Глава пятая.
– Черные? – переспросил он.
Малфой решил, что она просто отвлекает его внимание, чтобы… Чтобы что? Сбежать от него?
Какого хрена она всё вечно портит?! Почему бы ей просто не заткнуться и не дать ему рассмотреть получше? Понять себя, прислушаться… Драко готов был пригвоздить её на месте заклинанием, чтобы она не рыпалась, и он мог понять, что вообще с ним произошло? Это нечто случайное или её родинка действительно отвлекла его? И в ней ли вообще дело? Ну, не в Грейнджер точно! Она только добавляла головной боли!
Может быть, ему просто показалось, что она смотрится пикантно. Мило? Привлекательно?
И отдельно от грязнокровки, разумеется. Такое ведь возможно? Ему могли нравиться волосы, задница, тонкие запястья девушек, но при этом они не привлекали его… целиком.
В контексте истории с расчленёнкой в школе, прозвучало как какая-то черная ирония.
Салазар! Со всеми этими допросами, убийством, суетой и напряжением он забыл, когда последний раз задирал девчонке юбку, чтобы оттрахать где-нибудь в пустом классе или тёмном коридоре. В таких тяжелейших для его либидо условиях не удивительно, что какая-то паршивая родинка возле пупка заставила его зависнуть. Просто надо не мудрить лишнего, и найти Пэнси.
Да, именно так он и сделает. Наверное, завтра.
– Да, – она постаралась отодвинуться от него подальше и быстро облизнула губы.
Драко мрачно проследил за движением её языка.
Определённо, ему была нужна Пэнси.
Гермиона не знала, что еще сказать. А он молчал. Нависал над ней. Мерлин всемогущий, почему он не может быть хоть на пяток дюймов пониже? Может, тогда это мерзкое ощущение беспомощности и давления было бы слабее? Да кого она обманывает? Это Малфой. Даже будь он ниже её ростом, всё равно смотрел бы на неё как на букашку. Океан презрения и самодовольства в каждом его… Кстати! Его глаза вернулись, чернота схлынула с радужки как-то уж слишком быстро. Она даже не успела отследить этот момент. И не находила ему объяснения.
Зрачки могли так расшириться, если ему вдруг пришло в голову использовать магловские препараты. Зачем-то. Глупость. Да и не сужаются они потом так быстро.
Более верный способ – применение непростительного. Своеобразная печать. Но, насколько Гермиона знала, такой эффект появлялся после многократного применения. Ну или длительного. Как, например, у Лестрейндж. Её глаза были черными. Абсолютно. Тьма её души полностью поглотила радужку. Эта ведьма сама вряд ли помнила, какой у неё на самом деле цвет глаз.
– Думаю, это очередная тупая трата времени на разговоры с тобой! Я спать! Не смей шуметь! Ползи лучше в свою нору и сиди там тихо до утра!
Его голос звучал скорее устало, чем злобно, а последнюю фразу он договаривал на ходу. Уже поднимаясь по лестнице. Вряд ли сегодня будут силы на душ. Странно. Моментов, когда он мог вырубиться мгновенно, как тогда над докладом для старухи, стало меньше. Других он и не помнил уже, если совсем честно. Но сейчас его клонило в сон, и он не собирался упустить это состояние. Слишком редкое, как стояк у тридцатилетнего старпёра. Салазар, если с ним такое случится, лучше раньше сдохнуть! Не хватало только превратиться в своего деда, у которого секс был ещё при Мерлине.
И всё-таки сон. Надо было что-то делать с этим. Он не обольщался. Завтра так легко уснуть, скорее всего, не получится. И когда зелье сна без сновидений перестало работать? Надо попросить Нарциссу прислать ещё. Это, наверное, выветрилось…
…
Гермиона таращилась ему в спину, пока её не слизнула темнота. Последним растворился белобрысый затылок. Она прислушалась к звуку хлопнувшей двери и перевела взгляд на уродливое пятно на лакировке. Вздохнула и, ещё раз быстро глянув в сторону лестницы, пробормотала латающее заклинание. Края лакировки сползлись друг к другу.
Почему всё нельзя чинить так просто? Обладая магией, они не так уж и отличались от маглов. Войны, предрассудки, неприятие непохожих, ещё и рабство… Определённо. Обычное общество в каких-то вопросах продвинулось гораздо дальше магического. Хотя везде были экземпляры вроде Малфоя, которые тормозили воплощение и развитие всех гуманистических идей.
