Дипломатия - читать онлайн

24.1 Что такое публичная дипломатия? Подводя итог определения публичной дипломатии

Что такое публичная дипломатия?

«Публичная дипломатия – это публичное лицо традиционной дипломатии». (Дипломатия в ее многослойном значении представляет собой разработку и осуществление внешней политики, техники внешней политики, международных переговоров и профессиональной деятельности, которую осуществляют дипломаты).

Источник: https://goo.su/wkhsoNJ

Дипломатию можно просто определить как основной метод реализации внешней политики и как обычное средство коммуникации в международных отношениях (Вукадинович [39]).

В представлении Олсона [39]:

Дипломатия отвечает за управление отношениями между странами и другими субъектами с помощью советов, проектирования и осуществления внешней политики, согласования и обеспечения конкретных и широких интересов.

Дипломатическая деятельность предназначена для продвижения национальных интересов с помощью практики убеждения (Смис). В рамках такого понимания мы можем расположить и понятие публичной дипломатии. В двух наиболее часто используемых определениях Сигнитцер и Кумбс понимают публичную дипломатию как [39]:

В их понимании публичная дипломатия расширяет поле традиционной дипломатической деятельности: из сферы «высокой политики» на разнообразные вопросы и аспекты повседневной жизни и из «закрытой» сферы правительств и дипломатов на новых акторов и целевые группы, то есть на различных лиц, групп и учреждений, которые присоединяются к международной и межкультурной коммуникационной деятельности и оказывают влияние на политические отношения между странами.

Аналогично Манхейм приходит к выводу, что целью публичной дипломатии является объяснение и высказывание в пользу государственной политики и представление нации перед иностранной общественностью. Он определяет стратегическую публичную дипломатию как дипломатическую деятельность «правительство – народ» (government – public), которая включает в себя усилия правительства по влиянию на общественное мнение и мнение элиты в другой стране и через это также на внешнеполитическую деятельность целевой страны.

Публичная дипломатия должна отличаться от традиционной дипломатии тем, что она включает в себя взаимодействие не только с правительствами, но особенно с неправительственными лицами и организациями (Мурроу, Леонард).

Как сказал Туч, публичная дипломатия предполагает открытый процесс коммуникации, который основан на принципе публичности и пытается говорить с общественностью, в отличие от традиционной дипломатии, характеристиками которой являются секретность и эксклюзивность [39].

Гильбоа описывает публичную дипломатию в смысле содержания как деятельность в области информирования, образования и культуры, которая направлена на зарубежные страны с целью влияния на иностранные правительства через воздействие на их граждан [39].

Подводя итог определения публичной дипломатии

Подводя итог, публичную дипломатию можно определить просто как форму убедительной коммуникации с зарубежной общественностью в контексте достижения целей внешней политики. В основном речь идет об убедительной коммуникации, с помощью которой правительства пытаются путем информации и убеждения воздействовать на мнения и позиции общественности за рубежом, а точнее в зарубежных странах, с целью создания должного давления на политиков и тем самым воздействовать на решения и деятельность своих правительств в соответствии со своими целями и интересами.

24.2Основы понимания публичной дипломатии

В профессиональных дискуссиях и публицистических текстах часто можно встретить расплывчатое или даже неправильное понимание понятия публичной дипломатии. Верно, что это понятие в его различных формах проявления, т. е. деятельности, обусловлено историческими и международными обстоятельствами, но оно, несмотря на различные подходы, закреплено в его основных предпосылках.

Публичная дипломатия противоположна тайной дипломатии

Тайная дипломатия фактически переросла так называемую открытую, демократическую дипломатию, которая была введена американским президентом Вудро Вильсоном в международную систему после Первой мировой войны [39]:

В основе такой концепции лежала базовая модель демократической дипломатии, исходившая из того, что дипломат (как государственный служащий) подчиняется министру иностранных дел, а министр иностранных дел (как член правительства) зависит от парламентского большинства, в то время как парламент представляет волю суверенного народа (Николсон [39]).

