Металлический стержень со скрежетом вышел из петель. Заскрипела открываемая давно не смазанная дверь, и сильная рука охранника подтолкнула его внутрь огромной залы.
– Вот ты и дома, – пробурчал страж себе под нос, снова запирая засов.
Мальчик сделал несколько шагов вперёд, привыкая к вечернему полумраку в замкнутом пространстве.
Зала оказалась вытянутой в длину. В сложенных из камней стенах по самому верху были оставлены небольшие зарешеченные проёмы-окна, дающие вполне достаточное освещение днём.
По всей площади пола неровными рядами были разбросаны тюфяки. На них сидели и лежали дети разного возраста и разного цвета кожи. Их было так много, что мальчик сбился со счёта.
– Не стой столбом! Занимай любой свободный лежак и устраивайся поудобнее! – из левого ближнего к двери угла поднялся высокий темнокожий юноша лет шестнадцати. – Ты понимаешь мой язык?
Вопрос был задан на языке франков, который мальчик хорошо знал.
– Да, я тебя понимаю!
– Как твое имя и откуда ты?
– Зови меня Рус, я из страны Биармии.
– О такой стране никто никогда не говорил при мне, но это и не важно. Ты нам потом о ней сам расскажешь. Моё имя Асомо, я тут назначен старшим, и ты меня должен слушаться! Все споры решаю я. Если вдруг большие ребята начнут над тобой издеваться, сразу говори мне! Из новеньких ты сегодня уже девятый. Ну а пока устраивайся на этом лежаке, он возле моего! – Юноша показал пальцем на тюфяк и снова сел на своё место.
Мальчик подошёл к указанному ему тюфяку и сразу же лёг. Измученное побоями и долгой дорогой тело облегчённо расслабилось, но сон не приходил.
– Скажи, Асомо, что со мной будет? Зачем мы все тут?
Юноша повернулся к Русу лицом и долго смотрел ему в глаза.
– Тебя привезли в поместье очень богатого человека. Здесь в нескольких казармах расположена большая школа гладиаторов. Мы все поделены на три разных отряда. В первом готовят бестиариев – бойцов с дикими животными, во втором димахеров – бездоспешных воинов, одинаково свободно владеющих оружием в обеих руках.
Асомо замолчал и о чём-то задумался.
– А чему учат здесь, в нашей школе? – прервал молчание Рус.
Юноша тряхнул головой, прогоняя какие-то грустные мысли, и снова посмотрел в глаза мальчику.
– А здесь учат всему! Учат долго, терпеливо и очень хорошо!
– Зачем?
– Нас продадут в разные страны, чтобы там мы бились на потеху публике с животными или между собой! Цену установят высокую! Очень! Поэтому здесь хорошо кормят, лечат, дают отдыхать. Но за каждым день и ночь следят. Сразу предупреждаю, что убежать отсюда невозможно! Поверь, я тут уже два года. – В голосе Асомо улавливались горечь и издёвка.
– Зачем же чему-то учиться, если придётся умереть? Уж лучше сделать это сразу!
– Наши хозяева совсем не глупы. Они дают нам надежду на свободу!
– Разве её можно получить?
– Да, здесь есть обычай: можно стать свободным, если победишь в ста боях или если так понравишься зрителям, что они потребуют освободить тебя. Но ведь ты и сам понимаешь, что это происходит редко.
– Но хоть иногда бывает?
– Наверное, бывает, но я о таких людях ничего не знаю. Хочешь надеяться – надейся! А пока поменьше болтай, побольше тренируйся и ко всему присматривайся. – Асомо отвернулся к стене, сделав вид, что засыпает.
Разговор разбередил мальчику всю душу. Пусть маленькая, но она появилась – надежда на свободу. В воспалённом страхами сознании проносились картинки будущих поединков, в которых он неизбежно выходил победителем. И чем больше ему об этом думалось, тем спокойнее и легче становилось. Успокоение неожиданно перешло в сон…
– Хватит спать, бездельники! Все во двор! Живо-живо-живо! Не то я вас плетью поднимать буду! – Пронзительный голос отражался от стен, резал барабанные перепонки и разрывал мозг.
Рус открыл глаза, пытаясь понять, где он находится.
– Вставай, малыш, уже утро, а то действительно пару ударов плетью получишь! – Асомо был на ногах и продвигался к выходу. – Учти, двух последних ждёт порка! Двух последних во всём. В еде, в занятиях, в усердии. Ты уж поторапливайся!
Следуя полученному совету, Рус успел выскочить во двор, оставляя позади себя с десяток мальчишек.
За дверью ярко светило солнце, воздух был пропитан приятными запахами пищи.
