Кирилл собирался в дорогу долго и бестолково. Полдня просидел над чистым листом бумаги, а когда Анна наконец поинтересовалась, чем он занят, Кирилл развел руками:
– Хотел написать отчет о своей работе. В Москве, наверное, потребуют.
– Получилось? – заглянула через плечо Анна.
– Нет.
Весь лист был испещрен чертиками и пальмами. Анна засмеялась.
– Да, с таким отчетом тебе делать в Москве нечего. Вмиг уволят.
Кирилл посерел лицом при таких словах, и Анна оборвала смех, сказала примирительно:
– Ты не ломай сейчас голову над этим. Приедешь, там объяснят, что от тебя требуется.
Кирилл с готовностью отодвинул бумагу в сторону. Так-то лучше – ему пусть задают вопросы, а он будет отвечать.
Вещи он складывал неторопливо и тщательно, но все получалось не то, и в конце концов Анна, вздохнув, отстранила Кирилла от чемодана, выложила сложенные им вещи, рассортировала. Кирилл безропотно следил за происходящим.
К вечеру он исчез, вернулся через час с целой сумкой кокосовых орехов. Попытка переложить орехи в чемодан была пресечена Анной.
– Что это ты надумал? – осведомилась она, выкладывая орехи из чемодана.
– Гостинцы.
– Кому?
– Кому-нибудь там, в Москве…
Анна вздохнула.
– Их там полно, Кирилл. И нет никакого смысла везти гостинцы через полземного шара.
Она в очередной раз подумала, как нелегко придется Кириллу в Москве, и потратила два или три часа на то, чтобы рассказать ему о современной московской жизни. Анна делала это регулярно, изо дня в день, но по глазам видела: не все Кирилл может постичь, это невозможно просто выучить, зазубрить, но нужно прожить.
В ожидании скорого расставания они были лихи и печальны. Кирилла тяготило неясное будущее, а Анна печалилась от мысли о том, что ей предстоит остаться одной.
Катер за Кириллом пришел утром. Анна первой услышала звук движка и сказала дрогнувшим голосом:
– Кажется, катер.
Кирилл сразу как-то засуетился, хотя все было готово к отъезду и вещи сложены.
С катером кроме двух африканцев прибыл посольский работник. Он был молод и бодр. Сойдя с катера, пожал руки Кириллу и Анне, сказал, белозубо улыбаясь:
– Что за чудесное местечко здесь у вас! Рай!
С океана набегал легкий ветерок. Ослепительно-белый песок пляжа, пальмы и синее-синее небо. Действительно, рай.
Чтобы оттянуть минуту отъезда, гостя пригласили отобедать. Кирилл был молчалив и задумчив, Анна хлопотала у стола и украдкой вздыхала. Одному только гостю было хорошо и весело, он повсюду совал свой нос, и ему здесь, похоже, нравилось все больше и больше, и в конце концов он даже пообещал:
– Я переберусь к вам, ребята. Честное слово, там, в посольстве, не жизнь. А годы идут, идут, – он на мгновение опечалился, – и прожить эти годы надо так, чтобы не было мучительно больно…
У него, наверное, было славное комсомольское прошлое.
И даже у него испортилось настроение. То ли общая атмосфера подействовала, то ли еще что, но к катеру он уже вышел без улыбки и даже как будто хмурым. Хмуро проследил, как прощаются Кирилл с Анной, так же хмуро махнул рукой, давая команду африканцам отчаливать.
Когда катер отошел от берега, Кирилл не сдержался и суматошно замахал руками, прощаясь то ли с Анной, то ли с островом. И Анна помахала в ответ.