Глава 2. Странный подарок

Тима жил в чужой квартире целый год. Всё это время он мечтал вернуться на опушку родного леса, в родительский дом. Обнять маму, прижаться к её мягкой груди и рассказать, как ему было без неё плохо и одиноко. Дом родителей находился неподалёку от бревенчатого, пахнущего смолой и стружкой огромного сруба лесника дяди Васи. Когда лесник уходил на работу, папа брал с собой Тиму в дом и обучал всем премудростям жизни рядом с человеком. Он постоянно твердил, как только Тима подрастет, он обязательно обретёт свой дом, как положено всем домовым, а пока должен учиться прятаться и не мешать леснику. Присматривать за жилищем, чтобы в случае опасности предупредить хозяина.



Малыш прилёг на коврик за кухонным шкафом, закрыл глаза и погрузился в светлый мир воспоминаний. Яркие картинки лесной жизни, подобно красочной киноленте проносились перед его внутренним взором.

На одной из них он с лешим Гордеем играет в прятки. Хитрый Гордей подговаривает ауку Тосю, и она заводит Тимофея на дальнее болото. На другой картинке Тима с ранцем идёт в школу, но до поляны, где проходят занятия по волшебству, не доходит. По дороге он встречает анчутку Фрола, который забирает у него завтрак, взлетает на дерево и, ни капельки не стесняясь, съедает все бутерброды. И Тима занимается воспитанием обжоры Фрола, опаздывая в школу. В последнее время добрые, ласковые воспоминания, переходящие в цветные сны, стали занимать в жизни домовёнка всё свободное время.

Вчера ему приснилось, что он с боли-бошкой Проклом играет на поляне. Внезапно Прокл превращается в огромную ягоду-клубнику. Её пытается утащить сорока Бука. Украсть ягоду не удаётся, и ябеда Бука летит к лесовику Дормендонту и докладывает ему, чем занимаются приятели. Родители наказывают Тиму за проделку, он обижается и удирает к луговику Пафнутию на окраину леса.

Но чаще всего Тима вспоминал родительский дом. Он в мельчайших деталях представлял, как мама готовит на кухне его любимое блюдо – яблочный пирог, от которого Тима отщипывает небольшие кусочки и прячет в глубокие карманы своих штанишек, чтобы потом, когда пирог съедят, побаловать себя душистыми сухими корочками. Папа в это время обычно возвращался с рыбалки и в чугунке над костром готовил уху. Как он ни просил Тиму помочь, малыш ни разу не покинул свой сладкий пост. Когда все было готово, они садились обедать. На лесной полянке стоял деревянный стол. В тарелки из бересты, которые расставлял Тима, мама разливала уху. А папа, весело насвистывая, выносил из дома огромный, кипящий самовар. «Как же я раньше не понимал, – думал домовёнок, – что дороже доброй улыбки мамы и строгого окрика папы ничего нет на земле?!» Что произошло? Почему мама не едет? Эти вопросы постоянно преследовали Тимофея.

Неожиданно в красочные сны домовёнка ворвался стук входной двери, изящное цоканье каблучков, скрип кожаных чемоданов и звонкий голос Андрюши:

– Мама, мама, можно я пойду к себе в комнату?

– Нет уж, – распевно ответила Наталья Петровна, – сначала ты умоешься, а потом можешь идти к себе в детскую.

В диалог мамы и сына ворвался хрипловатый мужской баритон – это Николай Петрович, артист Москонцерта и папа Андрюши, решил внести определённую лепту в воспитание сына. Судя по доносившимся из прихожей звукам, он снимал ботинки и, растягивая слова, одновременно поучал Андрюшу:

– Бего-о-ом умываться и сразу же занима-а-аться. Ты и так целую неделю ничего не де-е-елал.

– Как это ничего не делал?! – воскликнул Андрей, – я каждый вечер сидел в партере и слушал всё, что звучало со сцены! Между прочим, ты пару раз сбился и вступил на целый такт позже.

– Что? Да как ты смеешь меня поучать! – зарокотал Николай Петрович, – А ну-ка, марш в комнату, репетировать! Опоздал я на целый такт, – недовольно бурчал он, понимая, что сын прав. В тот день он волновался так сильно, что не один, а несколько раз ошибался. Зрители не обратили внимания на столь незначительный нюанс. Андрюша же сразу заметил ошибку в исполнении сольной партии. «Талантливый мальчишка, дерзкий, весь в меня», – улыбнулся Николай Петрович, и желание ругаться тут же пропало.

