По дороге домой я захожу в публичную библиотеку. Это старинное здание из красно-белого кирпича с округлой башенкой на одном конце. Войдя внутрь, я направляюсь прямиком в отдел местной истории. Он занимает небольшую отдельную комнату, в которой я могу сесть и пользоваться вайфаем, не опасаясь подглядываний. Я достаю свой альбом для эскизов и несколько цветных карандашей (хотя мне на самом деле не мешало бы заняться выпускным арт-проектом), вытаскиваю мобильник и загружаю фильм, который выбрал Форд для нашего совместного просмотра вечером. У Форда дома тоже нет вайфая, так что мне приходится тайком скачивать этот фильм в библиотеке.
Дожидаясь окончания загрузки, я просматриваю местные новостные репортажи о Клэр Палмер. Упоминаний о ее глазах нигде нет. Но меня охватывает странное чувство тревоги, когда я представляю себе девушку, кружащуюся на воде… девушку без глаз… Под стать Сейди.
Закрыв браузер, я пытаюсь сфокусировать внимание на эскизах для арт-проекта, но мысли заняты совсем другим. О чем беседовала с Хэмишем Фрейя до того, как попалась на глаза Карле? Почему Хэмиш разговаривал с ней после встречи со мной? По словам Карлы, Фрейя вышла из его кабинета рассерженной или расстроенной. Может, мистер Хэмиш ей сказал, что не она главный кандидат для зачисления на художественные курсы? Выходит, так… И я совершенно не согласна с тем, как Дафна истолковала намерения мистера Хэмиша. Думаю, я бы заметила или почувствовала что-нибудь. Но по успеваемости Фрейя почти на одном уровне с Карлой. Так зачем еще мог вызвать ее в свой кабинет наш классный?
Неожиданный сигнал заставляет меня подскочить – на мой мобильник приходит уведомление о загрузке нового эпизода «Земли призраков». И не успеваю я себя отговорить, как кликаю по ссылке, моля все темные и нечестивые силы, чтобы не оказалось слишком поздно и близнецы Миллеры не выложили всем напоказ мои росписи в павильоне.
– Эй, вы, обитали Земли призраков! – мощно, словно из мегафона, звучит голос Фрейи, и я поспешно уменьшаю на мобильнике громкость.
В кадре только она – с ярко полыхающими рыжими волосами и такими же губами. Как диснеевская версия дьяволицы. – Я хочу вас всех предупредить: следующий эпизод нашего сериала будет самым КРУТЫМ! Вы НЕ должны его пропустить. Он выйдет всего через пару дней, так что будьте внимательны. И глядите в оба! Я люблю тебя! – подмигивает зеленым глазом в камеру Фрейя, и на этом видео заканчивается.
Что ж, мне не нужно трех попыток, чтобы догадаться, о чем будет новый эпизод близнецов Миллеров. Я с самого начала подозревала, что после переезда в усадьбу они нацелятся на Мертвоглазую Сейди, а всплывшая у водопада Клэр Палмер послужила им прекрасной зацепкой.
Я кладу мобильник на стол, голова опускается на руки. Ну почему? Почему именно Миллеры купили поместье? Зачем я расписала павильон? И для чего я изобразила там Сейди? Посторонний звук заставляет меня поднять голову – в отдел местной истории заходит кто-то еще. И я едва не чертыхаюсь, увидев, кто это. Доминик Миллер!
Он не глядит в мою сторону. Нет. Сначала Доминик вытягивает шею в дверной проем, выходящий в главный зал библиотеки, как будто высматривает кого-то. А потом пересекает комнату и останавливается у двери с табличкой: «Посторонним вход запрещен». Эта дверь утоплена между книжными стеллажами, и я никогда не обращала на нее внимания. А Доминик дергает за ручку, убеждается, что она не заперта, опять озирается по сторонам и на этот раз замечает меня.
Наши взгляды встречаются. Мы смотрим друг другу в глаза, пока не становится слишком неловко. А затем – клянусь! – Доминик ухмыляется, снова поворачивается к двери, входить в которую он не должен, и… проскальзывает внутрь.
Сидя в углу, я продолжаю пялиться на дверь. Она все еще приоткрыта, словно Доминик подначивает меня: последуй за мной. Но, конечно же, он ничего такого не хочет. Это просто лишнее свидетельство его спеси. Оставив дверь приоткрытой, Доминик Миллер показывает: «Я не боюсь, что меня тут застукают». Но что он там делает, черт возьми?
