Микола, шагавший поначалу в ногу со своим другом, чуть приотстал. Мысли о родной станице и семье вновь постепенно овладевали его сознанием. Желание увидеть родных боролось в нем с его природной упертостью. «Не раскисай, Микола Билый! – твердил он себе мысленно. – Не время еще. Сперва смыть с себя весь этот налет слухов, которые, скорее всего, и до станицы долетели. А после уже и до дому, до хаты».
– О чем задумался, казак? – спросил как бы между прочим граф, оглянувшись. Догадывался Суздалев, о чем его товарищ думал, но лишних вопросов не задавал, чтобы душу казачью не теребить зря.
– Таа, – отмахнулся Микола. – Не бери в голову.
– Так вот и я о том же тебе сказать хотел, – подхватил Иван. – Голова нам дадена не для того, чтобы ее чрезмерно мыслями переполнять. Глядишь, и лопнуть может. Як тот гарбуз. Правильно сказал?
Суздалев вопросительно посмотрел на односума. Тот растянул рот в улыбке, цокнув языком на татарский манер.
– Ваня, гарбуз – это тыква по-вашему. К твоему сведению, овощ сей имеет весьма толстую кожуру и по сей причине не способен лопнуть. А вот кавун, то фрукт, в зрелом состоянии который и при небрежном к нему отношении треснуть готов в любой момент.
– Ну, – Суздалев пожал плечами. – Извини, дорогой ты мой человек, ваша эта балачка никакому логическому мышлению не поддается.
– Так и не нужно язык в рамки логики загонять, – шутливо ответил Микола. – Но вот от спелого кавуна я бы сейчас не отказался!
– А мы пришли уже, – отозвался Суздалев, указывая на красивое большое здание. – Будет тебе твой кавун и не только.
Билый посмотрел туда, куда указывал друг. Прямо перед ним высилось четырехэтажное здание красновато-коричневого цвета. Ресторан занимал весь первый этаж. Прямо над входом была устроена открытая терраса, защищенная на случай непогоды брезентовым балдахином. Чуть ниже красовалась большая вывеска: «Ресторан К. П. Палкинъ Palkine». Микола медленно обвел взглядом все здание. Внезапно поморщился, как будто съел лимон. Над угловым окном второго этажа висел щит с надписью: «Зуболечебный кабинет». Вспомнилось, как в самом начале службы в царском конвое у него неожиданно разболелся зуб. Никакие народные средства, знакомые Миколе с детства, не помогали. Пришлось обращаться за помощью к зубному врачу, что оставило не совсем приятные воспоминания.
– Ну что, мой друг, – восторженно произнес граф, направляясь ко входу в ресторан. – Прошу! Отведаем амброзии в обители Дионисия.
Билый усмехнулся:
– Заманчиво.
– Не смущайтесь, господин подъесаул, – нарочито громко произнес граф, заметив пристальный взгляд швейцара, стоявшего стеной у входных дверей. – Почувствуйте вкус искушения.
– Да никак ваше сиятельство собственной персоной пожаловали, – раздался удивленный возглас швейцара. – Иван Матвеевич, батюшка, сколько лет, сколько зим?! А ведь такое болтали. Такое!
– Степан?! – не скрывая радости в голосе, отозвался Суздалев. Он был не менее удивлен, чем швейцар. – Вот так встреча. Значит, все обошлось?
И, не дожидаясь ответа, добавил:
– Как супруга?
– Вашими молитвами, благодетель вы наш. Спаси вас Господи, – на глазах Степана выступили слезы.
– Ну и слава Богу! – похлопав по плечу швейцара, сказал Иван и, слегка наклонившись, негромко произнес. – Ты вот что, братец, скажи, места есть свободные?
– Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, – старик выпрямился и протянул руку к дверной ручке. – Для вас всегда найдется.
– А публика сейчас какая присутствует? – все так же вполголоса спросил Суздалев.
– В большинстве своем та же и осталась, – по-деловому ответил швейцар. – Хотя есть и новые лица.
– Значит, говоришь, тот же контингент? – переспросил Иван.
Степан многозначительно кивнул головой.
– А сегодня как? – голос Суздалева приобрел нотки таинственности.
– Все так же, как и до вашего исчезновения, – тут же ответил швейцар.
Билый слушал и ничего не мог понять. Разговор друга с этим Степаном был похож на встречу двух сыщиков, покрытую завесой тайны. Суздалев, заметя недоумение односума, подмигнул ему. Мол, потом все скажу.
– Спасибо, Степан, за информацию, – хлопнув по плечу швейцара, произнес граф и, прищурив глаза, добавил: – А тому, что болтают, не верь!
