Воодушевлённая Гермиона на полном ходу встретилась с неожиданной преградой, едва не выронив увесистый горшок с собственноручно выращенным бубонтюбером. Ей удалось убедить профессора Стебль, что это можно сделать не только в тепличных условиях. Маленькое открытие, маленькая победа. Девушка собой чрезвычайно гордилась. Приятное тепло циркулировало по телу от предвкушения реакции профессора. Она оказалась права. Опять.
– Клянусь бородой Мерлина, Гермиона! Если он начнёт плеваться гноем, то полетит с Астрономической башней! – лицо Джинни вытянулось, когда подруга притащила горшок в спальню девочек.
Пришлось попросить Джин присмотреть за ним. У нее маленькому беззащитному бубонтюберу было бы небезопасно. Отнести его сюда было разумно. А она всегда старалась поступать разумно.
– Джин, бубонтюберы чрезвычайно прихотливы, если я докажу, что их можно выращивать в домашних условиях, это существенно увеличит…
– Я все сказала! Будь ему хорошей ответственной мамочкой, и никто не пострадает! – отрезала подруга.
Гермиона только вздохнула. Что ж. Видимо ей действительно придётся стать ему мамочкой, лишившись сна на пару недель. Но она была упряма. Оно того стоило.
И вот все её многодневные труды чуть было не пошли прахом из-за… Ну конечно! Его слизеринское величество! Платиновый хорёк собственной персоной!
Потревоженный бубонтюбер яростно зашевелил скользкими щупальцами, протянувшись к нарушителю его спокойствия.
– Эй, Грейнджер! – парень резко отпрянул в сторону, прекрасно зная об особенностях этих милых растений. – Вечно ты с собой какую-нибудь херню тащишь! То Поттера с Уизелом, то эту слизь в горшке!
– Мерлин, Малфой! Ты чуть было не загубил мою лабораторную! – выдохнула Гермиона. Она держала растение на вытянутых руках, опасаясь, что оно начнёт мстить всем подряд, в том числе и своей благодетельнице.
– А ты чуть не загубила мою мантию, которая стоит как дом рыжего семейства твоего нищего дружка! – раздражённо ответил Малфой, стряхивая с одежды существующую только в его воображении пылинку.
Его свита, уже успевшая подтянуться к своему принцу, жадно прислушивалась к их диалогу. Крэб и Гойл, даже не уловив сути конфликта, начали подобострастно гоготать.
– Не обеднеешь! – фыркнула девушка. – Папочка купит новую. Или… Ой! О чём это я? Его вряд ли выпустят из Азкабана на шопинг!
– Прикуси язык, поганая грязнокровка! Найди применение своему рту получше – оближи своего нового питомца! Хотя… Даже его после такого стошнит гноем!
Малфой плавным, но очень быстрым движением, сделал рывок в бок, обходя её вытянутую руку с горшком, и вырастая буквально в паре сантиметров от девушки. Мерлин! Какой же он стал высоченный! На голову, а то и на полторы выше Гермионы. И уже не такой тощий. Плечи раздались, скулы и подбородок вырисовывались ещё чётче. Волчонок превратился в волка. И злость в нём вспыхивала все так же быстро.
На миг девушка испугалась, что он её ударит. Зачем он приблизился?
Просто эффект неожиданности. Он ничего ей не сделает. Они в школе. Это довольно часто используемый путь к теплицам, так что кто-то обязательно увидит. Он не посмеет. Просто не посмеет…
Она гордо вздернула подбородок.
– Или что? Завалишь меня своими скучными оскорблениями и пустыми угрозами?
– О, ты не представляешь, что я могу с тобой сделать, мелкая сучка!
Что-то в его голосе, какие-то вибрации, резко прошлись вдоль по её позвоночнику, заставляя мелкие волоски на загривке встать дыбом.
– Ты ничего мне не сделаешь, Малфой! Иначе тут же отправишься вслед за своим отцом! Наверняка, дементоры будут так рады тебя видеть, что расцелуют при встрече!
