Чувство потерянности является не редкостью в современном мире. О причинах рассуждали многие философы двадцатого столетия, включая Мартина Хайдеггера и Эриха Фромма. Они обнаружили, что в индустриализованном обществе возникают процессы отчуждения людей друг от друга и от результатов своего труда. Человеком утрачивается собственное бытие, и он постепенно обезличивается. Источником его поступков становится коллективный порядок, уклад и норма, поэтому его действия становятся как бы анонимными.
Глобальные корпорации и институты власти диктуют человеку образ и стиль жизни с помощью средств массовой информации и культуры. Это приводит к утрате человеком свободы. Люди, помещенные в железобетонные коробки, сами начинают делать все необходимое для того, чтобы не замечать и не чувствовать того, как им тесно и мучительно. Так индивидуальное поглощается коллективным, оно изначально находятся в невыгодной позиции, потому что вброшено в уже существующий символический порядок группы, поэтому возникает конфронтация сторон с заведомо неравными силами.
Научно-технический прогресс последних столетий фактически обесценил религию и те духовые основания, которые человек обнаруживал в ней. Материалистические воззрения начали доминировать в обществе. Можно сказать, что мы – люди, вместе с мифологией утратили и духовный взгляд на жизнь, способность видеть духовное в обыденном, что является глубокой потребностью человеческого существа. И это сделало многих из нас слепыми.
Современный мир людей – это еще и котел культур, в котором смешиваются несовместимые традиции, нормы поведения и способы мышления. Скорость изменений нарративов, смешения разнородных частей культур нарастает и становится столь высокой, что к этому попросту невозможно приспособиться. И на мой взгляд, в целях самосохранения, человечество в дальнейшем будет двигаться по пути формирования индивидуальных культур в качестве ответа поглощающей коллективной сущности. Мне посчастливилось осознать, что нечто подобное происходит в моей жизни и некоторых людей, которых я знаю.
Поток информации снаружи ускоряется и интенсифицируется. И бессознательный социальный инстинкт поспеть за потоком изменений не может быть удовлетворен. Однако существует возможность снижения активности индивидуального ума, которая позволила бы наблюдать поток, но не вовлекаться и не отождествляться с его трендами, угрожающими растерзать индивидуальное сознание своей противоречивостью. Поскольку культура проникает в психическое пространство индивида посредством речи, возникает действительная необходимость в освоении, развитии и углублении качеств концептуальной осознанности, о которой предстоит наш дальнейший разговор.
Феноменологический мир представляет собой нечто доступное познанию и чувственному переживанию. Это вещи, такие какие они есть, то, что мы можем наблюдать, фиксировать и измерять. При этом под вещами подразумеваются не только материальные объекты, но и чувственные, образы и переживания. Мир феноменов не тождественен материи или только материальному миру.
Описательный уровень представляет собой тексты, которыми формулируется и концептуализируется мир феноменов и мир как феномен. На этом уровне нам доступны не вещи, но представления о них. И, вероятно, большая часть нашего сознания может быть охарактеризована этим уровнем.
Проникновение к восприятию феноменологического мира непростая задача, которую стремились воплотить различные философы, мистики и исследователи. В некотором смысле, действительное созерцание феноменологического мира уже есть пробужденное восприятие.
На базе описаний формируются убеждения и устойчивые системы взглядов, называемые концепциями. Психологически понятная модель может быть эффективно усвоена и продуктивно применена человеком, однако становится бесполезной и даже вредной, если концепция подменяет феномены, а описания замещают ощущения и чувства. Подобное происходит тогда, когда связь между знаком и образом или словом и его значением становится слишком тесной: происходит замещение опыта моделью или концепцией. То есть речь становится реальностью, из которой феноменологический мир воспринимается лишь определенным образом, однобоко и узко. Информация, которая не учтена системой взглядов, вытесняется и игнорируется, поскольку концепция уже примерила на себя костюм реального, сама верует в истинность себя и не смотрит ни во что и никуда более. В восприятии фиксируется один из полюсов двойственности, в то время как противоположный вытесняется в теневую или бессознательную область ума.
Всякий спор, бытовая драка между людьми, противостояние организаций, религиозных культов, государств могут быть рассмотрены как конфликты текстов, которые удостоились априорной веры и были наделены значениями истинности, подлинности и единственности. Эти описания не могут уступить друг другу или сосуществовать как разные взгляды.
Не менее интересно и то, что внутри психики одного человека тексты вступают в противостояние и борьбу между собой в определенной форме. Нередко такое противостояние проецируется во внешний мир, на других людей и ситуации. Однако стоит обратить внимание на то, что описание, текст, концепция, сами по себе уже отвлечены от непосредственного переживания жизни и опыта. Это своего рода виртуальные реальности, проецирование которых друг на друга во внешнем или внутреннем пространстве приводит к конфликтам.