Ей нужно будет поговорить с мальчиками. Или с Джинни. Гермиона надеялась, что её глобальный проект по травологии не сгинул у неё под кроватью в спальне девочек. После той позорной стычки с шайкой Малфоя, она показала горшок с бубонтюбером профессору Стебль, и та была весьма впечатлена результатами. Сказала, что если ей удастся ещё на месяц продлить ему жизнь вне теплицы, то получит «превосходно» и может в этом году больше не посещать её занятия, так как учить девушку больше нечему.
Вот только Гермиона не проверяла, как там дела у «питомца» и беззастенчиво скинула его на подругу. Не получалось из неё хорошей мамочки, как ни крути.
…
Утро началось шумно. Драко смотрел в потолок, и думал о том, что шум, вероятно, был продолжением сна. Беспокойного, мельтешащего, с кучей каких-то людей, мёртвых и живых.
Кошмары не были для него чем-то из ряда вон.
…В этот раз весь замок был в крови. Она топила его, и в ней плавали части тел, а люди-расплывчатые тени, в панике неслись куда-то. Драко шёл вперед, по колено в густеющей, почти чёрной липкой жиже. Он сам не знал, куда направляется, но продолжал двигаться, лишь брезгливо отталкивая палочкой слишком близко подплывшие человеческие конечности…
Не оригинально. Можно было нарисовать что-то пострашнее. Его воображение явно сдавало позиции.
Мерлинова мошонка, пусть эти голоса тоже будут частью кошмара!..
Поттер и Уизел.
Раз её придурки заявились сюда, значит произошло нечто беспрецедентное.
Какое-то время он таращился в потолок, пытаясь прислушаться. Толстые стены и расстояние скрадывали четкость звуков.
Драко вздохнул и рывком откинул одеяло.
Возбуждённые голоса самых главных утырков Хогвартса не утихали. А значит, ему придется вмешаться. Иначе они решат, что могут заявляться сюда когда угодно. Стоит только ослабить контроль, наползут как тараканы.
А потом ещё грязнокровка начнёт таскать сюда парней. Возможно, её потрахивает рыжий или пустая-голова-со-шрамом, но не исключено, что есть ещё кто-то. Хотя… когда Грейнджер находить время на перепихи? Если только прямо в библиотеке без отрыва от зубрёжки.
Ленивое утреннее воображение против воли нагнало образ девчонки, склонившейся над учебником по трансфигурации и отрывисто повторяющей строчки очередного параграфа. Делая паузы, поскольку сзади в неё яростно вбивался чей-то член. Парень задрал строгую юбку ниже колен и держал её за бедра. Маленькие и упругие.
Драко скривился. Представлять грязнокровкин секс? Малфой, ты не мог ещё сильнее испортить себе утро?
Но, сука, бодрит лучше любого полузапрещённого зелья для студентов. Он почувствовал упругие волны злости, буквально вытолкнувшие его из кровати.
Подумав, не стал обуваться и быстро накинул рубашку, не застегивая.
Метка.
Он не любил, когда на неё пялились. Не потому, что стыдился. От любопытных взглядов она начинала зловеще пульсировать, словно напитываться грязным низменным интересом.
Одна из тёлок как-то попыталась облизать её во время секса.
Блять. Её слюна была как гной обожаемого Грейнджер бубонтюбера. Жгла, и ему казалось, что кожа сейчас слезет шматками.
Он очнулся на полу, а девица забилась в противоположный угол комнаты и обиженно скулила. Вряд ли он что-то ей сделал, судя по комментариям «псих» и «чего так реагировать?». Скорее всего, просто отшвырнул от себя и свалился на пол, ослеплённый болью.
Метке не понравилось.
Разборчивая какая. У той девчонки, между прочим, была отличная задница. Надо было брать её сзади, тогда и проблем бы не было, и полюбовался бы красивым видом.
Первое, что он заметил, была прямая, как волшебная палочка старухи Макгонагалл, спина грязнокровки.
– Убийство было совершено в коридоре, ведущем в вашу башню, – Поттер слегка замялся, но Малфой уже знал, что он хочет сказать. – Снова девушка. Таким же способом. И она… маглорождённая.
Спина Грейнджер стала ещё прямее, хоть это и казалось невозможным. Она застыла в таком положении. Слизеринцу не нужно было видеть её выражение лица, чтобы представить его. Деловая и сосредоточенная маска. Белая как мел, словно весь пигмент стёк с кожи.
Тут шрамоголовый замолк, заметив его. Слегка вытянув шею, недобро прищурился поверх очков и сложил руки на груди.
– Малфой.
– Приятно знать, что ты ещё не ослеп окончательно, Поттер. А то в квиддич станет играть ещё скучнее.