Мне почти больно от того, как медленно состыковываются в моей голове все детали. Их новый эпизод «Земли призраков»… Скорее всего, Доминик роется за дверью в старых городских архивах. Я знаю, что в этой библиотеке хранятся материалы о прошлом некоторых местных семейств – подальше от любопытных глаз здешних сплетников. По-видимому, Доминик надеется найти какие-нибудь скандальные, скабрезные или компрометирующие сведения о Сейди, усадьбе и Тёрнах, чтобы использовать их в своем дурацком кино.
Встав с места, я направляюсь к двери, в которую он только что вошел.
– Ава, привет!
С округлившимися глазами я разворачиваюсь и вижу Лиама, застывшего в арке над входом в отдел.
– Значит, мне не показалось, что это ты!
– Я… м-м… работала над своим арт-проектом. Это будет графический роман, – машу я рукой на стол, куда уже выложила альбом с эскизами. – Вот встала, чтобы размять ноги, обдумывая следующую панель. А ты что тут делаешь?
Признаюсь, это самая длинная речь, которую я когда-либо за один раз выпаливала Лиаму. Так что, пожалуй, и удивляться нечему, когда он облокачивается на ближайший стеллаж, явно нацелившись на долгий разговор.
– Что я делаю? Пытаюсь не попасться на глаза мистеру Мейтленду. Меня весь день мучает жутчайшее похмелье, а он, как нарочно, загрузил меня работой.
С каждым выдохом Лиама из его рта разносится душок несвежего пива. Так что насчет похмелья он не пошутил. И похоже, очень им гордится. Прожив с дядей Таем и его похмельем целый год, я должна сказать парню: это его не красит. Но Лиам не дает мне шанса провести воспитательную работу.
– Значит, ты зациклена на комиксах? А какие тебя больше всего привлекают?
– В основном ужастики, – говорю я, надеясь, что на этом разговор закончится.
Но Лиам усмехается:
– Ну да, ну да. Понимаю. Чем еще увлекаться готической цыпочке? Впрочем, тебе этот стиль идет.
Так… Хороший это рефлекс или плохой, но, похоже, мне пора его отшить.
– Слушай, по-моему, сюда идет мистер Мейтленд… – глядя через плечо парня, кривлю я лицо в драматичной гримасе.
– Где? – Насупив брови, Лиам быстро оглядывает заметно опустевший зал.
– Он… он был вон там секунду назад. Ладно, мне надо заниматься проектом.
Не дожидаясь ответа, я отступаю в свой угол и притворяюсь, будто внимательно разглядываю эскизы. До тех пор, пока не убеждаюсь, что Лиам ушел. Увы, не успеваю я вздохнуть с облегчением, как слышу приближающиеся шаги. Поднимаю глаза – все выше, и выше, и выше – и упираюсь взглядом в лицо Доминика Миллера. Он действительно невероятно высокий.
Доминик опускает свой мобильник в карман серой куртки.
– Спасибо, что отвлекла этого придурка, – говорит он, бросая настороженный взгляд за полку с любовными романами, за которой теперь прячется Лиам. – За мной должок.
– Я…
Но Доминик не дожидается ответной реплики, готовой сорваться с моего языка (конечно же, резкой, как и всегда). Он сразу уходит – конечно же, враждебно ко мне настроенный (как и всегда).
После ужина я направляюсь вдоль реки к дому Форда. Ночь стоит ясная, и мне не хочется, чтобы моя «Бесси», мирно дремлющая на парковке, стала невольной предательницей, когда я проберусь потом на территорию поместья. А еще какая-то часть меня (явно страдающая нездоровым любопытством) желает оказаться на том самом месте у водопада, где отец Матео нашел утопленницу. Чтобы проверить – изменилась ли его атмосфера с тех пор, как я там проходила пару дней назад. Насколько мне известно, тело Клэр лежало всего в нескольких футах от тропинки, под осколками подтаявшего льда.
Скоро я дойду до Запруды Медных Колокольчиков. Заиндевевшая тропка похрустывает под моими ногами мертвыми листьями. Ночной воздух преисполнен тишины и спокойствия. В ветвях над моей головой ничего не шевелится и не ухает. Даже река проносит свои воды мимо с еле различимым бормотанием. Я делаю глубокий вдох в надежде на то, что это спокойствие проникнет в мои легкие и охладит мне кровь. По привычке я провожу пальцами по вырезанному в стволе дерева глазу-оберегу, обозначающему место, где река расширяется перед запрудой. Этот знак напоминает мне о других резных глазах, обнаруженных мною прошлой ночью на каменном обрамлении двух окон в мельнице. Оба окна выходят на реку. И смотрят в ту сторону, куда я направляюсь: на мост Бурден и усадьбу.
