Бал был еще хуже, чем я ожидала. Ни на один танец меня не пригласили, а вокруг столика с напитками, где я стояла, образовалась мертвая зона. Я же специально и шага в сторону не сделала, чтобы все приглашенные изнывали от жажды. Злорадно наблюдала за их недовольными взглядами и демонстративно попивала морс. Он был отвратительный, но дело того стоило.
Я даже стала ощущать удовольствие. Да, это определенно было оно. Но ровно до того момента, как увидела, что в мою сторону направляется Дир Ханс. Внутренне я заметалась, заволновалась и почти уже решила сбежать, но внешне оставалась абсолютно спокойной. Лишь воздуха в легкие набрала побольше, чтобы сдержаться и ядом в эту дрянь не плюнуть.
Нисколько не смущаясь моего присутствия, Дир подошел к столику, взял бокал, но не ушел, как я надеялась, а остался стоять рядом.
– Добрый вечер, невеста.
Меня передернуло от возмущения и на приветствие я не ответила.
– Не зовут танцевать? И не позовут. Никто в Исамире теперь на тебя не посмотрит.
Вот тут он ошибался – смотрел весь зал. С негодованием, а теперь еще, когда Дир подошел, и с интересом. Многие пожалели, что находятся так далеко от нас, что не слышат и слова. Я опять позлорадствовала и настроение немного поднялось.
– Ты наверняка пожалела, что тогда сбежала.
После такого заявления я промолчать не смогла.
– Да знаешь ли, когда лежала с лихорадкой после ночи в твоем могильнике, как-то не до того было. После того, как выздоровела, выяснилось, что осколками стакана я повредила парочку сухожилий. Такая мелочь, но пальцы у меня теперь до конца не сгибаются. Я уж молчу о том, что из-за шрамов мне приходится ходить в перчатках.
Я подняла вверх пострадавшую руку, демонстрируя тонкие ажурные перчатки.
– Ну я же в этом не виноват, – пожал плечами Дир. – Не заставлял тебя разбивать стакан, да и согласилась бы сразу, вместе в кровати бы грелись.
От такого заявления у меня на глаза словно алая пелена спустилась, а в глазах зашумело. Я развернулась к Диру и прямо ему в лицо, сквозь сжатые до боли зубы, выплюнула:
– Да я за кого угодно замуж соглашусь выйти, только не за тебя.
Бывшего жениха я ничуть этим не смутила. Он пожал плечами и равнодушно сказал:
– Так никто теперь и не возьмет.
– Подлец!
Меня прямо затошнило от близости этого человека и, развернувшись на каблуках, я направилась вон из зала. Хорошо, что в данном обществе я изгой – при моем приближении все расступались, и для моего состояния это было как нельзя кстати. Не могу утверждать точно – глаза все еще застилала злая пелена, но несколько танцующих пар из-за меня сбились с ритма и отшатнулись в сторону. Зато те, кто давно хотел выпить, могли быть счастливы – я ушла.
Отыскала боковую дверь в сад и вылетела, как угорелая. От полноты чувств, даже дверью хлопнула, не задумываясь, как это со стороны выглядит. Обо мне уже и так все существующие мерзости передумали – одной больше, одной меньше, погода по Исамиру из-за этого не изменится.
Изо рта вырывались облачка пара, но за шалью я возвращаться не стала. Решила остыть, да и подождать, пока объявят модный в этом сезоне танец Подаполь. Он одиночный, так что танцевать бросятся все. Вот я и займу какое-нибудь укромное место в зале.
Казалось, что мне с блеском удается выдерживать все свалившиеся испытания, но только боги знают, как я устала от этого. Схватилась за плечи, пытаясь себя согреть и посмотрела на беззвездное небо. Тучи: мерзкие, плотные и темные, как будто природа отражала мое настроение. Если пойдет снег, то и уехать из деревни Фальцштеров мы сможем не скоро.
Я вздохнула и собралась было уходить, как кое-что привлекло мое внимание. Через высокий забор, украшенный острющими на вид пиками, вдруг ловко кто-то перемахнул. Мне бы закричать, а я так и застыла с приоткрытым ртом, наблюдая за тем, как приземлившись, мужчина выпрямился, отряхнулся и направился ко мне.