Грейнджер медленно обернулась к нему. Она выглядела потерянной. Босиком, как и он, в этой своей дурацкой пижаме. Бледная, ещё более юная и какая-то особенно уязвимая.
Она не должна была показывать ему это.
– Убита…
Её голос прошелестел по гостиной, слышный только благодаря воцарившейся напряженной тишине.
– Я слышал причитания Поттера, Грейнджер.
Ответ прозвучал не враждебно. Скорее, устало. Он и правда устал от всего этого дерьма.
– Авроры уже здесь! – рыжий с вызовом задрал свою патлатую башку.
– Великолепно, сейчас запрыгаю на одной ножке от счастья, – скривился Малфой.
Он пугает его что ли? Вот придурок.
– Думаешь, что я сейчас кинусь расчленять вашу подружку? Типа ночью я решил пойти и поискать какую-нибудь грязнокровку, вместо того, чтобы взять ту, что всегда под рукой?
– Ты настоящий урод! – Поттер предсказуемо сжал кулаки. – Девушка убита, а ты ведёшь себя как мудак!
– Гарри, не нужно, – устало отмерла Грейнджер, чуть преграждая путь другу. – Ты же знаешь его, он специально вас выводит из себя. Не обращай на него внимания, он так справляется со стрессом.
Вот ведь хитрая грязнокровка! Малфой едва не попался на эту удочку. Он бы много чего ей объяснил про стресс и про его источники, но она бы этого хотела. Видеть такие его реакции.
Возможно, они казались ей более человечными. Понятными.
Она всё встраивала и встраивала его в какой-то шаблон.
Идиотка.
«О чём ты там лепетала вчера? Это мой собственный выбор. Не моего отца или деда. Это всё не грёбаное воспитание! Это я сам. Я именно такой, и лучше бы тебе это поскорее понять, маленькая сука».
– Видимо, он просто не дошёл до нашей башни, – Малфой смотрел на них сверху вниз, не спускаясь по ступенькам, привалившись плечом к каменной стене. – Какая-то дура, бродившая после отбоя, попалась ему раньше. Но думаю, в следующий раз ему повезет больше…
Метка внезапно начала гореть, чесаться, пульсировать. Ему захотелось запустить в неё ногти. Разодрать кожу.
Что ещё тебе нужно? Ты и так там. Всегда будешь. Хочешь крови? Ты к ней ближе, чем что-либо. Твой яд уже в ней.
– Гарри, Рон, нет!
Девчонка раскинула руки, пытаясь обнять своих остолопов, которые давно стали выше и шире, чем она. Какая же она всё-таки мелкая. Несуразная.
– Грязнокровка сказала своим псам «фу»! Какие послушные собачки.
Боль в руке заставляла его шипеть. Какого хрена он всё ещё тут? Всё, что требовалось, он уже выяснил. Ах, да, осталось только…
– А теперь валите отсюда, – Малфой сделал несколько шагов по направлению к центру гостиной и поймал обеспокоенный взгляд Грейнджер через плечо. – Доложили своей мамочке обстановку, не хер тут болтаться! Я пойду ещё посплю.
– Но, Малфой, ты не можешь! Мы должны…
Грязнокровка, забыв про своих прихвостней, возмущённо обернулась к нему.
– Я тебе ничего не должен, – перебил он. – И пока сюда не заявится директор под ручку с аврорами, меня не тревожить. Поняла? Не смей шуметь!
Он развернулся и понёсся по лестнице, пытаясь не перепрыгивать через ступеньки.
Вот так. Последнее слово за ним. И это определённо не выглядит как капитуляция.
Залетев в ванную и шарахнув дверью о косяк, он сунул руку под струю воды, даже не стал закатывать рукав.
Охрененно больно.
Ткань намокала, становясь почти прозрачной, обнажая метку.
Она скалилась. Издевалась над ним.
Несложно было понять, чему она радуется.
…
Гермиона не сразу поняла, в чём дело. Гарри и Рон вломились к ней, переполошив портрет. Хорошо, что она успела спуститься к ним. Пока из своего логова не выскочил разъяренный Малфой. Странно, кстати, что сразу не выскочил.
Несколько минут мальчики возбужденно тараторили, что ей, вероятно, лучше присесть. Что переживать не о чем. Что они сами только узнали и сразу к ней…
Когда они перешли к сути, она уже сама поняла. Просто верить не хотела.
И это предательское, промелькнувшее, но всё равно такое, что невозможно не заметить – это не я. Это кто-то другой.