При этом мы имеем, с одной стороны, допустимую секретность или конфиденциальность переговоров, необходимые для их функционирования, а с другой стороны, мы получаем открытость дипломатической деятельности, а точнее доступность информации о дипломатической деятельности (обнародование результатов переговоров, переговоры, пресс-конференции и др.) как условие демократического надзора общественности за внешней политикой и ее проверки в смысле парламентских дебатов и ратификации международных договоров.

Публичная дипломатия, по сути, является пропагандой

Сан Диего Подчиняться Пропаганде

Факт, что публичная дипломатия не сводится только к информированию в смысле передачи объективной, «нейтральной» информации, но скорее фундаментально определяется именно своей «интенциональностью», или намерением убедить. Поэтому сравним самые основные определения убеждения и пропаганды. Убеждение – это «сложный непрерывный интерактивный процесс, в котором коммуникатор пытается повлиять на партнера по общению, чтобы тот принял предлагаемые позиции и модели поведения (убеждаемый должен расширить или изменить свои представления о событиях в мире)». (Врег).

В противовес этому пропаганда «использует и злоупотребляет моделью убеждающей коммуникации взаимозависимой зависимости и взаимности для создания видимости равноправного, двустороннего общения и удовлетворения потребностей и интересов публики.» (Врег). Пропаганду можно понимать также как «односмысленную, обычно полуправдивую коммуникацию, предназначенную для убеждения общественного мнения». (Груниг).

Несмотря на это, многие авторы предупреждают о взаимосвязанности реальных процессов. Кунчик (2003: 400) говорит о семантической игре между терминами публичной дипломатии, пропаганды, связей с общественностью и рекламы. Тух (1990: 9) утверждает, что пропаганда была бы наиболее удовлетворительным термином, если бы использовалась в своем первоначальном значении и не была обременена многочисленными исторически обусловленными негативными коннотациями. Аналогично Врег приходит к выводу, что каждое коммуникативное убеждение содержит элементы политической пропаганды, которая имеет уничижительное значение, следовательно, коннотацию манипуляции и ложной аргументации.

Поэтому, на наш взгляд, о публичной дипломатии можно говорить и в контексте так называемой международной пропаганды, как ее понимает Врег: «… это коммуникация национальных государств с целью повлиять на политически значимое поведение людей других наций и стран». В нашем понимании этой модели убеждения-пропаганды, однако, жесткая сила в принципе исключается, в то время как публичная дипломатия использует преимущественно так называемую мягкую силу, то есть способность достигать желаемых внешнеполитических целей через создание привлекательности политики, убеждение, определение медиа-публичной повестки дня с намерением трансформировать предпочтения других стран, их следование и согласие с желаемой деятельностью (Най и Оуэнс).

Публичная дипломатия включает в себя отношения как с внутренней, так и с международной общественностью

В принципе, публичная дипломатия остается (дипломатическим) средством (осуществления) внешней политики, с помощью которого государство в соответствии со своими целями пытается воздействовать или влиять на международную среду и поэтому по определению направлена в первую очередь на зарубежную общественность.

Поэтому в своей основной концепции публичная дипломатия не может быть альтернативным термином для классических правительственных отношений с общественностью (таких как, например, «публичная дипломатия в правительстве») или коммуникации министерства иностранных дел внутри материнского государства, где она в большей или меньшей степени выполняет функцию внутриполитического убеждения и демократической легитимации представителей народа. В США, например, до сих пор действует закон Смита-Мундта от 1948 года, запрещающий деятельность публичной дипломатии на внутренней территории.

В наше время коммуникационно-информационной взаимосвязанности и взаимозависимости, которая также выражается в тенденциях сближения внутренней и внешней политики и интернационализации современной жизни, такое строгое разграничение между коммуникационной деятельностью для отечественной и зарубежной общественности фактически уже практически невозможно.

