Наши дни.
Москва.
– Слушай, Ольга Васильевна, – после того, как Ольшанская замолчала, произнес Дрот, – как тебе вообще пришла в голову мысль, снять пальчики у этого старика-перевертыша? Ведь он у нас вроде как идентифицированным считался? Не подснежник какой, не бомж без документов? Все чин по чину: и паспорт, и прописка…
– Так вот и Петр Ильич мне от том же попенял, когда я ему свою просьбу озвучила: дескать, зачем время-то зря терять? – призналась Ольшанская, вспоминая свое недавнее общение с главным медэкспертом отдела Музыкантовым. – Хорошо еще, что он человек культурный и не желчный совсем, другой бы на его месте меня по матери послал!
– Да, Петр Ильич у нас золотой человек! – согласился с майором Константин Михайлович. – Так как тебе эта мысль пришла, Ольга Васильевна? – вновь вернулся он к предыдущему вопросу. – Поделись с товарищами креативом.
– У меня бы до такого точно, растак, мозгов бы не хватило! – со смехом признался капитан Самойленко.
– Так вот, и у меня не хватило, товарищ полковник, – не стала скрывать Ольшанская и присваивать себе заслугу Каина.
– Подсказал кто? – понятливо хмыкнул Дрот. – Похоже, головастый малый! Из какого подразделения? – спросил он. – Я бы от такого сотрудника не отказался, могу походатайствовать для перевода.
– Не поможет ваше ходатайство, товарищ полковник, – печально улыбнулась Ольшанская. – Он сейчас по другому ведомству проходит… ФСИН называется.
– Хех, это не проблема! – и не подумал сдаваться Константин Михайлович. – Дернем за нужные ниточки и переведем…
– Вы меня неправильно поняли, товарищ полковник, – перебила начальника Ольга Васильевна. – Он не служит во ФСИНе… он наказание отбывает.
– Сука, опять гребаный Зинчук, растак, на нашем горизонте нарисовался! – выругался догадавшийся о ком идет речь Самойленко.
– Зинчук? – переспросил полковник. – Это Ключник что ли?
– Так точно, товарищ полковник, Зинчук, – ответила Ольшанская. – Ему в очередной раз отказ пришел… на амнистию… вот, я и заехала сообщить.
– Вот же головастый какой, сукин сын! – покачал головой Константин Михайлович. – Который раз выручает! Жал только, что зэка, а то бы взял его… хе-хе, на полставки консультантом.
– Вы серьезно, растак, товарищ полковник? – обиженно произнес Николай. – Это же еще та сука! – Капитан Самойленко едва зубами не заскрипел от возмущения. – Он же вор, растак…
– Зато голова у него работает как надо! – отрезал Дрот. – А вот у вас, у всех, отчего-то мозги нахрен закисли! Ни свежих мыслей, ни креатива, ни версий сносных! Хоть бери, весь отдел и разгоняй к чертям! Правильно я мыслю, Ольшанская?
– Никак нет, товарищ полковник, – на этот раз не согласилась с начальством Ольга Васильевна. – Мы исправимся!
– Жду не дождусь, товарищ майор, когда этот счастливый день, наконец, настанет! – фыркнул, словно недовольный морж, полковник. Что дальше с этим делать собираетесь? – Он указал на лежащее перед ним дело предателя Шерстобитова.
– Для начала пригласим на беседу его внука, – произнесла Ольга Васильевна. – А там видно будет…
– Ох, Ольшанская-Ольшанская, – вновь покачал головой полковник, – хоть и любопытная эта информация, прямо таки для газетки какой… А вот, кстати, и материал, чтобы все этим папарацци, которые нас с дерьмом мешают, рты-то позатыкать! А? Старичок-то, замученный, никакой не герой-ветеран, а как раз и напротив – предатель родины, столько-то лет умудрявшийся шифроваться. А мы – молодцы-красавцы! Разоблачили-таки… В общем не тяни кота, Ольшанская, меня начальство едва ли ежедневно поедом ест! И постарайтесь все-таки и того убивца найти, что деда-предателя порешил. Задача понятна?
– Так точно! – синхронно ответили опера.
– Тогда ноги в руки, и за работу! – распорядился Константин Михайлович.
