Я сидела на балконе с закрытыми глазами, вновь прокручивая по смати момент убийства Клары Десаи. Слез не было, только отстраненный холодный анализ персоны Уилсона, проводимый мной по крупицам. Он сказал, что понял произнесенную мной фразу про «кость в горле»… Откуда он знает язык? Я остановила запись и прокрутила ее сначала. Уилсон ни секунды не колебался, ни единой чертовой секунды! Никаких признаков перевода фразы в смати, только мгновенное узнавание, которое могло посетить лишь хорошо знакомого со старым наречием человека. Логика подсказывает, что он овладел индранским, пока скрупулезно изучал всю мою семью и жизнь. Однако «кабаб мейн хадди» не было самым распространенным выражением среди солярианцев. Они, скорее, сказали бы что-нибудь про «занозу в заднице». Про кость говорил обычно мой отец (как правило, в отношении меня); только он использовал старое наречие.
– Ваше величество, не помешаю?
Сморгнув изображение мертвой Клары Десаи, я повернулась туда, откуда донесся чей-то баритон.
– Полковник Бристоль, как вы?
Хафиз приходился мне дальним родственником. У него были такие же темно-карие глаза и широкая челюсть, как у нашего прапрадеда.
– Все хорошо, мэм. А как вы?
– Выживаю потихоньку, – ответила я. Майор мне нравился. Он проявлял необходимую долю уважения ко мне, однако слепое поклонение моей персоне отсутствовало в нем напрочь. В ответ Хафиз рассмеялся низким звонким голосом:
– Сейчас ничего больше и не нужно, мэм. Это и вправду прекрасное занятие.
– Присаживайтесь, майор. Вы что-нибудь ели?
– Да, я уже отобедал. Прошу начинать без меня.
– Я тоже уже перекусила. Стася немного помешана на моем своевременном питании. Может быть, тогда выпьете что-нибудь?
– Не откажусь от кофе.
Хафиз расслабленно откинулся на спинку кресла, пока я наливала ему кофе. С благодарностью взяв чашку из моих рук, он сказал:
– Мы разместили персонал Солярианского посольства. Саксонцы держали их в заключении, заставляя отправлять отчеты, будто все хорошо.
– Конгломерат по косточкам разберет всю эту ситуацию, я уверена.
– Мы также разместили всех ваших близких и друзей, ваше императорское величество. Все еще ожидаем новостей от директора Ганеджа о людях на Пашати. Обо всех остальных уже позаботились.
– Лина и Таран все еще с директором?
– Да, ваше величество. Мы сейчас пытаемся продумать рабочий план, как вытащить их с планеты без особого риска. На данный момент им безопаснее оставаться там, где они есть.
Я была уверена в том, что Уилсону плевать, является ли Таран до сих пор моим законным племянником или нет. Мы эвакуировали их с Линой перед наступлением, и сейчас они оставались с верными мне людьми на Пашати. Мне было бы гораздо легче, увези я их подальше от Уилсона. Я не собиралась оставлять ему ни единого шанса. Все мои живые родственники, вне зависимости от того, как далеко они находились, подвергались постоянной угрозе.
– Надо полагать, что ваша семья входит в мой список «близких и друзей»?
– Да, и они в полной безопасности, ваше величество, – улыбнулся Хафиз.
Я кивнула, ухмыльнувшись. Даже все те, кого я хоть отдаленно могла назвать другом, со времен контрабандистки-Императрицы были предупреждены мной вовремя. Я не хотела видеть еще и их кровь на своих руках. Хотя предположение о том, что Уилсон их выследит и попытается им навредить, было смехотворным.
– Я рада это слышать, – сказала я, поднимаясь. – Дайте знать, если что-то изменится.
– Так точно, ваше величество.
– Что-нибудь еще?
– Нет, это все. Разрешите идти, мэм?
Я кивнула, и полковник Бристоль, встав и поставив пустую чашку на блюдце, коротко поклонился мне.
– Не стесняйтесь обращаться, если что-то понадобится, полковник.
Глядя, как он удаляется, я села обратно в кресло и прокрутила краткий отчет о вчерашнем отражении атаки саксонцев. Наши войска, к счастью, почти не пострадали, но враги все еще были где-то рядом, и я от этого очень устала.
