Алессио и Нино переступили порог камеры. Я расплылась в благодарной улыбке. Мне и правда понравилось проводить время с Амо, но беспокойство за Момо усиливалось с каждой минутой. В прошлый раз, когда он сбежал, мне потребовалось больше суток, чтобы найти его, свернувшегося калачиком за полкой в подвале.
Алессио вытащил трехгранный кинжал из дамасской стали из кожаной кобуры на поясе. Амо опустил мои ноги и выпрямился во весь рост.
Мой взгляд невольно остановился на нем, скользнул по его мускулистым бедрам, по тонкой поросли темных волос до пупка, по рельефному прессу, а затем двинулся выше, к волевому подбородку и выразительным чертам лица.
Никогда прежде я не видела настолько красивого мужчину.
– Полагаю, у тебя есть разумное объяснение этому, – протянул Нино.
Я повернулась к нему, хотя и знала, что он обращается не ко мне. Он никогда бы не заговорил со мной таким тоном.
И я сразу же сообразила, что у Амо проблемы.
Не сводя глаз с Амо, Алессио шагнул ко мне и протянул свободную руку.
В другой по-прежнему держа нож, направленный на Амо. Я позволила ему поднять себя на ноги, и на сей раз он не отпустил меня сразу, а оттащил подальше. Рубашка соскользнула с моих плеч, упав на пол, и я лишилась ее тепла и успокаивающего запаха.
Голубые глаза Алессио впились в мои.
– Он что-то сделал?
Я нахмурилась:
– Он отдал мне свою рубашку.
– Ты не ранена? – спросил Нино, не сводя глаз с Амо, хотя ни один из них еще не вытащил нож или пистолет.
Я потянула Алессио за руку, и он наконец отпустил ее.
– Мне холодно.
Алессио осмотрел мою шею, затем одежду. Я не понимала, что он искал.
– Никаких следов или разрывов.
Амо вздохнул и скрестил руки на широкой груди, отчего его бицепсы очень сильно напряглись.
– Я ничего не сделал. Я Витиелло, я не причиняю вреда женщинам. Я наткнулся на Грету в саду, когда вышел подышать свежим воздухом, и она попросила меня помочь ей поймать Момо. Собака убежала в подвал, и мы отправились туда. Потом сработала сигнализация, и мы оказались взаперти. И я дал Грете рубашку, чтобы она согрелась. Конец истории.
Я покосилась на Амо. Выражение его лица было суровым. Он говорил абсолютно убедительно, хотя он и не сказал всей правды.
Думаю, во лжи главное не говорить всю правду. У него это хорошо получалось.
Я не лгала семье. Никогда.
Нино подошел ко мне, загораживая от Амо и вынуждая встретиться с ним взглядом. Алессио тоже наблюдал за мной. Можно было подумать, что он смотрит какой-то захватывающий зловещий фильм, к примеру, об испанской инквизиции или о чем-то подобном. Надо сказать, что у меня не хватило духу изучать историю того периода – особенно после того, чему я стала свидетелем много лет назад.
Нино обхватил пальцами мое запястье:
– Так вот что произошло?
– Да, – ответила я, даже не запнувшись. Чувство вины расцвело в груди, но я не дрогнула, только посмотрела в лицо Нино. Я не могла объяснить, почему солгала.
Мне лишь хотелось защитить Амо, и я знала, что причина, по которой он лукавил, заключалась в том, что он чувствовал опасность. Я пыталась утешить себя тем фактом, что, вероятно, также защитила Нино и Алессио.
Ведь если бы они напали на Амо, то получили бы увечья, хоть и являлись способными бойцами. Да и Амо выглядел именно так.
Нино удовлетворенно кивнул, несколько раз осмотрел меня и отпустил мое запястье.
– Советую тебе надеть рубашку, – сказал он Амо.
Тот покачал головой, пробормотав проклятие, затем наклонился и поднял с пола рубашку.
Алессио шагнул к Амо, продолжая поигрывать кинжалом.
– Тебе чертовски повезло, что Невио не застал тебя в таком виде. Он бы не стал дожидаться объяснений.
