казалось, леденящ.
Стальную волю, непреклонность
таили синие глаза,
за грань как будто устремлённость.
Смотрел Уильям на отца,
сказав: «Могу ль спросить…?»
– Уильям,
не сыпь вопросов изобильем.
Я за бумагами сюда
и уезжаю.
– Снова?
– Да!
Алистер был весьма встревожен.
Он посмотрел назад, на лес,
меча придерживав эфес,
который золотом из ножен
сверкал. Под деревом коня
Алистер привязал.
– Меня
ты понял? – В дом! – Вокруг – опасно!
Зачем рискуешь ты напрасно?
– Я ждал тебя…
– Когда б не я
сюда явился, а? Погоня —
за мною! В дом скорее, – понял?
Он просьбу повторил опять.
Но сын не шёл домой. Он знать
хотел, где был отец. Повсюду
желал он следовать за ним.
Но преданность сыновью всю ту
не одобрял отец. Терпим
он был хотя, но тоном властным
он отгонял его всегда.
А сын любил его, хотя
отец был холоден всегда с ним.
Он был советник короля.
В осанке виделось величье.
Ему Дамфрисская земля
и Галловей – всё приграничье
земель шотландских до равнин
английских здесь принадлежало.
И герцога почётный чин,
и званье первого вассала.
король Шотландии вручил
ему, как то и надлежало
за храбрость, патриота пыл.
[Уильям]
– Скажи, отец…
[Алистер]
– Сейчас не мудро
вопросы ставить. Скоро утро.
Успеть мне нужно!
[Уильям]
– Но куда?
[Алистер]
– Покинуть здешние места.
Одной рукой держал он книгу.
Была завернута она
в сукно, хотя слегка видна
обложка с камнем сердолика.
– Позволь взгляну, отец!
– Не трожь!
– Что в ней?
– Старинные заклятья.
Не смей!
– Отец, желаю знать я!
– Вопросы ставить мне хорош!
К крыльцу! – Услышал топот конский
Алистер. – Поздно! – Нет! – Скорей
укройся там среди ветвей!
К нему три всадника скакали.
– Предатель, книгу нам отдашь! —
Ему наездники кричали.
Сверкнули лезвия из стали:
все трое вынули мечи.
[Алистер]
– Я – никогда!
– Ты, – ближе к дому. —
Один скомандовал другому. —
Мы окружим, вперёд скачи.
Все трое спешились.
– Предатель!
Один сказал. (Со всех сторон
Алистер ими окружён).
[1 всадник]
– Ты предал нас тщеславья ради ль?
Ты предал орден!
[Алистер]
– Предал я ль?
(Однако странная мораль!)
Не вы, которые скрывали
от нас те знания, что здесь? —
На книгу указал он. – Ждали,
что вам служить срок буду весь,
когда могу я быть владыкой
над всем и вся?
[1 всадник]
– Какая спесь!
Хоть власть была твоя великой,
не отведёшь ты гибель книгой!
[Алистер]
– Со мною вам не совладать!
Взглянул Алистер зло и гордо.
Меча он стиснул рукоять
и отразил ударов пять.
[2 всадник]
– Не знали мы, что подлый вор ты!
Ты главный преступил запрет,
укравши книгу. Мой совет:
верни, Алистер, книгу, или
получат в сердце по ножу
твои жена и сын.
[Алистер]
– Учли ли,
что я семьёй не дорожу?
Убейте их!.. [«…И я не дрогну». —
Уильям только услыхал.]
…И наконец разрушьте догму,
что на шантаж я падок стал!
Летели сотни ярких искр,
когда встречалась с сталью сталь.
Дрались отчаянно. Алистер
удары ловко отражал.
Его теснили к речке трое.
Врага ударил он ногою,
и выбил у него кинжал.
[Алистер]
– Как долго к этим знаньям шёл я!
За них платил терпеньем, болью.
Пойду я ныне до конца!
[3 всадник]
– Ты наши преступил запреты!
За то погибнешь на заре ты!
Смотрел Уильям на отца.
Он дрался с ловкостью бойца.
[Алистер]
– Умрёшь ты сам! – И вот раненье
Алистер одному нанёс.
Другой сказал с остервененьем:
– Как смеешь ты, проклятый пёс?!
Ты предал святость нашей клятвы!
[Алистер]
– Вдаётесь в пышности тирад вы!
Оставьте это для глупцов!
[1 всадник]
– Раскайся!
[Алистер]
– Нет, я не таков!
