Марианна вошла в комнату и присела рядом с больным. Прислушавшись к его ровному дыханию, она поняла, что он спит.
Олег Павлович, несомненно, красивый мужчина: правильные черты лица, ясные ореховые глаза, волевой подбородок…
Ее мысли перескочили на Константина. «Племянник так похож на дядю, – подумала она. – Словно он его сын».
Она, кажется, ему понравилась… А вот невеста Константина Саша смотрела на нее далеко не добрыми глазами. Хотя непонятно, чего ей злиться? Ведь Марианна не покушается на ее жениха.
Марианна вздохнула, вспомнила день, когда раздался неожиданный звонок отца и он, ничего не объясняя, велел ей срочно приехать к нему. К счастью, начальник легко подписал ее заявление на предоставление отпуска за свой счет. Она устроилась в фирму всего несколько месяцев назад, и ей совсем не хотелось терять эту работу. Марианне нравилось жить в столице. Ее не раздражали ни пробки на дорогах, ни толпы народа, ни вечный шум. Девушке даже в голову не приходило, что однажды ей придется расстаться с большим городом.
Однако звонок отца настолько напугал ее, что она послушно выполнила его требование и приехала. И что же? Оказывается, не произошло ничего чрезвычайного, просто-напросто хозяин отца подхватил воспаление легких. Марианна рассердилась и не стала скрывать этого от отца: с чего он взял, что она мечтает стать сиделкой?!
И тут отец поведал ей о своих планах на ее будущее. Он посоветовал дочери увлечь Олега Павловича.
«Будешь жить без забот и хлопот всю жизнь, не работая», – убеждал он строптивую дочь.
Сначала Марианна была категорически против, но потом решительности у нее поубавилось. И теперь она не знала, хочет ли она стать женой Торнавского-старшего или нет. Денег, конечно, хотелось…
Неожиданно Торнавский открыл глаза и прервал размышления девушки:
– Марианна, вы здесь?
– Да, Олег Павлович. – Она осторожно поправила ему подушку.
– Я думаю, вам лучше пойти и поспать, я совсем не нуждаюсь в сиделке, чувствую себя намного лучше. – Он улыбнулся.
Марианне показалось, будто от этой улыбки он на несколько лет помолодел, и ее сердце забилось сильнее.
– Но мне не трудно. – Она зарумянилась. – И даже приятно сидеть подле вас.
– Что же может быть приятного в том, чтобы скучать рядом с больным? – усмехнулся мужчина.
Она еще больше покраснела, и он впервые посмотрел на нее с любопытством. Всерьез задумался о том, что она прехорошенькая.
– Тогда, может быть, вы что-нибудь почитаете мне?
– Да, конечно, а что?
– Например, Диккенса. Вы любите Диккенса?
– О да!
– Тогда посмотрите на столе книгу. Нашли?
– Да. – Она села и стала читать.
Голос у нее был четкий и очень мелодичный.
Торнавский поймал себя на том, что ему просто приятно слушать девушку, и неважно, какие именно слова она произносит. Если бы она читала вслух телефонный справочник, то он получал бы не меньшее удовольствие, чем сейчас.
Примерно через час он осторожно дотронулся до ее руки:
– Довольно на сегодня, Марианна.
– Вы, наверное, рады, что приехал ваш племянник? – робко спросила она.
– Да, конечно. Ведь я люблю его, как сына. Своих детей у меня нет…
– Но ведь они могут быть! – горячо воскликнула она.
– Возможно… – улыбнулся Торнавский.
– А эта девушка, она невеста вашего племянника?
– Да.
– Они собираются пожениться?
Неожиданно возле его рта залегла резкая складка, и он сухо ответил:
– Да, вероятно, они скоро поженятся.
– Извините, я, наверное, слишком любопытна.
– Есть немного, – смягчился он и, улыбнувшись, добавил: – Это не самый большой недостаток в женщине.
– Вы так думаете? – тихо спросила она.
Он кивнул. Воцарилось молчание, только было слышно, как за окном шуршит ветер молодой листвой.