Перекресток между публичной дипломатией и связями с общественностью представляет собой область так называемых международных (глобальных, транснациональных) связей с общественностью, которые обозначают «усилия по улучшению репутации одной страны в другой (или нескольких странах) с помощью распространения интересной информации, где создание враждебного образа третьей страны может служить подпиткой собственной репутации» (Кунчик).

При этом зачастую трудно провести различие между деятельностью такого рода, осуществляемой странами, международными политическими и экономическими организациями или транснациональными корпорациями, поэтому можно говорить об общем определении международных отношений с общественностью как любых «запланированных и организованных усилий компании, учреждения или правительства, направленных на установление взаимовыгодных отношений с общественностью других стран и народов.» (Уилкокс, Аулт, Эйдж).

Разные авторы (Сигницер Кумбс; Груниг) находят параллели между обеими концепциями: в схожих целях, т.е. влиянии на иностранную общественность в пользу собственной организации/правительства, в схожих целевых (иностранных) общественностях, в схожих стратегиях и использовании инструментов.

Скорее всего, наиболее важным общим моментом концепций публичной дипломатии и международных связей с общественностью является то, что речь идет о долгосрочных, сложных процессах взаимодействия, в которых выстраиваются разносторонние, но симметричные отношения с зарубежными общественностями. Связи с общественностью понимаются как целостное управление отношениями определенной организации с ее общественностью, где коммуникация предстает как один из возможных, но не единственный способ действия, а в процессе взаимодействия организация и ее общественность действуют и влияют вместе (Верчич).

Публичная дипломатия – это публичное лоббирование

Основными задачами дипломатии, как они определены международным правом, являются представительство, переговоры и наблюдение (Бенко). Третья статья Венской конвенции (1961) о дипломатических отношениях определяет функции дипломатических миссий следующим образом: представление государства-отправителя в государстве пребывания; защита интересов государства-отправителя и его граждан в принимающем государстве; переговоры с правительством государства пребывания, ознакомление всеми законными средствами с условиями и ходом событий в государстве пребывания и сообщение об этом правительству государства-отправителя; продвижение и развитие дружественных отношений. Публичная дипломатия и в наше время остается в рамках определенных задач и функций, принимая во внимание специфическое измерение публичной сферы: так, например, современный дипломат публично представляет и интерпретирует позиции своей страны (СМИ и публичные выступления), сообщает и комментирует атмосферу общественного мнения и СМИ в принимающем государстве, сотрудничает со СМИ и лидерами мнений, вступает в контакт с важными представителями экономики, групп интересов, науки, академических институтов и т.д..

Некоторые из этих (обычных) дипломатических действий можно охарактеризовать как лоббистскую деятельность. Лоббирование в собственном смысле слова, то есть как отдельный комплекс профессиональных задач и действий, с помощью которых они должны в неформальных институциональных сетях влиять на процесс принятия решений во имя особых общих выгод или выгод конкретных групп людей (Мак, Ковач), не может стать центральным и определяющим сегментом публичной дипломатии. В этом контексте было бы более разумным предпринять специальное рассмотрение роли так называемой экономической дипломатии, которая работает в функции продвижения экономических интересов и акторов материнского государства за рубежом.

Публичная дипломатия – это инсценировка событий для СМИ

Можно утверждать, что СМИ наконец-то вошли в традиционно эксклюзивную сферу дипломатии: они не только реагируют на международные политические события, но и активно включаются в процессы коммуникации между правительствами и общественностью по поводу международной политики и даже сами стали средством внешней политики, успокаивая и посредничая, но и обостряя отношения и конфликты (Kunczik, 2003: 409). С расширением глобальной коммуникации мировая политика стала в значительной степени передаваться через СМИ и особенно через международные телевизионные сети, с так называемым эффектом CNN, как будто происходящее в реальном времени на глазах у «глобальной» общественности (Гильбоа, Робинсон).

