Глава 9. Дорога


Выехав из города, мы остановились, поджидая всех. Собралось больше двадцати воинов. Бендольв, выехав чуть вперед и повернувшись к отряду, произнес:

– Моя жена Куле! – обвел взглядом, все ли слышали.

Парни с интересом рассматривали меня, мое оружие и коня, который, чувствуя повышенное внимание, скалился, всхрапывал и бил копытом. Девы – воительницы не редкость, но женщин берегли и к границе мало кого пускали.

Выехав вперед, мы двинулись по дороге, ведущей к границе, за нами ехал отряд. Пустив галопом коней, застоявшихся в конюшнях, бодро скакали по хорошей дороге, в обед перекусили на ходу пирогами и запили водой из фляжек.

– Устала? Хочешь, возьму к себе, подремлешь. – Я покосилась на воинов. Стыдно проявлять слабость.

– Нет, все хорошо, – ответила я, хотя спина ныла и пятая точка тоже побаливала.

– Никто не посчитает это слабостью. То, что ты едешь к стене, уже мужество для них, они видят в тебе девчонку, храбрую и отважную. Так что передохнуть в седле у меня не будет им казаться слабостью.

Притянув меня к себе и прижав, Бендольв завернул в полы своего плаща, Дикого же привязали к луке, удлинив узду. Я расслабилась и задремала, прижавшись к мужу, чувствуя его тепло. Осень потихоньку входила в свою пору, холодный ветер и дожди скоро будут повсеместно.

Через несколько часов пересела на своего коня, с сожалением покинув уютные объятья мужа. Проскакав почти до темноты, съехали в сторону деревни с постоялым двором, где приняли лошадей, я же сама накормила и почистила Дикого. Зашибет еще мальчишек, прислуживающих здесь. Умывшись в бочке с дождевой водой, ушла на постоялый двор, села рядом с мужем. Горячая еда пахла вкусно, с удовольствием наевшись, облокотилась на Бендольва: усталость давала о себе знать. Он обсуждал с воинами последние новости. Я задремала, муж, подхватив меня на руки, унес в комнату. Тут не было отдельных комнат, только общие лежаки, огороженные полотнищами из небеленой грубой ткани. Сдвинув два лежака и поправив ткань, мы сняли только верхнюю одежду и обувь и легли, укрывшись своими же плащами. Я тут же уснула на груди у мужа.

Подъем был ранний, умывшись во дворе, мы поели горячей каши с теплым хлебом. Хозяин постоялого двора, пожилой воин без руки и посеченным лицом, сунул мне сверток с пирогами.

– Бери, девочка, худая больно, пусть боги тебе освещают путь, – буркнул он и сразу ушел, не дожидаясь моего ответа.

Оседлав Дикого, вывела из стойла. Он, конечно же, решил устроить театр одного актера: погарцевал, всхрапнул, поскалил зубы. Затем театрально бухнулся на колени, а я вскочила в седло. Он тут же поднялся и, задрав хвост, чинно вышел со двора. Воины посмеивались, артист, что тут сказать. Скормила коню яблоко, схрумкал моментом. Вырвавшись на дорогу, рванул галопом, Бендольв, нагнав меня, сказал:

– Не давай ему верховодить, иначе он будет чувствовать себя слишком вольно, на войне так нельзя.

– Да, я понимаю, приедем и будем вместе тренироваться.

Проскакав полдня, снова перекусив на ходу, пересела к мужу, чтобы вздремнуть. К вечеру приехали к постоялому двору, на этот раз без деревни. На мой удивленный взгляд муж пояснил:

– Чем ближе к границе, тем меньше деревень, многие покинули свои дома. Дворы же стоят специально для воинов, им доплачивают из казны, но это последний, завтра поздно ночью будем в нашей крепости. Часть воинов поедет в разные стороны после ночевки в крепости. У них дальше сторожевые башни.

Быстро поев, ушла проведать Дикого, принесла ему яблоко. Он хрустел дольками, я же гладила его по бархатным ноздрям. Съев все, начал опять хватать за косу, мягко трепля ее губами, а я шлепнула по морде.

– Не хулигань, ты не голодный, чего прицепился к косе? Все, я пошла, завтра утром встретимся, не пугай конюха.

Чмокнув в его бархатный нос, ушла. Во дворе прибавилось воинов, подъехал еще один отряд. Увидев меня, многие рассматривали, один из оборотней перегородил дорогу.

– И что же делает тут такая милая крошка? Может, заработок ищет? – Он похабно осклабился, мусоля меня взглядом, вокруг раздавались смешки комментирующие и неприличные домыслы, воины подошли ближе.

– Таких убогих могу обслужить бесплатно, – улыбнулась я.

– Ты нарываешься, сучка, можем и бесплатно, да, парни? – Он оглянулся, ища поддержки.

От толпы отделился воин, посмотрел на меня.

– Иди, девочка, нечего тебе слушать их. – Он подтолкнул меня к двери, закрыв от воина.

– Не лезь, Зак! Ты лишаешь нас забавы, будешь хорошо себя вести, мы с тобой поделимся.

Гогот, раздавшийся за спиной, заставил остановиться. Развернувшись и подпрыгнув, я ударила в ноги ублюдку. Он, не ожидавший такого, свалился, я несколько раз ударила, заставив его скорчиться, намотала на руку его косу, вцепившись в волосы и приподняв его голову, зажгла огонь в руке.

– Как думаешь, насколько ты будешь интересен девушкам лысый? Твоя шикарная коса будет сожжена девчонкой, соплячкой.

– Развлекаешься, любимая? Смотрю, вполне удачно. – Муж и прибывшие с нами воины, сгрудившиеся за ним, смотрели на чужаков с гневом.

– Совсем немножко. Мне предложили развлечь их, обещали денег дать. Вот и стараюсь как могу. – Я дернула воина за косу и поднесла поближе шар с огнем. Завоняло паленым волосом. – Ой, кажется, у тебя брови сгорели. – Воин задергался в панике, пытаясь отползти от меня.

– Малышка, брось гадость, пойдем отдыхать, завтра длинный путь.

Я, от души приложив воина головой о землю, отпустила косу и потушила шар. Что-что, а рука у меня тяжелая, как и у отца, пару раз испытала на своей попе, когда нашкодила, аж захотелось почесать ее, вспоминая. Утром встали еще до рассвета, поспав всего несколько часов, поели, выехали, когда еще даже не рассвело.

Я, недолго думая, перелезла к мужу и уснула. Дикий был недоволен, хотел поскакать и порисоваться перед кобылами.

Загрузка...