Света от окон поместья было достаточно для того, чтобы я хорошо рассмотрела вломившегося. И не выглядел он как разбойник, наверное, поэтому я и не позвала на помощь. Высокий, ладный, с широкими плечами и длинными белыми, словно седыми волосами, заплетенными в косу. Одежда была странная, отличающаяся от той, которую носили мои отец и брат, но явно дорогая. Мужчины в долине предпочитали фрак, под него жилет и узкие панталоны, причем все это было ярких «выходных» цветов, а вот «разбойник» выглядел так, будто только что на минутку выскочил из дома: штаны широкие, не заправленные в сапоги, кремовый сюртук с золотой вышивкой небрежно расстегнут, а в вырезе видна белоснежная, словно отражающая свет, сорочка.
В общем, пока я рассматривала приближающегося новоприбывшего и обдумывала его наряд, момент позвать на помощь точно был упущен.
– Приветствую, – мужчина остановился передо мной, не поднимаясь на ступени. Даже так он был выше меня. – Бал?
Я растерялась. Само появление мужчины путем перемахивания через забор было странным, так еще и непонимание статуса мероприятия, на которое явился, как-то обескураживало.
– Бал, – обалдело подтвердила я.
– А в честь чего?
– Сердце зимы же…
– А, точно…
Мужчина наклонил голову, через стеклянные двери рассматривая танцующие пары внутри поместья. Он не смотрел на меня, а вот я могла хорошо разглядеть его внешность. В неровном свете, при пляшущих тенях, черты лица мужчины казались хищными: нос с горбинкой, губы узкие, четко очерченные, скулы острые и темные брови вразлет. Голубые глаза казались слишком светлыми, холодными, но даже с учетом этого мужчина был очень красив. Настолько красив, что удивительно, как это я ни разу не слышала о нем. Незамужние девушки должны были каждый год двери открывать пошире, в надежде, что он к ним заедет. Быть может женат? Из-за длинных рукавов сюртука брачных браслетов не разглядеть, а вот ладони у мужчины красивые – крупные, пальцы длинные, ногти чистые…
Я подняла глаза от рук и с досадой заметила, что мужчина разглядывает меня. Вспыхнув от того, что он заметил мой интерес, я отвернулась.
– Вы замерзли?
– Да, пора возвращаться.
До безумия хотелось остаться на улице, на холоде и рядом с незнакомым мужчиной, но не идти прямо в серпентарий ненависти ко мне. Пусть неприлично разговаривать с незнакомцем наедине, но разве меня считают приличной? Я едва успела сделать шаг, как на мои плечи опустился мужской сюртук. От неожиданности я вдохнула слишком много воздуха и закашлялась.
– Вы что же это… А вы как?
– Не замерзну, – теперь я почувствовала у себя на плечах тяжесть мужских ладоней, а затем произошло и нечто из ряда вон выходящее: мужчина наклонился и на ухо мне прошептал: – Я очень горячий.
– Хм, – я рванулась вперед и, только отступив на несколько шагов, обернулась к мужчине. – Вы больны?
– С чего вы взяли?
– Вы сами сказали: у вас повышенная температура, да и ведете вы себя как-то странно. Вам нужна помощь?
Мужчина развеселился. Я бы сказала подозрительно развеселился, но он и до этого себя ненормально вел.
– Да, пожалуй, что помощь мне необходима. Как тебя зовут, помощница?
Я замешкалась, но все же ответила:
– Адамина, а вас?
– Расмус.
В долине не было неженатых мужчин с таким именем – матушка бы мне все уши уже прожужжала, а значит, мой новый знакомый совершенно точно был женат. Я поскучнела. Хотя какая разница мне, порченой?
– Давайте зайдем в зал, там вам помогут.
– Нет, – Расмус не сводил с меня гипнотизирующего взгляда и, подчиняясь ему я, уже вроде бы и собравшаяся вернуться, остановилась. – Помощь нужна не мне. Там, за забором…
Он махнул рукой, указывая направление.
