На столе лежали три желтоватые папки с личными делами и красная с золотым тиснением «Совершенно секретно». В нее-то Гамаюн и вцепился.
– Так, что тут? Проверили камень, который я принес?
Телохранитель профессионально сдержал смешок, а вот старик-геолог расхохотался в голос.
– Камень? Ха-ха-ха! Слышь, Корней, он думает, что это камень.
– Скорее уж какамень, – краешки губ Корнея предательски поползли вверх.
– Какамень, ха-ха-ха! Это ты в точку, – Михалыч смахнул набежавшую слезу и хлопнул телохранителя по плечу. – Какамень, ой, держите меня! Не могу…
– Отставить балаган! – недовольно одернул их Гамаюн, поигрывая желваками.
Но, пробежав глазами первую страницу секретного отчета, хмыкнул.
– Да ладно?!
– Шо… Шо… Шоколадно, – зашелся в новом приступе хохота Михалыч.
– Я принес из прошлого замороженный мамонтячий навоз?!
– Так точно, Сергей Николаевич, – отчеканил телохранитель и отвернулся, сдавленно похрюкивая.
Гамаюн продолжал наскоро читать, перелистывая тонкие странички.
– Его исследовали семь специалистов по древним экскрементам… Неужели есть и такие?
– Целый научный институт, – подтвердил геолог, судорожно выдыхая. – Прикинь, они ковыряют окаменевшее дерьмо людей и животных, ну там всякие непереваренные семена растений ищут, паразитов…
– Безумие какое-то, – пожал плечами Гамаюн. – Это что же получается, приходит школьник к родителям и говорит: «Мама, папа, я все обдумал и хочу пойти учиться на…» Как это называется? На дерьмолога? Зачем вообще все это нужно?
– Очень нужно. Эти окаменелости датируют с невероятной точностью. Чуть ли не до одной недели, что в масштабах археологии – шик! Это даже круче, чем радиоуглеродный анализ. Так что отдельное спасибо тебе, что принес не камень, а какамень.
Михалыч снова расхохотался.
– Да хорош ржать, – огрызнулся Гамаюн, но уже беззлобно. – Так, получается, что тот тоннель привел нас, – он перелистнул страницу, – в год… Ни хрена себе! В 20084 до нашей эры? На двадцать тысяч лет назад?
– На двадцать две, – уточнил человек в белом халате, сидящий в углу. – Надо добавить еще те две тысячи, что продолжается наша эра.
Гамаюн аж подпрыгнул. Можно стерпеть, если над тобой смеются доверенные люди, хотя это и неприятно. Но позволить незнакомцу поправлять себя…
– Вы еще кто такой!? – резкий вопрос напоминал удар наотмашь.
– Это профессор Гаврилов, – представил геолог. – Из нашей секретной лаборатории.
Профессор привстал, поклонился и снова плюхнулся в кресло.
– Меня пригласили провести инструктаж для команды засланцев, – сказал он, ничуть не смутившись. – И если вам действительно интересно, то этих весьма уважаемых в научных кругах специалистов называют палеоскатологами, а объекты их исследований – копролитами и…
– Не интересно, – оборвал его Гамаюн. – От слова совсем. Скажите самое главное, чтобы не читать всю эту писанину, – он захлопнул красную папку, – вы разобрались с принципом действия временного портала?
– О, это было не трудно, – горделиво приосанился профессор. – Квантовые поля в структуре пространственно-временного…
– Не-не-не, давайте по-человечески говорить, – снова перебил Гамаюн. – Сможете перенастроить эту зеленую арку так, чтобы не к мамонтам через нее попадать, а к Сократу?
Профессор обиженно поджал губы.
– Могу объяснить совсем просто, как пятилетним детям… Мы разберем эти кубики, сложим их в другом порядке и длина квантовой волны… – Гаврилов запнулся. – То есть, я хотел сказать, и волшебным образом этот новый портал перенесет всех, кто туда войдет, в год смерти Сократа.
– Ну вот, сразу все понятно, – кивнул Гамаюн. – Перенесет прямиком в Древнюю Грецию, значит?
– Не совсем так, – замялся профессор. – Наша команда перенесется во времени, но место останется прежним. Они окажутся в четырехсотом году до нашей эры, но в той же тайге, где и стоит портал. Координаты высадки мы поменять не сможем.
– Погодите-ка, – встрял геолог. – А если портал разобрать в тайге, а собрать заново в Афинах? Тогда наши ребята сразу к Сократу и выйдут.
– Нельзя, Михалыч, нельзя, – покачал головой Гамаюн. – Зачем, по-твоему, вся эта секретность? – холеные ногти побарабанили по красной папке. – Как только мы привезем камни в Грецию, шпионы всех мировых корпораций слетятся туда, как мухи на… копролит.
– К тому же, это ничего не даст, – снова обрел менторский тон профессор. – Куда бы мы не перенесли портал сейчас, в прошлом он останется на том же самом месте. Поэтому из современных Афин засланцы попадут в ту же самую тайгу.