Динамика и стиль работы необратимо меняются в современной дипломатии, которая достаточно часто работает в условиях, когда «ценная информация, наблюдения и рекомендации из далеких дипломатических и разведывательных источников перестали поступать в нужное время, чтобы повлиять на решения, и даже когда такая информация поступает вовремя, она не может конкурировать с драматическими телевизионными кадрами и прямыми репортажами о кризисах и иностранных делах». (Гильбоа).

К «медиа-реальности» и ее законам в определенной степени адаптируются и глобальные политики и субъекты внешней политики при формулировании и реализации своей политики, где они пытаются с помощью различных техник и навыков связей с общественностью улучшить не только содержание, но и создать события, достойные освещения в СМИ, усилить убедительность публичного образа и привлекательность своей внешней политики.

Поэтому и те, кто вовлечен в этот процесс, признают, что «слишком часто важно, насколько хорошо будет „сыграна“ определенная политика, как будут выглядеть образы, будут ли посланы правильные сигналы и впечатлит ли общественность гибкость реакции правительства – а не то, продвигает ли эта политика долгосрочные национальные интересы». (Герген). Поэтому некоторые авторы (Аммон, Гильбоа) говорят о дипломатии, которая в своей инструментализации систематически и скрупулезно следует законам и форматам СМИ и трансформируется в формы так называемой медиадипломатии, теле (ди) пломатии, фотодипломатии, soundbite-, instant- и real-time дипломатии.

Еще более радикальными являются те утверждения, что в условиях медиа-войн «западные дипломатии стали настолько изощренными в превращении общественной информации в визуально хитрую манеру и телевизионные сети, которые действуют в симбиотической связи с правительством и стремятся к формированию геополитических повесток дня, определяемых сильными правительствами.» (Туссу).

Несмотря на эти тенденции, деятельность СМИ не может полностью заменить деятельность публичной дипломатии: даже сближаясь на поле коммуникации и медиа-представительства, дипломатическая и журналистская профессии остаются различимыми, сохраняя свои особые и отдельные функции.

Ежедневные новости и сообщения СМИ не могут удовлетворить потребности процессов принятия решений по внешней политике и международным вопросам в такой степени, как более глубокие дипломатические доклады, насыщенные информацией, источниками, анализом и рекомендациями (Вукадинович).

Также нельзя недооценивать роль традиционных дипломатических каналов и значение межличностной (дипломатической) коммуникации. Тем не менее, существует общее правило, подтвержденное богатым опытом, что СМИ при отсутствии четкой политики и убедительной государственной стратегии обычно приводят к разрушительным результатам (Робинсон, Хоге).

Публичная дипломатия – это продвижение и брендинг государств за рубежом

Можно согласиться с выводом о том, что государства в процессе глобализации теряют контроль, но могут и приобретать влияние (Браун и Студемайстер. Хэм даже говорит о переходе от геополитики и власти во времена постмодерна, для которого характерны влияние и имидж. Поскольку и в глобальной политике «сегодня шоу/воображение – это пространство для действия, а не только для бегства» (Аппадураи, Розенау). Поэтому в современном мире государства, а также международные организации стремятся к наилучшей целостной презентации, так называемому продвижению, чтобы повысить свою репутацию/имидж, который мы понимаем как сумму всех когнитивных, аффективных и ценностных представлений и позиций о конкретном государстве и нации, которые до определенной степени основаны на доверии (Кунчик).

В этом контексте Клайн и Бергинк утверждают, что традиционная дипломатия исчезает и что политикам в будущем придется найти нишу для своей страны, то есть ее рыночный бренд. По его словам, это означает «вступление в конкурентный маркетинг страны, обеспечение лояльности и удовлетворенности своих и иностранных граждан и особенно создание добавленной стоимости собственного рыночного бренда в глазах различных групп его получателей» (Там же). То же самое утверждают и другие авторы (Ham, 2001; Kunczik, 1997), что страны в данном случае представляют себя в соответствии с рекламой коммерческих продуктов и конкурируют за привязанность публики подобно рыночным брендам (так называемый «бренд государства»). «Государства как бренды все еще „воюют“ (и были созданы – т.е. сформированы и учреждены – в „войне“), хотя на этот раз через ненасильственную гонку за долю рынка и узнаваемость». (Хэм).

