Гермиона не была уверена, что он услышал её. Так тихо она это произнесла. Кажется, даже сама не слышала звука собственного голоса.
Но Малфой на слух не жаловался. Он все отлично расслышал. Парень выпрямился на диване, небрежно стряхнул на пол перо и пергамент.
Гермиона отстранённо отметила, что он делал какой-то доклад. Слизеринец внимательно смотрел на неё. Ничего не говорил. Ждал продолжения? Выражение лица – нечитаемое. Никаких эмоций. Тем более она сама их щедро расплескала по всей гостиной, на двоих хватит, еще на сдачу домовику останется поохать.
Забавно, но за эти пару месяцев, что они жили вместе в Башне старост, он изучил её достаточно хорошо. Если не перебивать, то грязнокровка сама выдаст всю информацию, она из нее вытекала из дырявой винной бочки.
Гриффиндорка упала в кресло, раскидав руки по подлокотникам, и, не глядя на него, заговорила:
– Несколько часов назад. Её обнаружили младшекурсники. Девушка училась на Когтевране, я ее не знала, кажется, у Джинни есть какие-то общие знакомые с ней… Мерлин, неважно!.. Амалия Винерс вроде бы. На курс младше нас. Это было, – девушка сглотнула отказывающуюся течь по гортани слюну и выдержала долгую паузу, словно решаясь прыгнуть в воду с большой высоты. –Как её убили… Кто-то выпустил из неё всю кровь. И вытащил внутренние органы. Они были разложены полукругом над головой… Это все… без применения магии, магловским способом. Мне даже сложно представить, как это возможно. Кто мог так…
Она сама не понимала, зачем рассказывает ему. Самым разумным объяснением было – он тоже староста, а это важная информация. Охрененеть, какая важная. Или же она просто начала… привыкать к нему. Бред, с Малфоем такое невозможно. Это все равно что привыкнуть к постоянно кровоточащей ране.
Ладно. Ей над было с кем-то поделиться. И пусть он сейчас скажет что-то… малфоевское. В своем духе. До одури циничное и отрезвляющее.
Гермиона сфокусировала взгляд на одной точке на корешке какой-то книги о магических существах. Вроде бы она её ещё не читала. Эти книжные полки – единственный островок, отражающий её личность в этой гостиной. Всё остальное было малфоевским. Он доминировал, давил. Наверное, поэтому ей не особенно нравилось тут находиться.
По большей части слизеринец проводил время в гостиной один, сидя на подоконнике и глядя в окно. Иногда потягивая непонятно откуда взявшийся огневиски. Изредка заходил Забини.
И девицы, конечно. Регулярно.
С Блейзом они обычно лениво перебрасывались картами на диване, замолкая при появлении Гермионы.
Мерлин всемогущий, зачем все-таки она рассказывала ему все это!? Лучше бы подождала хоть пару часов, пока эмоции улягутся. Делиться с Малфоем первым впечатлением – это как показать акуле свежую рану. Небезопасно. Со шрамами другое дело. Они акулам неинтересны.
Сосредоточить взгляд на чём-то простом и привычном.
Гермиона сама не понимала, почему это убийство произвело на неё такое впечатление. Конечно, оно было чудовищным, варварским, ужасным, но всё-таки она видела смерти раньше. Она, черт побери, участвовала в войне! Трупы не были для неё чем-то из ряда вон. И всё-таки…
Она призналась себе, что это страшное происшествие выбило её из колеи. Она-то надеялась, что всё наконец-то закончилось. Волдеморт побеждён, они могут спокойно учиться, ходить на вечеринки, быть безрассудными подростками, пусть и со взрослыми глазами… Закончить Хогвартс, устроиться на работу, жить обычную жизнь обычных магов. Нормально. Нормально! Насколько это возможно для тех, кого заставили стать воинами в детском возрасте.
И вот жизнь подкидывает… Изуродованный труп в школу. В самое, блин, безопасное место. В Хогвартс. Эта шутка уже стала более бородатой, чем сам Мерлин.
– Где это случилось? – наконец-то подал голос слизеринец. – Хватит пыхтеть, Грейнджер!