После совещания Ольшанская в срочном порядке созвонилась с внуком Шерстобитова, пригласив его в отдел для беседы. В чем-чем, а в одном полковник был прав – нужно было срочно давать опровержение, поскольку шум в информационном пространстве после убийства ветерана стоял преизрядный. Хотя Ольшанская и понимала, что после той информации, которую ей удалось нарыть с помощью Каина, шум будет еще больше, однако давление на органы следствия слегка утихнет, ведь, как-никак, эту информацию им удалось разыскать во время следственных мероприятий. А это означает, что органы работают, и работают хорошо.
Шерстобитов-младший появился в отделе буквально спустя полчаса после звонка Ольшанской.
– Можно, Ольга Васильевна? – Он с опаской заглянул в кабинет.
– Проходите, Олег Владимирович! – Пригласила Шерстобитова в кабинет Ольшанская. – Присаживайтесь.
Шерстобитов прошел внутрь и присел на краешек указанного стула, расположенного возле стола майора.
– Что-то узнали?.. – поерзав на жестком сиденье, с надеждой спросил он. – Ну… насчет деда?
– Узнали, Олег Владимирович… – начала Ольга Васильевна, но Шерстобитов неожиданно её перебил:
– Неужели нашли гада?
– К сожалению, нет, – ответила Ольга Васильевна, чем несказанно расстроила посетителя.
Судя по его реакции, он действительно ожидал, что убийцу старика нашли. Гамма чувств, пробежавшая по его лицу, показала, что слова о привязанности его к старику, не пустой звук. Он действительно любил этого… (Ольшанская даже не могла подобрать слов) … предателя.
– Жаль, – выдохнул Шерстобитов, хрустнув костяшками сжатых кулаков. – Зачем же тогда вызвали? Я, вроде бы, уже все рассказал…
– Понимаете, Олег Владимирович, – произнесла Ольшанская, пытаясь настроить себя на рабочий лад: она, как никто, понимала, что может чувствовать человек поле такого-го вот сообщения, – во время следственно-розыскных мероприятий, нашим сотрудникам… – Она взволнованно вздохнула. – Нашим сотрудникам удалось выяснить, что ваш дедушка – Шерстобитов Эдуард Самойлович, на самом деле является совершенно другим человеком!
– Подождите! – Шерстобитов уставился на Ольгу Васильевну непонимающим взглядом. – Что значит совершенно другим человеком? Я его с младенчества знаю! Это точно он!
– Олег Владимирович, успокойтесь, – попросила его Ольшанская. – Да, вы всю жизнь знали этого человека – вашего деда, как Шерстобитова Эдуарда Самойловича, 1923-го года рождения. В результате розыскных мероприятий у него были взяты отпечатки пальцев… – Ольшанская сглотнула ком, стоявший у нее в горле, и продолжила:
– Отпечатки были идентифицированы… Они принадлежат военному преступнику и предателю родины – Альберту Христофоровичу фон Грабову, 1908-го года рождения, выходцу из обрусевшего рода князей фон Грабовых. В период с 1941-го года и по 1944 год Грабов входил в состав 201-ой абверкоманды в составе штаба «Украина-Юг» округа «Таврия» в чине оберлейтенанта. Отвечал за подготовку в спецшколе разведывательных и диверсионных групп, действующих в тылу врага, то есть на территории Советского Союза, не попавшего под оккупацию войсками Вермахта. Группы глубокой заброски отбирались лично им из всевозможных маргинальных элементов: убийц, воров и налетчиков. Согласно материалам дела и свидетельским показаниям, Грабов собственноручно и неоднократно убивал советских военнопленных и гражданских лиц на глазах личного состава школы… – Слово в слово повторила Ольшанская свой доклад у полковника.
– Как так-то… – Шерстобитов дрожащей рукой смахнул со лба крупные капли пота. – Он же… герой… куча медалей… ордена… Нет, это какая-то ошибка! Этого просто не может быть!
– Может, Олег Викторович! – стараясь не смотреть в глаза внука, глухо произнесла Ольшанская. – Перепроверили несколько раз – ошибки быть не может! Ваш дед – не кто иной, как Альберт Христофорович фон Грабов…
– Я не ослышался, вы сказали, что он 1908-го года?
– Это кажется невероятным, но на момент смерти ему исполнилось полных сто тринадцать лет.
– Я… а как же… – Шерстобитов мямлил, продолжая потеть. – Сто тринадцать… – Видимо, эта информация никак не укладывалась у него в голове.
– Чем скорее вы примете эти сведения, Олег Владимирович, – попыталась успокоить Шерстобитова-младшего Ольга Васильевна, – тем легче вам будет. Я понимаю, что это настоящее потрясение для вас…
– А я, значит, не только внук фашиста, – неожиданно произнес Шерстобитов, – но еще и настоящий князь?
