Был царь /шах/ один среди иудеев (джахудан)[71], тиран,
враг ‘Исы [= Иисуса] и гонитель христиан.
325 Это было время ‘Исы, и черед его [быть пророком] настал,
был он душой Мусы [= Моисея], а Муса – его душой.
Царь косоглазый на пути Господа
тех двух воздыхателей Господних разделил.
Сказал [как-то] мастер одному косому [ученику]: «Пойди-ка
быстро вынеси из жилища вон ту бутыль».
Сказал косой: «Из тех двух бутылей какую
тебе принести я должен? Дай описание полное!»
Сказал [ему] мастер: «Нет там двух бутылей. Ступай!
Перестань косоглазить и брось (взглядом) прибавлять!»
330 Сказал [косой]: «Эй, мастер, меня не поноси».
Сказал мастер: «Из тех двух одну [бутыль] разбей!»
Едва одну он разбил, обе пропали с глаз —
муж косым становится из-за наклонностей и злобы.
Бутыль одна была, но в его глазах она двумя казалась.
Когда разбил он бутыль, другой не оказалось.
Злоба и страсть мужа в косого превращают,
прочность духа подменяют.
Когда корысть объявилась, тогда умение /мастерство/ скрылось,
сотня завес от сердца к глазам поднялась.
335 Если дает судья в [своем] сердце подкупу место,
то как отличит он притеснителя от притесненного стенающего?
Царь /шах/ из-за злобы [своей] иудейской таким
стал косым, что упаси, о Господин спасения!
Сотню тысяч верующих притесненных он перебил,
[говоря: ] «Я – защита религии Мусы и поддержка».
(Бейты 247–337 – перевод О. Акимушкина)
У него вазир имелся, габр [= зороастриец/неверный] и обманщик,
который [и] на воде ухищрением мог бы завязать узелок.
Сказал он: «Страшащиеся [= христиане] (тарсайан)[72] души свои спасают,
религию свою от владыки (малик) скрывая.
340 Меньше убивай их, ибо в убийстве пользы нет:
религия не имеет запаха – мускусом и алоэ она не является.
Тайна сокрыта в сотне оболочек,
внешне она с тобой, да внутренне против [тебя]».
Царь /шах/ сказал ему: «Тогда говори, мера в чем заключается,
средство от того ухищрения и того притворства в чем заключается?
Чтобы не осталось в мире ни одного христианина,
ни открытого в религии, ни скрытого».
Тот сказал: «О царь! Уши и руки мне отсеки,
нос мне рассеки и губы по решению /приговору/ горькому.
345 Затем под виселицу подведи меня,
чтобы попросил какой-нибудь ходатай за меня.
На лобном месте /букв.: месте глашатаев/ сделай это дело ты,
на той дороге, где будет перепутье /перекресток/.
Затем от себя отошли [меня] в город дальний,
дабы я посеял среди них зло и смуту».
Тогда я скажу: «Я втайне христианин.
О Господи, Тайновед, Ты знаешь меня.
Царь /шах/ проведал о вере моей
и из фанатизма покусился на душу /жизнь/ мою.
350 Я захотел [свою] религию от царя сокрыть,
внешне делая то, что составляет его религию.
Царь разнюхал о таинствах моих,
обвинением стала для царя речь моя.
Он сказал: „Речь твоя что во хлебе иголка,
от моего сердца к твоему сердцу ведет щель[73].
Я через эту щель увидел состояние твое,
состояние твое увидел, не вкушая слов твоих“.
Если бы душа ‘Исы [= Иисуса] не была избавлением моим,
то он по-иудейски разорвал бы на куски меня[74].
355 Ради ‘Исы я душу /жизнь/ уступлю и голову отдам,
сотню тысяч обязательств пред ним на себя возложу.
Души /жизни/ не жаль мне ради ‘Исы, и все же
сведущ я в религии его весьма изрядно.
Жаль стало мне, что эта религия чистая
среди невежд отправится на погибель.
Благодарение Поклоняемому (Изад)[75] и ‘Исе, что мы /я/
стали тому вероучению Истинного провожатыми.
От иудеев и от иудейства мы избавились,
дабы (христианским) зуннаром[76] препоясаться.
360 Время, время ‘Исы, о люди!
Услышьте таинства вероучения его душою!»
Поступил с ним царь так, как тот [ему] сказал [= его попросил],
остался изумленным народ от того ухищрения скрытого /запрятанного/.
Отослал он его в край христиан,
начал тот призывать [их к себе] после того.
Сотни тысяч страшащихся [= христиан] мужчин, [пришедших] к нему,
мало-помалу собрались на улице его.
Он разъяснял им исподволь /таинственно/
таинство Ангилийуна [= Евангелия], зуннара и намаза /молитвы/.
365 Он внешне проповедником (Божественных) заповедей был,
внутри же [призывным] свистом и силками был.
Ради этого некоторые сподвижники Посланца
умоляли [рассказать] об ухищрении души гула[77]:
«Что она примешала из корыстей скрытых
в (религиозные) отправления и в искренность души?»[78]
Достоинство повиновения [Богу] не искали они в нем,
изъян внешний искали они, где же /в чем же/ он?
Волосок за волоском, крупицу за крупицей ухищрение души (нафс)
распознавали они – как розу от сельдерея.
370 Даже [самые] дотошные /пытливые/ из сподвижников (Пророка) в той [его]
проповеди к ним изумились душой (джан).
Сердце ему отдали страшащиеся [= христиане] целиком.
Вот что за сила бывает [у] (слепого) следования простолюдинов!
Внутри груди любовь к нему они взрастили,
наместником ‘Исы [= Иисуса] его посчитали.
Он втайне – Даджжал[79], одноглазый, проклятый.
О Господи, откликнись на крик, Ты – лучший помощник!