Амо молчал и уверенно застегивал рубашку, холодные серые глаза почти скучающе смотрели на моего кузена. Алессио был чуть пониже Амо, хотя в семнадцать лет его рост уже составлял сто восемьдесят сантиметров.
Рост Амо, вероятно, составлял около двух метров.
И Амо возвышался над Алессио.
– Давай поднимемся наверх и сообщим всем, что мы тебя нашли, – сказал Нино и махнул Амо.
Тот прошел мимо нас, его взгляд на мгновение задержался на мне, и я затаила дыхание, сама не зная почему. Когда я очнулась от своих размышлений, то поймала на себе взор Нино. Быстро улыбнулась. Он слегка коснулся моего плеча, прежде чем последовать за мной.
– Грета, – окликнул меня Алессио.
Мы шли медленнее.
– Он говорил что-нибудь неуместное?
– Что? – уточнила я, когда мы стали подниматься по лестнице. Я не могла представить, что у Алессио на уме.
Алессио замер на нижней ступеньке, и наши глаза оказались почти на одном уровне.
– Что-нибудь сексуальное.
Я поджала губы:
– Ты, Невио и Массимо постоянно трещите о сексе в моем присутствии.
– Но не в отношении тебя, – отчеканил Алессио, будто это очевидно, а я настолько глупа, что не заметила таких тонкостей.
– Конечно, мы же родственники, а вот с Амо – нет.
Алессио покачал головой, сузил глаза и заговорил тихим, предостерегающим голосом:
– Не говори ничего подобного Невио, слышишь?
Я моргнула:
– А если он задаст тот же вопрос, что и ты?
– Сочини ответ получше. Мол, вы вообще не разговаривали или трепались о сахарной вате. Мне без разницы, но не говори ему того, что сказала мне.
– Ты хочешь, чтобы я солгала Невио?
– Грета, – взмолился Алессио, хватая меня за плечи, и я поняла, что все серьезно. – Невио только и ждет повода, чтобы убить Амо. Поверь, он убьет его, если ты дашь ему такой ответ, или – еще лучше – ляпнешь, что Амо сидел рядом с тобой полуголый и массировал твои ноги, пока ты укутывалась в его рубашку.
– Ты неверно излагаешь факты.
– Невио не будут интересовать достоверные факты. Он возьмет те, которые его устраивают, и будет следовать им. Он не сможет контролировать себя, не захочет.
Я вздохнула и кивнула. Разговор прервался, когда над нами возник дядя Савио.
– Требуется твое присутствие, куколка, поэтому прекрати болтать.
Алессио пропустил меня, и я направилась к Савио. Он являлся вторым по младшенству из моих дядей. Ему было за тридцать, и он всегда называл меня куколкой.
Я никогда не понимала почему, ведь куклы в лучшем случае выглядели безжизненными, а в большинстве – жуткими. Когда я спросила его, почему он сравнил меня с неживой вещью, он дико расхохотался, и я испугалась, что он упадет в обморок.
Он продолжал называть меня куколкой, но поскольку говорил это по-доброму, я не возражала.
Савио обнял меня за плечи и повел в направлении кабинета.
– Ты в порядке?
– Да, – ответила я.
Он покачал головой.
– Убеди в этом своего сумасшедшего отца.
У меня не было возможности спросить, что он имел в виду: из комнаты донеслись громкие голоса, и мое беспокойство усилилось. Атмосфера там была настолько напряженной, что мне стало неуютно.
Папа и незнакомый мужчина, удивительно похожий на Амо, стояли лицом к лицу, и вид у них был такой, словно они в любой момент пустят в ход кулаки. По выражению лица Амо я поняла: он готов присоединиться к перепалке.
Только Нино вроде бы сохранял хладнокровие. К счастью, я больше никого не увидела. Невио и Массимо, разумеется, не улучшили бы ситуацию.
Когда папа заметил меня, он отступил от мужчины.
– Нино передал мне твои слова.
Я поступила мудро, ничего не ответив. Кроме того, я не представляла, что конкретно говорил Нино, хотя, пожалуй, он в точности повторил мой рассказ.
– Побеседуй с Киарой, – проронил папа, смерив меня пристальным взглядом.
Что все пытались во мне увидеть?
Я озадачилась.