Андрюша быстро прошмыгнул в свою комнату, закрыл дверь на защёлку и подбежал к большому зеркальному шкафу напротив окна. Заглянув внутрь, он принялся осторожно перебирать висящие на плечиках джемпера и рубашки, нашёптывая:

– Тима, Тима, ну где же ты?

Над головой Андрея кто-то тихонько посапывал. Мальчик отошёл в сторону, привстал на цыпочки, чтобы лучше разглядеть содержимое верхней полки шкафа, и резво отпрыгнул в сторону. Прямо на него с тихим шелестом катился огромный клубок. Большой шар из маек и рубашек упал на пол, ударился о стену, отскочил в центр комнаты и замер. Андрей медленно и осторожно подошёл к разноцветному клубку и, слегка растягивая слова, поинтересовался:

– Тима, это ты?

– Ну а кто же? – донеслось из глубины тряпичного домика.

Мальчик принялся помогать маленькому другу. Он сосредоточенно распутывал клубок, разбрасывая по комнате футболки, джинсы, рубашки. Наконец, появился розовый носик Тимы. Он яростно тряс головой, пытаясь сбросить синюю майку, закрывавшую ему глаза. Андрей помог другу: снял майку, а потом освободил передние лапы Тимофея, запутавшиеся в рукавах клетчатой рубашки. Не успел он закончить, как пол под ногами Андрюши и Тимы завибрировал.

– Да когда же прекратится это безобразие?! Ни минуты покоя! – кричала баба Нюся, – Второй раз сегодня что-то роняете. У меня уже вся штукатурка облетела! Кто ремонт делать будет?! Завтра пойду к управдому и буду жаловаться.

Не обращая внимания на крики, доносящиеся с четвертого этажа, Андрей продолжал помогать другу. Наконец, последняя белая майка, связавшая задние лапы, была отброшена в сторону и Тима, повизгивая, повис на шее у приятеля.

– Я так без тебя скучал. Думал, ты уже никогда не приедешь, – бормотал он, прижимаясь к щеке Андрея.

– Ну что ты, – нежно поглаживая приятеля по пушистой шёрстке, улыбнулся мальчик, – я всё время думал о тебе и даже привёз небольшой сувенир.

– Сувенир? – замер Тима. – А что это?

– Не спеши. Сейчас увидишь.

Андрей – худощавый девятилетний мальчик в джинсах и красной футболке подошёл к зелёному пузатому чемодану, лежавшему у двери в комнату, присел на корточки, и посмотрел на Тиму. Белокурые волнистые волосы мальчика обрамляли его доверчивое лицо. У него был тонкий, с горбинкой нос, покрытый веснушками. Светлые короткие ресницы и прямые брови выделялись над голубыми глазами. Хитро улыбаясь, Андрей не спеша перебирал вещи и поглядывал на взволнованного домовёнка, который изо всех сил старался выглядеть спокойным. Тима вытянул шею, склонил голову набок и, привстав на цыпочки, гипнотизировал чемодан.

– Ты не подглядывай, – улыбнулся мальчик.

– Это что, обязательно? – недовольно сморщил носик Тима.

– Конечно. Хочешь получить подарок – закрой глаза.

Домовёнок старательно прищурил глазки, оставил небольшую щёлку для подглядывания и предусмотрительно протянул вперёд сложенные ковшиком лапки. Спустя несколько мгновений Андрей достал из чемодана подарок, ловко спрятал его за спину и напомнил:

– Пожалуйста, не подсматривай.

Тима уже привык к тому, что мальчик немного картавит. Сначала он посмеивался над приятелем, пока не увидел расстроенное лицо друга после очередного смешка в его адрес.

Андрей подошёл к Тиме и наклонился. Даже на носочках домовёнок с трудом доставал до пояса мальчика. Андрей осторожно положил подарок в розовые, мокрые от волнения, ладошки приятеля и отошёл к окну. Малыш, сжав лапками сувенир, осторожно приоткрыл голубые глазки-бусинки и замер в немом восторге. Не отрывая взгляда от подарка, лежащего в его дрожащих лапках, он прошептал:

– Теперь я смогу им помочь. Это волшебный шар, о котором рассказывал папа.

Он склонил голову вправо, прищурил левый глаз и, поворачивая прозрачный шар из стороны в сторону, охрипшим от волнения голосом спросил:

– Где ты встретил дедушку?

Андрей растерялся. Наблюдая за напряжённым выражением мордашки домовёнка, полной немого восторга и еле сдерживаемых эмоций, он поперхнулся и пробормотал:

– Я купил его в маленькой лавке.