Он был спокоен. Всё ещё чуть-чуть хрипел после сна. Обычный Малфой, ведет себя как обычно, грубит ей. И это неожиданно… успокоило. Мир пока на месте. Вот почему она рассказала ему. Он не станет вопить, хлопать себя по ляжкам, стенать о том, как страшно жить. Он и так знает, что страшно.
– В подземельях, недалеко от гостиной Слизерина, – ответила Гермиона уже спокойнее, впервые пристально оглядывая его за всё время своего монолога.
Малфой ответил ей прищуренным взглядом.
«В чём-то подозреваешь меня, грязнокровка?».
«Не надо уметь читать мысли, чтобы понять».
«Я всегда подозреваю тебя, Малфой».
Что-то такое она хотела бы вложить в свой взгляд. Он, вероятно, понял. Ха-ха, они с Драко Малфоем понимали друг друга без слов, жили вместе и дежурно собачились. Какая идиллия.
– Что когтевранка там делала?
– Понятия не имею! – огрызнулась Гермиона. – У неё уже не спросить, язык тоже отрезали, и он валялся где-то в районе её уха.
Мерлин! После войны она стала такой циничной. Ей самой было стыдно за своё несдержанное высказывание. Но перед Малфоем она не хотела бы этого показывать. С ним она была с одной стороны более закрытой, чем с остальными, постоянно ожидая атаки, с другой – более искренней. На него можно было вывалить свои непереваренные эмоции, так как за его чувства она нисколечко не переживала.
Парень прищурился.
– Откуда ты знаешь такие подробности, Грейнджер? Где что валялось…
– Вообще-то я староста, Малфой! – немного неуверенно ответила девушка. Но ее голос предательски подскочил почти на целую октаву.
– Конечно-конечно! Наверняка, это Снейп с Макгонагалл наперегонки понеслись сообщать тебе столь необходимую информацию. Ведь для того, чтобы оповестить студентов и усилить меры безопасности, обязательно необходимо знать, в каком порядке убийца расположил её органы на полу.
Гермиона прикусила щеку изнутри и постаралась не краснеть, но это было выше её сил.
Малфой всё видел. Видел её смущение. Ее злость на себя. Надо было все-таки подождать, пока песчаная буря внутри уляжется.
Драко какое-то время испытующе смотрел на нее. Разумеется, не скажет ничего. Но… можно сделать некоторые предположения.
К примеру, вездесущий Поттер. Без него в Хогвартсе ни одно происшествие не обходится. И как ему удаётся узнавать подобные вещи? Призраков что ли подкупил? Чем только? Пообещал Плаксе Миртл совершить самоубийство после окончания школы и сыграть с ней призрачную свадьбу? Было бы неплохо.
Что насчет причины…
Волдеморт?
Он возвращался столько раз. Но теперь, когда у него не осталось крестражей, хотелось верить, что его упокоили навсегда.
Драко лениво подумал о том, что если это он, то по крайней мере, активных действий до конца года можно не ждать. У Малфоя всегда вызывало кривую ухмылочку какое-то непонятное уважение Темного Лорда к учебному процессу. На хрен он всегда ждал конца года, чтобы напасть на шрамоголового? Видимо, убить образованного волшебника было для него почётнее, чем неуча. Зацикленность на такой вот хуйне его и сгубила.
– Грейнджер, если у тебя больше нет для меня кровавых подробностей, можешь валить в свою комнату рыдать в подушку или терзать своего жирного котяру как подушку-антистресс. Кстати, опять весь диван в волосах…
– Как ты можешь быть таким…
– Каким? Большинство людей не любят таскать на себе кошачьи волосы. Разве что Макгоногалл. Она бы уже давно завела сорок кошек. Если бы не боялась устроить с ними драку за корм в миске.
– Ты знаешь, о чем я.
– Я ее не знал. Почему я должен по ней убиваться? Представь, если бы ты рыдала о каждой смерти в этом мире. Это происходит чуть ли не каждую секунду! У тебя перерыва между литьем соплей не было бы даже на стакан тыквенного сока. Ты бы сдохла с голоду. И о тебе бы обязательно кто-нибудь поплакал. А я бы покрутил пальцем у виска.
– Не сомневаюсь! – злобно глянула на него гриффиндорка.
– Вот моему трупу было бы глубоко похуй, рыдаешь ты по мне или нет, тупица! Это так работает обычно. Только не с твоим. Ты стала бы призраком и доставала бы меня хоть на том, хоть на этом свете!