– Зачем? – Мне нравилось общаться с Киарой. Ее картина мира не слишком отличалась от моей, что было очень приятно, но я понимала, что у папы имелась веская причина для такой просьбы.
– Римо, – твердо заявил Нино. – У нее нет никаких признаков. Успокойся.
Выражение лица Амо исказилось от ярости, как и у его отца. Они явно понимали, что происходит, в отличие от меня. По крайней мере, я была единственной, кто оставался в полном неведении, судя по задумчивому выражению лица Алессио, который тоже косился в мою сторону.
– Мы уходим, пока все не закончилось самым неблагоприятным образом, – процедил мужчина, который, должно быть, являлся Лукой Витиелло. Он выставил руку перед грудью Амо, словно боялся, что ему придется удерживать его.
Как же все запутанно!
Нино приобнял папу за плечи и что-то прошептал ему на ухо. Отец жестом подозвал меня, и я мигом подчинилась. Он взял меня за подбородок, его взгляд был таким напряженным, что мне стало трудно дышать.
– Я в порядке, папа, только замерзла. – Я ободряюще улыбнулась.
Он кивнул. И посмотрел поверх моей головы.
– Ты свободен.
– Я не спрашивал твоего разрешения, – ответил Лука Витиелло.
У меня по спине пробежали мурашки: сейчас отец был на пределе. Я коснулась его груди, и он вновь встретился со мной взглядом.
Нино шагнул вперед:
– Мы продолжим переговоры, когда придем в норму.
Амо расхохотался, и я невольно вздрогнула. Амо был совсем на таким, как в подвале. Он казался резким и насмешливым.
– Ты думаешь, завтра что-то изменится?
– Тебе нужно успокоиться больше, чем нам, – проворчал папа.
Я опустила взгляд, стараясь не дать тревоге взять верх. Здесь было слишком шумно, и от всех этих людей, их движений, запахов и голосов у меня закружилась голова.
Я страстно желала вернуться в подвал.
Я сосредоточилась на мраморном поле под моими балетками, на его твердости, монолитности, холоде. Очень медленно вдохнула и еще медленнее выдохнула.
Два. Пять. Семь. Пятнадцать. Двадцать пять. Пятьдесят пять. Семьдесят пять.
Когда я мысленно повторила свои любимые цифры, то почувствовала умиротворение.
– Дорогая? – До меня долетел голос папы.
Я подняла глаза и поняла, что мы одни. Он коснулся моей щеки.
– Ты прямо ледяная. Прими горячую ванну.
– Момо пропал.
Отец неодобрительно поджал губы. Момо ему не нравился. Хотя это связано не столько с Момо, сколько с тем фактом, что папа не любил ни людей, ни животных.
– Если мы не найдем его к тому времени, как ты закончишь принимать ванну, то можешь присоединиться к поискам, но сейчас я хочу, чтобы ты согрелась.
Если отец чего-то требовал, я знала, что он не отступит.
Поэтому кивнула.
– Где Невио и Массимо?
Обычно брат всегда был на моей стороне, особенно в щекотливых ситуациях.
То, что его здесь нет, означало одно: папа приказал ему держаться подальше. Возможно, из-за Амо, если Алессио прав.
– Помогают твоей маме уговорить Джулио следовать правилам, пока я не побеседую с ним по-мужски.
– Значит, он включил сигнализацию?
– А кто ж еще? – пробормотал Савио, возвращаясь в комнату в сопровождении Алессио и Нино.
Я предположила, что они проводили Амо и его отца. И почувствовала острую боль, когда поняла, что даже не попрощалась с Амо. Вернется ли он завтра?
Я поняла, что хочу этого.
Савио ухмыльнулся:
– Теперь, когда Невио стал хулиганить по ночам, Джулио занял его место в качестве основного нарушителя дневного спокойствия.
– Ему всего шесть лет. Он не всегда будет доставлять неприятности. – Я страстно желала защитить младшего брата.
– А теперь прими ванну. Мы поищем собаку, – сказал папа.
– Какую именно? – спросил Савио. – Если мне придется искать того уродливого зверя, я не надену новые кроссовки «Баленсиага».
– Он вцепится тебе в горло, а не в кроссовки, – парировал Алессио, хмыкнув.