Во всем этом чувствуется определенная ирония и печаль. Виртуальное нераспознанное и несогласованное становится причиной вполне конкретных разногласий, воздействующих на феноменологический мир. Мы можем их почувствовать очень отчетливо на себе и своей жизни. И к сожалению, последствия таких конфликтов нередко заставляют людей еще более глубоко укорениться в настойчивой одержимости словами.
Когда человек, группа, народ больны собственной аргументацией, не стоит ждать ничего хорошего. Когда мы сталкиваемся с одержимостью мнением в человеке или людях и при этом не обладаем рычагами влияния, мы можем только практиковаться в парировании и аргументации, все же понимая, что наши доводы не будут восприняты и услышаны. Либо же нам остается удалиться из общения в момент, когда это перестало хотя бы развлекать нас, чтобы затем где-то уединиться и звонко выругаться, выпустить эмоциональное давление, забыть, примириться, простить и двигаться дальше.
Мы обращаемся к необходимости развития концептуальной осознанности для того, чтобы преодолеть приверженность описаниям и освободить внимание для переживания феноменологического мира и для постижения невербальной сути вещей. Слова могут служить нам и процессу познания, вместо того, чтобы загонять в ловушку отождествления. Человеческая речь подарила нам невероятные преимущества и возможности развития, но также породила очень мрачные области нашей общей истории.
Концептуальная осознанность – это способность осознавать словесные конструкции, символические системы, как описания, но не сам опыт и сущность переживаемого. Маркером концептуальной осознанности может служить восприятие относительности, контекстуальности, адресности и метафоричности всяких суждений и взглядов.
Метафора представляет собой самую действенную уловку, позволяющую обходить речевую обусловленность и отождествление. Однако восприятие суждения в качестве метафоры предполагает значительное усилие воли, особенно на начальном этапе работы.
Верным будет сказать, что развитие концептуальной осознанности требует от нас выхода в очень некомфортную ситуацию. От нас требуется принесение в жертву того чувства, что мы что-то знаем и в чем-то уверены. Всматривание в априорные знания, которые сокрыты от сознания, но проигрываются на сцене жизни как само собой разумеющиеся, представляет собой серьезное испытание, поскольку создает риск разрушения опоры. Требуется мужество, чтобы наблюдать собственную жизнь беспристрастно и отказавшись от предпосылок, которые и есть описания и концепции.
Обычно религиозные и мистические системы знаний убеждают людей в своей истинности. Понятно, для чего это нужно. Речь не только о борьбе за идеологическое влияние. Вера в истинность обеспечивает еще и концентрацию усилий, которые структурируются необходимым образом для достижения цели. Однако важно осознавать, что при этом все равно никто ничего никому не гарантирует. В жизни нет гарантий.
Несмотря, на то, что мне понятны цели, я вижу и то, что подобный подход смотрит на человека как на неспособного двигаться самостоятельно, как на малого ребенка. Здесь религиозные сообщества и секты берут на себя ответственность за адепта. Для многих это оказывается очень соблазнительным предложением. Некоторые уходят в общины, оставляют семьи и все, что есть в их жизни, ради этого. На мой взгляд, подобное не является историей духовного триумфа, подлинного становления человека и обретения просветления. Хотя, конечно, в отдельных случаях это может быть именно тем решением, которое отражает глубинное желание души.
Смотрите, всякое учение, религия, школа, организованы символическими структурами. Школа базируется на утверждениях, взглядах и правилах. Адептам следует принимать, чтить и следовать оным. Однако реальные пути – те, что потенциально возможны, абсолютно ничем не ограничены. Сколько людей, столько возможно и путей. И это очень точно отражено в известном библейском выражении: «Пути Господни неисповедимы».
Не стоит забывать и о том, что истина, как абстрактная величина, может иметь множество проявлений. И именно между проявлениями уже могут возникать разнообразные конфликты и противоречия. Учения, традиции, школы сами по себе являются лишь проявлениями. Даже, если они выражают одни и те же истины, но различными способами, то противоречия возникают именно между проявлениями. Тогда за что ведется борьба? Проявления вторичны от истины. Поэтому убежденность и борьба за учение, представляют собой борьбу за палец, указывающий на Луну. Какой палец лучше и точнее указывает? Не лучше ли сразу взглянуть на саму Луну?
Один мой хороший знакомый как-то сказал следующие слова в процессе дискуссии о пробуждении: «Голова из головы не может выйти, ум из ума не может вывести». Это был комментарий, аргументирующий то, что человеку обязательно необходим просветленный мастер на его пути. Я согласился с этим лишь отчасти. Кому-то нужен мастер, кому-то требуется пройти через собственную драму жизни, кому-то нужен психотерапевт, а кому-то палатка и горы, если несколько упростить. Я в основном усматриваю свой путь самостоятельным. Хотя на нем я встречаю разных интересных людей, существ и ситуации, которые становятся моими учителями.