– Что ж… Это было опрометчиво с твоей стороны, Грейнджер, – внезапно его голос стал очень спокойным. Но это тон… Ледяной. Мерлин! Лучше бы он на неё наорал. В этих его словах чувствовалось обещание. Окунавшее её то в лаву, то в жидкий азот.
– Отойди, Малфой! – Гермиона с сожалением отметила, что её голос всё-таки дрогнул.
Парень удовлетворённо цокнул языком.
– Я из-за тебя могу уронить горшок с бубонтюбером!
Будто для него это аргумент.
– Да в жопу себе засунь его уже, – с досадой ответил парень. Он уже успокоился, преувеличено аккуратно обходя её и возвращаюсь к своей компании.
– Он туда не поместится! – машинально огрызнулась Гермиона.
Понимание того, что ляпнула, прошло по ней резким жаром, опалившим кончики ушей. Хорошо, что они были скрыты волосами. Чего не скажешь о пылающих скулах и щеках.
Собственными руками вручила ему козырь.
– Какая неприкрытая попытка набить себе цену, грязнокровка! – зло хохотнул Малфой. Его глаза, впрочем, оставались опасно холодными. Растекающаяся ртуть. Стальной блеск.
– Она нам тонко намекает, что Поттер с нищим ещё не все дырки ей растарабанили, – радостно подхватил Тео.
Малфой закатил глаза. Если где-то запахло смрадом жопно-сортирного юмора, Нотт не сможет пройти мимо.
– Да, Грейнджер! Продемонстрируешь нам вместительность своего анального отверстия? – подтрунивал подошедший чуть позже Флинт, но тут же разобравшийся, что к чему. Это не Крэб с Гойлом, чувствует кровь как истинный слизеринец и знает, куда вцепиться, чтобы побольнее. – Готов лично проверить. Ручаюсь, что мой член толще, чем у твоих дружков. Даже если их соединить и сложить вдвое.
Малфой прищурился, наблюдая за реакцией.
Грязнокровка напряглась как струна. Её нижняя губа дёрнулась, глаза сперва сузились, а потом резко расширились. Кажется, девчонка была на грани истерики. Вот-вот забудется и прижмёт к сердцу этот сраный бубонтюбер. Чем это было чревато, Драко не надо было рассказывать. Один плевок гноем – и она загремит в больничное крыло минимум на неделю. Заманчивая перспектива, если бы не…
Чёртово аристократическое воспитание! Они шутили слишком… Это было грязно. Грязно даже для грязнокровки.
Он не смог себе отказать в удовольствии. На какой-то краткий миг. И её алое лицо, чуть приоткрытый в возмущении рот, стеклянные глаза, готовые наполниться слезами. Он жадно впитал эту картину, запоминая каждую черту. Щедрое угощение для его души.
Вот так. Мне нравится видеть твои страдания.
– Достаточно. Валим. Все. Мы с ней закончили, – распорядился Малфой.
Он резко развернулся, не оборачиваясь и не проверяя, пойдут ли они, быстро двинулся вперёд.
И как ни странно, гогот тут же стих. Его компашка, послушно, как мирное стадо овец за пастухом, поплелась за ним. Его забавляло и немного удивляло, что слизеринцы по-прежнему проявляли к нему какое-то непонятное, приторное до тошноты, почтение. Отец был в Азкабане, но Драко все еще получал свою долю обожания. Наверное, тщеславие и гордыня – самые главные грехи Малфоя. Помимо всех остальных. Ну, может, кроме обжорства.
Никто не смел ему перечить. Салазар, ему иногда было даже скучно.
Никто кроме нее… Злоба клокотала в нем, извиваясь как запертая в коробку змея, не имея возможности выбраться и ужалить. До того момента, пока он не встречал грязнокровку. Тогда змея неизменно вырывалась из коробки.