– Не Медвежонок сбежал, а Момо.
– Тебе не следовало позволять ей приводить в дом животных, – заметил Савио.
– Я и не позволял, – ответил папа, укоризненно посмотрев на меня.
– Момо находился со мной в студии, а Медвежонок заперт в комнате.
– Так и есть. Меня ждал приятный сюрприз, когда я попытался проведать тебя, – протянул Невио, переступив порог комнаты. Его левое предплечье было залито кровью, но кожаные браслеты помешали мне разглядеть степень полученных им травм.
В три больших шага он очутился передо мной. Наши взгляды встретились.
– Ты ведь не убил его, правда? – прошептала я дрожащим голосом.
– Собака пыталась разорвать его в клочья, а ты беспокоишься о бешеной зверюге, – пробормотал Алессио.
Я проигнорировала его. Невио знал, что я умру, если с ним что-то случится… но Невио это Невио, и даже у Медвежонка не было шансов выстоять против него.
– Я нанес достаточно урона, но сделал так лишь для того, чтобы стащить с себя его тушу, – негромко сказал он.
Я знала, кем являлся Невио, и понимала – ему не нужен особый стимул, чтобы убивать. То, что он не прикончил Медвежонка, хотя тот и напал на него, было милосердным поступком, а причина заключалась во мне.
Иногда мне казалось, что я держу тьму Невио на коротком ремне. Мне неведомо, отпущу ли ее когда-нибудь… мне даже не хотелось об этом думать.
Он взял меня за руку.
– Пойдем. – Невио потянул меня за собой.
– Момо, – бросила я через плечо.
– Мы найдем его, – заверил папа.
Невио потащил меня наверх, в мою комнату.
Мой взгляд упал на Медвежонка, который лежал рядом с кроватью. Невио привязал поводок к столбику кровати.
При виде меня Медвежонок завилял хвостом. Я погладила его по морде именно так, как он любил.
– Если зверюга еще хотя бы раз зарычит на тебя, я убью ее, что бы ты ни говорила, – процедил Невио.
Медвежонок перестал вилять хвостом и уставился на моего брата. Однако он не скалился и не рычал. Что бы ни сделал Невио, это напугало пса.
– Он бы никогда так не поступил, – выпалила я с яростью.
Невио посмотрел мне в глаза.
– Ты слишком доверяешь опасным существам.
Я выгнула брови. Невио стало еще более настороженным и мрачным.
– Алессио сказал, что ты оказалась заперта в камере с Витиелло.
Я промолчала и направилась в ванную. По какой-то причине мне не хотелось вводить Невио в курс дела. Возможно, потому, что слова Алессио прокручивались у меня в голове.
А еще мне не хотелось лгать брату, но я знала, что должна.
– Давай я приму ванну, а после мы все обсудим.
Невио оставался в моей спальне, пока я включала воду и раздевалась.
Я использовала моющее средство, чтобы поверхность воды покрылась толстым слоем пены. Затем погрузилась в ванну и зашипела сквозь зубы, когда кожу начало покалывать от чрезмерно горячей воды.
– Грета?
– Я в порядке. Заходи.
Невио проскользнул внутрь и закрыл дверь. Брат уселся на закрытую крышку унитаза, повернувшись ко мне всем телом. Он оперся предплечьями о бедра, его губы слегка дернулись, на его лице появилась гримаса дискомфорта.
Я взглянула на его окровавленную руку.
– Тебе следует обработать рану.
– Расскажи мне все, что он говорил. И все, что он сделал. Ничего не упускай.
– Он ничего не сделал, Невио.
– Позволь мне судить. – Он посуровел. – Не обижайся, но ты бы даже не поняла, если бы он что-то сделал.
Я прищурилась:
– Я не глупый ребенок.
– Верно, но ты слишком добрая и невинная, чтобы общаться с кем-то вроде Амо Витиелло.
Брат редко выводил меня из себя. Несмотря на его жесткий нрав и грубые выражения, я никогда на него не злилась. Но теперь почувствовала, что начинаю раздражаться.
– И кто же он такой на самом деле?
Невио встретился со мной взглядом:
– Охотник во многих отношениях.