Он сюда не добрался.
Пока что.
Это было как чтение жутких новостей. Люди жадно заглатывают всякие ужасы во многом для того, чтобы с облегчением выдохнуть: «Уф, слава богу, не со мной!».
Но проблема в том, что с Гермионой уже случилось много ужасного. Точно больше, чем положено подростку. И почему-то продолжало случаться. Выглядело как проклятие.
Когда Гарри замер и враждебно уставился ей за плечо, она почувствовала какую-то обречённость.
Сейчас будет добивать её.
Но всё оказалось… сложнее.
Комментарии Малфоя заставляли её чувствовать злость, раздражение. Что-то привычное. Но только не какую-то гнилую обреченность.
Флинт был под охраной.
Школа должны была защищать их.
А девушку всё равно убили. И так близко. Несколько десятков метров. Смерть подбиралась. Она будто пыталась взять то, что не получила во время войны. Собрать свою жатву.
А Малфой был как пощечина.
Очнись, Грейнджер! Ты всё ещё жива.
День прошёл как в тумане. Но очень густом, удушающем. В котором всё время, как черви в компосте, копошились люди.
Авроры заявились минут через десять после ухода мальчиков. Они могли бы пересечься, и те непременно получили бы нагоняй от Снейпа, не ютись Гарри и Рон под мантией-невидимкой. Как им всё ещё удавалось прятаться там вдвоём?
Наткнувшись на неё, авроры решили допросить первой. Гермиона вполне натурально изобразила, что только проснулась и просто спустилась выпить кофе. Первый шок прошёл. Ей нельзя было говорить, что она знает, иначе пришлось бы объяснять, откуда.
Девушку отпустили довольно быстро.
Вопросы сухие. Формальные.
Слышала или видела что-нибудь? Была ли знакома с убитой? Бывала ли та в башне старост раньше?
Сердце отличницы внутри Гермионы обливалось кровью, потому что она не смогла ответить ни на один вопрос, конечно, это был не чертов экзамен, но… девушку она точно не знала, да и слышать что-то вряд ли могла.
А вот насчет её визитов в башню старост…
Дело в том, что Малфой постоянно таскал каких-то девиц, и Гермиона, естественно, не пыталась их всех запоминать. Но девушка была маглорождённой. Как же репутация слизеринского принца? Слухи о его похождениях, конечно, ходили всякие, но какие из них правдивы? Если он с таким омерзением смотрел на неё, мог ли он смотреть на другую маглорождённую с желанием?
Вряд ли он настолько идиот, чтобы не понимать, что такие, как она, на самом деле ничем ему не угрожают. Его не поразит молнией, если он притронется к девушке, рождённой не волшебниками. Он не заразится от её «грязной» крови. И, Мерлин всемогущий, у него вряд ли отвалится после этого член!
Гермиона строго одернула себя.
Ни в каком контексте нельзя думать о члене Малфоя.
Это просто мерзко.
На её вопросы Снейп только морщился как от зубной боли, а авроры строго обрывали их. Главный вопрос – кто же убил несчастную девушку на этот раз – оставался не выясненным.
Ничего, она будет знать обо всём уже сегодня. Скрыть такое в школе невозможно, особенно если они кого-то задержали. Слухи растекались как ртуть.
Гермиону вежливо поблагодарили и попросили позвать мистера Малфоя, а самой подождать в своей комнате.
Она ударила кулаком по его двери, протараторив, что его ждут и сбежала прежде, чем он открыл.
Ей бы так хотелось узнать, о чём они говорили. О чём его спрашивали. И что он им отвечал. Она предполагала, что присутствие Снейпа должно было сдержать его желание язвить. Чуть-чуть.
Но увы.
Заклинание против подслушивания. Чары погрузили весь первый этаж под непроницаемый купол.
Малфоя, как она и ожидала, продержали гораздо дольше. Слизеринец сидел там больше часа. Она услышала лишь яростный хлопок двери (Мерлин, он когда последний раз делал это тихо? Скоро точно понадобится ремонт) и на всякий случай решила оставаться пока в комнате. Ей совсем не хотелось, чтобы обозлённый и раздраконенный слизеринец сорвался на ней.
Но узнать имя убийцы не удалось. Портрет вежливо, но бескомпромиссно заявил, что директор велел никого не выпускать до его распоряжений. Гермиона попыталась давить на жалость, заявив, что ужасно голодна, но бездушный рисунок лишь посоветовал позвать домового эльфа.
…
Вечером Снейп вызвал всех старост к себе. За ними зашла профессор Макгонагалл. Её уже сопровождали пуффендуйцы.
