Когда они подходили к дому кузнеца, уже было темно. Но даже в свете уличных фонарей, этот дом отличался от остальных. Было видно, что профессию он выбрал по душе, а не потому, что «так вышло». Кованное крыльцо, такой тонкой работы, что казалось кружевным, и вовсе не железным. Пашка просто не верила своим глазам. Это вызывало уважение и восхищение. Возле дома росли цветы, неприхотливые, но они делали двор уютным, а о заборчиках и говорить нечего.
Всю дорогу их провожатый молчал, постоянно оглядывался и очень торопился. В дом кузнеца они вошли без стука.
– Борч! Ты дома?
С порога прокричал Зич. Из соседней комнаты, на крик вышел пожилой мужчина. Окинув его взглядом Пашка решила, что кузница может с успехом заменить тренажерный зал. На вид, Борчу было лет пятьдесят. Волосы с легкой проседью были коротко подстрижены. Лицо с широкими скулами было смуглым и обветренным. Густые брови разлетались в разные стороны как крылья ворона. Широкий нос и плотно сжатые губы. Он был ниже Чху, потому ему пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на незваного гостя. И Пашка увидела на шее грубую веревку. То, что висело на ней скрывалось под льняной рубахой. На лице не проявилось никаких эмоций. Но переведя взгляд на Пашку, он нахмурился, словно что-то вспоминая. Пока он рассматривал гостей, Зич тараторил.
– Я встретил их на улице и послал, как полагается в совет. Но Борч, нельзя им туда. Ты же знаешь. А привести могу только сюда. А по дороге мы нарвались на Эрхо. Представляешь!?
– И он вас отпустил?
– Мы спрятались в кустах, – вклинилась в разговор Пашка. Зич так сильно нервничал, что его нужно было остановить. А то, того и гляди истерика начнется.
– Может, объясните, что здесь происходит?
– Зич, – кузнец проигнорировал ее вопрос, – ты прав. Пусть лучше у меня поживут. И запомни, это моя племянница с женихом.
– Что!!!
Пашка даже задохнулась от возмущения. И сказала бы еще много чего, но поднятая ладонь кузнеца и его взгляд остановили ее. Борч вновь обратился к парню.
– Приехали они пару дней назад. А сейчас бегом домой. Эрхо может проверить.
– Но, Борч…
– Не спорь. Ты прав. Совет опасен. Иди.
Зич послушно направился к двери. Он все еще продолжал нервничать.
Пашка, вопросительно посмотрела на Борча.
– Как я понимаю, парень не понимает наш язык? – спросил кузнец, кивнув в сторону Чху.
– Он, э-э, иностранец.
И почти не соврала. Но почему-то стало не по себе. Борч лишь кивнул, соглашаясь.
– Голодные?
Кузнец накрыл стол молча. Усадил гостей. Налил себе чаю и молча наблюдал, как они ели, думая о чем-то своем. Пашка не очень-то хотела есть, но от аромата супа аппетит разыгрался. Ничего вкуснее она не ела. Кузнец оказался еще и отменным поваром.
Закончив ужин и поблагодарив хозяина, Пашка вновь приступила к расспросам.
– Я все-таки надеюсь, что вы расскажете мне, что происходит?
– Расскажу, что знаю. Но, будет лучше, если твой друг будет понимать, о чем речь идет.
– Я буду переводить.
– Не то.
– И что я могу сделать? Я что, преподам ему супер ускоренный курс иностранного языка!?
Борч внимательно посмотрел на Пашку. А потом спросил.
– Тебя не учили?
– Чему? Я ничего не понимаю. И честно говоря – мне это не нравится.
Пашка почувствовала, как внутри появляется что-то темное. Клубится, становится сильнее и сильнее. Это было не раздражение, ни злость, что можно было бы оправдать ситуацией. Это было что-то, с чем она могла не справится. Пашка это чувствовала. Еще чуть-чуть, и оно станет сильнее. Пашка испугалась. Но слова Борча, которые он произнес, успокоили ее мгновенно.
– Странно. Проводники учат своих детей с детства.
Он знает о Проводниках!? Хотя это вполне возможно.
– А почему вы решили, что я Проводник?
– Потому, что только Проводник мог появиться в нашем городке сегодня. Я не враг тебе. Потому вы в моем доме. Желал бы зла, отправил бы в совет.
– Да, что это за совет такой!?
– Правильный вопрос. Только вот твой друг скоро вскипит.
Чху действительно выглядел раздраженным. Он не понимал, о чем они говорят, но видел, как Пашка изменилась. Пусть изменения были едва заметны, но он знал, что с Пашкой что-то происходит. Но ему нужно знать, о чем они говорят, чтобы помочь ей, в случае чего.
– Но я не знаю, как передать ему знания языка. Я ничего не знаю о Проводниках. Учусь методом научного тыка.
– Я не могу тебя научить. Я кузнец. Но видел однажды, как проводники передавали знания языка. Нужен носитель языка. Это я. И тот кому нужно знание. Проводник, прикасался ко лбу носителя ладонью, а второй рукой, к голове того, кому передавал знания. Что дальше я не знаю.
– Понятно. Может Чху поможет разобраться. Он башковитый.
Пашка коротко рассказала обо всем, что произошло в доме кузнеца с момента их появления. И подробно о передачи знания.
– Ну конечно! Почему мне это в голову никогда не приходило!?
– Поздравляю. Ты, о чем вообще!
– Пашка. Проводник. Что если это не просто возможность путешествовать. То, что рассказал Борч, похоже на проводник от разума к разуму.
– То есть, я должна из головы Борча, провести знание языка в твою башку?
– Ну, мысль ты уловила. Попробуй.
– Ты рехнулся. Это же мозги! А если, что не так? Что если после моих «попробуй» ты станешь слюнявым идиотом?
– Ну, купишь мне леденец на палочке.
– Ага! И галош на веревочке.
– Пашка, у тебя это в крови. Тебе нужно всего лишь сосредоточиться на нужной мысли. Думаю, все сработает, само собой.
– В крови! Только вот кровь подпорчена. Забыл?
– Ну, если поделишься своей силой, жаловаться не буду.
Пашка замолчала. Она боялась экспериментировать. Она боялась навредить. И Борч понял ее мысли.
– Послушай, что расскажу. Может это поможет тебе. Я тогда удивился. Это было похоже на чудо. Но Проводник сказал тогда, что он лишь позволил людям поделиться тем, что они имеют.
Пашка, вдруг поняла. Она не сможет навредить, потому, что ничего делать не будет. Она лишь позволит Борчу научить Чху языку. Она подняла руку и дотронулась ладонью лба Борча. Вторую руку она положила на лоб Чху и закрыла глаза. Она почувствовала пустоту внутри. Словно она перестала быть собой. Стало легко. Потом появилась ниточка. Она потянулась сквозь пустоту, светясь и отдавая тепло. Протянулась через пустоту, наполнив светом. Стала шире, и потекла. Сколько это продолжалось, она не знала. Она не была Пашкой. Она была проводником.