Я попыталась сообразить, что он имел в виду. Наверное, моего задумчивого вида хватило, чтобы убедить Невио в правдивости его слов.
– Вот. Ты даже не догадываешься о том, что я имею в виду.
Меня осенило.
– То есть он домогается женщин?
Невио невесело рассмеялся.
Я недоумевала. Какое это в принципе имеет значение?
– И ты тоже.
– Но я не собираюсь жениться.
Мой желудок сжался.
– Жениться?
– Летом.
Я надеялась, что брат не обнаружил, насколько я сбита с толку. Почему Амо солгал? Он сказал, что не помолвлен, но раз женится так скоро, то наверняка у него уже имеется невеста.
Странно, что эта мысль меня расстроила… Семейное положение Амо не должно меня волновать.
Когда я осознала, что Невио наблюдает за мной, то объявила как ни в чем не бывало:
– Тогда у тебя еще меньше причин для беспокойства. Если он влюблен, вряд ли будет заигрывать со мной.
– Влюблен, – эхом повторил Невио. Покачал головой и уставился на свою поврежденную руку, словно раздумывая, не отрезать ли ее. Потом начал расстегивать кожаный браслет с большей силой, чем требовалось. – Он не любит ее. Они заключат брак по расчету.
Я размышляла над ложью Амо, и, вероятно, именно поэтому забыла солгать, когда Невио задал очередной вопрос.
– Значит, он держался на расстоянии?
– Он дал мне рубашку, чтобы я не замерзла.
Невио вскочил на ноги и сорвал кожаную манжету в том месте, где она прикреплена к ране от укуса.
Кусочек кожи тоже оторвался, но Невио, похоже, было все равно. Из раны закапала кровь, запятнав пол.
– Так он что-то сделал? – спросил Невио, ощерившись. Он уставился на меня так, словно хотел вразумить, после чего развернулся на каблуках и ринулся к двери, оставляя за собой кровавый след.
– Мне плевать, что скажет папа, я убью его. Нам не нужен мир.
– Невио.
Он взялся за дверную ручку, но замер, услышав мой голос.
Я перегнулась через край ванны, держась за бортик.
– Невио!
Он оглянулся, в его глазах горело безумие.
– Не надо, пожалуйста? Он помог мне. Мне было ужасно холодно. Я попросила у него рубашку. Он не предлагал.
Невио тяжело дышал, но в конце концов подошел к унитазу и опустился на крышку.
– Грета, тебе нужно перестать быть наивной. Ты не можешь просить о чем-то подобном того, кто не является членом Каморры. Наши солдаты боятся нас, но Амо… – Его губы снова сжались, глаза запылали безумием.
– Со мной все в порядке. Я хорошо защищена, ты же знаешь. – Я вытянула руку и сумела похлопать Невио по ладони. – А теперь, пожалуйста, дай Нино взглянуть на твою рану, пока не случилось заражение.
Его взгляд скользнул по предплечью, как будто он забыл об укусе. Тот выглядел отвратительно, и я не понимала, как Невио мог терпеть такое.
Невио глубоко вздохнул:
– Ладно. Но разговор еще не окончен.
Я одарила его терпеливой улыбкой:
– Мне нужно одеться и найти Момо.
Невио поднялся на ноги.
– Я поищу и эту зверюгу. – И он ушел.
Я не сообщила ему, что Момо не дастся Невио в руки. Большинство животных избегали Невио. В нем было что-то непредсказуемое, неистовое.
Вздохнув, я встала. Мое тело согрелось. Мысли вернулись к Амо, и приятное тепло усилилось.
Я уставилась на свое отражение в зеркале над раковиной. Меня никогда не интересовало, что другие люди думают о моем теле, но теперь я задумалась, что же увидел Амо, когда посмотрел на меня.
Почему? Почему меня это волновало?
Мне нравилось мое тело. Мысли Амо по этому поводу не должны иметь значения. Но потом я вспомнила внезапный прилив тепла, когда Амо снял рубашку. Не то чтобы я никогда не видела обнаженную грудь…
Мужчины в моей семье постоянно расхаживали без рубашек, когда занимались спортом, дрались или ходили в бассейн. Они тоже обладали отличной физической формой, что требовало ежедневных тренировок.