Сотни тысяч силков и приманок есть, о Господи!
[А] мы как птички, жадные, обездоленные!
375 Миг за мигом мы опутаны сетью новой,
каждый [из нас], даже если мы соколом и Симургом[80] станем.
Освобождаешь Ты нас каждый миг, и вновь
к [другому] силку направляемся мы, о Незнающий нужды!
Мы в этом амбаре пшеницу складываем,
[а затем] собранную пшеницу теряем.
Не помышляем [разве] мы после рассудком,
что такая нехватка пшеницы – от ухищрения мыши?
Мышь до амбара нашего проторила ход,
и от ее искусства амбар наш пошел вразнос.
380 Сначала, о душа, зло от мыши устрани,
а уж потом в собирании пшеницы усердствуй.
Послушай [одно] из преданий от Предводителя предводителей:
«Не бывает молитва полной без присутствия (хузур)»[81].
Если нет мыши-воровки в амбаре у нас,
пшеница поступков за сорок лет где тогда?
По крохам правдивость каждого дня почему
не собирается в этом амбаре у нас?
Множество огненных звездочек из железа высыпало,
и то обожженное сердце [их] приняло и выдержало.
385 Но во мраке один вор украдкой
прикладывает палец к звездам /прикрывает пальцем звезды/.
Убивает он звезды одну за другой,
чтобы не воссиял ни один светильник с небосвода.
Хоть будет тысяча силков под ногами,
раз Ты с нами, не будет никакой печали.
Каждую ночь из силков тела души /букв.: духов/
освобождаешь Ты, стирая [памяти] скрижали.
Освобождаются души /букв.: духи/ каждую ночь из этой клети,
свободные, [нет средь них] ни судьи, ни осужденного.
390 Ночью о тюрьме не ведают заключенные,
ночью о достоянии /о государстве/ (даулат) не ведают султаны.
Нет печали и раздумий о прибыли и убытке,
нет представления ни о том, ни о сем.
Состояние познавшего (‘ариф) таким бывает даже без сна,
сказал Поклоняемый (Изад): «Спящими были они»[82]. От этого не шарахайся ты.
Спящий для /в забытьи от/ состояний дольнего мира день и ночь
подобен каламу во вращающей [его] кисти Господа.
Тот, кто не увидит кисть в начертании /за письмом/,
действие предположит [происходящим] по шевелению от калама.
395 Малость из такого состояния ‘арифа Он показал,
а разум уже был чувственным сном унесен.
Ушли в неописуемую пустыню [= в сон] души их,
дух их успокоился, и [успокоились] тела их.
А свистом Ты вновь в силки [их] притянешь,
всех к суду и к судье притянешь.
397/1 Чуть только свет утренний забрезжит /букв.: голову подымет/,
гриф златых небес крылами взмахнет[83],
утром разверзнет Он [мрак] подобно Исрафилу[84],
всех в [прежний] вид /форму/ введет из той страны.
Души /букв.: духи/ распростертые [в] тела облачит,
каждое тело вновь обременит.
400 Лошадей [их] душ лишит Он седла,
тайна выражения «Сон – брат смерти»[85], вот она.
Однако, ради того, чтоб днем они вернулись вновь,
связал Он ноги их путами длинными,
чтобы днем Ему оттащить [их] от того луга
и с пастбища привести их под бремя.
Если б как семь спящих отроков /букв.: как обитатели Пещеры/[86] сей дух
ты сохранил или как Ковчег Нуха [= Ноев Ковчег]!
Дабы от этой бури бодрствования и рассудка
избавились сердце, глаза и уши!
405 О, как много спящих отроков /букв.: обитателей Пещеры/ в мире
рядом с Тобой и пред Тобой есть в данное время!
Друг с Ним и Пещера с Ним в беседе,
но печать на глазах и ушах твоих[87] – что за польза?
(Бейты 338–406 – перевод Б. Норика)
Сказал халифа Лайли: «Так это ты,
из-за тебя Маджнун [= Одержимый] потерял себя и рассудок?
Других красавиц ты [красотой] не превосходишь!»
Сказала она: «Помолчи! Ведь и ты не Маджнун!»
Всякий, кто бодрствует [в мире материальном], крепко спит [в духовном],
а его пробуждение сна его хуже.
410 Пока Истинным не будет разбужена душа наша,
пробуждение [ее] что дверные запоры наши.
Душе целый день от давления представлением,
от [дум об] убытке и прибыли и от страха погибели
ни чистоты не остается ей, ни милости, ни ореола (фарр),
ни к Небесам пути ведущего.
Спящим [духовно] тот пребудет, кто на всякое представление /химеру/
возложит надежду и поведет с ней разговор.
Дива как (райскую) гурию увидит он во сне,
затем от страсти изольет он на дива сперму.
415 Когда, семенем [будущего] потомства солончак засеяв,
придет он в себя, представление /химера/ прочь от него сбежит.
Слабость в голове ощутит от него, а тело оскверненным,
вздохнет от того изображения, видимого-невидимого.
Птица в вышине, а под ней тень ее
мчится по земле, паря как птица.
Бестолковый ловцом той тени становится,
бежит [за ней], покуда без капитала не останется,
не ведая, что она – [лишь] отражение той птицы в воздухе,
не ведая, первооснова той тени где.
420 Стрелу [за стрелой] посылает в тень он,
колчан его пустеет от попыток [поразить птицу].
Колчан его жизни иссяк, жизнь прошла
в /букв.: из-за/ беготне суетной, в охоте за тенью.
Когда же тень Поклоняемого (Йаздан) будет кормилицей его,
она избавит от представления /химеры/ и тени его.
Тень Поклоняемого – это раб Господа,
умерший для сего мира, но живой [благодаря] Господу.