Раскайся сам! Ты убиваешь
За власть и своеволье!
[1 всадник]
– Ты
меня, презренный, обвиняешь?
Алистер молвил:
– Что, чисты
твои ли руки?! Ты полбратства
уже казнил за «ренегатство».
[1 всадник]
– В стране и ордене храню
я справедливость и порядок.
[Алистер]
– Мне ваш обман донельзя гадок!
[1 всадник]
– Я пресекаю на корню
поползновенья анархистов.
[Алистер]
– Перед законом ты – не чист,
а я – никак не анархист!
(И вновь удар мечей неистов)
Все трое – против одного.
[1 всадник]
– Опасно в книге колдовство.
Ты не прочёл те строки тайны
из книги. Знаем мы вдвоём.
[Алистер]
– Как хочешь, так и посчитай, но
игру на равных мы ведём.
[1 всадник]
– На равных? Нет! Лишь я хранитель
священных тайн. И долг мне дан:
их от людей беречь, профан!
Магистр братства я, властитель!
И над тобой свершу я суд.
А вы – свидетели мне тут. —
Сказал двоим он.
[2й всадник]
– Да, учитель,
клятвопреступники умрут!
[1 всадник (магистр)]
– Ничто не значат братстве дни те ль
Тебе, обеты наконец?
Вот шанс раскаяться, гордец!
[Алистер]
– Я в братстве был для этой цели.
(На книгу указал)
[1 всадник]
– Подлец!
[Алистер]
– А вы считали неужели,
что мага свой талант раскрыть
я откажусь; смогу быть верным
запретам вашим лицемерным?
Обмана я распутал нить.
От нас вы знания скрывали,
чтоб нами править и страной.
Я верил в орден ваш вначале,
но, понял: верою пустой.
[1 всадник]
– Тебе мы верили, взамен ты
нас предал! Плёл обмана сеть.
Стихией захотел владеть?
А смыли б волны континенты? —
Ведь бесконтролен ритуал,
что в книге некто описал.
Но ты ль над этим размышлял?
Ты – слеп от своего тщеславья!
[Алистер]
– Нет, ясно видеть дар мне дан!
[1 всадник]
– На волю случая оставь я
твой, гордеца, коварный план:
стихией овладеть, – случилось
непоправимое бы. Я
к ворам не проявляю милость.
Предупреждал я, не тая.
[Алистер]
– Да, всех пугаете давно вы,
чтоб те не брались колдовать.
Не допущу я катастрофы.
Я силой воли моря гладь
могу в волненье обращать
и точно так же успокоить.
Покорны ветры мне, гроза.
[1 всадник]
– Огонь бы молний сжёг леса!
О том не знаешь ничего ведь!
[Алистер]
– Ну что вы! Не волнуйтесь за
такое. Воля ведь сильна
моя. Сильнее вдвое вашей.
Не пострадает вид пейзажей!
[1 всадник]
– Гордец ты и для колдуна!
Магистр в тёмном капюшоне,
сказал:
«Я, казни узаконив,
решенье мудрое избрал»
И был Алистер в руку ранен,
и книгу выронить пришлось.
[1 всадник]
– Конец, презренный северянин!
В глазах его сверкнула злость.
[Алистер]
– Конец я вам троим устрою!
И грянул вновь оружий лязг.
Стоял Уильям за листвою.
Его скрывал огромный вяз.
Подумал он: «Как мне спасаться
и знать, что я отца не спас?
Обязан как-то я вмешаться.
Но можно ль гибнуть, не боясь?»
И он стоял в оцепененье.
«Я отдал жизнь бы без сомненья…
Конечно б отдал за того,
кто ближе всех, родней всего…»
Мечи сверкали и кинжалы.
Стоял в шагах он тридцати,
но что-то будто бы мешало
ему чуть ближе подойти.
Алистер, делая защиту,
врагов пытался оттолкнуть,
но ранен был смертельно в грудь.
– Ну вот, МакЛелланд, мы и квиты!
Роняет меч Алистер вмиг.
Сын крикнул бы, но замер крик.
Шептал он: «Нет…»
– Подлец, умри ты! —
Врагу сказал его отец. —
Кинжал он выхватил из ножен.
[1 всадник]
– Побег от рока невозможен!
Ты проиграл. Тебе – конец!
[Алистер МакЛелланд]
– Я не проигрываю сроду!
МакЛелланд стал вполоборота,
рукою рану он зажал,
желав вонзить в того кинжал,
но первым враг нанёс раненье.