Но Амо…
Я помотала головой. Я ничего не понимала. Я никогда раньше ни к кому не проявляла любопытства. Мало общалась с людьми, не входящими в Семью, вдобавок никогда не влюблялась в знаменитостей или в кого-то еще, с кем встречалась мимоходом.
Но меня привлекал Амо. Реакция моего организма указывала на этот вывод.
И, думая о его крепкой груди и серых глазах, я почувствовала желание прикоснуться к себе. К груди и ниже. Сделать то, чего я никогда раньше не делала, потому что просто не испытывала желания.
Я посмотрела на свои маленькие груди, до сих пор наполовину покрытые пеной, опустила взгляд ниже, к верхушке бедер, где разлился жар. Я потянулась к промежности, кончиками пальцев коснувшись волос на лобке.
Раздался стук в дверь, заставивший меня отпрянуть от раковины.
– Можно?..
Киара.
– Секунду! – крикнула я и быстро накинула пушистый халат.
Я распахнула дверь и обнаружила, что Киара стоит прямо перед ней, однако обеспокоенно посматривает на Медвежонка.
– Он в порядке?
Вот что мне в ней понравилось.
– Думаю, да. По-моему, Невио ударил его по голове. Я присмотрю за ним.
Она кивнула, а затем ее добрые карие глаза остановились на мне.
У Массимо такой же цвет глаз, и все же мало кто обратил бы на это внимание, поскольку его взгляд редко бывал мягким и проникновенным – как раз наоборот.
– Твой отец попросил меня побеседовать с тобой, – осторожно начала она.
Я направилась к кровати и опустилась на нее. И принялась гладить Медвежонка пальцами ног, потому что он перевернулся на спину, показав живот.
– Я не понимаю – зачем.
Киара села рядом со мной. И некоторое время молчала.
– Амо – внушительный мужчина, а твой отец – человек, который знает, на какие ужасные поступки способны некоторые люди.
Я наклонила голову.
– Я знаю, на что способны люди. – Я видела, как мужчины из моей семьи совершали чудовищные поступки. С тех пор прошло почти семь лет, но до сих пор я часто об этом думала.
– Да, конечно. Я имею в виду кое-что другое.
– Киара, я в этом не сильна.
Она нежно рассмеялась.
– Как и Нино. Вот, вероятно, еще одна причина, по которой я здесь.
– А какова первая?..
Киара посерьезнела, в ее глазах появилось затравленное выражение, которого я никогда раньше не видела.
– Та, о которой ты не можешь поговорить с Массимо или Алессио.
– Ладно, я слушаю, – пробормотала я.
– В детстве один мужчина из моей семьи совершил надо мной сексуальное насилие, и я скрывала это от всех из-за страха и стыда.
Не колеблясь, я обняла ее.
Она выдохнула и обняла меня в ответ, прежде чем отстраниться. А затем погладила меня по щеке.
– Спасибо.
Я кивнула, и тут до меня дошло, в чем дело.
– Как я и говорила папе и всем остальным, я в порядке. Амо никоим образом не причинил мне вреда. Я бы рассказала, если бы он это сделал. Мне не стоит ничего бояться, находясь в Вегасе, и не нужно ничего стыдиться.
– Ты бы не стала держать это в секрете, чтобы защитить его, верно? Я знаю тебя.
– Он не заслуживал бы моей защиты, если бы сотворил то, что случилось с тобой.
Киара улыбнулась:
– Вот и хорошо. Твой отец будет гордиться тобой.
– Он бы гордился мной больше, если бы я могла постоять за себя, как он всегда хотел.
– Ты не из тех, кто прибегает к насилию, он смирился с этим, и у тебя все равно не было бы шансов против такого мужчины, как Амо.
Я кивнула.
– Они уже нашли Момо? – спросила я.
– Нет, они все еще ищут.
– Я оденусь и присоединюсь к ним. И передай папе, что я в порядке. Не хочу, чтобы из-за меня разразилась война.
– Ее и не будет, – ответила Киара.
Спустя десять минут я оделась и спустилась в гостиную, где обнаружила, что Нино зашивает Невио.