Ухватись за полы Его [одежды] быстрее, без раздумья,
чтобы спастись в полах Конца времен.
425 [Фраза] «как удлинил Он тень»[88] – изображение аулийа’,
что является провожатым (далил) света солнца Господня.
В ту долину не входи без такого провожатого;
«Не люблю я то, что гаснет» скажи, как Проникновенный (Халил)[89].
Ступай, из тени солнце найди,
за полы [одежды] шаха Шамса Табризи («Солнца Табриза») ухватись!
Дороги ты не знаешь на сей праздник и свадебный пир?
Так у Зийа’ ал-Хакка Хусам ад-дина спроси!
И если зависть ухватит тебя на Пути за горло,
[то знай,] зависти у Иблиса [= у Дьявола] избыток[90].
430 Ибо он опозорился перед Адамом из-за зависти,
со счастьем ведет войну из-за зависти.
Горной тропы /препятствия/ труднее, чем эта, на Пути, нет,
счастливец тот, у кого зависти в попутчиках нет.
Это тело домом зависти оказалось, знай,
в зависти погрязли домочадцы [его].
Если тело – дом зависти, но все же
то тело очистил Аллах по-хорошему.
«Очистите Дом Мой, да дважды»[91] – объяснение чистоты,
сокровище Света она есть, хотя оберег ее земной.
435 Когда ты содеешь с независтливым ухищрение и зависть,
от той зависти на сердце черноты [зла] прибудут /появятся/.
Прахом стань мужам Истинного под [их] ногами,
прахом посыпь голову зависти, как [делаем] мы.
(Бейты 407–436 – перевод О. Акимушкина)
Тот вазиришка завистлив был от роду [слишком],
так что понапрасну [свои] уши и нос на ветер пустил
в надежде на то, что из жала зависти
яд его в душу бедняков [христиан] приникнет.
Всякий, кто [себе] от зависти нос вырывает,
себя без ушей и без обоняния оставляет.
440 Нос – это то, что запах чует,
запах его на улицу [Друга] приводит.
Тот, кто не чувствует запаха /букв.: без запаха/, без носа пребывает,
запах же тот – это запах религии.
Когда он запах учуял и за то не возблагодарил,
то черная неблагодарность придет и нос его сожрет.
Благодари и благодарящим на Пути рабом будь,
перед ними мертвым стань, устойчивым будь.
Как вазир, из грабежа капитал не создавай,
народ ты не уводи от намаза.
445 Советчиком [в] религии стал тот неверный вазир,
сделав ухищрением в халве чеснок [= обманув своей внешностью].
Всякий, кто обладал (мистическим) вкусом (заук)[92], от речей его [= вазира]
наслажденье получал с горечью на пару.
Тонкие (мысли) говорил он вперемешку,
в сладкую розовую воду яду подливая.
Внешне он говорил: «На Пути расторопным стань!»,
а по воздействию говорил душе: «Слабой стань!»
Внешне серебро хоть бело и ново,
руки и одежда почернеют от него.
450 Огонь хотя и красен ликом от искр,
ты от действия его на очернение взгляни.
Молния хоть свет и являет взгляду /букв.: на взгляд/,
но это лишь (одна) из особенностей обмана зрения.
Для всякого кроме осознававшего и обладавшего (мистическим) вкусом
речи его на шее ярмом пребывали.
За срок в шесть лет от расставания с царем /шахом/
стал вазир для последователей ‘Исы прибежищем.
Религию и сердце вполне ему вверил народ,
по его повелению и решению умирал народ.
455 Между царем и ним [летели] послания,
царю втайне в нем утешения.
Ему писал царь: «О счастливец мой!
Время пришло, поскорей освободи ты сердце мое!»
Сказал тот: «Вот, я уже близок в деле моем, о царь,
чтобы посеять в религии ‘Исы смуту».
Народ ‘Исы [= Иисуса] пребывал в разброде:
предводители их – десять амиров и [еще] два амира.
Каждая секта (фарик) за своим амиром последовала,
в раба превратившись амиру своему из алчности.
460 Эти десять и те два амира и их народ
оказались опутанными тем вазиром зловещим:
доверие у всех к речам его,
подражание у всех поведению его.
Пред ним в любой миг, в любой час каждый амир
душу бы отдал, если б тот ему сказал: «Умри!»
Создал он по свитку на имя каждого [из них],
рисунок каждого свитка – иной способ [вероисповедания].
Заповеди в каждом из них разного рода,
одни противоречат другим, от конца до начала.
465 В одном – путь объездки (души) и голодания
столпом покаяния он сделал и условием возвращения (к Богу).
В одном он сказал: «В объездке (души) пользы нет.
На этом пути (спасительного) убежища, кроме тчивости[94], нет».
В одном он сказал: «Голодание и тчивость твои
многобожием будут от тебя к поклоняемому твоему.
Кроме упования (на Бога), кроме подчинения полного [Ему]
в печали и покое, все [остальное] ухищрение есть и силки».
В одном он сказал: «Необходимо служение,
иначе размышление об уповании (на Бога) является наветом».
470 В одном он сказал: «Повеление и запреты есть,
не для исполнения они, а для изъяснения немощи нашей.
Дабы немощь свою мы увидели в них,
власть /силу/ Его мы познали в тот миг».
В одном сказал: «На немощь свою не смотри,
проявление неблагодарности за благодеяние есть та немощь, берегись.
На свою силу посмотри, ведь эта сила – от Него,
силу свою считай благодеянием Того, кто есть Он (Хува)»[95].
В одном сказал: «Мимо этих двух [качеств] пройди,
идолом бывает все, что охватывает взгляд».
475 В одном сказал: «Не гаси эту свечу [взгляда],
ибо сей взгляд подобен свече, [светящей] для всех[96].