– Так я… – начал было старик, но Суздалев не дал ему договорить:
– Вот и хорошо! – И, посмотрев на Миколу, добавил, уже не глядя на Степана: – Пропускай!
– Слушаюсь.
Швейцар, склонив голову, открыл дверь, пропуская двух друзей внутрь.
Ресторан поразил своей роскошью не привыкшего к подобным заведениям казака. Билый оторопел, разглядывая богато украшенный интерьер, изящную мебель. Прямо у входа стоял огромный аквариум с плавающими в нем стерлядями, которых тут же вылавливали проворные подсобные работники и тащили на кухню, где из них готовили знаменитые рыбные отбивные «по-палкински». Особенно поразил Миколу зимний сад, устроенный рядом с тем залом, что был по правую сторону. Невиданные Миколой доселе африканские пальмы, громадные мексиканские алоэ, причудливые кедры – аборигены далекого Ливана не оставили его равнодушным. Он, суровый в боях воин, словно ребенок радовался этим пришельцам из далеких стран.
– Глянь, Ваня, что за диво! – толкнув слегка в плечо друга, не сдерживая восторга, произнес Билый. – Истинное чудо! Нашим бы станичникам показать! Нет, ты видел?! Там еще и птицы заморские поют, словно горянка на свадьбе! А оперение на некоторых, посмотри, друже, чистое золото.
Суздалев со сдержанной улыбкой смотрел на своего односума. Ему ли, завсегдатаю сего роскошного заведения, радоваться каким-то пальмам и этим надоевшим пернатым созданиям, без умолку щебечущим и кричащим?! Не пристало графу Суздалеву – столичному франту тратить свое драгоценное внимание на подобные мелочи.
– Что изволят господа? – будто из-под земли, перед Миколой и Иваном появился халдей и замер в своей привычной заискивающей позе. Волосы, слегка влажные, были зализаны на прямой пробор, улыбка, словно выдавленная, не сходила с его тонких некрасивых губ, длинный фартук, перевязанный крест-накрест сзади наперед, касался пола. От халдея разило дешевым одеколоном. Граф поморщился, давая понять всем видом свое превосходство над этим человечишкой, готовым услужить всем и каждому.
– Послушай, любезный, – голосом, которым Суздалев привык общаться со своими слугами, обратился он к халдею, смотря как бы сквозь него. – Организуй нам столик рядом вот с этим прекрасным садом. Моему другу уж очень понравились сии представители экзотического мира.
– Извиняюсь, – приторным голоском ответил официант. – Никак-с невозможно-с там, где господин желает. Все столики с бронью-с, и следова…
– Ты, видимо, не понял, – довольно серьезным тоном прервал его речь бывший капитан. – Граф Суздалев со своим боевым товарищем желают отужинать в сем заведении. Уяснил?
Видимо, фамилия графа была известна халдею. Он замялся, благоговейно глядя на стоявшего перед ним, и с трудом выдавил из себя:
– Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, – и засеменил к одному из столиков, на котором стояла табличка «зарезервировано».
Через минуту официант с белым полотенцем на согнутой правой руке быстрыми шажками приблизился к бывшим офицерам и торжествующим голосом отрапортовал: «Прошу-с, господа. Столик свободен».
Иван повернулся к казаку и вполголоса с усмешкой сказал:
– Глянь на это. Светится, как новый пятиалтынный. Будто в карты выиграл.
Микола, слегка поморщившись, отмахнулся:
– Что с него взять-то, мужик и есть!
– Ну уж точно не казак! – согласился Суздалев.
Халдей, не понимая смысла разговора двух этих господ, состряпал на лице придурковатую улыбку.
– Показывай столик, – усмехнувшись, снисходительным тоном произнес граф.
– Извольте-с, – заискивающе ответил официант, протягивая в сторону, где стоял столик, руку. Билый зазевался. Не сразу тронулся. Залюбовался красной пташкой. «Попугай, что ли?»
Столик, отведенный для Суздалева и Билого, стоял в непосредственной близости от стеклянных стен зимнего сада. Микола не отрывая глаз смотрел на все это экзотическое чудо. Ему, родившемуся и выросшему в дикой природе Северного Кавказа, среди гор, вольных степей и быстрых рек, все это казалось раем на земле.
– Что господа изволят заказать? – тем же приторно-заискивающим голосом спросил халдей.
Поглощенный созерцанием диковинной для него красоты, казак не сразу услышал вопрос официанта.
