– Милая, ты готова? – в комнату без стука вошла мама. – О Боги, что это?!
Зубастик застыл с кисточкой от шторы в пасти.
Я в это время пыталась выдернуть ее и заменить на кусочек бекона.
– Да, мама? – я невинно захлопала глазами, делая вид, что не понимаю, о чем она.
– Что это такое у тебя на столе? Мы же договаривались – никаких растений в доме.
– Лили держит амариллис в комнате, и ничего.
Мама сглотнула, почувствовав плотоядную ауру Зубастика.
– ЭТО не имеет ничего общего с амариллисом, – сдавленно ответила она. – В комнате сквозняк?
– Нет, почему ты спросила?
– Оно, кажется, пошевелилось.
– Случайно задела, – пожала плечами я и достала из пасти кисточку, – когда переставляла, зацепилась…
– Ладно, мы выходим. Время поджимает. И завтра, будь добра, унеси его в оранжерею.
Спорить с мамой было бессмысленно. Уверена, завтра она и не вспомнит про цветок. Кивнув, я дождалась, пока мама выйдет из комнаты, и достала из ящика запас еды для Зубастика.
– Сиди тихо, служанок не трогай, – дала я последние наставления и, погладив гладкий стебелек, отправилась навстречу судьбе.
Сердце бешено колотилось, пока мы ехали в карете. Еще недавно я посмеивалась над дебютантками на первом балу, а теперь сама готова была упасть в обморок.
– Дели, ты выглядишь бледной, – с тревогой заметила Лили.
– Мне страшно, – произнесла я первое, что пришло в голову, и все уставились на меня.
– Детка, это всего лишь бал. Все будет в порядке, – заверила мама.
Ха, я бы на ее месте не спешила с прогнозами.
– Дели, ты что-то задумала? – спросила Лили так, чтобы родители не услышали.
– Ничего, кроме танцев, – натянуто улыбнулась я.
Это было чистой правдой.
– Много не кружись, иначе тебя стошнит. Будет минутка, я отвлеку маму, а ты съешь кусочек шоколада и запей одним глотком шампанского. Не больше. Иначе быстро опьянеешь, – давала наставления сестра, и я благодарно кивала. – И выбрось волнение из головы. Ты очаровательно выглядишь, и любой, кому достанется с тобой танец, будет счастлив.
Я не ожидала от нее поддержки и готова была от всего сердца ее обнять, но карета остановилась. Мы приехали.
В зале взгляд тут же нашел фигуру в черном. Валиан стоял рядом с принцем Эдвардом и смотрел на толпу собравшихся гостей, как на скопище сорняков. А потом наши взгляды встретились. Сердце пропустило удар.
«Что же творится у тебя в голове?» – подумала я. Валиан первым отвел взгляд. На его щеках выступил легкий румянец. Он нервно поправил фрак и убрал руки за спину, смотря куда-то вбок.
Улыбка расцвела на моих губах. Это был знак. Последовав совету сестры, я взяла бокал с шампанским. Наблюдая за проносящимися мимо в вальсе парами, я обдумывала грядущий скандал. Сегодня. Я сделаю это сегодня.
Спрятавшись за одной из колонн, я пыталась собраться с духом. Прошло как минимум два танца, а я все не могла оторвать спину от прохладного камня. Выпив бокал до дна, я поставила его на столик. Валиан все так же стоял рядом с принцем Эдвардом. Наступил небольшой перерыв. «Сейчас», – пронеслось в голове, и ноги сами понесли меня через зал к Валиану.
Первым мое наступление заметил принц Эдвард. Он замер и перенес внимание со своего друга на меня. Валиан, не понимая, что происходит, проследил за взглядом Эдварда. Моя решимость граничила с безумием самоубийцы, и мужчины остолбенели, как кошки, когда на них на полном ходу несется карета.
– Принц Эдвард, – я присела в реверансе, затем перевела взгляд на Валиана и четко произнесла: – Лорд Кроу, разрешите пригласить вас на танец.
Повисло молчание. Секунды тянулись мучительно долго, и протяни он с ответом чуть дольше, я бы умерла от разрыва сердца.
– Я не танцую, леди Далия, – сухо произнес Валиан, снова исковеркав мое имя.
– Какая удача, – сориентировался принц Эдвард и, взяв меня под руку, повел в центр зала.
Я слова не сказала, переваривая грубый отказ. Еще никогда в жизни меня так не унижали, и, хуже всего – я сама позволила это сделать. У Валиана имелось два варианта. Подарить мне танец и, наговорив грубостей, попросить не приближаться к нему на пушечный выстрел. Я бы перенесла это, но он выбрал вариант номер два.