Когда от взгляда ты откажешься и от представления,
то погасишь в полночь свечу соединения [с Богом]».
В одном сказал: «Гаси [взгляд], ничего не бойся,
чтобы взамен одного взгляда увидеть сто тысяч [других].
Ведь от гашения свеча души разгорается,
Лайли твоя от ожидания тебя в Маджнуна превращается.
Ко всякому, кто бросил дольний мир от аскетизма своего,
к тому нагрянет пуще дольний мир и [нагрянет] пуще».
480 В одном сказал: «То, что дал [тебе] Истинный,
тебе сладким сделал при сотворении Истинный,
тебе сделал легким – усладу ту прими,
себя не бросай ты в стенания».
В одном сказал: «Оставь то, чем владеешь,
ибо что принимаемо натурой твоей, отвергаемо есть и плохо.
Пути различные легкими стали,
каждому [из них] своя (религиозная) община будто душою стала.
Если бы облегчение /достижимость/ Истинного было [правильным] путем,
то любой иудей и габр [= зороастриец] знал бы о Нем».
485 В одном сказал: «Облегченность /достижимость/ [лишь] тогда бывает,
когда жизнь сердца пищей души бывает.
Если все то, что по вкусу натуре, миновало,
не даст /букв.: не вырастит/ она, как солончак, прибытка и урожай.
Кроме покаяния, не будет [иного] прибытка у нее,
кроме убытка [ничего] не принесет продажа ее.
То облегченностью /достижимостью/ не будет под конец,
именем его будет затрудненность в конце концов.
Ты „затрудненность“ от „облегченности“ /достижимости/ отличай,
на конечную взгляни красоту этого и того».
490 В одном он сказал: «Учителя ищи,
ты предвидение /прозорливость/ не отыщешь в знатности.
Конец предвидела любого рода община,
поневоле став пленником заблуждения.
Конец предвидеть – не выткать узор,
иначе разве было бы между религиями противоречие?»
В одном сказал: «Учитель – ты сам,
поскольку учителя знаешь ты сам.
Мужем будь и не подчиняйся людям,
ступай, голову свою держи и головой не крути».
495 В одном сказал: «Все это [многообразие] – одно,
кто здесь видит два, тот – [лишь] косой человечишка».
В одном сказал: «Сто одним как может быть?
Кто помыслит такое? Разве только Маджнун».
Каждое речение противоречит другому,
да и где им быть одним! Разве одно яд и сахар?
Пока через яд и через сахар ты не пройдешь,
как тебе с луга единства (вахдат) аромат почуять?
[В] такой манере и такого вида десять свитков и два
написал тот религии ‘Исы [= Иисуса] враг.
500 Он об одноцветии ‘Исы представления не имел /букв.: не чуял/
и красильного чана ‘Исы[97] нрава не имел.
Одежда стоцветная из того чана чистоты
простой и одноцветной делалась, будто юность.
Не то одноцветие, от которого веет скукой,
но подобное рыбе и воде прозрачной.
Хоть на суше и тысячи цветов,
у рыб с сухостью [идут] войны.
Кто рыба? Что такое море в примере [моем],
чтобы на них походил [наш] Владыка – велик Он и славен?
505 Сотни тысяч океанов и рыб в существовании
преклоняются ниц перед тем Почтением и Тчивостью.
Сколько дождей дарования пролилось,
чтоб благодаря им тот океан жемчуг расточающим стал!
Сколько солнце щедрости палило,
чтобы облако и океан тчивости обучились!
Луч знания упал на почву и глину,
чтобы стало зернышко принятым землей.
Суша надежна и все, что ты в нее посадил,
без предательства [от нее] того же рода соберешь.
510 Такую надежность она от той надежности обрела,
какой солнце справедливости ее осветило.
Пока знака Истинного не принесет ранняя весна,
суша таинств [своих] не сделает явью.
Тот Тчивый, кто [бездушной] вещи /минералу/ дал
такие вести, такую надежность и такую стойкость.
Милостью Его вещь /минерал/ станет осведомленным.
Подавление (кахр) Его разумных превратит в слепых.
Душе и сердцу мочи [от] такого бурления нет.
Кому сказать? Так в мире уха [слышащего] нет!
515 Повсюду, где ухо было, от Него оно оком стало.
Повсюду, где камень был, от Него он яшмой стал.
Алхимик – Он, но чем бывает алхимия [в сравнении с Его действием]?
Чудес даритель – Он, но чем бывает волшебство [в сравнении с ними]?
Сие восхваление от меня – отказ от хвалы,
ведь она подтверждает [мое] бытие, а [мое] бытие – заблуждение.
Пред бытью Его до́лжно не́бытью быть,
Что бытие пред Ним? – Слепо и сине (кур-у-кабуд)[98].
Если б не было оно слепо, от Него бы расплавилось,
жар солнца оно бы познало.
520 Если б не было оно сине от траура [= невосприимчиво],
когда б застыла как лед эта область [= этот мир]?
Как и [иудейский] царь /шах/, несведущ и беспечен был вазир,
в схватку вступив с Предвечным неизбежным.
С таким могущественным Богом, который из не́быти /небытия/
сто подобных миров бытью сделает за миг /за вздох/.
Сто подобных миров Он взору явит,
когда глаз твой Себя видящим сделает.
Если мир пред тобой велик и бездонен,
знай, что пред Волей [Его] он [даже] не пылинка.
525 Сей мир темницей душ ваших является,
идите же туда, где пустыня ваша находится.
Сей мир ограничен, тот – сам по себе безграничен,
рисунок и форма пред смыслом его суть преграда.
Сотни тысяч копей Фир‘ауна [= Фараона]
Он сокрушил через Мусу с одним посохом [в руке].
