Во время обхода сияющая Шурочка взахлеб рассказывала Петру Семеновичу об улучшении состояния здоровья Потаповой.
– Она была так плоха, – щебетала девушка, – что я думала: дотянет ли до завтра? А теперь посмотрите на нее. Женя сказала, что ночью больная захотела есть и ела с очень хорошим аппетитом. Утром попросила принести что-нибудь почитать и вообще… Да вы сами увидите.
Врачи вошли в палату Потаповой. Женщина уже не лежала, а сидела на кровати, подложив под спину подушку, и просматривала какой-то журнал. На ее тумбочке Петр Семенович заметил зеркало, расческу, пудреницу и губную помаду. Похоже, вчерашняя тяжелобольная действительно пошла на поправку. Вера Ивановна приветливо улыбнулась врачам, особенно Гурову.
– Ну, я вижу, сегодня вы молодцом, – сказал кардиолог, присаживаясь на край постели.
– Большое вам спасибо, – Потапова с благодарностью посмотрела на Петра Семеновича. – Я думала: сегодня меня уже не будет в живых. Хотела попросить вашу медсестру, чтобы она вызвала Колю, чтобы увидеть его в последний раз, но не было сил нажать на кнопку вызова. И вдруг вы. После уколов, которые вы мне сделали, я как будто заново родилась.
Шурочка недоуменно взглянула на Гурова:
– Петр Семенович, вчера вечером вы сделали Вере Ивановне какие-то дополнительные уколы?
– Спонсоры передали кое-что, – небрежно ответил Гуров. – Я же обещал, Вера Ивановна: мы вас вылечим. И мои слова оказались пророческими. Не всем везет так, как вам. Ну, не будем вас больше беспокоить. Я понимаю, вам сейчас лучше, но переутомляться тоже не следует.
Когда за врачами закрылась дверь палаты Потаповой, Шура спросила Гурова:
– Какое же лекарство вчера передали спонсоры?
– А никакого, – махнул рукой Гуров, – от них дождешься. В данном случае я сам купил это лекарство. И на это меня натолкнул разговор с тобой… Ты права: врач прежде всего должен помнить о милосердии. Этой женщине никак нельзя умирать, ей надо поднять сына, который без нее может пойти по кривой дорожке.
– Петр Семенович! – в голосе девушки слышалось такое неподдельное восхищение, что Гурову на секунду стало не по себе.
– Здравствуй, Коля, ты узнал меня? – кардиолог представил себе взволнованное лицо парня. – Ты ведь навещал сегодня мать? Что скажешь?
– Ей лучше, но у меня язык не поворачивается говорить вам «спасибо», – голос Николая звучал твердо. – Говорите, что вам нужно.
– Завтра в шесть вечера мы встречаемся с тобой на вокзале, – врач говорил спокойно, чеканя каждое слово. – В пятнадцать минут седьмого садимся на электричку до Зареченска. Поедем в разных вагонах: ты – в первом, я – в третьем. Выходим на станции Рябушино. Далее следуешь за мной. Мы едем ко мне на дачу. Остальное я скажу там. Ты все понял? Мне не надо повторять? Мне не надо напоминать, что в случае…
– Я все понял, – ответил Николай и положил трубку.