– Спасибо, – тихо произнесла я.
Эдвард молчал, кажется, он сам был чем-то расстроен.
– Это был очень глупый и безрассудный поступок, – произнес он, когда танец стал подходить к концу, – но мне жаль, что вы решились на него не ради меня.
Музыка стихла. Его Высочество отвел меня к родителям. Сестра, мать и отец, наблюдавшие за всем со стороны, выглядели просто ужасно. Раскланявшись с принцем, я осталась на съедение семье.
– Мы едем домой, – жестко произнес отец, и под любопытствующие взгляды мы удалились из зала.
Это была катастрофа. Мама что-то кричала, плакала и сотрясала воздух. Отец уставился в окно, и Лили последовала его примеру. Я же смотрела на свои руки и ничего не слышала.
«Я не танцую», – прокручивала я в голове фразу, брошенную Валианом.
Эдвард был прав. Я поступила глупо. Я сделала все, что могла, и даже больше. На заднем плане продолжали звучать мамины крики, а внутри вместо сердца разрасталась дыра. Волнения больше не было. Только боль от того, что я поставила все на кон и проиграла.
– Это позор для всей семьи! Взять и самой пригласить принца на танец. О чем ты только думала, бесстыжая девчонка!
Пытаться объяснить, что моей целью был не принц Эдвард, а Валиан, не было никакого смысла. – Ты под домашним арестом, и чтобы я даже носа твоего не видела в столовой! – крикнула мама вслед, когда я поднималась по лестнице в свою комнату. Зубастик снова грыз книгу по флористике. Верхние ящики стола были выдвинуты, а их содержимое вывернуто наружу. В мое отсутствие кое-кто обыскивал комнату в поисках съестного. Не став делать замечание плохо воспитанному растению (у нас с ним было много общего), я села за ночной столик и принялась разбирать прическу. В маленькую вазочку полетели многочисленные шпильки и заколки-невидимки, и чем легче становилось голове, тем тяжелее было сдерживать нахлынувшие чувства и эмоции. Мне хватило сил снять украшения и неудобное платье. Аккуратно повесить его на плечики, убрать в шкаф. Как только створки закрылись, невидимая плотина рухнула, и слезы ручьем потекли по щекам. Невыносимая боль, рвущаяся из груди, не дала мне даже добраться до кровати, и я осела на пол, свернувшись калачиком. Зубастик, понимая, что произошло нечто ужасное, оставил книгу и, словно паук, подполз на своих многочисленных корешках ко мне. Он не мог мурчать, как кошка, или ластиться, как собака, но явно испытывал острое желание хоть как-то меня утешить. Его пасть легла мне на голову. Гладкая блестящая кожица стебля приятно холодила лоб. – Мне разбили сердце, Зубастик, – прошептала я, глотая слезы, но он и так все понял.
На следующее утро у меня раскалывалась голова. Всю ночь я проплакала в подушку. Отражение в зеркале выглядело настолько отвратительным, что я накинула на него шаль и вернулась обратно в кровать. Принесли завтрак. Мне запрещалось выходить из комнаты, но морить голодом узницу никто не собирался. Не чувствуя аппетита, я отдала все Зубастику и уставилась в окно. Прекрасный погожий денек не сочетался с тем, что осталось в душе после бури эмоций. Жизнь, можно считать, была закончена. Возникла безумная идея сделать веревку из простыней и сбежать через окно. Начать новую жизнь за семью морями и спустя много лет вернуться, чтобы показать Валиану, какую огромную ошибку он совершил. Какое-то время эта мысль меня развлекала, но реальность не имела с ней ничего общего.
Раздался нетерпеливый стук в дверь.
– Войдите, – сказала я, и на пороге появилась Сара.
– Леди Делия, – она выглядела весьма взволнованной, – вставайте. Нам нужно быстро привести вас в порядок.
– Что? – не поняла я. – А как же наказание?
– Утром посыльный принес письмо из дворца. Королева Синтия приглашает вас и ваших родителей на чай.
В изумлении я открыла рот. Если нашу семью решили лишить титула из-за моего непристойного поведения, то вряд ли бы процедура началась с чашечки чая.
– А Лили?
– Не уверена, но ее имя в приглашении не значилось. Лорд Гарден велел ей остаться дома.
Я перестала что-либо понимать. Зачем королева пригласила нас во дворец?