Брат болтал с Алессио и Массимо, пока Нино втыкал иглу в его плоть. Увидев их, я вспомнила, как Киара просила меня ничего им не говорить. Я недоумевала, почему она не хотела, чтобы они знали.
Они могли справиться с любыми проблемами, учитывая то, чем они в принципе занимались.
– Куда ты собралась? – спросил Невио, выгнув бровь, когда я направилась к заднему двору.
Может, Момо забился под один из кустов. Он слишком осторожен, чтобы приблизиться к одному из двух бассейнов.
– Я поищу Момо.
– Подожди меня. Я не хочу, чтобы ты шла одна.
Я бросила на брата недоверчивый взгляд. Его опека достигла нового уровня.
– Я никогда не найду его, если ты будешь рядом. И тебе это прекрасно известно.
– Я с тобой, – сказал папа, переступив порог гостиной. Вероятно, он только что закончил читать Джулио нотацию. Отец предостерегающе ткнул пальцем в Невио. – Тебе накладывают швы. Если лишишься руки из-за инфекции, у тебя будут серьезные неприятности. – Отец подошел ко мне.
Момо переносил папу ненамного лучше, чем Невио, однако мне понравилась идея, что папа присоединится ко мне.
Отец приобнял меня за плечи, и мы вышли на задний двор. Вечерний воздух был свежим, и я плотнее закуталась в кардиган, вспоминая, какой была на ощупь рубашка Амо, как она пахла.
– Куда? – спросил папа.
– Иногда он прячется в кустах у забора.
Некоторое время мы с папой молчали.
– Пожалуйста, не допусти, чтобы началась война, потому что меня умудрились запереть в камере с Амо, ладно?
Папа на мгновение сжал пальцы на моих плечах:
– Не думаю, что можно избежать войны в долгосрочной перспективе.
– Много людей погибнут просто так.
Папа странно улыбнулся:
– Не просто так.
Я вздохнула. Я не хотела войны по разным причинам.
– Ты бы обрадовался, если бы я попыталась научиться драться?
Отец, сколько я себя помнила, пытался заставить меня брать уроки борьбы, но мне никогда не хотелось прибегать к насилию. Для моей семьи это всегда было выбором номер один, но для меня стояло на последнем месте.
Папа повернулся ко мне.
– Много лет я действительно мечтал, чтобы ты научилась давать отпор, но сейчас могу поклясться, ты никогда не станешь бойцом, Грета, во всяком случае, в физическом смысле. И мне не надо, чтобы ты занималась борьбой, лишь бы сделать меня счастливым.
Кусты справа зашуршали, и папа застыл, держа руку на ноже. Я прищурилась в полумраке. На заборе висели лампы, но их свет не достигал земли. Однако я разглядела маленькую белую мордочку, выглядывающую из-за куста.
– Момо! – Я кинулась к собачке и подхватила питомца на руки, прежде чем он успел снова броситься прочь.
Я вытащила несколько веточек из лохматой шерсти. Порода Момо – мальтийская болонка. Я подобрала его на улице некоторое время назад, он был весь взъерошенный и истощенный, с воспаленными ушами.
Я прижала Момо к груди. Он не сопротивлялся, поскольку уже начал привыкать, разрешал себя гладить и брать на руки.
Я почувствовала на себе взгляд папы и шагнула к нему.
Он не пытался погладить Момо, только рассматривал меня.
– Учитывая, что я за человек и какие грехи совершил, не знаю, чем заслуживаю такую дочь, как ты.
– Я не идеальна, папа. У меня есть недостатки, как и у всех остальных.
Папа бросил на меня взгляд, который ясно дал понять: он не согласен.
Зазвонил его телефон.
Отец увидел номер абонента и, вполголоса выругавшись, принял вызов.
– Лука. – Он многозначительно кивнул. – Покончить с этим… звучит как неплохой план. – Он дал отбой.
– Что происходит?
– Лука и его сын приезжают завтра на еще одну встречу.
Мое сердце застучало, в животе заурчало от волнения. Я опустила взгляд и прижалась лицом к шерстке Момо, чтобы скрыть от папы свою реакцию.
Отец считал меня идеальной.
Но он понятия не имел, как сильно забилось мое сердце, когда я подумала об Амо.