На следующее утро Петр Семенович Гуров шел на работу в плохом настроении. В голове вертелась мысль, порожденная вчерашним визитом, и он не мог решить, как поступать дальше.
«Весьма вероятно, что им ничего не известно, – думал Гуров, – и все равно надо быть предельно осторожным».
Он вошел в свой кабинет, переоделся, вымыл руки и отправился на осмотр больных своего отделения. Старшая медсестра Мария семенила рядом, на ходу докладывая обстановку:
– Кошкарову значительно лучше, Ивановой я вчера делала капельницу, Костенко продолжает жаловаться на головную боль. В общем, все по-прежнему, тяжелая у нас одна Федотова.
Анну Петровну Федотову привезли два дня назад с обширным инфарктом. Вчера вечером ей стало лучше, но Гуров ушел домой, не побеседовав с ней, считая это излишним: все необходимые меры приняты. Сегодня он первым делом отправился в ее палату. Анна Петровна, худенькая миловидная женщина лет тридцати пяти, лежала на постели с закрытыми глазами. Петр Семенович аккуратно обогнул капельницу и присел на кровать. Больная пошевелилась и открыла большие черные глаза.
– Анна Петровна, как вы себя чувствуете? – участливо спросил Гуров.
– Лучше, – женщина говорила с трудом, – мне уже лучше.
– Анна Петровна, вы в курсе, что с вами было? – опять задал вопрос врач.
– Да, – тихо ответила больная.
– Вы, наверное, знаете, что после инфаркта больной нуждается в очень серьезном лечении. Вам понадобится уход. У вас есть родственники?
Анна Петровна отрицательно покачала головой.
– Ни детей, ни родителей? – поинтересовался Гуров.
– Родители умерли, детей нет, – лоб больной покрылся испариной.
– Бывает, что в таких случаях откликаются дальние родственники. У вас был муж? Может быть, он или его родня?
– Муж погиб в автокатастрофе. У него никого не было, – Анна Петровна закрыла глаза.
– А коллеги? – продолжал спрашивать Гуров. – Где вы работаете?
– На почте, разношу газеты. Раньше работала в ЦКБ, я инженер. Организацию закрыли.
Федотова хотела еще что-то сказать, но Гуров перебил ее:
– Анна Петровна, мне важно знать, кто станет помогать вам. Бывшие коллеги, друзья – кто-нибудь сможет?
Женщина отрицательно покачала головой:
– Я сама.
– Допустим. Тогда следующий вопрос: есть ли у вас деньги? Лекарства, которые быстро поднимут вас на ноги, стоят очень дорого.
– Откуда у меня деньги? – больная попыталась улыбнуться.
– Вы поняли суть вопроса? Они вам понадобятся. Может быть, есть ценные вещи, которые можно продать? Сейчас ничего не нужно жалеть, уверяю вас. Речь идет о вашей жизни.
По выражению лица Федотовой Петр Семенович знал, какой ответ услышит.
– У меня нет ценных вещей. Только квартира. Но если я продам ее, мне негде будет жить.
– Понятно, – Гуров поднялся с постели больной, – отдыхайте. Придется обходиться теми лекарствами, которые выделяют больнице.
Петр Семенович уже подошел к двери, когда до него донесся слабый голос больной:
– Значит, я умру?
«Обязательно», – подумал Гуров, но вслух сказал:
– Анна Петровна, откуда такие мысли? Просто лечение будет длительным, но мы вас на ноги поставим.
– Кому ты поручил наблюдение за Гуровым? – поинтересовался полковник Кравченко у Киселева.
– Саше Литовченко, – бодро ответил тот, – он же у нас лучший в этом деле.
– Я тоже так считаю. После твоего рассказа у меня какие-то двойственные чувства по поводу кардиолога, – Алексей Степанович подошел к окну. – Думаю, он не убивал, но чутье подсказывает, что слежку мы организовали правильно.
– Мы с Константином тоже так решили, – улыбнулся Павел.
– Связи Яницкой проверили?
– Конечно, Алексей Степанович. Чисто, все, как рассказывала Скопина. А нам хоть бы маленькую зацепочку.
Кравченко вздохнул:
– Не нравится мне это дело, ой как не нравится!