Судя по моему пеленгатору, Накула околачивался поблизости. Этот шпион никогда не признает своих заслуг, но он спас всех нас, когда освободил губернатора Канафи Малой Джию Ли Ашвари. Только она знала коды от кораблей проекта «Ваджраяна» и отдала эти высокотехнологичные суда в мои руки. А корабли «Ваджраяна» позволили нам отбить Канафи и вскоре, как я надеялась, помогут нам вернуть систему внутренних планет.
– Накула, есть новости о саксонских мятежниках?
– Пока никаких, ваше величество. Я сужаю круг поисков. Наверняка что-то появится через день-два.
– Будь поаккуратнее там, я не хочу, чтобы из-за них пострадал кто-то еще.
– Да, ваше императорское величество.
Я отсоединилась и перевела взгляд на гвардейца постарше из тех, что охраняли дверь в покои. Сержант Яса Рунджи была коренастой женщиной с волнистыми седыми волосами. Вдова с пятью детьми и восемнадцатью внуками, согласно файлу в моем смати. Капитан Тиша Александер рекомендовала Ясу как одного из самых метких стрелков. Эммори, выходит, очень повезло выцепить такого бойца из эскадрона.
– Твоя семья вернулась на Пашати, Ганни?
Яса моргнула, глядя на меня, поскольку вопрос застал ее врасплох.
– Нет, ваше величество. Они разбросаны по всей системе. Две старших дочери живут на Ашве. Еще одна дочь и сын – на Леште и Мунди.
– Они в безопасности?
Она улыбнулась в ответ:
– Да, мэм. В полном порядке и очень ждут вашего возвращения.
Появившийся при этих словах Эммори спас меня от смущения и неминуемого румянца на щеках. Яса посерьезнела и резко вскинула руку в приветствии. Мой экам растянул губы в улыбке, похлопал женщину по плечу и кивнул головой в сторону двери. Она, в свою очередь, поклонилась и вышла. Тут же вошла Альба и отрапортовала:
– Ваше величество, у нас звонок от президента Хадсона.
– Спасибо, Альба. – Я поправила блузку, пригладила волосы и поудобнее устроилась в кресле.
– Мне позвать Стасю? – спросил Эммори.
– Нет, – засмеялась я. – Думаю, я и так отлично выгляжу.
Альба улыбнулась и кивнула, подтверждая мои слова, а затем спросила:
– Вывести звонок на стену, мэм?
– Лучше перенаправь его на мой смати и подключись сама, чтобы все слышать.
– Да, мэм.
В ухе раздался сигнал входящего звонка. Я воздела ладонь и растянула губы в дружелюбной улыбке, прежде чем ответить:
– Президент Хадсон.
Чед Хадсон из Солярианского Конгломерата был старше меня; его волосы были уложены в изысканную прическу, а на бледном лице мерцали глубоко посаженные глаза.
– Ваше императорское величество! Какое счастье видеть вас в добром здравии! Мы с большой тревогой следили за новостями из Индраны.
Еще бы они не следили! Однако вслух я ничего подобного не произнесла, придерживаясь бледного подобия дипломатии:
– Благодарю вас за беспокойство. Я с огромной радостью готова сообщить, что посол и весь персонал сейчас в полном порядке и совершенно не пострадали. Полковник Бристоль сообщил, что люди были захвачены саксонцами при штурме. Я уверена, что посол Смит предоставит вам более подробный отчет.
– Я уже связался с ним, ваше величество. Он просил передать вам и вашим людям сердечную благодарность.
– Не стоит.
– Что планируете делать дальше, ваше величество?
– Вас интересуют мои планы? – удивилась я.
– Да, ваше императорское величество.
– Боюсь, они вас не касаются, президент Хадсон, – ответила я, улыбаясь обманчиво мягко. – Инцидент с Саксонским Альянсом – дело Индранской Империи. А Конгломерату не стоит вмешиваться в дела Империи.
Хадсон нахмурился:
– Ваше величество, я понимаю, что для вас все происходящее в новинку. Тем более что обстановка и обстоятельства далеки от идеала. И все же вы не можете не понимать, что, паля по саксонским кораблям, вы нарушили как минимум четыре положения мирного соглашения, подписанного Империей.