Алистер тут же наземь пал.
«Признай, проклятый, пораженье!» —
На это враг ему сказал.
Затем другой хватает книгу
и прочь к коню бежит.
– Умрёшь! —
Алистер крикнул, бросив нож
в него… Но – промах, – в лошадь. Дико
та ржёт, вставая на дыбы.
– Алистер, силы уж слабы
твои для дел привычно подлых! —
Один сказал. И трое в сёдлах
скакать готовы были вон.
[Алистер]
– Клянусь, я буду отомщён!
[1 всадник]
– Алистер, много жизнь сулила
тебе, ты наделён был всем.
Как ни прискорбно б это было,
но жить тебе минут пять-семь!
Стоял Уильям на дороге.
Его заметили. Немного
повременив, сказал один:
– Убить юнца?
[1 всадник (магистр)]
– Не тронь! Орудья
мы все в руках у правосудья!
[2 всадник]
– Но видел слишком много сын!
[1 всадник (магистр)]
– Я запрещаю всю жестокость,
что выше меры, как судья.
Для братства это – разве новость?
Караю лишь виновных я.
В грехе отца он – неповинен.
[2 всадник]
– Но он расскажет, – мы погибнем.
[1 всадник]
– Он – не расскажет ничего.
Он лиц не видел незнакомцев.
[2 всадник]
– Отец расскажет!
[1 всадник]
– Нет, его
уж долго сердце не пробьётся!
А – да – поможет колдовство.
Я вам поклялся, как магистр
в защите ордена сполна.
А суд над вором – не вина!
Советник короля Алистер,
но он в бесславии умрёт!
Не спас король, не спас народ!
От нас предателю не скрыться!
Вы – мне свидетели опять,
что нас не поразит зарница.
За правосудье кровь пролиться
должна и честь не измарать!
Струилась кровь, Алистер силы
терял, проклятье крикнул вслед.
«Вы безнаказанности ждёте?
Так знайте: встретите рассвет
последний вы на эшафоте!»
[1 всадник]
– Алистер, нам не угрожай!
[Алистер]
– За всё заплатишь, негодяй!
На инквизиции найдёте
вы смерть. И скоро это. Знай,
что будем мы тогда в расчёте.
Клянусь исполнить свой обет!
И как бы вы не назывались,
как «Орден Проклятых» весь свет
Запомнит вас. Пощады нет!
Поднялся ветер в ту секунду.
[Алистер]
– Запомни клятву же, колдун, ту,
что как проклятье вопиет:
Во прах всё ваше братство рухнет!
А вы позорно на заре
сгорите скоро на костре!
Какой-то всадник молвил вслух: «Нет!»
Магистр твёрдо им сказал:
– Мы ввек проклятий не боялись! —
Коня поспешно он седлал.
Когда все трое скрылись зá лес,
к отцу Уильям подбежал
и на колени он упал.
[Алистер]
– Уилл, дай руку мне! Скорее!
Вот так. Чем дальше – тяжелее
мне говорить.
[Уильям]
– На помощь!
– Нет,
не нужно звать людей… – В ответ
сказал отец. – Тебе я должен
пред смертью важное сказать.
– Ты не умрёшь!
– Мой жребий брошен. —
Рассвета мне не увидать.
Собрав остаток сил и воли,
он закрывал глаза от боли,
собой пытаясь овладеть.
и говорил без перерыва,
без лишних пауз, торопливо,
стараясь всё сказать успеть.
– Уилл, ты должен мне поклясться:
тем тайным знаньям обучаться,
какими я владел в свой час.
– Клянусь!
– Связала клятва нас
давно, когда-то в прошлой жизни.
Ты не поймёшь того сейчас.
Точней – не вспомнишь. Воздержись мне
вопросы ставить. Ранен я
смертельно за заклятий книгу.
Вступивши в тайный орден, я
их предал проклятую лигу.
Уильям, моему врагу,
магистру ордена, возмездье
воздать ты должен, слышишь?
– Месть я
клянусь воздать!
– Будь начеку
всегда. Коварен, будто змей, он.
Им ряд преступных дел содеян.
Он – также маг, хотя слабей
меня. Довериться тебе лишь
могу я. Ты сдержать сумей
обет!
– Сдержу, клянусь! Не веришь?
– Верю, иначе бы не брал
с тебя я слово. Мы похожи. —
Он руку сына крепче сжал. —
Как я, ты магом станешь тоже.