Она обладала удивительным свойством бесить его. Острый язычок. Вон сколько накидала ему гадостей. И все ведь чистая импровизация, в самое яблочко, в самую его прогнившую сердцевину. Глубоко. Её слова-дротики застревали там, отравляя своим ядом. Наверняка, гриффиндорская золотая девочка даже сама не подозревала о том, какую власть над ним имеет. Не так много людей могли его задеть.
Ёбаная Грейнджер со своим ёбаным горшком с ёбаным бубонтюбером! Почему она так таращится!? Эти её оленьи карие глаза. Круглые, распахнутые. Уж слишком много… ассоциаций. Смотрит так, словно загнанное животное, которому вот-вот пустят Аваду в голову.
Его чокнутый дед любил устраивать такие охоты. Использовать непростительные на животных было не запрещено. Впрочем, официально это не запрещено и сейчас. Вспомнить того же Грюма с его дрессированными паучками.
… Драко впервые отправился на охоту с отцом, дедом и несколькими их дружками, когда ему было десять.
В лесу на метле передвигаться сложно, они взяли лошадей. Аристократы все же.
Много времени процесс загона зверя не занял. Им было лень натирать задницу в седле несколько часов.
Одурманенную заклинаниями косулю сперва закидали режущими заклятиями. Истекающая кровью она жалась к поваленному дереву.
– Давай, Драко! – голос деда слегка подрагивал от нетерпения. – Руна совсем простая, сосредоточься!
Сосредоточься. Будто это было так легко. Нужно было ненавидеть. Для его полоумного озлобленного деда это было совсем несложно. Особенно после того, как ему начало стрелять пониже спины. Ненавидите весь мир, если у тебя вечно что-то болит, стало еще проще.
– Авада… Кедавра, – голос мальчика сорвался.
Мерлин! Ему всего десять, почему он должен это делать! Слабый зелёный луч вырвался с кончика одолженной у кого-то из охотников палочки и ударился в кору дерева куда-то левее головы животного. Косуля поджала уши. И снова посмотрела на него. Обречённо. Да, именно это он и увидел в её взгляде.
Отведи глаза. Тебе так будет легче. Не видеть. Но она почему-то продолжала смотреть. Глупое упрямое животное.
Внезапно мир перед глазами начал разглаживаться. Трава и кусты превращались в ровное зелёное покрытие, а деревья словно теряли свои ветки, кора разглаживалась, распрямлялась, лес обступал его ровными стенами. И небо. Идеально ровный голубой потолок. Разноцветная коробка, которая начала сжиматься вокруг него. Драко зажмурился и почувствовал, что ноги не держит. Долбанный куб продолжал сужаться.
Он упал на колени и его вырвало чем-то зеленым. Странно, он не ел ничего такого цвета. Надо спросить у своей эльфы-прислужницы.
– Авада Кедавра! – как из-под воды услышал он раздражённый и холодный голос отца.
Голова косули мотнулась в сторону, ударившись о дерево, и животное завалилось на бок. Новый приступ рвоты подступил к горлу.
– Вставай, сын! Разобьём лагерь.
Пока эльфы суетились, раскладывая на идеально чистые изумрудного цвета скатерти блюда, достойные королевского стола, Драко не поднимал головы, вертя в пальцах палочку, пока хозяин, уже приложившийся к фляжке с огневиски, о ней не вспоминал. Не самая лучшая привычка, по мнению Люциуса, но это успокаивало.
Абраксас лениво потягивал яблочный бурбон из фляжки, недовольно косясь на внука. А Люциус как всегда был холоден. Его губы превратились в тонкую линию, рискуя вообще стать ниткой. Почему-то каждый раз, когда он разочаровывал отца и деда, ощущал себя так, будто они сейчас действительно уберут его в какую-то коробку и никогда больше не достанут оттуда.