Ханна Эббот выглядела как после встречи с дементором. Гермиона сочувственно посмотрела на неё.
Они в сопровождении профессора обошли всех и нестройной кучкой двинулись в подземелья. Снейп предпочитал, как и раньше, большую часть времени проводить там, хотя официальных гостей был вынужден принимать в директорском кабинете Дамблдора.
Малфой замыкал процессию, зловещей тенью скользя за их спинами. Гермиона лишь раз быстро обернулась, выхватив взглядом лишь белоснежные волосы.
– Очень рад, что вы все смогли прийти, наконец, я вовсе не спешу, могли бы уделить сборам ещё больше времени, – процедил Снейп.
– Северус, боюсь, это моя…, – решительно начала Магонагалл.
– Минерва, давайте не будем тратить ещё больше времени. Мне нужно оповестить учеников, а потом вы проводите их по комнатам… Итак. Сразу к делу. С завтрашнего дня патрулирование старостами школы будет происходить в парах. Главные старосты тоже участвуют. Только вдвоем! Да, количество дежурств удвоится. Но с учётом чрезвычайного положения… Я надеюсь на ваше понимание.
Драко подумал, что, блять, ослышался.
Да срать Снейп хотел на их понимание!
Херовый день! Ебучий допрос с пристрастием, постоянная боль в руке, невозможность выйти и спустить пар с помощью старой доброй Паркинсон… И вот теперь. Только этого не хватало, чтобы окончательно превратить в дерьмо его жизнь. Надо добавить в неё ещё больше грязнокровки.
– Зачем это нужно? – с вызовом спросил он.
Снейп посмотрел на крестника так, словно тот был первокурсником, пытавшимся дотянуться до верхних полок со сладостями в «Сладком королевстве» и забывшим, что Акцио – это, блять, база.
– Мистер Малфой, во избежание повторения… инцидентов всем ученикам настоятельно рекомендовано не ходить по школе в одиночку. Это касается и старост. Тем более в ночное время. Совместное дежурство повышает ваши шансы на выживание. Я надеюсь, что ваши разногласия с мисс Грейнджер не пересиливают ваш инстинкт самосохранения?
Он, конечно, не ждал ответа. Драко свирепо и упрямо глянул на крёстного.
Отчитывает его. Ещё и подтрунивает в присутствии этих придурков. И Грейнджер.
Он слегка скосил глаза. О, разумеется, у неё ни капли злорадства на лице. Сосредоточенно закушенная губа и встревоженный взгляд устремлён на директора.
Правильная грифиндорка.
– Если у вас больше нет вопросов, то можете расходится по своим комнатам, уже довольно поздно, – холодно заметил Снейп.
Он выглядел уставшим. Авроры явно замотали и его. Хоть он герой войны, но всё же для большинства он остается убийцей Альбуса Дамблдора и носителем метки. И никакие пышные церемонии награждения, и хвалебные статьи на целый разворот «Пророка» не способны убедить всех.
Возможно, ему приходится глотать какие-нибудь запрещённые зелья или нюхать тайком дурманящие пары, иначе, почему он вечно так, блять, спокоен?
Драко бы попросил у него совета насчет метки… Но надо было испробовать все способы прежде, чем сдаться на милость крёстного.
Интересно, ему бывало так же больно? Мучают ли его бессонница и кошмары?
Ему внезапно вспомнились вчерашние слова Грейнджер. Салазар, это ведь только вчера было!
Черные глаза.
Он не мог сказать наверняка, что она там видела. Возможно, это игра больного грязнокровкиного воображения, обман зрения или её тупая попытка отвлечь его. Но всё же он мог допустить, что…
Творилось что-то неладное. И не только вокруг. С ним самим. Но к этому Малфой привык. Он всегда был… не в порядке.
А сейчас бессонница переплеталась с кошмарами, постоянное давящее ощущение. И дело не в убийствах. Во-первых, это началось раньше. Во-вторых, Драко было насрать на убийства. Пожалуй, это можно было даже поставить на позицию «во-первых». Разве что суеты добавилось. Старосты же должны были следить за дисциплиной в два раза усерднее.
Ещё пара недель в таком режиме и у него просто взорвется мозг. Может, буквально. Он чувствовал собственную магию, бурлящую в венах и сосудах. Беспокойная, она проникала в каждый капилляр, будто вытесняя кровь. Она не принадлежала ему. Она становилась врагом. И с этим нужно было что-то делать.
И у него была идея. Не вполне оформившаяся, но выглядело как выход.
Хотя бы временный.