Гермиона внезапно почувствовала некоторое удовлетворение. Все-таки он вышел из себя. Хоть его интонация лишь слегка изменилась. Но она уже научилась их улавливать. И ей было достаточно. Бесить его не было какой-то необходимостью, но он же это делал с ней. Бесил в смысле. Иногда ей казалось, что его эмоциональный диапазон включает только злость, желание насмехаться над всем миром и какую-то почти стариковскую усталость в духе – отвалите все от меня.
Грейнджер как-то сказала Рону, который усомнился, что человек может чувствовать много всего и сразу, что у него эмоциональный диапазон как у зубочистки. Так вот у Малфоя он был как у старого закаленного в битвах клинка.
Грифиндорка призвала их личного эльфа. Домовик молча протянул ей кружку с кофе. Похоже, теперь она была встроена в его руку. Драко хмыкнул. Надо же как выдрессировала. И больше никаких организаций по защите тех, кому это на хер не надо. Неужели хоть немного поумнела?
Она направилась к своей полке с сиропами, как только эльф с негромких хлопком аппарировал, предварительно убедившись, что «уважаемой старосте» больше ничего не нужно.
Двумя пальцами открутила липкую крышку.
Ну, конечно.
Соленая карамель.
Драко прикрыл глаза, откидываясь на спинку дивана. Она ведь всегда любила этот вкус. Он невольно замечал, в Большом Зале, в «Трех метлах» во время визитов в Хогсмид…
С Забини они как-то накурились в одном закрытом клубе. Магловском. Это было летом. После всех судов, бесконечных допросов и вереницы свидетелей. Люциус под конвоем из черной тучи дементоров отправился в Азкабан, а Драко… кажется, выдохнул.
Ужасно. Грешно. Неправильно. Но…
Можно было побыть подростком, без бесконечных ужасающих болезненных тренировок, готовящих его к роли образцового Пожирателя смерти. Ему хотелось верить, что вся эта кодла во главе с Темным Лордом больше никогда не объявится на пороге Мэнора. На хуй таких дорогих гостей.
– Как насчет того, чтобы вызвать парочку магловских шлюх? – Блейз развалился на диване, широко расставив длинные ноги и блаженно выдыхал дым в потолок.
– Их дырки чем-то отличаются?
Драко лежал на полу. Почему-то это положение казалось ему наиболее комфортным. Идеальный холодный камень. Он мог бы даже слиться с ним. Может быть, врасти в него, и самому стать камнем.
Камень ничего не чувствует.
У камня нет никаких амбиций.
От камня никто ничего не ожидает.
К камню вообще не доебаться ни с какой стороны, если подумать.
Охуительно.
– Ну разве что тем, что они у них не волшебные, – хмыкнул мулат.
– Тогда тем более – чего заморачиваться.
– Эксперимент. Давай хотя бы одну на двоих, – уговаривал друг.
– Блейз, ты ведь знаешь меня так блядски давно, когда я еще был тупой личинкой волшебника…, – голова тяжелела, было ощущение, что он поел чего-то вязкого, слова приходилось с силой выталкивать изо рта, перекатывая на языке. – Я не люблю делиться игрушками. Даже временного пользования. Так что давай двоих. Мне – шатенку с длинными волосами.
Забини слегка приподнял бровь, но комментировать его пожелание не стал. По накурке у него самого каких только причуд не бывает. Он прополз в противоположный конец дивана, рядом с которым на тумбе стоял телефон. Нужный номер набрался только с третьего раза…
Драко не пожалел, что Блейз уговорил его на эту авантюру.
Девка была красивой. Чуть старше у него. Лет двадцать примерно. Порочная, яркая красота. Вот только… макияжа слишком много.
– Так не пойдёт.
Он оглядел ее как выставленные на завтраке блюда в Большом зале. С оттенком брезгливости и интересом. Домовики Хогвартса с его семейными не сравнятся. Часто готовят парашу. Но все равно – выбор был.
– Завей волосы и смой макияж, – приказал слизеринец. – Можешь немного туши оставить и вот эту блестящую штуку на скулах.
– Хайлайтер? – она выгнула бровь.
– Похуй, что это, просто сделай, как говорю.