… Он влетел в холл замка, быстро двигаясь по коридору к лестнице. Знакомое неприятное ощущение начало давить на виски. Только не это! Неужели это расплата за то минутное удовольствие, полученное им от издевательств над грязнокровкой? Почему всё в этом мире тебе выдаётся авансом, а потом ещё нужно выплачивать жизни проценты?
Драко взлетел сразу на три ступеньки вверх, и легко понёсся вперёд, глядя себе под ноги. Монотонные движения ботинок успокаивали. Внезапно он снова налетел на что-то. Ёбаное дежавю. Перед ним стояла девчонка. Блондинка, кажется, с Когтеврана. У неё были какие-то нереально огромные губы. То ли чары гламура, то ли она себе туда закачала гной возлюбленного Грейнджер бубонтюбера. Они выглядели как-то нездорово. Непропорционально большие для её лица. Ей кажется, что влажная блестящая херня, почти достающая до носа – это красота? Она вообще смотрит в зеркало? Девица расценила его долгое разглядывание как интерес и призывно улыбнулась.
Точно. Вспомнил, он видел её на прошлой неделе. Кажется, её тогда трахал после межфакультетской вечеринки Блетчли. Она грязнокровка. Мерзость. Ну мерзость же. Хотя чего ещё ожидать от Майлза? Его папаша на званных обедах, несмотря на повязанную салфетку, всё равно умудрялся обляпать своё здоровенное пузо брусничным соусом. И после этого громко смачно рыгнуть, доводя Нарциссу до дёргающегося глаза. Нечистоплотная семейка. Неудивительно, что не считает зазорным поваляться в грязи. Интересно, что бы сказал Люциус, если бы Драко трахнул грязнокровку? Да ту же Грейнджер, например. О, сперва был бы взгляд. И там намешано презрение с разочарованием. И конечно… Отвращение – точно.
Но если подумать, его отцу всегда было плевать с Астрономической башни, с кем Драко спал. Главное, чтобы это не стало достоянием общественности и не послужило позором для семьи. Репутация, мать её.
Девчонка уже открыла было свой надутый рот, чтобы что-то сказать, но Малфой подчёркнуто аккуратно, взял её за плечи, отодвинул со своего пути и, перескочив ещё три ступеньки, продолжил подъём. Нужно было остаться одному. Подальше – от всех подальше.
Самым паршивым было то, что он понимал, что она грязнокровка. Видел. Эта девчонка, блондинка с пухлыми губами, в какой-то момент, пока он разглядывал её, начала меняться. На открытых участках её тела ярко проявились вены, сосуды, капилляры. И все они были чёрными. По ним текла чёрная кровь. Грязная.
Драко обладал уникальным нюхом на грязнокровок, но почему-то никому об этом не рассказывал. Он не мог смотреть на них достаточно долго. На всех, кроме Грейнджер. Видимо, за все эти годы он так привык к ней, что долбанные видения отступали. Зачем сообщать хозяину очевидное?
Быстрее наверх. Быстрее. Быстрее, блядь!
– Эй, Драко! Куда ты?
Блейз. В голосе – чуть-чуть беспокойства. Ровно настолько, чтобы Малфой не почувствовал ярость от того, что друг ведёт себя с ним как нянька.
– К себе! – на бегу бросил парень. – Нужно доделать доклад по трансфигурации. Старуха сказала, что завалит меня на экзамене, если я не сдам ей двадцать страниц какой-нибудь поеботы о том, как превращать одну ненужную херню в другую ненужную херню.
Забини хмыкнул.
– Ладно, удачи, друг!
Он слегка коснулся его плеча и отправился вниз.
Моргнув и проснувшись, портрет какого-то напыщенного волшебника проснулся и отъехал в сторону, услышав от слизеринца пароль.
Он наконец оказался в тишине и прохладе своей гостиной. Своей, ага. По крайней мере, обставлена она была по его вкусу. Никаких кричащих цветов. Спокойные глубокие тёмно-зелёные цвета: мебель, плотные шторы, мягкий ковёр. Приятные для глаз и такие… успокаивающие. То, что нужно. Из общей картины выбивался только шкаф, уже забитый под завязку книгами. А ведь ещё только начало учебного года. Куда она собирается складировать остальное?