Некоторое время я размышлял над его словами и понял, что в них есть определенный толк. Однако само утверждение не учитывают и другой аспект. Как любое высказывание имеет место быть, оно же одновременно указывает на что-то за пределами себя. И действительно, из ума способно вывести лишь сердце. Об этом хорошо знали древние даосы.
Ум, голова – представляют собой метафору мышления, концептуализирующего аспекта психики, сердце же метафорическая область реализации воображения – то место, где царствуют чувство и образ. Чувство значимо постольку, поскольку оно соединяет нас с тем, что есть. Однако не стоит обольщаться: следовать за сердцем не так просто, как может показаться. Жить в согласии ума и сердца – настоящее искусство, но к счастью доступное для освоения каждому.
Я хочу, чтобы вы понимали: если кто-то говорит, что возможно так и только так, это вероятно только часть реальности, это выражение концепции, которая хочет себя выдать за действительность. Однако целое подразумевает и обратное, нечто выходящее за рамки концепции.
Я общался с приверженцами различных школ, учений и направлений. На основании этого могу сказать, что некоторые из них пытались преподнести мне свои взгляды как истинные и единственные. Чем глубже человек поглощен определенным текстом, тем сложнее чем-то поделиться с ним. Он оказывается отделен от вас словами, очерчивающими границы. Информация в таком случае распространяется только в одном направлении. Сложно себе представить, что подобная односторонность способна содержать в себе потенциал духовного пробуждения.
Когда мы используем речь, мы всегда имеем дело с относительными истинами, или если быть более точным, с описаниями проявлений истины. Все сказанное истинно только в той или иной степени, для тех или иных людей, но не для всех, не для любых обстоятельств, не для каждого момента времени.
Лишь мастер способен привести к пробуждению? Возможно, это так. Но лишь для того, кому действительно подходит архетипический сценарий диадных отношений учитель-ученик. Для другого же человека данное утверждение может абсолютно ничего не значить или даже быть вредным. Для кого-то возможно уединенное размышление и медитация в саду на заднем дворе своего частного дома окажутся действительным порталом к пробуждению.
Если вы начинаете осознавать относительность любых текстов, то вам становится проще слышать и свое сердце, то есть чувствовать ситуацию, людей, собственную жизнь. Именно здесь индивидуальный ключ: в непосредственном бытии человека с его радостями и болями. Возможно чей-то путь к пробуждению прямо сейчас в добром слове близкому человеку, в глубоко ощущаемом всем своим существом и каждой клеточкой тела вдохе, в искренней и самоотверженной заботе о болеющем человеке, в большом глотке вкусного горячего чая, в объемном ощущении прикосновения к спинке кресла, в восприятии образов букв и переживании значений, смыслов текста на этой странице…
Учитель и ученик – это игра. Игра с неизвестным исходом. Впрочем, как и любая другая игра жизни. Достижение единения, тонких отношений, глубокой близости и как результат: пробуждение; либо же разбитое сердце, пронзительная печаль и разочарование, которые, кстати, могут оказаться уже подлинными учителями жизни. Иногда суждено очароваться чем-то, чтобы потом пережить трагедию крушения иллюзий и заблуждений. Никто не может обещать одного или другого сюжета; произойдет же то, что нужно и как нужно.
Древние шиваисты имели яркое представление, сформулированное в следующем правиле: только лишь Шиве известно, кто является подлинным учителем, а кто является учеником на самом деле. В божественной игре нет правил, которые были бы доподлинно известны человеку, потому и мастер может оказаться учеником своей истории, и ученик со своими вопросами и ошибками может быть скрытым бессознательным наставником.
Пусть эта красивая метафора о неподвластности жизни окончательному и полному познанию останется с вами. Всякий раз, когда мы думаем, что знаем, когда мы считаем, что уверены в теории, концепции, системе взглядов, имеет смысл остановиться и осознать, что это стало чем-то слишком важным, чем-то, что захватывает внимание. Чем важнее взгляды, убеждения, ментальные конструкции, тем дальше человек от того, чтобы осознать себя сейчас, как есть, тем сложнее ему увидеть более широкую реальность, нежели убеждения, которыми поглощен ум. К счастью, всякую концепцию возможно обнаружить в сознании именно тем, чем она является, освобождая, тем самым, феноменологический мир для восприятия и переживания.
Для нашего дальнейшего разговора будет полезно находиться в поле интуитивного понимания слов. Строгость в отношении определений может завести в ловушку постоянного уточнения и навязчивого формулирования. Поэтому я не предъявляю строгих требований к понятиям и позволяю словам иметь плавные границы и более широкие контексты применения.
Если же сделать ставку на строгое соответствие границам значений, то увлекательное и вдохновляющее путешествие может легко превратиться в утомительное и бесплодное. Интересная и наполняющая беседа в любом случае может произойти в том случае, когда между собеседниками возможно интуитивное понимание.