Шипящий вздох Альбы был едва слышен. Я не пошевелила ни единым мускулом, скрывая эмоции за почти безразличным спокойствием на лице. Все дальнейшие слова пришлось подбирать самым тщательным образом:
– Я полагаю, мирное соглашение автоматически потеряло свою силу в момент, когда король Трейс пробил немаленькую дыру в Красном Утесе. Или, может быть, в то мгновение, когда саксонцы атаковали Канафи. Индрана имеет полное право защищать свои земли, президент Хадсон, вне зависимости от любых мирных соглашений. – Я улыбнулась, заметив, как он нервно сглотнул, и продолжила: – Я понимаю, что вы привыкли иметь дело с моей матерью. Но я – не она. Мне, конечно, недостает дворцового воспитания и дипломатической мудрости, но я абсолютно точно знаю, что делаю. Мы проследим, чтобы ваши люди в целости и сохранности вернулись домой в течение недели.
– Вы решили просто вышвырнуть наше посольство оттуда?
– Ничего подобного, господин президент, – рассмеялась я. – Здесь ведутся боевые действия. Это более чем опасно. Мне бы не хотелось, чтобы с гражданами Конгломерата, находящимися в зоне моей ответственности, стряслась хоть малейшая неприятность. Когда все проблемы будут решены, мы поговорим о повторном открытии посольства.
– Ваше величество, но Солярианский Конгломерат хотел бы остаться медиатором в переговорах с саксонцами от лица Империи. Мы можем помочь!
– Вряд ли мы нуждаемся в вашей помощи. Переговоры с саксонцами будут невероятно короткими. Еще раз повторю: мы рады помочь вашим людям. Приятного вечера! – Я прервала звонок и вскочила с места. – Нет, ты слышала его?
– Хотелось бы ответить отрицательно, ваше величество, но, к сожалению, да, слышала, – улыбнулась Альба.
– Будет он мне читать лекции про всякие идиотские соглашения, когда эти ублюдки, Шива их раздери, уронили нам на головы целое здание! Да они его людей в заложниках держали! У него точно в голове хлебный мякиш, если он думает, что я покорно сяду за стол переговоров с саксонцами после всего случившегося! Р-р-р, я говорю прямо как мать…
– Если только самую малость, ваше величество. – У Эммори каким-то чудом получилось произнести это без тени сарказма.
Внезапно дверь распахнулась, и я увидела в проеме Ясу.
– Ваше величество, вы в порядке?
– Я запредельно раздражена, а так – в полном. – Я рассмеялась. – Все хорошо, Ганни. Альба, отправь сообщение адмиралу Хассан и попроси ее спуститься ко мне в любой удобный для нее момент.
Прежде чем Альба успела ответить хоть что-то, комната сотряслась.
– Ваше величество! – проорал Эммори, ринувшись оттаскивать меня от окон.
Мы были уже за дверью, когда во дворце раздался второй минометный взрыв.
– Да знаю, знаю, – ответила я и снова обратилась к Альбе: – Найди мне Хао и скажи, что я хочу видеть его, как только вся эта нудятина закончится.
– Бегом, бегом, ваше величество!
– Да я и так бегу!
Эммори тащил меня за собой, когда третий взрыв накрыл дворец и меня обдало душем из пыли и штукатурки с потолка. Я исторгла проклятье:
– Черт подери, как же я устала от этих придурков!
– Знаю, мэм. Накула усиленно работает над этим.
– Он мне сказал то же самое. Придется ему поторопиться.
К тому моменту, как мы добрались до хорошо спрятанного бункера под стенами дворца, я еле могла вздохнуть. Эммори прекрасно меня знал, поэтому позволил задержаться на входе на несколько лишних секунд, чтобы я поборола клаустрофобию перед помещением без окон. Дверь за спиной захлопнулась, и я закрыла глаза, произнося про себя молитву Ганеше. Это помогло мне немного унять панику.
– Я серьезно, Эмми, – сказала я прямо посреди молитвы. – Передай Накуле, что если он не решит вопрос, я сама возьмусь за дело.
– Конечно, ваше величество.
Я саданула ему в грудь:
– Я, между прочим, слышу, что ты улыбаешься! Аккуратнее со мной!
Эммори громко рассмеялся, но тут же замолчал, поскольку здание сотряс новый удар. Похоже, в этот раз саксонские войска были настроены решительно. От нечего делать я стала мерить шагами пространство помещения, хотя и так знала все параметры наизусть. В прошлый раз мы застряли здесь на час, и я успела сосчитать каждый квадратный сантиметр, пытаясь не дать панике затопить меня. «Комната для стресса» губернатора Филлуса была гораздо меньше и аскетичнее бункера в моем дворце. Здесь поместились только два стула и стол, втиснутые в шестнадцать квадратных метров. Атака саксонцев на Канафи Большую была такой быстрой и стремительной, что губернатор вряд ли успел опробовать свое убежище в деле. Вместо этого он заблокировал корабли «Ваджраяна» и выдрал чип смати из собственного черепа.