Сотни тысяч по лечению [врачей, как] Джалинус [= Гален] были,
[но] пред ‘Исой и дыханием Его они жалки были.
Сотни тысяч тетрадей [со] стихами были,
[но] пред словом Его безграмотного [= Мухаммада] они постыдны были.
530 С таким Всепобеждающим Господом любой
как не умрет, если не будет он подлецом?
Много сердец, подобных горе, всколыхнул Он!
Птицу смышленую за обе ноги подвесил Он!
Понимания и разума оттачивание – это не Путь /не выход/:
кроме разбитого никто не воспримет достоинство Шаха.
О как много накопителей сокровищ, роющих по углам /любопытных/,
что для того мечтателя стали бородой быка /посмешищем/![99]
Бык кто такой, чтобы ты бородой его стал?
Земля что такое, чтобы ты высохшей травой ее стал?
535 Когда одна женщина от дела дурного стала лицом желта [= устыдилась],
перевоплотил ее (душу) Бог и Зухрою [= Венерой][100] сделал.
Сделать срамную (женщину) Зухрой – это перевоплощение (души),
а землей и глиной стать [разве] не перевоплощение (души), о упрямец?
Дух уносит тебя к небесам высочайшим,
к воде и глине отправился ты среди нижайших[101].
Себя перевоплотил ты из-за такой низости
из того существования, что было завистью умов.
Тогда взгляни, такое перевоплощение (души) каким было?
Пред тем перевоплощением крайне ничтожным оно было.
540 Коня рвения к звезде ты погнал,
Адама, ниц склонившегося [= истину человека], не познав.
В конце концов, ты – сын Адама, о безродный!
Доколе будешь почитать ты низость благородством?
Доколе будешь говорить: «Я захвачу [целый] мир,
этот мир я наполню собою весь!?»
Если мир наполнится снегом от края до края,
тепло солнца растопит его одним взглядом.
Его грех /бремя/, и ста вазиров, и ста тысяч
не́бытью сделает Бог от одной искры!
545 Источник того представления Он в мудрость превратит,
источник того зелья Он в сладкое питье превратит!
Того предполагающего Он устроит уверенным,
любови произрастит из причин ненависти!
Взрастит /воспитает/ в огне Ибрахима [= Авраама][102],
верою духа устроит боязнь!
Его сжиганием причин я удручен
в [своих] представлениях о Нем я как софист.
(Бейты 437–548 – перевод Б. Норика)
Ухищрение иное тот вазир от себя замыслил:
наставления оставил он и в уединении[103] засел.
550 В муридах он посеял от вожделения (шаук) [увидеть его] пыл,
пребывая в уединении сорок-пятьдесят дней.
Люди обезумели, вожделея его,
из-за разлуки с состоянием, словом и (мистическим) вкусом (заук) его.
Молили и рыдали все они, а он
от объездки (души) стал в уединении согбенным вдвое.
Сказали они: «Нет нам без тебя света,
без поводыря какими бывают состояния слепого?
От почтения и ради Бога
более этого нас не держи ты от себя отдельно.
555 Мы – как дети, а кормилица /нянька/ у нас ты,
над головами нашими простери сень свою».
Сказал он: «Душа моя от влекомых [ко мне] недалеко,
однако наружу выходить разрешения [свыше] нет».
Те амиры /повелители/ ходатайствовать принялись,
а те муриды бранить принялись:
«Что ж за несчастье нам, о щедрый!
Сердца и религии [лишенные], остались мы без тебя сиротами.
Ты приводишь отговорки, а мы из-за боли
исходим от пыла сердца вздохами холодными.
560 Мы к речам приятным твоим уже привыкли,
мы от молока премудрости твоей уже отпили.
Аллах, Аллах, с нами так черство не обойдись,
добро сотвори, сегодня на завтра не отложи.
Даст сердце тебе, чтобы эти утратившие сердца /букв.: бессердечные/
без тебя оказались под конец среди не приобретших [ничего]?
Все они на суше как рыба бьются,
воду пусти ж, с ручья убери перемычку!
Эй, ты, подобного тебе ныне нет никого,
Аллах, Аллах, на возглас людей приди!»
565 Сказал он: «Берегитесь, эй, батраки /посмешища/ разговоров,
наставлений, речей языка и уха ищущие!
Вату в ухо низкого чувства заложите,
повязку чувства с глаз своих снимите.
Вата того уха тайны /тайного уха/ есть ухо головы,
пока не станет это глухим, то, внутреннее, глухо.
Без чувств, без ушей и без размышленья станьте,
чтобы обращение „Возвратись!“ услыхать»[104].
Пока ты в разговоры бодрствования вовлечен,
ты из речи сна запах как учуешь?
570 Движение снаружи – слова и поступки наши,
движение внутри – поверх небес.
Чувство увидело сушу, что из суши родилась,
‘Иса-душа /душою ‘Иса/ по морю ступил /букв.: ногу на море поставил/[105].
Движение тела сухого на сушу пришлось,
движение души в сердце моря ступило /букв.: ногу в сердце моря поставило/.
Когда же жизнь в пути по суше прошла,
то [в] горах, то [в] морях, то [в] пустынях,
воду живую откуда ты обретешь?
Волну морскую где ты разобьешь?
575 Волна земная есть воображение, понимание и мысль наша,
волна водная есть стирание и опьянение и есть престатие (фана’).
Пока ты в этом [чувственном] опьянении, от того опьянения ты далек,
пока ты от этого пьян, к той чаше ты слеп [= не видишь ту чашу].
Разговоры внешние получились что пыль,
на время к молчанию привыкни, рассудок навостри.
Все сказали: «Эй, мудрец, бреши ищущий [= изворотливый],
так обманчиво и так черство с нами не говори!
Четвероногим по мере [их] мочи груз клади,
на слабых по мере [их] сил работу возложи[106].