– А какие у вас планы на будущее? – неожиданно спросил он. – Вернетесь в столицу?
– О! Я даже не знаю. Хотелось бы пожить рядом с отцом. Мы так долго были в разлуке.
– Я мог бы найти вам место в своей компании.
– Правда?
– Если вы пожелаете, то почему бы и нет. А теперь идите к себе. Я хочу побыть один.
– Но папа…
– Спокойной ночи, Марианна.
– Спокойной ночи, Олег Павлович, – вздохнула девушка и, подчинившись, вышла из комнаты.
Она отправилась на кухню, чтобы выпить чаю, и застала там отца.
– Почему ты здесь? – спросил он, нахмурившись.
– Он выпроводил меня, сказал, что хочет побыть один.
– Это плохо.
– Почему? – отозвалась она беззаботно. – Олег Павлович предложил подыскать мне место в своей компании.
– Лучше бы он предложил тебе место в своей постели.
– Папа! – воскликнула она укоризненно.
– Что «папа»?! Ты видела его племянничка?
– Милый молодой человек.
– Очень милый, только и живет надеждой на дядюшкино наследство.
– Ну что ты, папа. Думаю, Константин понимает, что его дядя еще молод, он может жениться, и у него появятся дети.
– Вот ты и должна приложить все усилия, чтобы он женился на тебе и детки появились бы у вас.
– Я стараюсь… – неуверенно проговорила она.
– Плохо стараешься, раз он выставил тебя за дверь, – сварливо произнес Валевский.
– Но он же не при смерти, и вполне естественно, что ему хочется побыть одному.
Отец бросил на дочь недовольный взгляд, но ничего не сказал. Валевский подозревал, что Марианна все еще не забыла своего бывшего парня, отношения с которым чуть не дошли до свадьбы. Тогда ему с большим трудом удалось вразумить дочь. Впрочем, он так никогда и не был уверен до конца, что Марианна с ним согласилась. Возможно, ей просто надоело спорить, но поступить она могла по-своему. Болезнь Торнавского пришлась кстати: у Валевского появился повод вызвать дочь к себе.
Вошла кухарка, и Марианна сочла за благо выскользнуть из кухни. Ей надоело слушать нотации отца.
Пальчикова села напротив Валевского и отметила, что он сегодня что-то в плохом настроении.
– Поясница болит, наверное, к перемене погоды, – неохотно отозвался Валевский. – Слава богу, что хозяину лучше.
– Да, доктор сказал, что он скоро поправится, – согласилась Татьяна Георгиевна. – Вам налить чаю? Я с травами заварила.
– Налейте.
– Думаю, что приезд племянника пошел ему на пользу, – проговорила Татьяна, быстро перемещаясь по кухни.
Вскоре на столе стояли две чашки травяного чая и две тарелки с лимонным кексом.
– Не знаю, не знаю, – недовольно проворчал Валевский. – По-моему, молодой человек больше обеспокоен наследством дяди.
– Да будет вам. Вы говорите так, словно хозяин глубокий старик. Костик умный мальчик, я его с пеленок знаю. И он прекрасно понимает, что дядя женится.
– Не знаю, не знаю, – снова покачал головой управляющий. – Чего же он до сих пор не женился?
– Может, невесты подходящей не встретил. – Она многозначительно посмотрела на Валевского.
– Ну и на ком теперь он может жениться?
– Да хоть бы и на вашей дочери, – усмехнулась кухарка. – Он явно к ней неравнодушен, а она к нему и подавно…
– У вас не язык, а бритва! – воскликнул Валевский.
– Да ладно вам, Игнат Степанович. – Кухарка протянула руку через стол и тихонько хлопнула пальцами по руке Валевского. – Помяните мое слово, скоро будем играть две свадьбы.
Управляющий ничего не ответил, неодобрительно покачивая головой.
– И вам нравится эта девица? – спросил он минуту спустя.
– Какая девица?
– Ну невеста племянника?
– Сашенька? Неплохая девушка… И видно, что Костик ее сильно любит.