Аристократические замашки. Ему не нравилось, если его не понимали с первого раза или задавали какие-то уточняющие вопросы. Все должно было быть исполнено мгновенно.
Если бы тут была Грейнджер, наверняка, бы скорчила недовольную рожу и выдала что-то о том, что он ведет себя как капризный ребенок.
Если бы тут была Грейнджер…
А нахуй она тут нужна? Читать ему методичку «Двести один способ использования помета единорога», пока он ебет маглянку?
Он едва не рассмеялся. В его нынешнем состоянии эта мысль казалась даже… немного веселой.
Совсем немного.
Как очередное безумство. Неожиданно жар пронесся по телу, оседая внизу живота, вызывая приятное томление, наполняя член горячей кровью. В штанах стало ощутимо теснее.
Но все же… грязнокровка проникла в его сексуальную фантазию. Пусть просто как … случайность. И не главный персонаж. Но этого нельзя допускать. Только дай ей просочится туда, и она сольется с кровью, забьет все клетки в теле. Он знал этого наверняка.
Грязь такая липучая.
Это все просто предвкушение предстоящего секса.
Не более.
С тем же успехом он мог представить, как его дед обхватывал слюнявыми морщинистыми губами трубку, выдыхая вонючий дым.
Фу блять.
Возбуждение начало спадать, а член обиженно съежился.
Драко усмехнулся. Он не любил врать самому себе. Но и признаваться ведь не обязательно, правда?
Не выказав удивления, проститутка кивнула и направилась в ванную. Это были очень дорогие шлюхи. Элитные. Других Забини бы им не выбрал. Так что даже если бы Малфой приказал ей встать на четвереньки, прогнуться, вставить в задницу перо феникса и почирикать, она бы это сделала.
Блейз все так же сидел на диване, раскидав ноги в стороны. Только теперь к бокалу огневиски в руке добавился еще один аксессуар.
Мулата оседлала миниатюрная блондинка с широкими бёдрами и аккуратной светлой чёлкой. Блестящее «мокрое» платье бесстыдно задралось, пока она исполняла на члене Забини зажигательный твёрк.
Драко закатил глаза. Его не смущало смотреть, как друг трахается, но в этом не было чего-то особенно увлекательного.
Во всём, блять, не было чего-то увлекательного. Сама жизнь не увлекала его, хотя к его услугам были любые развлечения: как магические, так и магловские. Вторые всегда – в пределах допустимого. Где-то на длине поводка, который держал Люциус. Даже сейчас он контролировал его, занимал собой его мысли, маячил где-то в глубине сознания укоризненной тенью. Драко понимал, что сам наделил его такой властью.
Проклятье.
Один старый ублюдок в могиле, второй – в тюрьме. Все. Точка.
Драко вышел на балкон и закурил. Немагический Лондон был ярким. Как, наверное, и любой центр богатой столицы.
За спиной раздался лёгкий шелест, дверь отъехала в сторону. Он не стал оборачиваться.
– Такой нравлюсь тебе больше? – промурлыкала девица.
Малфой молча опустился в плетёное кресло. Оглядел девушку. Определённо, завитые волосы и отсутствие штукатурки, делавшей её старше и дешевле, улучшило ситуацию. Простое, но изящное чёрное бельё с лёгким не вычурным кружевом.
– На колени, – чуть хрипло сказал он, и девица с готовностью исполнила приказ. – Ползи ко мне. Вот так. Ты отлично виляешь задницей. А сейчас… Ты на коленях. Напротив мой член. Уверен, профессиональная смекалка подсказывает тебе, что надо делать.
Девушка очаровательно улыбнулась. Он отметил, что её зубы какие-то неестественно белые. Странная магловская мода делать их похожими по цвету на сантехнику в туалете.
Вжикнула молния. Он был уверен, что девица справилась бы с пряжкой любой сложности, даже если бы на неё наложили пару запирающих заклинаний. Но сегодня он был в простых чёрных джинсах, которые невероятно ему шли.
Магловская одежда, магловский район, шлюха-маглянка у него между ног. Дед, наверное, вертится в гробу волчком.
Девица действительно была профессионалом своего дела, она быстро уловила настрой Малфоя, сразу взяв глубоко.