– Господин подъесаул, – слегка улыбаясь, произнес граф, держа в руках меню. – Будьте любезны, уделите внимание заказу того, чем мы с вами будем наслаждаться последующие часы. Вы еще вернетесь к знакомству с флорой и фауной далеких уголков сего грешного мира.
Микола посмотрел на друга, перевел взгляд на стоявшего в слегка наклоненной позе официанта. Взгляд его упал на лежащее перед ним меню.
– Что будете заказывать? – повторил свой вопрос халдей. Деланая улыбка не сходила с его губ.
– Любезный, – ответил Иван, просматривая реестр блюд, указанных в меню. – Для начала принеси нам водки холодной, нашей, не заморской. Огурчиков, маринованных с укропом, и холодной телятины.
Официант записал в своем блокнотике заказ, мягко развернулся на каблуках и на полусогнутых ногах помчался на кухню.
Билый, оторвав взгляд от меню, в разнообразии блюд которого не понимал практически ничего, уставился на стеклянные стены зимнего сада. Из-за них доносилось чудное пение какой-то экзотической птицы с желто-оранжевым оперением.
– Ну истинное золото эти перья! – восхищенно цокнув языком, произнес казак. – Интересно, купить такое чудо можно? В станицу бы свез. Станичникам показал. Дивились бы! Или пару взял бы. Для развода!
– Эх, Николай, – в голосе графа прозвучали снисходительные нотки. – Все это пустое. И эти деревья, и эти птицы. Разве схоже это с золотом?! Нет, друг мой, даже мой жеребец не сравнится с истинным золотом. А сей зимний сад и подавно.
– Слушай, – оторвавшись от созерцания экзотической флоры и фауны, сказал Микола. Слова о жеребце, выигранном графом, заставили казака на время забыть о зимнем саде. В глазах появились озорные огоньки. – А ведь ты рассказывал, что жеребца своего именно здесь и выиграл. Или я ошибаюсь.
– Нет, Николай, все верно, – Суздалев в некоторых ситуациях, когда того требовало его положение в обществе, называл Билого именно Николай, а не Микола. – Именно здесь и улыбнулась мне удача.
– Извольте-с, – медленно произнес халдей, расставляя на столике водку и закуски. Он вновь, казалось, появился ниоткуда. Расставив аккуратно закуски, он взял в руки тот же блокнотик и, готовый записывать, обратился к Суздалеву: – Что господа изволят заказать на горячее?
– Не рано ли? – спросил Микола. – Только что закуски принес.
– Никак нет-с, в самый раз. Заказ следует на кухню передать. Пока приготовят, в аккурат вы с закусками разберетесь, – заметил халдей со знанием дела.
– Ты, любезный, не забывайся, с кем говоришь, – графу не понравилась речь официанта. – Когда и с чем, а если нужно будет – и с кем, разобраться, мы решим сами. Твое дело малое, знай бегай!
Халдей осекся. Понял, что вел себя не совсем корректно.
– Прошу-с простить, ваше сиятельство, – пролепетал он сбивчиво. – Когда будете готовы сделать заказ, я к вам сразу подойду.
– Ладно, черт с тобой! – смягчился Суздалев. – Записывай в свой блокнот.
И, обращаясь к своему другу, добавил:
– Надеюсь, Николай Иванович, ты не против, если заказ для нас обоих сделаю я сам?
– Полностью полагаюсь на ваш вкус, Иван Матвеевич, – подыграл другу казак.
– Вот что, любезный, – проводя указательным пальцем правой руки по меню, деловито произнес Иван. – Принеси-ка нам ухи ершовой с расстегаями, пулярку ростовскую с зеленым салатом и майонез с лососины.
Суздалев на секунду задумался. Под ложечкой сладко посасывало от голода. Глазами он бы сейчас съел быка. Билый заметно сглотнул слюну. Зимний сад остался где-то далеко. Все его внимание было переключено сейчас на холодный кусок телятины, соседствующий с бочковыми маринованными огурчиками, и возвышающийся над ними слегка запотевший графин анисовой водки, с которого, как драгоценные жемчужины, стекали прозрачные капли.
– Пожалуй, пока достаточно, – произнес граф и, еще раз взглянув в меню и убедившись в том, что лучше заказать затем еще, чем оставить недоеденными блюда, добавил: – Да, икорки не забудь. Теперь точно все!
Официант все тщательно записал и, откланявшись, помчался передавать заказ на кухню.
– Ну, что, Николай, – Суздалев взял в правую руку графин с водкой, приподнял его, рассматривая на свет прозрачную жидкость. Довольный, чмокнул губами и медленно наполнил стаканчики. – Оценим сей напиток?