Огороженный портиком и зажатый со всех четырёх сторон казармами и какими-то пристройками, двор был в длину более сотни локтей и не менее шестидесяти в ширину. Глазам мальчика сразу предстал стоящий напротив длинный двухъярусный дом. На полуоткрытую террасу второго яруса, построенную в форме галереи, выходило множество дверей из комнат. С двух сторон дома вверх вели широкие лестницы. На первом ярусе, как он понял, размещалась кухня, а также большая зала для приёма пищи. С правой стороны двора, судя по открытому бассейну и поднимающемуся вверх из каменной пристройки дыму, располагались бани, а слева – уборные. По четырём углам за периметром двора возвышались вышки охраны. Всё было просто, но очень хорошо продумано и реализовано. За боковыми строениями угадывались контуры казарм другой школы. Похоже, что посёлок гладиаторов был довольно велик.
Рус старался держаться поближе к Асомо, пытаясь ни в чём не отставать от него. Он уже увидел, как после сна, посещения уборной, умывания и приёма пищи каждых двоих последних мальчишек хватали крепко сбитые мужчины-надсмотрщики и те получали по три удара плетью. Эта быстрая порка была болезненна и обидна, хотя и не столь жестока. Наносимые удары оставляли всего лишь красные полосы на голом теле, но кожу не рассекали. Зато дисциплина благодаря такому методу воспитания сразу устанавливалась строжайшая.
Построенные в два ряда вдоль длинной стороны двора дети чего-то ждали. Рус стоял в первом ряду, касаясь плечом локтя высокого Асомо.
Боковым зрением он уловил какое-то движение с правой стороны и перевёл туда свой взгляд.
К строю приближались четверо мужчин, трое из которых, судя по их телосложению, были воинами-атлетами. Короткие, не доходящие до колен туники были перетянуты широкими кожаными ремнями, ещё больше подчёркивающими правильные пропорции их тел и толщину мускулистых рук.
Четвёртый человек, шедший немного позади, на их фоне казался худым невысоким подростком.
– Это наши учителя фехтования и борьбы. Самый жестокий и самый сильный из них Баррос. Он идёт сзади. Не смотри, что он такой щуплый. Внешний вид обманчив. Баррос очень быстр, резок и хитёр. Умеет биться любым оружием, но может убить человека голыми руками. В бою один на один победить его невозможно! Бойся его! Если попадёшь к нему в ученики, то ни в чём не перечь, – быстрым свистящим шёпотом предупредил мальчика Асомо.
Учителя дошли до середины двора и остановились. Один из них снял с пояса глиняную свистульку, и её резкие трели наполнили всё окружающее внутреннее пространство.
– Внимание и повиновение! – прозвучал густой голос второго учителя, устремившего свой взгляд сначала на детей, а потом куда-то вверх. – Приветствуем нашего дорогого хозяина!
Весь строй, а также учителя подняли глаза на галерею.
Одна из дверей распахнулась, и на всеобщее обозрение вышел уже знакомый Русу толстяк Мёрд. Это он купил мальчика в деревне у старосты Асведа.
На этот раз на нём была одета короткая туника непонятного переливчатого цвета с розовым отливом без пояса. На ногах коричневые сандалии, плетёные ремни которых доходили почти до колен столбообразных рыхлых белых ног.
Учитель со свистком повернулся к строю мальчиков и взмахнул рукой.
– Рабы-гладиаторы приветствуют тебя, господин! – звонкими голосами загремел детский хор.
Довольная улыбка пробежала по губам Мёрда. Он сделал шаг вперёд и, положив руки на деревянные перила ограждения галереи, заговорил:
– Вчера в нашу школу были привезены девять новых мальчиков, одного из них я доставил сюда сам. Вас стало ещё больше, и я этому очень рад! Пусть новенькие выйдут на пять шагов вперёд, нам всем нужно на них посмотреть!
Рус интуитивно почувствовал, как встрепенулся стоящий около него Асомо.
– Это ланиста – хозяин всей школы гладиаторов. Нужно выйти вперёд! Будь осторожен, не говори и не делай ничего лишнего! – успел шепнуть он.
Сначала из строя вышли пятеро мальчиков, понимающих язык, а затем ещё четверо. Их вытолкали вперёд стоящие позади и рядом с ними дети. К ним тут же подошёл учитель Баррос и перевёл слова хозяина поочередно на несколько разных языков. А толстяк степенно и даже с чувством воодушевления продолжил свою речь:
– Здесь собраны мальчики приблизительно одного возраста. Старшему шестнадцать лет, младшему – всего двенадцать. Я хочу создать из вас элитный отряд бойцов, владеющий всеми видами оружия и приёмами борьбы. Заниматься вы будете больше остальных. Обучение я поручаю учителю Барросу. Не сомневаюсь, что он сможет подготовить из вас хороших гладиаторов, которым не будет равных, – Мёрд выдержал длинную паузу. – Ну а теперь, Баррос, разбей их попарно и пусть они нам покажут своё умение драться! С тем, у кого пары не будет, поработай сам! Сильно друг дружку не бейте, калеки мне не нужны!
Напротив Руса оказался самый старший и самый рослый из ребят, с презрением смотревший на своего противника, словно не сомневаясь в быстрой и лёгкой победе над ним.