Чувствуя, как головка упирается в горло девушки, Драко прикрыл глаза. Идеально. Влажные, пошлые звуки. Старательный язык, которым она умудрялась при таком глубоком проникновении обрабатывать его по всей длине, надавливая на разные точки.
А ведь он даже не с грязнокровкой. С обычной маглой. Нулевой магический потенциал, полностью глухо. Ни одного волшебника на семь поколений назад. И почему-то это делало его партнёршу ещё более привлекательной в его глазах сейчас.
Драко собрал её завитые волосы в кулак и, сцепив зубы, вскидывал бёдра навстречу податливому рту. Погружаясь глубоко в её горло, он буквально ощущал… что на хую вертел все бредни своего отца и деда. Хоть это и было ненадолго. Такой запоздалый подростковый протест.
Руки проститутки скользнули бы его бёдрам, под ткань джинсов. Драко резко распахнул глаза. Под кожей поднялся знакомый неприятный зуд, словно туда запустили табун муравьёв.
– Убери их.
Пальцы тут же исчезли с его кожи.
Какая понятливая.
Почему все девки не могут быть такими? Приходить, когда зовёшь и делать всё, как ему нравится. У него была Паркинсон, была младшая Гринграсс, которые были готовы выполнять его приказы ради призрачной надежды однажды примерить к своим именам древнюю фамилию. Но их не хватало. Они не могли… Воплотить всё то, что ему было нужно. Наверное, никто не мог.
Тела маглянок просто не выдержали бы того, что он бы с ними делал. А волшебницы… Среди них было не так много тех, кто продавал себя за деньги. Слухи бы быстро расползлись. Что не говори, а секс-индустрия магической Британии сильно уступала магловской.
Оргазм прошёлся приятной расслабляющей волной по телу, и в голове поселилась блаженная пустота. Но совсем недолго. Что-то её вытесняло. Тревожило, раздражало. Почему удовлетворение длится секунды? Ему было мало, так блядски мало.
Расслабленный стимулирующими веществами он не сразу понял, в чём дело.
Запах.
Её запах, он был… Неправильным. Каким-то слишком удушливым, неестественным. Это были духи, явно очень дорогие. Но такие тяжёлые. Как-то подобные купила Паркинсон. Драко сказал ей, чтобы она не смела к нему приближаться, окутанная этой вонью. И она послушно выбросила эту дрянь. Еще бы.
Девушка смотрела на него, облизывая губы. Вглядывалась в лицо, явно оценивая результат своей работы. Клиент должен быть доволен.
Ладно. Она не виновата, она же не знала. Не знала, что ему нужен какой-то другой запах. Менее навязчивый, более съедобный.
Например, карамельный…
Драко вернулся из воспоминаний в гостиную главных старост.
На хер доклад. Макгонагалл сейчас всё равно не до этого. А когда она о нём вспомнит, исписанный пергамент уже будет лежать у неё на столе. Вряд ли она станет проверять, когда он его сдал.
Драко сейчас хотелось выспаться. Нормально. В кровати.
Но этим планом не суждено было сбыться. Кто-то тихо, но решительно поскрёбся к ним в гостиную, вызывая недовольное бурчание задремавшего портрета.
Ушедшая в свои путанные мысли Грейнджер подскочила на кресле, кидаясь из двери, едва не расплескав горячий напиток.
Могла бы просто сказать пароль портрету и велеть впустить незваного гостя.
Дурочка такая, Салазар, она такая дурочка для лучшей ведьмы на курсе.
На пороге стояла Ханна Эббот. Пуффендуйка была бледной, её рубашка измялась, галстук съехал в бок. Взгляд судорожно метнулся от Грейнджер к Малфою и сразу обратно к Грейнджер. Вроде бы Эббот в этом году тоже была в старостате. Малфой особенно не утруждал себя запоминанием списка старость факультетов. Но это бы объяснило ее явление у них на пороге.
Он уже почувствовал. Горечь на языке. Ничего хорошего она не скажет.
– Всех собирают в Большом зале, вам тоже надо быть, – сообщила Ханна, опустив глаза в пол и отступая чуть назад – ближе к проёму.
– Что такое? – Грейнджер инстинктивно двинулась к ней.
Она бормотнула куда-то в район своих ботинок.
– Они нашли того, кто… подозреваемого.