Билый утвердительно кивнул.
– Знаешь давай за что выпьем? – спросил граф. Казак вопросительно посмотрел на друга. – Выпьем за то, что, несмотря на все наши беды, мы живы! И отныне лихо пусть приходит к другим, а нас обходит стороной. – Суздалев приподнял стаканчик и приветственно кивнул Миколе. Тот ответил тем же кивком головы и произнес:
– Як у нас на Кубани кажуть: нэ радий чужой биди, своя будэ впырыди!
– Да ну тебя, ей-богу, – в сердцах ответил Иван. – Какая своя беда! Достаточно уже этих бед! Теперь лишь светлое завтра!
И, усмехнувшись, добавил:
– Пей уже, философ!
Односумы подняли стаканчики и, поднеся к губам, одновременно опрокинули их внутрь. Холодная водка приятно обожгла язык и, медленно стекая по пищеводу, достигла желудка, разнося тепло по всему телу.
– Ммм, – процедил сквозь губы Суздалев, насаживая на вилку маринованный огурчик. – Божественно! Не находишь, Николай?!
Полюбовавшись пупырышками и зеленоватым цветом огурчика, граф не торопясь отправил его в рот и с удовольствием сжал зубами. Захрустел, закрыв глаза и наслаждаясь терпкой сочностью овоща.
Билый менее восторженно отнесся к напитку, но согласился, что водка была хорошего качества:
– Сколько мы с тобой пробовали эту анисовку, но никак не могу привыкнуть к ее вкусу. По мне, так и горилка, что дед Трохим делает, ничуть не хуже.
– Эх, господин подъесаул, – шутливо отозвался граф. – Где же полет фантазии? Враз приземлил своим этим «ничуть не хуже!»
– Ну ладно, – парировал Микола, пережевывая холодную телятину. – Отменная водка. Наливай и по второй.
Суздалев охотно взял в руку графин и вновь наполнил стаканчики.
– Давай за удачу! Она нам понадобится!
– Это точно! – поддержал друга Микола. – За нее не грех выпить!
Друзья подняли стаканчики, и горьковато-сладкая жидкость приятной теплой волной разлилась по телу. В голове слегка зашумело. Тарелки с закусками постепенно пустели. Третий тост был оглашен стоя: «За победу!» Осушив стаканчики, друзья сели. Закусили остатками холодной телятины. Суздалев обернулся в поисках официанта. Тот нес уставленный горячими блюдами разнос к соседнему столику. Заметив взгляд графа, халдей улыбнулся и понимающе кивнул головой. Обслужив сидящих за соседним столиком, он на полусогнутых ногах подкатился к Суздалеву, собрал пустую посуду и, слегка согнувшись вперед, произнес:
– Не извольте-с беспокоиться. Сейчас принесу ваш заказ. Много посетителей…
Халдей хотел еще что-то сказать, но граф отмахнулся, как от назойливой мухи, мол, мне это не интересно, неси заказ. Официант поклонился и засеменил на кухню. Через минут пять, довольный, он вернулся, неся в руках разнос с блюдами, заказанными Суздалевым.
– Приятного аппетита, – произнес халдей, аккуратно расставив на столике перед Миколой и Иваном блюда с горячей едой.
– Ступай, любезный, – махнул рукой граф и, обратившись к Миколе, видя, как тот с нетерпением готов был наброситься на дымящуюся ароматную уху, произнес: – Не торопись, друже! Под уху непременно нужно выпить!
Суздалев степенно разлил по стаканчикам анисовку.
– Что ж, за дам? – В голосе у графа проскочили нотки волнения.
– Можно и за дам, – согласился казак. Они вновь встали и, приподняв в согнутых в локтях руках стаканчики на уровень плеча, разом выпили, негромко крякнув.
– Теперь непременно пару ложек ухи и закусить расстегаем! – сказал Иван.
Билый последовал совету друга. Легкой расслабленностью отозвалось тело на очередную порцию анисовки, сопровожденную ароматной, обжигающей ухой. Стало хорошо и приятно. Билый без остановки поглощал уху, заедая ее расстегаями, пока тарелка не опустела. Микола слегка откинулся на стуле. Взгляд вновь упал на зимний сад. Странно, но птиц уже не было видно. «Спят, твари Божьи!» – пронеслось в голове. Чувство голода утихло, но насыщения не наступало. Легкий хмель бродил в голове. Микола посмотрел на стоявшую посреди стола большую запеченную курицу, посыпанную изрядно зеленью. Негромко икнул. Задумался. Вспомнилась река Марта в станице. Рыбалка с дедом Трохимом и батькой. Снова мысль противным червячком начала буравить мозг: «Надо было с Михасем ехать в станицу!»