– В мое время девушки так себя не вели! – сварливо проговорил управляющий.
– Да будет вам! Какие ваши годы! Вам пятьдесят с небольшим, так что молодость ваша прошла в восьмидесятые годы прошлого века. Тогда, конечно, официальных богатеев не было. Но бойких девиц было навалом, и вытворяли они невесть что. А Саша весьма приличная девушка. Умная, образованная, разве только немного горячая. Но это по молодости лет.
Валевский что-то пробурчал себя под нос, кухарка не расслышала, но не переспросила, подумав, что не больно-то и надо. Они допили чай, и Татьяна составила посуду в раковину.
В это время на кухню вбежала запыхавшаяся Настя.
– Ты где была? – спросила кухарка.
– Ой, я вам потом расскажу, Татьяна Георгиевна, – ответила раскрасневшаяся девушка.
Валевский недовольно покосился на горничную и ушел к себе.
– Ну и где ты была? – не отступала Татьяна.
– Вы не поверите, Сережка Грановский…
– Кто таков?
– Ну шофер Павловских, что через два дома от нас.
– И что он натворил?
– Да ничего он не натворил. – Непонятливость собеседницы расстроила Настасью. – Он ухаживать за мной начал. Понимаете, Татьяна Георгиевна?!
– Как не понять. – Пальчикова придирчиво осмотрела девушку. – Ты на свиданье к нему бегала, что ли?
– Ага.
– Настя, ну не в рабочее же время, – укоризненно проговорила кухарка.
– Так я же на одну минуточку только. – На лице Насти появилось просительное выражение.
Пальчикова махнула рукой – ладно, мол, сами были молодые, помним.
– Ой, Татьяна Георгиевна! – обрадовалась Настя. – Он тут недавно в новых домах квартиру купил и хочет, чтобы я поехала с ним и посмотрела.
– Ну с просмотром квартиры я бы на твоем месте не торопилась.
– Почему?
– У самой небось мозги есть, вот и пораскинь ими.
– Да ладно, Татьяна Георгиевна! – Настя махнула рукой. – Вы прямо прошлый век.
– Так я и родилась в прошлом веке, – вздохнула Пальчикова.
– Но живете-то вы уже в настоящем!
– Эх, Настька, Настька…
– Татьяна Георгиевна, если вы против Сережки что-то имеете, то так сразу и скажите. – Настя обиженно поджала губы.
– Да ничего я не имею против твоего Сережки.
– Тогда я съезжу, посмотрю, что у него за квартира.
– Это ты не у меня должна спрашивать, а у своей матери.
– Ну вы скажете тоже! Зачем мне у матери спрашивать?
– А зачем у меня?
– Так он в пятницу зовет. Мне бы часа на два раньше убежать. Можно?
– Беги, чего с тобой сделаешь, только будь осмотрительна и телефон не забудь, если что, звони.
– Обязательно. Спасибо вам! – Обрадованная Настя вымыла посуду и ушла.
«Неужели и я когда – то была такой?» – вздохнула Пальчикова.
Она вспомнила, как когда-то женихалась со своим мужем Володей, как бегала к нему на свиданья, как стояли они ночью над рекой, и любимый обещал подарить ей звезду. Потом была свадьба, и ее, и его родители не поскупились и даже купили им комнату в коммуналке. Но супружеская жизнь не заладилась, и через два года Татьяна собрала вещи и ушла от мужа. Жила с родителями, потом на съемной квартире и наконец по протекции тетки устроилась к Торнавскому. В то время экономкой дома была Мария Семеновна, тетя Маша, как все звали ее за глаза. К Татьяне она сразу отнеслась по-доброму, в первый же день сказала, что если та будет работать добросовестно и по-честному, то и жить будет в доме Торнавского как у Христа за пазухой. Так оно все и вышло.
Потом случилась у хозяина беда, погибли брат с женой, остался маленький племянник, которого дядя взял к себе. Татьяна знала Костика с самого рождения и искренне его любила, перенеся на племянника хозяина всю свою нерастраченную нежность. Собственных детей, увы, у нее не было. Сначала откладывала на потом, а потом и рожать стало не от кого. А когда за ней стал ухаживать Максимыч, вроде и поздно уже было о детях думать.