580 Зернышко всякой птицы по размеру ее,
кормом всякой птице как инжиру быть?[107]
Дитю если хлеба ты дашь вместо молока,
дите бедное от того хлеба мертвецом считай.
Когда же зубы вырастут [у него] затем,
то само по себе станет сердце его ищущим хлеб.
Птица неоперившаяся, когда летать отправится,
куском [лакомым] для любой хищной кошки станет.
Когда же вырастут крылья [у нее], то взлетит она сама по себе —
без нарочитости, без свиста доброго и злого.
585 Дива речистость твоя в молчащего превращает,
уши наши речь твоя в рассудок превращает.
Уши наши – рассудок, когда говорящий ты,
суша наша – океан (бахр), когда море (дарйа) ты.
С тобой нам земля милее /букв.: лучше/ небосвода,
эй, [все от] Арктура от тебя осветилось до Рыбы[108].
Без тебя для нас на небосводе мрак,
а с тобой, эй, Луна, сей небосвод вообще кто такой?»
Форма возвышения /апогея/ есть у небосводов /у планет/,
смысл возвышения – у чистой души.
590 Форма возвышения для тел существует,
тела подле смысла [лишь] именами являются.
Сказал он: «Доводы свои укоротите,
совету [моему] в души и в сердца [ваши] дорогу создайте!
Если надежен я, то обвиненным не быть надежному[109],
даже пусть назову небеса я землею.
Если совершенен я, то с совершенством [моим] отвержение [ваше] к чему?
Если ж нет, то эти хлопоты и мучения к чему?
Я не выйду из этого уединения наружу,
так как занят я состояниями внутренними».
595 Все сказали: «Эй, вазир, [у нас] отвержения нет!
Речь наша не похожа на говорильню иных.
Слезы [из] глаз от разлуки с тобой бегут,
ох за охом из средоточия души исходит.
Дитя со [своей] кормилицей /няней/ не спорит, однако
плачет оно, хотя ни зла не знает, ни добра.
Мы словно арфа, а ты [по ней] плектром ударяешь,
рыданье не от нас, ты [сам] рыдаешь.
Мы словно свирель, а мелодия в нас – от тебя.
Мы словно гора, а эхо /отзвук/ в нас – от тебя.
600 Мы словно шахмат (фигуры) в выигрыше и мате /поражении/,
выигрыш и мат наш – от тебя, эй, приятный качествами!
Мы кто есмь, эй, ты, для нас душа души,
чтобы нам быть с тобой наряду?
Мы – не́быти (‘адамха), а бытия (хастиха) наши —
ты, Существование абсолютное, бренность выказывающее.
Мы все львы, но львы на стягах,
нападение их возникает от ветра, от порыва к порыву /от мига к мигу/.
Нападение их видимо, но невидим ветер.
Кто невидим, пусть никогда потерян не будет /не исчезнет/!
605 Ветер наш и пребывание наше – от дара твоего,
бытие наше целиком – от созидания твоего.
Удовольствие бытия показал ты не́быти (нист),
влюбиться в себя заставил ты не́быть.
Удовольствие от одаривания своего не отнимай,
сладости, вино и чашу свою не отнимай.
Если отнимешь, кто же тебя будет искать?
Рисунку с рисовальщиком как силою меряться /тягаться/?
Не смотри на нас, не бросай на нас взгляд,
на почтение и тороватость свою взгляни!
610 Нас [изначально] не было, и требований /просьб/ наших не было,
милость твоя невысказанное нами услыхала».
Рисунок пред рисовальщиком и каламом /пером/
бессилен и связан, как ребенок в утробе.
Пред Всемогуществом творения всего [Божьего] двора
бессильны, как пред иглой основа ткани.
Порой Он рисунок дива, а порой человека содеет,
порой Он рисунок радости, а порой печали содеет.
Руки нет [= нет силы], чтобы заставила рукой пошевелить в защиту,
речистости нет, чтобы болтать об ущербе и выгоде.
615 Ты из Корана прочти толкование к бейту,
сказал Поклоняемый (Изад): «Не ты бросил (песком), когда бросил»[110].
Если заставим мы лететь стрелу, то это [действие] не от нас,
мы [лишь] лук, а лучник – Бог.
Это не принуждение (джабр), это смысл Всемогущества (джаббари),
упоминание Всемогущества – для рыдания.
Рыдание наше стало доводом /обоснованием/ вынужденности,
стыд наш стал доводом /обосновал/ (свободы) выбора.
Если бы не было (свободы) выбора, то такое смущение к чему?
Такие сожаление, стыд и застенчивость к чему?
620 Мучение учеников и учителей почему?
Мысль от (намеченных) мер отклоняется почему?
Если ты скажешь, что беспечен о принуждении он [= человек],
то луна Истинного скроет в облаке лицо.
Есть на это приятный /хороший/ ответ, коль услышишь ты:
пройди через неверие и к религии примкни!
Скорбь и рыдание иногда – болезнь,
время болезни – полное пробуждение.
В то время когда становишься больным ты,
то просишь [у Бога] за [свое] преступление прощения ты.
625 Показывают тебе [всю] мерзость греха,
побуждаешься ты: «Возвращусь на [правильный] путь».
Обет и обязательство даешь, что: «Отныне
кроме как подчинения [Богу] не будет у меня дела избранного».
Итак, удостоверился, что болезнь тебе
жалует рассудок и пробуждение тебе.
Итак, знай сию основу /корень/, эй, ищущий основу /корень/,
всякий, у кого есть боль, тот уже почуял запах [= взял след].
Всякий, кто более пробужден, исполнен болью больше,
всякий, кто более осознает, лицом желтый больше.
630 Если принуждение Его ты осознаешь, рыданье твое где?
Взор на цепь Всемогущества твой где?