Суздалев ел степенно, смакуя каждую ложку ухи, отправленную в рот. Ел и с умилением смотрел на своего друга, как тот с аппетитом расправился со своей порцией.
– О чем задумался, казак?! – спросил Иван, доев уху. – Что за кручина?
– Да, – попытался отмахнуться Микола, но понял, что не получится. – О станице вновь мысли.
– Оставь, Николай, пустое это, – голос Суздалева звучал по-братски тепло и ненавязчиво. – Не время еще. Не время. Давай-ка, друже, выпьем лучше за матерей наших. Нет ничего дороже и милей их на всем белом свете!
– Это ты красиво сказал, – поддержал друга Микола. – Дуже гарно!
Выпили. Билый, отрезав кусок куриной грудки, отправил его в рот. С удовольствием покачал головой, показывая тем самым, как вкусно приготовлено блюдо.
Суздалев закусил ложечкой икры.
– А сам-то чего такой вдруг поникший стал? – спросил казак.
– Я? – нарочито переспросил граф.
– А кто? Я? – передразнил друга Микола.
– Помнишь ту девушку? – задумчиво спросил Суздалев.
– История с экипажем? – уточнил Билый.
– Она самая, – подтвердил граф.
– Оо, ваше сиятельство, – в голосе казака слышалась легкая ирония. – Неужто на сердце легла сия дивчина?
– Представь себе. И так нежданно, – Суздалев загадочно улыбнулся. – Она мне напомнила баронессу.
– Пустое это, Ваня, – махнул рукой Микола. – Где ж ты ее теперь в столице найдешь?! Если только удача улыбнется.
– Я почти уверен, что улыбнется! – воскликнул граф. – Не зря же мы за нее пили!
– Тогда давай еще раз за нее, – слегка захмелевшим голосом произнес Микола.
– За кого? – не понял граф. В голове у него тоже бродил хмель, но сознание оставалось ясным.
– За удачу, друг мой! За удачу! – Билый кивнул и опустошил свой стаканчик.
Иван последовал за ним.
– Слушай, Ваня, – в голосе казака зазвучали деловые нотки. – Как бы мне тоже жеребцом обзавестись? Представь, при погонах, на жеребце в станицу въеду!
Суздалев понял намек односума.
– Действительно хочешь играть?
– Вполне! – отозвался казак. – Есть и желание, и возможность.
Микола похлопал рукой по карману.
– Так ты же вроде как подарков накупил на всю станицу? – удивился граф. – Откуда возможности?!
– Э, друже, – Билый поднял указательный палец. – Казак в бою без трофея не останется.
– В каком бою?! Что за трофей! – Суздалев вопросительно уставился на друга.
– Помнишь ту заварушку на яхте государевой?
– Отлично помню! Особенно то, что с нами после этой заварушки сделали.
– Так вот взял я у одного из нападавших перстень золотой и так, по мелочи, – почти шепотом произнес Микола. Суздалев еще больше недоумевал.
Билый понял замешательство друга:
– Нет! Зря так думаешь. Я не мародер! С мертвых не снимаю! У разбойника того на поясе мешочек висел, я его и подрезал аккуратно. А в мешочке том монеты серебряные были и перстень золотой.
С этими словами казак вытащил из карман перстень и протянул графу. Тот покрутил его на ладони, поводя головой.
– Что ж, знатная вещица! Спрячь! Публика сюда разная заглядывает! Что касаемо игры…
Суздалев оглянулся по сторонам и, заметив обслуживающего их столик халдея, махнул ему, подзывая.
Халдей, подбежав к графу, замер в привычной ему склоненной позе: «Что изволите-с».
Граф поманил его пальцами, официант склонил голову ниже.
– Слушай, любезный, сегодня играют? – в голосе графа чувствовались нотки бывалого игрока, который выказывал своим вопросом далеко не праздный интерес.
– Играют-с. Непременно-с. Господа изволят, чтобы я их проводил в комнату? – услужливо произнес официант.
– Господа сами себя проводят, – отозвался Суздалев и, протягивая халдею бумажную купюру, добавил: – На вот, возьми за ужин. Сдачу оставь себе. Столик пока за нами пусть будет, до конца вечера.
– Хорошо-с. Все сделаем-с. Не извольте-с беспокоиться, – официант услужливо расшаркался.
– Хорошо, Николай, – сказал Иван, когда официант удалился. – Будет тебе игра, но для начала введу тебя в курс дела.