– Жене? – подсказала я.
– Жене? Что вы, нет. Ребенок в опасности… Да, именно так. Маленький, красивый ребенок – мальчик, совершенно один.
Мне и так было не жарко, но сейчас я просто заледенела от ужаса. Ребенок где-то один, в опасности, на холоде, а мы здесь обсуждаем кого как зовут? Совершенно точно этот мужчина ненормален.
– Так быстрее же, бежим туда!
Расмуса уговаривать не пришлось – он кивнул и направился к забору. И он вроде не бежал, но я едва поспевала за его широкими шагами. Когда подошли к ограде, я с удивлением обнаружила, что она довольна высока, да еще и гладкая – мне в платье и туфлях никак не забраться.
– Может быть поищем ворота? – робко предложила я. Расмус хмыкнул и будто бы взлетел на забор.
– Давайте руку.
Я с сомнением посмотрела на него, но здоровую руку все-таки протянула.Фжуух, и я уже нахожусь по ту сторону, а Расмус без грамма одышки стоит передо мной.
– Куда дальше? – нетерпеливо спросила я, оглядываясь. Странное место: я почему-то ожидала увидеть карету, или хотя бы повозку, где нас бы ждал ребенок, но ничего подобного и в помине не было. Впереди лишь поле, укрытое густым нетронутым снегом, а где-то там, на горизонте, темнела остовами облысевших в зиму деревьев, роща. Запоздало я вспомнила, что по эту сторону поместья Фальцштеров даже дорога не проходит и испуганно посмотрела на Расмуса.
– Нет же никакого ребенка, да?
– Почему это? – оскорбился мужчина. – Есть! Я! Нуждаюсь в опеке, защите и обхаживании. В общем, жена мне нужна.
Расмус-то сумасшедший, а я точно проклятая. Иные поколения семей живут сотни лет и никого из них не крали, а меня каждый год похищать будут?
– Моя фамилия Свеншард, – с насмешкой сказала я. – Прошу прощения, что не озвучила ее сразу.
И поразительно, но Расмуса моя фамилия нисколько не смутила.
– Это что-то должно значить, да? – заинтересовался он. – Знатная наверное, раз ты так гордо об этом заявляешь, но мне, честно сказать, все равно.
Откуда прибыл этот мужчина? Без кареты, без теплой одежды, да еще не знает о том, что я порченая… И я вдруг осознала, что это мой второй шанс: никто, кроме этого сумасшедшего Расмуса меня замуж взять не согласится, а он красивый – не то, что этот Дир, не бедный – опять же, не то что Дир, а что дурной – так пусть после свадьбы гуляет, где хочет. Главное, чтобы сейчас не передумал, а уж после похищения вернуть меня и не сможет.
– Вы меня похитить собираетесь? – с затаенным восторгом уточнила я. А то вдруг как-то не так поняла, заранее настроилась, а все зря.
– Именно так. Увезу из дома далеко-далеко, женюсь и родных больше никогда не увидишь!
– Точно? – маму и папу, конечно, жалко, но расставание с ними не сравнить с ощущениями от жизни изгоем. К тому же, будущий муж у меня сумасшедший, может сбежит когда по морозу и не найдут его. Буду распоряжаться своей жизнью самостоятельно.
– Точно, – как-то растерянно подтвердил Расмус. – Ты не против что ли?
Ой, а вдруг ему надо, чтобы я сопротивлялась?
– Против, – я напустила на лицо печали. – Просто все как-то неожиданно, не верится… Пойдемте? Нам куда?
– Это уловка какая-то? – с надеждой спросил Расмус. – Ты сейчас на помощь звать будешь?
Я выразительно посмотрела по сторонам.
– Так ведь нет никого. Кого звать? Извините, но у меня здоровье слабое, я долго на морозе без движения не смогу. Мы пойдем, или как?
– Или как, – Расмус неуверенно коснулся моей шеи и последней моей мыслью перед тем, как потерять сознание, стало:
– Пальцы горячие – у него точно температура.