– Выходит, что так, – развела руками Ольшанская. – У вашего деда настоящее дворянское происхождение, известная родословная, по крайней мере, лет на триста назад.
– Ох..ть! – не сдержавшись, завинтил Шерстобитов. – Ой… простите… Ольга Васильевна!
– Ничего, – отмахнулась от незначительного недоразумения, Ольшанская, – я вас прекрасно понимаю, – произнесла она, вспоминая собственное знакомство с Каином. Когда она, точно также узнала, что заключенный Зинчук, по кличке Ключник, на самом деле не тот человек, за которого сам себя выдает. Но Каин был для нее – незнакомый, посторонний и ни разу не родно человек. А тут – родной дед, который, как Ольга Васильевна знала, можно сказать, в одиночку и вырастил внука.
– Я еще раз… простите… – попытался извиниться Шерстобитов.
«Как-то он не похож на человека, отмотавшего срок за хулиганку, – подумала Ольга Васильевна, незаметно разглядывая залившегося краской Олега. – Похоже, что в его ситуации не все так просто складывалось».
– Так значит, дед не врал, что он потомственный аристократ? – немного успокоившись, спросил Шерстобитов.
– А что, вы с ним разговаривали на эту тему? – заинтересовалась Ольга Васильевна.
– Ни сказать, чтобы часто, но старик, нет-нет, да и заикался, что он благородных кровей. Но я не очень-то и слушал, сами понимаете маразм, возраст! Сто тринадцать! – вновь потрясенно воскликнул он. – Понимаете, я думал, что старик уже того, кукушечку словил… Погодите, а тогда, может, он и насчет клада не врал?
– Что? Какого клада? – Ольшанская тут же сделала «стойку» – может статься, что эта неизвестная доселе информация и выведет их на след убийцы.
– Да это старая байка, – отмахнулся Шерстобитов, – дед как сдавать стал, нет-нет, да и заикался, что он за свою жизнь столько золотишка скопил… – Шерстобитов осекся, поймав цепкий взгляд Ольшанской.
– Так, Олег Владимирович, – Ольшанская подобралась, словно борзая, почуявшая след, – припомните, кто еще, кроме вас и ваших близких мог слышать эту историю про клад?
– Да, пожалуй что – никто. Дед несколько лет из дома никуда не выходил – здоровье ни к черту. Я как с лагеря вернулся, так за ним и ухаживал. Ни с кем старик не контачил… Хотя, подождите! – Он неожиданно взволновано сглотнул. – Около года назад ко мне корешок из лагеря в гости приезжал… Ромка Ярош… Мы тогда с ним хорошо так за встречу выпили, ну и деду ради хохмы пару капель… А старик не пил давно, ну и его немного понесло – он и вспомнил эту волынку, что князь… А оно, вона, как обернулось…
– И про клад вашему корешу тоже рассказывал?
– По-моему, да… – неуверенно произнес свидетель. – Я тогда напился… отчего-то, хотя края почти всегда вижу… Так это что, он, сука, деда моего… – Шерстобитов сжав клаки, грозно поднялся с кресла.
– Тихо, Олег Владимирович! – Резко осадила его Ольшанская. – Присядьте!
– Извините… – Боевой задор Шерстобитова куда-то улетучился и он опустился обратно на стул.
– Как зовут вашего приятеля? – спросила Ольга Васильевна.
– Ярош Роман, – послушно повторил Шерстобитов. – Мы вместе зону топтали…
Ольшанская сняла трубку с телефонного аппарата и набрала номер:
– Тема, ты где? Ага, ясно… Пробей, как вернешься, некоего Яроша Романа… Отбывал наказание с нашим свидетелем Шерстобитовым Олегом Владимировичем… И информацию мне на стол… Да, быстро! Возможно это то, что нам недоставало!
***
На столе пред Антикваром лежала распечатка рисунка, выловленного в бескрайних сетях Интернета. На рисунке был изображен один древний китайский (вернее даже не китайский, а тунгусо-маньчжурский, но Антиквару было на это плевать с высокой колокольни) артефакт – Амулет Хадо. Одна из сторон этого амулета один в один повторяла собой «тавро» выжженное на груди вечного вора – Ваньки Каина, за которым Антиквар безрезультатно охотился уже не один десяток лет. То, что рисунок точно такой же, не подвергалось сомнению – он навечно врезался в память престарелому авторитету, который, даже с закрытыми глазами, мог его легко воспроизвести.