В то же время они подчеркивают, что государство как торговый бренд не может быть искусственно сконструировано, и оно должно в первую очередь основываться на идентичности страны, которая заключается в ее самовосприятии, видении и национальной культуре. Для большей узнаваемости государства, последующего укрепления его имиджа/репутации и, наконец, для создания торговой марки необходимо вложить значительные средства в запланированную коммуникацию, а государство как бренд должно быть подтверждено также и его гражданами (Клайн).

В области государственного брендинга, несомненно, лидируют национальные туристические организации, которые эффективно осуществляют конкретные стратегические и креативные международные связи с общественностью, которые синергетически способствуют всем эффектам публичной дипломатии конкретного государства (Кунчик).

Однако такие рекламные и PR-кампании нельзя приравнивать к публичной дипломатии, поскольку речь часто идет о разных измерениях продукта, то есть государства, которое таким образом продвигается на рынок для разных целевых аудиторий. Важно отметить, что публичная дипломатия – это не просто набор приемов продвижения государства (реклама, связи с общественностью, паблисити), а фундаментально определяется содержанием и качеством формулирования и реализации внешней политики – в смысле «дела сильнее слов». С этим, по нашему мнению, связаны и две максимы: «Если имидж плох, а дела хороши, то это наша вина в том, что мы не умеем общаться. Если имидж – это реалистичная картина наших недостатков, то мы все равно виноваты в том, что не умеем хорошо управлять». (Бернстейн).

Публичная дипломатия в функции внешней культурной политики

Уже «отцы» публичной дипломатии Сигницер и Кумбс признают помимо так называемой жесткой линии, использующей пропаганду и убеждение, еще и так называемую нежную линию публичной дипломатии. Эта линия стоит на принципе, что информационные и культурные программы должны обходить сиюминутные цели внешней политики и фокусироваться на высших, долгосрочных национальных целях.

В этом свете возникает мысль, что общественная дипломатия не только не выполняет функции внешней политики, но, скорее, как так называемая культурная дипломатия берет на себя роль проведения так называемой внешней культурной политики, развития международных культурных связей, межкультурного диалога, взаимопонимания и сотрудничества.

Сложности возникают уже в содержательной точке зрения такого понимания публичной дипломатии: базовым ориентиром для деятельности публичной дипломатии являются национальные интересы и внешнеполитические цели, которые в принципе основаны на внутреннем консенсусе относительно национальной идентичности и ценностей.

Как, таким образом, общественная дипломатия в своей коммуникации может регулировать «разнообразие внутри и универсальность снаружи», не впадая в культурный империализм и фактически поощряя модели межкультурной толерантности?

Возникает также вопрос о том, кто является акторами культурной дипломатии: национальные министерства культуры или независимые общественные институты, известные в Европе (например, Британский совет, Институт Гете, культурные центры за рубежом), или независимые культурные учреждения и сами художники, международные организации, профессиональные ассоциации и т. д.

Наше понимание международных культурных потоков идет скорее в направлении разрушения институциональных и государственных рамок, где внешняя политика и дипломатия в основном стоят на его стороне и заботятся о том, чтобы не быть препятствием. В этом смысле, например, молодые художники могут стать лучшими культурными послами, поскольку именно их творчество и особый образ жизни представляют собой узнаваемый элемент современной идентичности, он ломает стереотипы и как таковой действует вовне эффективно, если даже не заразительно.

24.3 КАКОВА СоВРЕМЕННАЯ ПУБЛИЧНАЯ ДИПЛОМАТИЯ?

Кто может быть современным дипломатом?