– Ты поговорил с Зином?
– Да.
– Все плохо?
– Вроде того.
– Может, расскажешь мне?
– Мне придется еще раз повторить, ваше величество: не обращайте внимания, эти дела вас не касаются.
– Я все же твоя Императрица, экам! Не надо сортировать информацию на МОИ и НЕ МОИ дела.
– Хорошо, – выдавил Эммори. – Он больше не злится на себя. Теперь он злится на меня, потому что я сказал кое-какую глупость.
– Какую?
– Ваше величество, я…
– Ну вот что. Мы собираемся сообща покинуть это место и надрать задницу человеку, который не только может оказаться умнее нас с тобой, но еще и всю свою жизнь посвятил уничтожению моей Империи. Отвлекаться на мелочи будет некогда. Я не позволю ни одному из вас покинуть станцию, пока вы не решите свою проблему.
– Слишком поздно. Я ранил его чересчур сильно, хоть и не хотел, чтобы мои слова прозвучали так, как они в итоге прозвучали. И я бы никогда не обвинил его в том, что он остался со мной, даже если бы вы не приказали ему это сделать.
Я подошла к своему экаму и положила руку ему на плечо. Боль, которую я услышала в его голосе, напомнила мне об ощущении ужасной утраты, что я почувствовала, когда он перестал дышать. Именно поэтому, как бы я ни хотела избежать вмешательства в личную жизнь своих телохранителей, я продолжала давить на Эммори, чтобы он рассказал мне правду.
– Никогда не бывает слишком поздно. Так что ты сказал Зину?
– Он думал, что я злюсь на него за то, что он бросил вас и остался. Это не так, Хейл, я клянусь. Зин просто невероятно уязвим, и теперь его чувство вины оживает в кошмарах каждую ночь, не давая ему спать, а я не могу изменить свою суть. Я поклялся в верности вам и Индране, и я буду следовать этой клятве до самого конца. Если что-то случится со мной, так тому и быть. Но я не хочу утащить и его за собой. – Следующие слова Эммори процедил сквозь стиснутые зубы словно нехотя. – Зин чуть не умер вместе со мной. Мы всегда знали, что так будет, но…
– Он умирал… – пробормотала я, вспоминая слова Хенны в медицинском отсеке и собственное вязкое отчаяние.
– Не то чтобы я не желал столь крепких уз с Зином. Наша связь – самое ценное и дорогое, что есть у меня в жизни.
– Ты ведь рассказал ему все точно так, как сейчас мне, да?
– Пожалуй, не совсем…
– Иди и извинись перед ним! – приказала я. – Не пытайся ничего объяснить, просто скажи, что сожалеешь. Он простит тебя.
Эммори кивнул, и на некоторое время мы погрузились в молчание. Образ мертвого экама, лежащего на полу корабля Хао, подтолкнул панику обратно к моей глотке и лишил меня воздуха.
– Эмми, – позвала я, зная, что мой голос предательски дрожит, – что чувствуешь, когда умираешь?
Мой взгляд застыл на стальной стене впереди, и я даже не пыталась посмотреть на экама. Он молчал так долго, что я уже решила, что ответа не последует.
– Ничего, ваше величество, – ответил Эммори. Затем, после паузы, он добавил, тщательно подбирая слова: – Я ушел, но не до конца. Все, что я ощущал, – это наша с Зином связь, которая натягивалась, как резинка, и таяла. А потом все вернулось.
Подойдя ближе, он коснулся рукавом моего рукава и проговорил:
– Процесс, надо сказать, более чем неприятный. Фазе думает, что только наша связь и позволила ей вернуть меня обратно.
А вот теперь я посмотрела на своего экама, удивившись эмоциям, которые уловила в его голосе. Эммори уставился в стену с абсолютно беспристрастным лицом, но из глаз его текли слезы.
– Может, она и вернула меня к жизни. Но именно Зин меня спас.
– Я должна ему больше, чем думала, – прошептала я, накрывая своей рукой руку Эммори. – Все-таки очень здорово, что ты не умер.
– Я тоже рад, ваше величество.