– Да, я бы этого желал.
– Предвижу… знаю всё… – (Раненье
второй рукою закрывал
Алистер). – Помни, отреченье
от чувств укажет верный путь.
Не можем мы с тропы свернуть
таланта тайного. Мы – маги
и наша магия – стихий.
Тебе довольно ли отваги,
чтоб чувствам всем сказать: «Почий!»
и оставаться одиноким,
иметь могущество взамен?
– Да… Да!
– С тобой мы сходны многим.
– Обет мой будет незабвен!
– Клянись теперь от наслаждений
отречься и увеселений
в грядущем.
– Я клянусь.
– …Тот плен
страстей, желаний притупляет
способность к власти колдовской.
Возьми, Уильям, меч вот мой. —
Он руку сына возлагает
своей рукой на рукоять
меча. – Уилл, ты должен знать
его эфес венчают руны —
стихии знаки… Я ковал
его сам в кузне. Я умру, но,
желаю, дабы сей клинок
во всех боях тебе помог.
[Уильям]
– Скажи мне: как спасу тебя я?
[Алистер]
– Спасенья нет! Побудь со мной.
Тебе я только доверяю.
Ты предан, как никто другой…
– Я позову людей!
– Молчи же!
Мне не помочь…
– На помощь!
– Тише!
Как мало времени… Постой! —
Он сына удержал его рукой.
Прошу последнее: ты должен
вступить в их орден. Книгу ту
найти, хоть как бы невозможен
казался долг сей.
– Не сочту
я трудным это. Но когда же
вступить я должен?
– Десять лет
спустя.
– Тебе даю обет!
– Нерасторжима клятва наша.
– Что в книге той?
– Большая власть.
– Над чем?
– Стихией. Ключ таится
заклятий на её страницах.
Найти, прочесть, пускай украсть
ты должен будешь. Помни, знанья —
лежат в основе пониманья…
Ещё одно: огню мой прах
предать прошу. Я иноверцем
умру на этих берегах.
– Даю обет с тяжёлым сердцем.
– Стремись всегда по жизни в высь:
Живи достойно на Земле. Так,
вот наставленье напоследок:
от чувств, Уильям, отрекись!
И не привязывайся к людям
Никак: ни сердцем, ни душой,
Мы – маги, счастливы не будем.
Нам уготован путь иной!
Дана нам сила вместо счастья.
Запомни мудрость жизни всей:
Кто не прельщён земною страстью, —
вдвойне обычного сильней.
Прошу: не поступай иначе!
Ты подчинишь себе судьбу
И не потерпишь неудачу,
Когда запомнишь три табу:
Друзья и вредные привычки,
Любовь, привязанность и страсть.
Пороки – худшая напасть.
Один из них зажжёшь – как спички
и вспыхнут новые. А власть
Ужасна их. Легко пропасть.
Держи все чувства под контролем.
Всегда с достоинством живи,
не приближай людей. И зноем
не увлекись земной любви.
За счастья день или минуту
заплатишь болью ты года.
Любить не стоит потому-то,
что радость – миг, а боль – всегда!
В любви теряешь силу мага,
в пороках – жажду познавать.
И начинаешь ты страдать,
и лгать себе, что рад, однако, —
пуста земная благодать!
– Как страшно!
– Нет, себя утешь! Ты
о знаньях думай, о стране!
Ты обещать обязан мне
быть сильным!
– Сильным? Без надежды?..
– С надеждой!
– Боль не превозмочь!
– Всегда будь человеком чести!
Себя нигде не опорочь!
Не расточай мольбы и лести!
– Таким и буду я точь-в-точь.
Даю тебе обеты здесь те!
Горел над склонами рассвет.
[Уильям]
– Отец, отец! – Молчал тот. – Нет!
О, слишком молод ты для смерти!
Они расплатятся все. Верь! – Те
слова он пылко произнёс,
сдержать не в силах больше слёз.
Один, закрыв лицо руками,
он плакал, не вставав с колен.
Как страшно плакать временами,
желать к былому перемен,
когда лишь ветер над горами:
«Смирись!» – тебе шумит взамен.
Такое раз за жизнь рыданье
тревожит грудь, но боль излить
не может. Нет, души страданье
слезами смертного не смыть!
Бессилье, горечь, опустелость
в душе творились. И хотелось
кричать… неистово кричать.
Уильям повторял опять:
«За что мне те страданья, Боже?
Он был мне всех людей дороже. —
Я не успел о том сказать…