Инстинктивно я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на мост, но он еще невидим – слишком много деревьев его заслоняют. Внезапно испугавшись тишины, я ускоряю шаг. И вместо того, чтобы пройти мимо водопада, сворачиваю на Ривер-роуд и иду на север, до того места, где дорога разветвляется на две – Ред-роуд и ту, что ведет к дому Форда.
Ночь довольно холодная – мое дыхание, затрудненное восхождением на холм, затуманивает воздух вокруг губ. Добравшись до аллеи, я делаю всего несколько шагов, когда мой взгляд кое-что привлекает. Слева от меня, над оградительной стеной поместья, мерцает странный свет. Такое впечатление, будто он исходит от моста. Увы, обилие деревьев мешает мне определить его природу точнее. Остановившись, я несколько секунд наблюдаю за вспышками. «Не обращай на него внимания, иди к Форду, как и планировала», – убеждает меня внутренний голос. Скорее всего, это кто-то из Миллеров гуляет по саду. Возможно, та же Фрейя опять тайком звонит секс-другу. Может быть, намеками на секс она и у Хэмиша пыталась добиться места на курсах?
«Хватит забивать голову грязными домыслами!» – ругаю себя я. А потом какой-то странный порыв заставляет меня перелезть через стену, чтобы убедиться, что это и в самом деле Фрейя с мобильником у уха.
Тихо спрыгнув наземь, я осторожно двигаюсь вперед. И наконец вижу, откуда исходит свет. Кто-то стоит на мосту. И этот кто-то – не Фрейя. Источник света я не могу разглядеть, но у фигуры на мосту явно черные, а не огненно-красные волосы. Доминик. Опершись на перила моста, он смотрит на водопад. Звонить по телефону он не может – шум воды, с ревом низвергающейся вниз, любой разговор сделает бессмысленным. Если только не орать в микрофон.
Я готова развернуться и уйти – мне больше неинтересно, что делает на мосту этот парень. Как вдруг я замечаю среди теней между мной и мостом какое-то движение. У самой кромки деревьев, растущих вдоль тропинки, появляется еще одна фигура. Из своего укрытия я не могу ее как следует разглядеть. Но, похоже, она тоже наблюдает за Домиником.
По коже пробегают мурашки – словно мимо меня только что проскользнуло нечто мертвое, бесплотное, воздушное…
Фигура выступает из тени. В лунном свете я различаю на ней что-то вроде накидки до пят. Или длинного покрова? Он слегка колышется, пока фигура движется к мосту – не быстро, но с уверенностью, присущей тому, кто знает: его не заметят. А Доминик, похоже, даже не подозревает о том, что к нему приближается странное нечто. И у меня сдают нервы.
Подожди, Ава, не психуй! Может, он как раз и поджидает эту фигуру? И именно поэтому невозмутимо стоит на мосту в ожидании встречи. Только вот кому взбредет в голову рядиться так не в Хеллоуин? Даже я бы не стала, хотя я икона готического стиля. Нет, из всех людей такие накидки носят только чудики, особи со странностями. И на месте Доминика мне бы не хотелось, чтобы эта странная особь подкралась ко мне над шестидесятифутовым водопадом. А если это не случайный незнакомец или незнакомка? Если это действительно?..
Я сознаю, что устремилась к мосту, лишь когда под сапогом хрустит прутик. На хруст откликается хриплым уханьем сова. Мое сердце заходится бешеным стуком. Я вглядываюсь – не услышала ли меня фигура в накидке? Они с Домиником стоят слишком близко к ревущему водопаду. И парень, судя по всему, кроме этого раскатистого грохота, ничего больше не слышит. Иначе он бы уже обернулся. А в движении странной фигуры в накидке есть нечто такое, что мне совершенно не нравится.
Я делаю еще несколько шагов вперед. Я уже на опушке леса. Если я помчусь со всех ног, то, возможно, добегу до Доминика раньше, чем до него дотянется загадочная фигура. Миллер он или нет, какая разница! Я должна что-то предпринять!
А фигура уже поднимает руки. Отогнувшиеся назад рукава накидки обнажают длинные тонкие пальцы. И безотчетный скребущий страх все сильнее разъедает мне грудь, когда воображение рисует лицо, скрытое капюшоном, – лицо с зияющей брешью на месте рта и черными пустыми глазницами.
Все как будто замедляется – мое сердцебиение, мое дыхание, даже сам водопад. Все искажается, словно засасывается в бездны этих двух черных воронок. Длинные тонкие пальцы скручиваются в когти и тянутся к Доминику. А он до сих пор ничего не чувствует. Как это возможно? Каждый нерв, каждый мускул в моем теле дрожит от паники. У меня нет выбора!
– Доминик! Спасайся! Беги!