Ну да. Каминная полка, И – чего заморачиваться! – пол рядом со шкафом. Только она так могла.
Как он хотел забыть, но кто же ему даст.
Теперь он жил с Грейнджер. В Башне Старост.
Никого не удивило, что она получила эту должность. Но вот его назначением многие были недовольны. Особенно ее ручные щенки.
Хотя кого это волнует, когда директором школы стал твой крёстный. Но с его стороны это было какое-то извращённое издевательство, а вовсе не поощрение. Учитывая их взаимную "симпатию".
Взгляд остановился на ровных рядах бутылок. Сиропы. Грейнджер вливала в себя кофе литрами. Приставленный к старостам эльф едва успевал подтаскивать ей кружки и убирать использованные. Латте с пенкой. Но вот со вкусом он никак не мог угадать. Поэтому замученный просто в какой-то момент решил оставить ей все бутылки, чтобы выбирала сама.
И грязнокровка внезапно разгребла под это дело целую полку. Невиданное дело для такой заучки. Видимо, в кофе она и правда нуждается.
Ваниль, миндаль, лесной орех, шоколад, карамель и солёная карамель. Последняя бутылка была почти пустой. Солёная карамель. Почему-то он подумал, что это подходит Грейнджер.
Драко собрался, выдохнул и подозвав к себе перо и пергамент, упал на диван. Надо было быстро начать. Кто-то из писателей как-то сказал, что, если сожрать лягушку на завтрак, тебя ждёт чудесный остаток дня, поскольку ничего ужасного тебя больше не ждёт. Это был магл или волшебник? Неважно. Если вникать во все это грязнокровное дерьмо, крыша может поехать.
Но это ему и предстояло сделать. Доклад по трансфигурации. Его долбаная лягушка, которую нужно было съесть. А она ведь даже не жареная, без соуса и, кажется, ещё жива.
Через час он понял, что придумал больше синонимов к слову "трансфигурация", чем смогла бы даже Грейнджер. Доклад не выходил на требуемые двадцать страниц, и ему приходилось лить воду, по десять раз на разные лады петь одно и то же. Ну зачем ему, потомственному аристократу, знать, как превращать швабру в кастрюлю? Всё это просто не имеет смысла.
Перо в руке парня дёрнулось. Он принялся быстро писать, заполняя пергамент.
Хуета хуета хуета хуета хуета хуета хуета хуета хуета. Тупая старуха.
Затем одним взмахом стёр написанное. И хмыкнул. Макгонагалл ведь не придёт в голову проверить черновики.
Ещё через час, он почувствовал, что мысли постепенно растекаются, смысл того, что он сам же писал, бежал от него. Дремота медленно окутывала парня, принимая в свои объятия.
Драко решил позволить этому случиться. В конце концов, на написание дебильного доклада у него будет целая ночь. А по ночам он так редко спал. Хоть проведёт время с пользой. Сомнительной, но всё лучшее, чем облизывать взглядом стены и потолок, ожидая, что они вот-вот начнут съезжаться.
Он, скорее, очнулся, чем проснулся от негромкого хлопка картины о стену. Посреди гостиной стояла грязнокровка. Её взгляд блуждал по комнате, периодически останавливаясь на нём.
– Что такое, Грейнджер? На тебе лица нет. Поттер свалился с метлы задницей прямо на черенок? Или за Уизелом явилась парочка накаченных гоблинов из банка, выбивать проценты по долгу за кредит на билет до Хогвартса? А тебе пришлось все разгребать за них как обычно?
Она продолжала смотреть на него.
Драко сузил глаза и поднялся. Что-то было не так. Придумывает ответ? Вряд ли эта дежурная колкость так бы её задела.
– Убита студентка, – едва размыкая губы, прошелестела девушка.