– Не дрейфь, малыш! Врежь ему хотя бы разок! Если он тебя и поколотит, то никому не будет обидно и стыдно, этот детина в два раза крупнее, чем ты! – услышал мальчик негромкий голос Асомо.
А страха и не было.
Не только чужими языками и иноземными знаниями интересовался мальчик. У воеводы Корлина было три телохранителя. Каждый из них своим долгом считал научить чему-нибудь его сына. Потому и некогда было ему бездельничать. Годов с пяти он уже бился на кулачках, на деревянных мечах и ножах со своими сверстниками, осваивал хитрые приёмы, показанные ему воинами. Да и дружина, что под воеводою была, тоже не отдыхала, не для того держали и лелеяли её. Дважды в день рубились и бряцали оружием, стреляли из луков и копья метали так, что рубахи от пота можно было отжимать. Не отставали от них и телохранители воеводы, которые всегда брали с собой мальчика. Знали и понимали, что нельзя ему без этого никак, ведь судьба воинская ждала впереди.
Вот теперь и сгодилась ему учёба та. Не дрожали поджилки и не стучало сердце в пятках! Только волна какой-то ярости и бешенства медленно накатывала на мозг, заставляя тело собирать воедино все свои силы для предстоящего боя.
По команде Барроса ребята бросились друг на друга.
Противник Руса наступал, размахивая руками, как птица крыльями. Он был значительно крупнее и сильнее физически, но уступал в быстроте движений и скорости принятия решений. Драться он не умел. Его большие кулаки пролетали мимо, вынуждая мальчика отступать и уклоняться от них. Но долго так продолжаться не могло. Рус отчётливо понимал, что нельзя надеяться на усталость соперника и его постоянные промахи. Сил у противника было ещё много, и в любой момент случайный удар мог закончить их поединок. Поэтому мальчик сам решил ускорить развязку. В очередной раз, уйдя нырком под бьющую руку, он врезал ногой в пах противнику. От резкой боли тот упал на колени, а второй удар ногой в солнечное сплетение окончательно свалил его на землю. Рус ринулся добивать врага, но чьи-то железные пальцы схватили его за ухо, причиняя дикую боль.
– Остановись, гадёныш! Ты же так можешь убить человека! – прорычал кто-то позади.
Но слова и боль уже не могли остановить Руса.
Извернувшись, он нанёс двойной удар кулаками, целясь в живот новому противнику, и тут же добавил удар ногой в верхнюю часть его бедра.
Чужие пальцы разжались, освобождая ухо, и мальчик увидел стоящего перед ним Барроса.
– Ну что ж, ты сам напросился! – В глазах учителя полыхал гнев.
Руки и ноги его пришли в движение. Скорость наносимых ударов была столь высока, что Рус ни от одного из них не смог защититься. Он лишь почувствовал, как странно отяжелели и сразу онемели руки и ноги, а разливающаяся по груди и животу боль дошла до сознания, гася его ярость. Мозг уже не контролировал тело. Ноги подогнулись, и мальчик рухнул навзничь, даже не успев сгруппироваться.
Он пришёл в себя от холода льющейся по лицу и затылку воды и понял, что лежит на своем тюфяке. Рядом с ним сидел Асомо и приводил его в чувство.
– Ну ты меня и напугал, малыш! Что это на тебя нашло?
– Я и сам не знаю! – В голове у мальчика постепенно прояснилось, боли нигде он не чувствовал.
– А зачем на Барроса набросился? Хорошо ещё, что он пожалел и не убил тебя! – Юноша осуждающе покачал головой. – Как ты, встать можешь? Баррос приказал перенести тебя сюда, а когда очнёшься – нам нужно вернуться обратно во двор.
– Пошли, я готов! – Рус легко и стремительно поднялся на ноги.
Выйдя во двор, они увидели по-прежнему стоящие ряды маленьких гладиаторов. Но теперь каждый из мальчиков был вооружён деревянным мечом.
В правой стороне двора выстроилась группа учителя Барроса.
Увидев Асомо и Руса, он махнул им рукой, приказывая подойти к нему.
Учитель долго и оценивающе разглядывал обоих.
– Асомо! Хозяин решил, что ты перейдёшь в мою группу. Вас будет десять. Ты в школе давно и уже стал хорошим бойцом. Будешь помогать мне, а заодно воспитывать и обучать этого дикого волчонка. Биться станешь с ним в паре постоянно! Жить в казарме вы больше не будете. Хозяин выделил вам угловую камору справа на втором ярусе. – Баррос немного помолчал, словно что-то обдумывая и решая для себя. – Недалеко отсюда протекает река. Заниматься будем на её берегу под охраной лучников, поэтому бежать не советую. Стрела догонит.
– Учитель, можно спросить? – Асомо, напрягшись, смотрел прямо перед собой.
– Спрашивай! – повернулся к нему Баррос.
– А что будет с поркой двух последних?
– Вас мало, поэтому порку я отменяю. За дисциплину отвечаешь ты, Асомо! Если что-то случится, шкуру с тебя спущу!