Закованному в цепь как возрадоваться?
Как пленнику тюрьмы [будто на] свободе себя вести?
И если ты видишь, что ноги твои уже скованы,
то на тебя полководцы Шаха уже насели.
Тогда ты не полководь с немощными,
поскольку не бывает натурой и нравом немощного то [поведение].
Раз ты принуждения (джабр) Его не видишь, то не говори,
а если постоянно видишь, то признак взгляда где?
635 В любом деле, к коему есть склонность у тебя,
власть /мощь/ свою ты постоянно видишь воочию.
А в том деле, к коему склонности у тебя нет и желания,
себя принужденцем /джабаритом/ ты делаешь[, говоря: ] «Это – от Бога».
Пророки в деле дольнего мира суть джабариты,
неверные в деле грядущего мира суть джабариты.
Для пророков дело грядущего мира – (свобода) выбора /свобода воли/,
для невежд дело дольнего мира – (свобода) выбора /свобода воли/.
Поскольку каждая птица к сородичу своему
летит: она вослед, а душа впереди-впереди.
640 Раз неверные сородичами Сиджжина [= ямы в аду][111] оказались,
(адской) темнице (сиджн) дольнего мира по нраву они пришлись[112].
Раз пророки сородичами Высей [= вершин рая][113] пребывали,
к Высям души и сердца они отправились.
Этим речам несть конца[114], однако мы
расскажем завершение той истории.
Тот вазир изнутри [кельи] голос подал:
«Эй, муриды, от меня известно пусть будет [вам],
что мне ‘Иса [= Иисус] такое послание дал:
От всех друзей и своих /родственников/ будь отделен!
645 Лицом к стене обратись, в одиночестве сядь
и из существования своего тоже уединение предпочти.
После этого разрешения для речи [мне] нет,
после этого до разговоров дела мне нет.
Прощайте, эй, приятели, я уже мертв,
пожитки на Четвертый небосвод я уже вознес,
чтобы под Огненной сферой[115] как дрова
мне не сгореть в напряжении и в гнилости.
Рядом с ‘Исой я сяду после этого
на вершине неба Четвертого[116]».
650 Затем он тех повелителей /амиров/ вызвал
один за одним, по одиночке каждому слово [свое] проронив.
Сказал он каждому: «В религии ‘Исы
наместником Истинного и заместителем моим являешься ты.
Те прочие повелители [суть] последователи твои,
сделал ‘Иса всех приверженцами твоими.
Любого повелителя, что вытянет шею, хватай,
или убей, или сам содержи его [своим] пленником.
Однако, покуда я жив, это не оглашай,
покуда не умру, такого верховодства не ищи.
655 Покуда не умру я, ты это не раскрывай,
претензий на царство /шахство/ и владение не предъявляй.
Вот тебе сей свиток и заповеди Масиха /мессии/,
одну за одной прочти ты [их] для (религиозной) общины четко».
Каждому повелителю также сказал он отдельно:
«Нет наместника кроме тебя в религии Бога!»
Каждого сделал он по одному избранным,
все, что тому сказал, этому сказал тоже.
Каждому он один свиток выдал,
каждый против другого был предметом желания.
660 Текст тех свитков был различен,
как буквы их всех от «я» до «а» /букв.: от йа до алифа/.
Заповедь этого свитка против заповеди того,
до этого мы сделали такой противоположности разъяснение.
Затем на сорок дней еще он дверь затворил,
себя убил и от существования своего освободился.
Когда же народ смерть его осознал,
то у могилы его столпотворение /букв.: место Воскрешения/ стряслось.
Люд настолько собрался у могилы его,
волосы рвущие, одежду раздирающие в смятении по нему,
665 что то число лишь Бог смог бы посчитать
из арабов и из тюрков и из румийцев и курдов.
Землей его [могилы] они посыпали головы свои,
боль его посчитав снадобьем для себя.
Те люди у могилы его на месяц
проторили крови из двух глаз своих дорогу.
Спустя месяц люди сказали: «Эй, великие,
из повелителей у кого есть на место его знак,
дабы вместо него [= вазира] признали мы его имамом,
руку [нашу] и подол в его руку отдав [= вверив, вручив себя ему]?
670 Раз уж зашло солнце и нас отметило скорбью /клеймом/,
нет выхода, как на место его [поставить] лампу.
Раз уж из виду пропало соединение с Другом,
наместник должен о нем нам напоминать.
Раз уж роза отошла, а розарий стал разрушенным[117],
запах розы от кого мы услышим /букв.: найдем/? От розовой воды.
Раз Бог не появится воочию,
наместники Истинного суть эти посланники».
Нет, ошибочно сказал я, ибо наместника и Замещаемого
если вдвоем представишь ты, то отвратительно выйдет, а не хорошо.
675 Нет, двое их будет, покуда ты – формы поклонник,
а перед тем одним они стали, кто от формы спасся /избавился/.
Когда на форму взглянешь, глаз твой раздвоен /двуглазый ты/,
ты в свет его вглядись, что из глаза выходит.
Свет обоих глаз нельзя различить,
когда на свет их взгляд бросит человек /мужчина/.
Если десять ламп присутствуют в (одном) пространстве /месте/,
каждая [из них] будет по форме иная от прочих,
то различить невозможно свет каждой [из них],
когда к свету их ты лицом обратишься без сомнения.
680 Если ты сто яблок и сто [плодов] айвы пересчитаешь,
то сотен не останется – одним станут, когда ты [их] подавишь.
В сущностях (духовных) части и чисел нет,
в сущностях (духовных) расчленения и обособленностей нет.
Объединение Друга с друзьями отрадно,
ногу сущности хватай, форма упряма.
Форму упрямую расплавь трудом /страданием/,
чтобы увидеть под ней единство как сокровище.