Эту картинку выловили в Интернете его горе-хакеры, на которых он тратил ежемесячно чудовищные средства. Но наконец-то его вложения окончательно отбились, и прыщавые задроты выдали именно ту информацию, которую он от них требовал. Эту картинку не так давно выставили на одном интернет-портале, посвященном археологии, какие-то черные копатели, видимо случайно наткнувшиеся на амулет во время своих поисков.
Лишь раз, кроме оттиска на груди Каина, видел антиквар подобный рисунок. Реплика этого амулета хранилась в Пекинском историческом музее, но выйти на хозяина этой реплики Антиквару так и не удалось. Не помогали ни деньги, ни связи. Не помогало ничего! Если бы это была Россия, то лишь по одному щелчку Антиквара к нему бы через час притащили упирающегося хозяина, невзирая ни на что… Но в Китае все потуги Антиквара оборачивались лишь громким пшиком. Гребанные желтомазые обезьяны…
Но вот, наконец, он сумел ухватить за хвост кончик путеводной нити: помимо самого рисунка, его умельцы сумели взломать сайт портала, определить адреса тех, кто разместил объявление, а так же скачать переписку продавцов Амулета и его предполагаемого покупателя. Артефакт действительно был найден, и находился в данный момент в городе Владивостоке. И вот-вот должен быть продан за не очень-таки и великие деньги. А самое главное, его хакеры сумели найти выход не только на продавцов, но и на покупателя. И если Антиквар все правильно рассчитал, то этот покупатель на самом деле является совсем непростым человеком…
Криминальный босс взял со стола мобильный телефон и нашел в списке номер нужного ему абонента. После первого гудка трубку взяли – человек на том конце страны был прекрасно осведомлен о том, кто его набрал, поэтому и не тянул с ответом.
– У аппарата…
– Вечер в хату, Министр! – сипло произнес в мобильник Антиквар, услышав знакомый голос.
– Жизнь ворам! – отозвался «законник» Министр. – Только у меня уже утро, Антиквар, – констатировал он разницу во времени.
– Не суть… – кашлянул Антиквар, промокая рот платком. Крови на светлой ткани с каждым днем становилось все больше и больше – болезнь прогрессировала. Если он не поторопиться…
– Не суть, – согласился собеседник. – Не думал, что услышу тебя еще раз, – признался министр.
– Не дождешься! – Антиквар хищно оскалился, натягивая кожу на сухом морщинистом лице. – Дело в следующем, бродяга… – И Антиквар в трех словах поведал, что ему потребуется от старого кореша.
***
– Ну вот, умеете же работать, как надо! – Полковник Дрот в этот раз излучал полнейшее спокойствие и благодушие. – Докладывай, Ольга Васильевна, как дошла до жизни такой? Ну, как догадались?
– После беседы с Шерстобитовым-младшим, выяснилось, что его дед…
– Альберт фон Барон, растак, – хохотнул Самойленко.
– Капитан Самойленко! – незлобно рыкнул полковник. – А тебе кто слово давал? Я понимаю, эйфория зашкаливает – такой висяк с души сняли! Но субординация-то, а?
– Виноват, растак, тащ полковник, – потупился Николай. – Просто предвкушение премии, растак, душу греет…
Дрот трагично махнул рукой – да за что это мне, но сильно ругаться не стал:
– Продолжай Ольга Васильевна.
– В общем, дед Шерстобитова нет-нет, да и заводил с внуком речь, что он, дескать, голубых кровей. Но и этого мало, иногда он он говорил внуку о том, что где-то спрятал клад…
– Реально клад? – не поверил полковник.
– Как это ни покажется странным, но клад действительно имел место быть, – ответила Ольга Васильевна. – И довольно-таки немаленький! Сейчас с ним работают наши специалисты по оценке. Но Шерстобитов не верил деду, считал его чокнутым стариком и не прислушивался к бредням, оказавшимся совсем и не бреднями. Зато их очень внимательно выслушал Ярош Роман Семенович, заезжавший год назад в гости к корешу по отсидке. Он-то и пытал старика, выпытывая тайну клада. Остатки драгоценностей, которые он не успел пропить, были найдены в его квартире в момент задержания…
Доклад Ольшанской прервал стук в дверь кабинета полковника.
– Да! Войдите! – крикнул Константин Михайлович.
– Товарищ полковник, – доложил заглянувший в кабинет сержант, – только что прошла сводка, что из следственного изолятора сбежал заключенный Зинчук…