Он и не подозревал, что обработанный кристалл горного хрусталя вызовет в душе приятеля такой калейдоскоп чувств.

– А я думал, ты встретил моего дедушку Фокса, – выдохнул Тима, – Он давно живёт в Англии, – домовёнок, напряжённо постукивая левой лапой по паркету, выбивал только одному ему понятный ритм. —Жаль, что ты его не видел, – Тима старательно моргал, – я уверен, он мог бы мне помочь. У меня дома на комоде стоит фотография, на которой дедушка держит именно такой шар, и мне показалось… Впрочем, – Тима помолчал, – спасибо!

Он прижал к груди подарок друга, повернулся к нему спиной и направился к шкафу.

– Постой, – Андрей схватил его за лапу, – ты мне никогда не рассказывал о шаре и об английском дедушке!

– Не обижайся, некогда было, – Тима выдернул лапку из рук Андрея, остановился перед дверцей шкафа, нахмурил лохматые зелёные брови и продолжил сосредоточенно наблюдать за солнечными бликами на отполированной до зеркального блеска поверхности шара.

– Ты знаешь, я правда хочу тебе помочь, – мальчик обнял приятеля за плечи.

– Мне очень нужно домой! – Тима повернулся и внимательно посмотрел в огромные голубые глаза друга.

– Я сделаю всё, чтобы мы скорее поехали на дачу.

За дверью послышался шум. Андрей, приложил палец к губам:

– Тс-с…

Когда шуршание за дверью прекратилось, друзья с облегчением вздохнули и принялись собирать одежду, разбросанную по всей комнате. Тима поднимал и аккуратно складывал майки и футболки, а мальчик раскладывал всё по полкам.

– Как же ты смог так запутаться? – недоумевал Андрей.

Наконец, незапланированная уборка была завершена, и Андрей принялся разбирать содержимое пузатого чемодана. Тима не отходил от приятеля. Поглядывая на мальчика, домовёнок в глубине души надеялся, что тот привёз ему из Лондона ещё какой-нибудь сюрприз. Скоро ему надоело стоять рядом с Андреем. Он отошёл в сторону, присел на краешек кровати и приступил к изучению шара. Он его лизал, как мороженое, скрёб когтями, проверяя на прочность, сильно сжимал двумя лапами и даже подбрасывал в воздух. Убедившись, что внутри ничего нет, он спрятал подарок за пазуху. Чемодан опустел. Тима осторожно прошмыгнул в шкаф и спрятался на кухне.

Встроенный шкаф для одежды, расположенный в детской, прилегал вплотную к кухонной стене. Комнату от кухни отделяла небольшая деревянная перегородка. Когда Тима впервые попал в квартиру мальчика, он жил в этом шкафу. Позже он сделал прямой ход из шкафа на кухню. Для этого ему пришлось воспользоваться старым проверенным методом. Острыми зубами Тимоша прогрыз дырку в стенке шкафа. Теперь, через потайной ход, он мог прямо из шкафа пробираться на кухню, минуя длинный, вечно тёмный коридор. Чтобы мама Андрея ничего не обнаружила, предусмотрительный Тимофей притащил из прихожей кусочек фанеры, который всё равно собирались выбросить, и пристроил его в качестве дверки, чтобы ход на кухню не бросался в глаза. Тиме очень повезло: вход в тайный лаз ничем не отличался от задней стенки шифоньера. И сколько раз мама Андрея ни заглядывала в шкаф, проверяя, поддерживает ли сын там порядок, она так и не заметила, появившейся внутри «двери». Первое время, когда Наталья Петровна убирала вещи Андрея в шкафу, Тима очень переживал: вдруг его лаз обнаружат. Постепенно он привык к регулярным осмотрам шкафа и даже немного подшучивал над приятелем: сбрасывал с полок рубашки и майки, которые мама Андрея снова и снова убирала на место. Он слушал, как Наталья Петровна отчитывает Андрея за беспорядок в шкафу и, довольно потирая лапы, посмеивался.

Устроившись удобно на любимом коврике, Тима положил на него подарок и, задумчиво вглядываясь в зеркальную глубину хрустального шара, старался разглядеть одну только ему известную тайну. Однако, сколько он ни всматривался в отполированную поверхность, кроме его мордочки и задней стенки кухонного шкафа, в шаре ничего не отражалось. Печально вздохнув, Тима отодвинул сувенир в сторону, аккуратно прикрыл его уголком коврика и задремал.