Костик вырос, уехал учиться, потом так и остался жить в городе. Татьяне оставалось только радоваться его нечастым приездам.
Уволилась ее близкая подруга Анечка Шпак, что долгие годы при Костике была и няней, и гувернанткой. Теперь у Анны семья, свои дети. С Татьяной они по-прежнему дружат и, даже больше, – породнились. Татьяна стала крестной для обоих Аниных детей.
Огорчил Татьяну уход на пенсию Семеновны. Она к ней привязалась почти как к матери. Но годы берут свое. Мария Семеновна и так до семидесяти лет работала. Татьяна часто навещает свою бывшую наставницу и покровительницу. А теперь вот и сама Настасье покровительствует и наставляет ее по мере возможности. Девчонка Настя неплохая, только влюбчивая. Ну и ладно, пусть погуляет, пока молодая.
На место Семеновны взяли Валевского, только величают его не экономом, а управляющим. Да бог с ним, с величанием. Татьяне управляющий не досаждает, хотя нрав у него невеселый, да и ворчливый он. Но тут уж ничего не поделаешь, дело свое управляющий знает, а перевоспитывать его поздно. Может, жизнь его таким хмурым сделала, говорит, что овдовел рано и дочку один с малолетства воспитывал. Вишь ты, не хотел мачеху в дом приводить.
Сашу Костя нашел в саду, она сидела на скамье под липами, которые еще не цвели, и рассерженно постукивала носком туфельки по какому-то прутику.
– Вот ты где, – обрадовался он. – А я тебя везде ищу. Ты чего сотовый не взяла с собой?
– Надоел!
– Надоел так надоел, – мирно согласился он. – Смотри, что Татьяна испекла. – Он поставил поднос на скамейку.
– И ты с этим подносом везде ходил и искал меня? – усмехнулась Саша.
– Как видишь. – Костя с аппетитом принялся жевать пирог. – Ешь, ешь, вкуснотища! Лучше Татьяны ни в одном ресторане не пекут.
– По-моему, эта девица намерена окрутить твоего дядю.
– Какая разница, эта или другая, – философски заметил Костя. – Дяде давно пора жениться.
– А может, он не создан для брака?! – воскликнула Саша.
– Только потому, что богат? – усмехнулся племянник.
– Завтра я сама отнесу ему завтрак и посижу с ним.
– Как хочешь. Но ты не ответила на вопрос.
– Костя! Нельзя так безразлично относиться к своей судьбе! А ты подумал обо мне?!
– Может, тебе лучше выйти за дядю? – грустно усмехнулся он.
– Не говори глупости!
– Почему же глупости? Тогда богатство гарантированно достанется тебе. А держась за меня, ты можешь проиграть.
– Я люблю тебя.
– Хотелось бы в это верить, – ответил он задумчиво.
– А ты сомневаешься? – встрепенулась Саша.
– Иногда…
– Ты что, серьезно?!
– Да уж куда серьезней.
– Костя! Выкинь это из головы! Мне нужен только ты!
– С деньгами дяди, – добавил он с ноткой грусти в голосе.
Саша вскочила со скамейки, опрокинула одну из чашек и, не оглядываясь, заспешила к дому.
На скамейку опустился воробей. Внимательно посмотрел на Костю, оглянулся по сторонам и, допрыгав до подноса, клюнул кусочек пирога. Услышав какой-то шорох в кустах, птица насторожилась и взмахнула крыльями, потом снова потянулась к пирогу.
– Эх ты, птичка-невеличка, – сказал Костя.
Он взял пирог с тарелки и прикрепил его на пологую ветку так, чтобы воробью удобнее было клевать:
– Угощайся. Должен же хоть кто-то оценить Татьянины пироги.
Воробей остался весьма доволен Костиной заботой, удобно устроился на ветке и принялся трапезничать. Через пару минут к нему присоединились его собратья.