А если ты не расплавишь, то благосклонности Его
сами расплавят [ее], эй, сердце мое есть раб Его.
685 Он покажет лишь сердцам Себя,
Он [Сам] сошьет хирку дарвиша.
Разостланы мы были и одной субстанцией /сущностью/ все,
без головы и без ног были мы в том начале все.
Одной жемчужиной /одной природы/ были мы, что солнце,
без узлов были мы и чисты, что вода.
Когда в форме явился тот Вышний свет,
то появились числа, как тени от зубца (башни).
Зубец развалите от башни,
чтобы ушло различие изнутри /среди/ такой толпы.
690 Объяснение этому сказал бы я ради спора,
однако, боюсь, кабы не сотряслась /не задрожала/ чья-то мысль.
Тонкости будто клинок стальной [здесь] остры,
если нет у тебя щита, то назад беги.
К такому алмазу [= острию] без щита не подходи,
ибо рубить клинку не бывает постыдно.
По этой причине я клинок вложил в ножны,
дабы вкривь читающий не прочел бы поперек.
Вошли мы в завершение рассказа
и о верности всех прямых /правдивых/,
695 что вслед за [смертью] этого вождя поднялись,
на место его одного наместника требуя.
Один повелитель из тех повелителей вперед пошел,
к тому народу, о верности помышлявшему, подошел.
Сказал он: «Итак, наместник того мужа я,
наместник ‘Исы я в настоящее время.
Итак, данный свиток есть доказательство мое,
что наместничество после него стоит за мной /принадлежит мне/».
Тот, повелитель другой, вышел из засады,
притязание его на заместительство было таким же.
700 Из-под мышки он тоже свиток [свой] показал,
так что возникла у обоих злоба иудея /иудейская злоба/.
Те, повелители другие, по одному вереницей
вытащили клинки, водою закаленные.
У каждого – клинок и свиток [свой] в руке,
друг на друга набросились они будто слоны разъяренные.
Сотни тысяч страшащихся мужчин [= христиан] убито было,
так что из голов отрубленных кучи сложились.
Кровь лилась, что сель со всех сторон /букв.: слева и справа/,
горы [и] горы пыли в воздух от этой [битвы] поднялись.
705 Семена смут, что он [= вазир] посеял,
напастью на головы их обратились.
Грецкие орехи [тел] были расколоты, а те, что ядром обладали,
после убийства духом чистым, изящным обладали.
Убийство и умирание, что на рисунок тела выпадают,
как для граната и яблока разламывание.
То, что сладко, станет гранатовым соком,
а то, что сгнило, не будет иным, кроме шума /вопля/.
То, что с (духовной) сущностью, само явным станет,
а то, что сгнило, позором станет.
710 Иди, за (духовную) сущность старайся, эй, формы поклонник,
так как (духовная) сущность на теле формы является крылом.
Собеседником обладателям (духовной) сущности будь, чтобы
и дар обрести, и быть юношей /щедрым/.
Душа без (духовной) сущности в этом теле, без [какого-либо] противоречия,
похожа на клинок деревянный в ножнах:
покуда в ножнах он пребывает, то цену имеет,
когда же наружу он выйдет, то для растопки /горения/ орудие.
Клинок деревянный [с собой] не бери в сражение,
взгляни сначала, чтобы не обернулось дело рыданием.
715 Если он деревянный, то иди другой ищи,
если он – алмаз [= острый], вперед ступай с возбуждением.
Клинок находится в оружейной мастерской аулийа’,
увидеть их – для вас алхимия /эликсир/.
Все знающие говорили то же, такой же
является знающей (Божественная) милость для миров[118].
Если гранат покупаешь ты, смеющийся покупай[119],
чтобы дал [тебе] смех о зерне его весть.
Эй, да будет благодатным смех его, ибо он изо рта
показывает сердце, как жемчужину из шкатулки души.
720 Не благодатен смех того тюльпана,
изо рта которого чернота сердца показалась.
Смеющийся гранат сад смеющимся сделает,
общение с [духовными] мужами [одним] из мужей тебя сделает.
Если ты камнем скалы и мрамора станешь,
до обладателя сердца [= до святого] добравшись, самоцветом ты станешь.
Любовь (михр) чистых посреди души усади,
сердце не отдавай, разве только за любовь сердцем приятных.
На улицу безнадежности не ходи, надежды есть,
в сторону мрака не ходи, светила /солнца/ есть.
725 Сердце тебя на улицу людей сердца потянет,
тело тебя в темницу воды и глины потянет.
Смотри, пищу сердца давай от единосердного,
иди найди (духовный) прием /удачу/ у (духовно) принятого /удачливого/.
Было в Евангелии имя Мустафы,
того Главы посланников, океана чистоты.
Было упоминание (внешних) примет и фигуры его,
было упоминание (военного) похода, и поста, и пищи его.
Община христиан ради (грядущего) воздаяния,
дойдя [в Евангелии] до того имени и обращения[120],
730 поцелуем одарила то имя благородное,
обратилась к тому описанию изящному.
В смуте, о которой мы говорили, та группа
в безопасности от смуты пребывала и от страха.
В безопасности от зла повелителей и вазира,
под защитой имени Ахмада прося убежища.
Поколений их также много стало,
свет Ахмада покровителем явился, другом стал.
А та группа другая из христиан
имя Ахмада сочла пренебрежительным.
735 Пренебрежительными и ничтожными они [сами] стали из-за смут
от вазира, вред несущего мнением [и] вред несущего уловкой.
И побиты религия их и заповеди их
во след свиткам, вкривь разъясняющим.
Раз имя Ахмада может такую помощь оказать,
то свет его как может сохранить?
Раз имя Ахмада крепостью стало неприступной,
чем же будет по сути тот Охраняющий дух?