– Сколько ж они будут топать с севера на юг? – старый геолог нервно переплел пальцы. – Месяц? Год? Там такие буреломы, уж мне поверьте!
– Плохо вы о нас думаете, – самодовольно усмехнулся Гаврилов. – Этот вопрос уже решен и согласован на самом верху.
– На какой еще верху? – напрягся Гамаюн. – Проект «Сократ» возглавляю я, а я ничего не согласовывал.
– Да, но первый вице-президент распорядился выделить команде реактивные ранцы, чтобы пролететь четырнадцать тысяч километров.
– Ранцы? А они у нас есть? Я ничего не слышал о подобных разработках…
– Конечно, не слышали, у вас же допуска нет. Поэтому решение принимал первый вице-президент, – профессор осекся, взглянув на побледневшее лицо собеседника, и постарался сгладить неловкий момент. – Главное, что на реактивной тяге команда доберется до Афин за три дня. Максимум, за четыре. Заряда хватит и на обратную дорогу, но мы снабдим их дополнительными аккумуляторами, на случай непредвиденных маневров. А также перстнями с аптечкой и парализатором…
– А перстни зачем? – уязвленный Гамаюн все еще пребывал в ворчливом настроении. – Разве не проще взять обычный парализатор и обычную аптечку?
Профессор округлил глаза и замахал руками.
– Что вы, что вы, это абсолютно безответственный подход! Ведь одна из главных задач засланцев – не навредить. А если они погибнут, выполняя задание? Если современные технологии попадут в руки древних людей? Это изменит ход истории. Представьте себе, что дикари завладеют нашим супероружием… Какого шороху они наведут! Возможно, эти изменения станут необратимыми, и тогда будущее подвергнется непредсказуемым корректировкам. Вы проснетесь, а никакой Корпорации нет. А может и не проснетесь, потому что даже не родились… Поэтому принято решение замаскировать все необходимое под массивные перстни, точные копии тех, что носили в то время. Настроены они будут на отпечатки пальцев наших засланцев и если окажутся в чужих руках, то будут восприниматься, как обычная побрякушка.
– При-ня-то ре-ше-ни-е, – протянул геолог. – Опять, небось, первый встрял?
– Потому что у остальных, – Гаврилов окинул всех насмешливым взглядом, – нет доступа.
– Сергей Николаевич, хотите я его вырублю? – прошептал телохранитель.
– Очень хочу, – вздохнул Гамаюн. – Но пока не надо.
Он снова открыл папку с секретным докладом и сделал вид, что погрузился в чтение. На самом деле, он мысленно просчитывал дальнейшие ходы в той шахматной партии, где его фигуры теснил серьезный противник. Первый вице-президент чует, что в случае успеха проекта, его позиции в Корпорации пошатнутся. Придется подвинуться, да… Значит, не исключено, что Кузьманов устроит саботаж. Щедрые дары в виде ранцев и перстней могут быть «троянскими конями». Как сказал этот яйцеголовый? «Погибнут, выполняя задание»? Ну нет, надо попытаться избавиться от этого барахла.
– А если реактивный ранец попадет в руки дикарей, разве это не изменит ход истории? – спросил он неожиданно. – Может, лучше пусть они на лошадях скачут? Таким средством передвижения в те годы никого не удивишь.
– Что вы, что вы! Ну какие лошади? Мы придадим ранцам форму крыльев, чтобы если кто и заметит летящие в небе фигуры, принял их за ангелов или каких-нибудь местных богов. Тогда, прямо скажем, народ повпечатлительнее был. К тому же, в ранцы встроена система самоуничтожения, и если их попытается активировать кто-нибудь, кроме наших героев… Вспыхнет – и поминай, как звали. Это уже согласовано, – Гаврилов поднял указательные пальцы к потолку, – на самом верху.
Гамаюн хлопнул красной папкой по столу. Профессор раздражал, но гнев был направлен не на эту лабораторную крысу, а на того, кто кормил ее и включал свет в лабиринте, указывающий – в каком направлении бежать.
– Кандидаты в команду отобраны с особой тщательностью, – продолжал бесить этот хмырь в белом халате. – Все они готовы, не моргнув глазом, погибнуть, выполняя любое задание Корпорации. Если вы ознакомитесь с их личными делами, то…
– Нет нужды, – Гамаюн мельком взглянув на фотографии, приклеенные к обложкам личных дел: волевые подбородки, суровые взгляды, бритые головы. – Эти кандидаты нам не подходят.
– Но они отобраны и утверждены на самом верху! – возразил профессор. – Они сейчас в коридоре и ждут инструктажа. А вы забраковали их, даже не взглянув на их характеристики. На каком основании?
– Мне не нужны солдафоны, готовые погибнуть за Корпорацию, – пожелтевшие папки полетели в корзину для мусора. – Мне нужны те, кто сумеет выжить любой ценой. Я соберу новую команду, которая добудет Сократа. Инструктаж переносится на завтра.