«Современным дипломатом может быть любой, кто идентифицирует себя с ценностями определенной страны в рамках международного сообщества и гуманитарными моделями решения открытых дилемм глобализации» (Гучек).

Понимание публичной дипломатии в наше время и направлений ее будущего развития

Обращение к основному предположению может помочь также в понимании публичной дипломатии в наше время и направлений ее будущего развития. При концептуализации так называемой современной публичной дипломатии необходимо учитывать, что среда, из которой сегодня проистекает функциональная потребность в публичной дипломатии, необратимо меняется, особенно с революционным развитием каналов связи и информационных технологий и как таковых. диктует современные (традиционные и альтернативные) методы деятельности публичной дипломатии. Международное сообщество 21 века определяется многими парадоксами и противоречиями, такими как процессы фрагментации и интеграции (так называемая фрагментация).

Концепция публичной дипломатии становится доминирующей концепцией современной дипломатии 21 века.

Международные отношения и дипломатия, а вместе с тем и современные войны, происходят сегодня во взаимозависимых глобальных сетях акторов, информации и идей, где медиа, информационные технологии и идеальные пространства зарастают государственной территорией, а вместе с тем и традиционной концепции суверенитета и власти (Розенау).

Важным вопросом здесь, конечно же, является коммуникация или даже воображение, где вещи, которые представляются через средства массовой информации, особенно через глобальные телевизионные сети, такие как CNN, как реальные и также воспринимаются как реальные, что сегодня фактически представлено в так называемых «шутках». «собачьей» внешней политики, а точнее в медиализации или даже виртуализации современных вооруженных конфликтов. Представляется, что в таких условиях концепция публичной дипломатии становится доминирующей концепцией современной дипломатии 21 века.

Современная дипломатия

Несмотря на многочисленные предсказания о конце дипломатии, новый контекст международных отношений диктует еще большую дипломатию, которая по своей основной коммуникативной функции остается центральной.

Современная (публичная) дипломатия как таковая уже в своей основе содержит коммуникативную деятельность, где коммуникация не является самоцелью, а соединяется с конкретным внешнеполитическим содержанием, эффектами, ценностями и нормами и, несмотря на это, стратегически планируется как молчание. (Плавшак).

При этом на разных уровнях поднимаются новые концептуальные вопросы, показывающие тенденции будущей эволюции публичной дипломатии и ее деятельности. На уровне акторов (так называемых коммуникаторов и адресатов): в сфере публичной дипломатии помимо традиционных дипломатических агентов (правительств, полномочных представителей) активны и другие – СМИ, неправительственные организации, хозяйствующие субъекты, физические лица и т. д.

Использование СМИ

На уровне каналов и методов работы: традиционные дипломатические каналы и методы работы существенно дополняются использованием современных средств массовой информации. На уровне содержания и «миссии» [39]:

Современные методы работы публичной дипломатии

Современные методы работы публичной дипломатии можно понимать как взаимодополняющие и в какой-то мере конвергентные: с одной стороны сохраняется роль традиционной дипломатии, определенная Венской конвенцией о дипломатических сношениях (1961 г.), а с другой она дополняется и расширяется (в смысле добавленной стоимости) сетевыми, коммуникационными и рыночными способами работы.

Современные дипломаты

Современные дипломаты справляются с новыми вызовами и задачами [39]:

В то же время они должны оставаться в своей основной роли, активной и глубокой: своевременно и целостно распознавая и реагируя на развитие международных отношений, определяя повестку дня, открывая вопросы, формируя коалиции, международные режимы или порядок, катализируя коллективные действия и т. д. (Шарп).

Мы можем говорить о современной публичной дипломатии как о сетевой, модераторской и катализаторной дипломатии, которая общается в сетях акторов, включая средства массовой информации, переводы, посредничество, фильтрацию, анализ и интерпретацию международных и внешнеполитических вопросов. с добавленной стоимостью. Поэтому в сфере внешней политики и международных отношений общественное партнерство должно приобретать все большее значение.