Верочка, заказав чашечку кофе и крошечное пирожное, подняла глаза, вдруг почувствовав, что за ней кто-то наблюдает.
Она осторожно украдкой огляделась.
Напротив, за маленьким столиком, сидела худенькая, очень молоденькая девчушка лет пятнадцати-шестнадцати. Вера внимательно присмотрелась, ощущая непонятную тревогу. Поначалу она даже не поняла, что ее так встревожило, но уже через секунду сообразила, отчего так заколотилось сердце. Эта девчушка, почти подросток, была поразительно похожа на нее, только не нынешнюю, а лет пятнадцать назад.
Один в один…
Вера даже глаза на мгновение закрыла, чтобы убедиться, что это ей не привиделось. Исподтишка опять взглянула… Такая же светлая челка, высокий лоб. И поворот головы, и овал лица, и еще что-то очень неуловимое, присущее Вере, в этой девочке тоже было.
Такое ошеломляющее сходство заставило Веру напрячься. Что за чудеса такие?
Она, конечно, слышала, что есть на этом свете похожие люди, даже что-то читала про двойников, но чтобы реально настолько походить на кого-то – этого она раньше и предположить не могла.
Однако все же понимая, что неприлично так пристально разглядывать незнакомых людей, Вера усилием воли заставила себя отвернуться, посмотреть в другую сторону. Но мысли, не подвластные разуму, все же опять устремились к незнакомке.
«Как странно, – размышляла Вера, глядя в окно, – как это может быть? Просто одно лицо… И взгляд такой же… Кто она, эта юная особа? Почему мы так похожи? Может быть, лучше заговорить с ней? Или, наоборот, сделать вид, что ничего не заметила?»
Совершенно растерявшись, она отчаянно боролась с желанием тут же все выяснить.
Принесли кофе и пирожное.
Верочка взяла в руки крошечную чашечку с ароматным напитком и, не удержавшись, опять взглянула в сторону.
Соседний столик был уже пуст.
Странная светловолосая незнакомка, как две капли воды похожая на Веру в юности, исчезла.
Словно растаяла.
Обеспокоенно оглянувшись по сторонам, Вера обернулась к входной двери, но никого не обнаружила. Удивленная и расстроенная, она поспешно кивнула официанту:
– Извините… Скажите, а девушка вот здесь сидела…
Тот недоуменно округлил глаза:
– Девушка? Какая?
– Не знаю… Ну, вот здесь сидела… Только что. Светловолосая такая, худенькая.
Официант равнодушно пожал плечами:
– Ушла. Расплатилась и ушла.
Вера, очень огорченная и отчего-то очень недовольная собой, тоже поспешила на улицу. Но напрасно… Среди прохожих она не увидела той, которая так ее взволновала.
Апрель бушевал во всю.
Солнечный, яркий, ласковый, он очень радовал уставших от холодов горожан. Таяли остатки снега, уже посеревшего и почерневшего, крошечными ниточками, блестящими под яркими лучами весеннего солнца, бежали ручьи, соединяясь в низинах в полноводные, бурлящие потоки. Солнечные зайчики игриво прыгали по лужам, весело подмигивая автомобильным зеркалам, окнам жилых домов и огромным витринам.
Природа оживала.
Однако Вера, уныло бредущая по улицам, словно не замечала этого оживления. В душе водили бесконечный хоровод хмурые и безрадостные мысли. Вопросы, на которые не находились ответы, роились, словно пчелы в период цветения.
Наконец взяв себя в руки и понимая, что глупо вот так бестолково бродить по городу, Верочка отправилась домой.
Теперь, после развода с мужем, она вернулась к родителям. Снимать квартиру одной оказалось невыгодно со всех сторон: и материально тяжело, и грустно находиться одной да и далековато от работы.
Отрыв дверь своим ключом, Верочка громко крикнула:
– Я дома!
Навстречу вышла чуть располневшая, но еще не потерявшая своей привлекательности женщина. Появившиеся морщинки в уголках глаз ее вовсе не портили. Все в ней казалось естественным и даже необходимым. Она лучилась какой-то теплотой и уютом, от нее веяло природной добротой и чистотой.
Ласково улыбнувшись, она чмокнула дочь:
– Ну, здравствуй, беглянка!
– Да почему же беглянка? – Вера насмешливо прищурилась: – Ты что, уже меня разыскивать собралась?
Мать пожала плечами:
– Нет, это было бы слишком… Но волноваться я уже начала, ведь ты уже часа четыре как освободилась? Вот и думаю, куда это моя красавица пропала?
– Гуляла.
Женщина внимательно поглядела на свою взрослую дочь:
– Все об Алеше печалишься?
Дочь промолчала.
Да и что тут скажешь? Четыре недели не то время, которое излечит, поможет, заставит забыться.
Переодевшись, Вера заглянула на кухню:
– Что делаешь, мамуль?
– Да вот решаю, что приготовить на ужин: курицу или рыбу?
Вера, присев на краешек стула, пристально глянула на мать:
– Мам, хочу у тебя спросить…
Та, отложив тарелку, которую держала в руках, в сторону, вопросительно подняла на Веру глаза:
– Ну, спроси…
Дочь подложила ладошку под щеку и задумчиво глянула в окно:
– Вот интересно… Ты любила папу?
– Папу? – женщина изумленно округлила глаза, – да почему же любила? Я и теперь люблю. Он ведь у нас самый лучший. Вон, – она кивнула на букет цветов, стоящий в высокой вазе, – до сих пор меня балует. И заметь, без всяких поводов…
Она мечтательно покачала головой, словно не веря своему счастью:
– Он – замечательный. Настоящий.
Вера, нахмурившись, согласно кивнула и вздохнула:
– Да, папа – замечательный. Но я не о нем…
Лицо женщины сразу потемнело. Словно туча набежала на яркое солнце в ненастный день.
Она молчала, все сразу поняв.
Вера, не дождавшись ответа, упрямо повторила:
– Мамочка, ну, пожалуйста… Ты моего настоящего отца помнишь?
Мама отошла к окну.
Как-то вдруг ссутулилась, поникла, помрачнела.
Было очевидно, что она с трудом сдерживает вдруг нахлынувшие слезы. Но, чувствуя, что дочь ждет ответа, все же нашла в себе силы улыбнуться и, обернувшись к дочери, негромко и как-то отрешенно ответила:
– Помню ли? Любила ли? Господи… Да разве все расскажешь? Это просто была другая жизнь. Другой мир, другая вселенная…
Она глубоко вздохнула и медленно закончила фразу:
– И я была другая…
Женщина кашлянула, собираясь с силами, и продолжила:
– Ой, доченька! Я так его любила, что себя не помнила… Да и не хотела себя помнить и о себе думать. Для меня существовал только он. Его руки, губы, интересы, его смех. Я просто была его частью, без него меня не существовало.
Дочь слушала, затаив дыхание.
А мать, поглядев куда-то вдаль, медленно проговорила:
– Когда он погиб, все померкло… Свет погас. Сердце остановилось. Язык онемел. Ноги отказывали. Не знаю, как я выжила. Правда, до сих пор не знаю…
Женщина помолчала:
– Нет знаю. Меня спасла только ты, доченька.
Даша редко говорила о погибшем муже.
Они с дочерью почти никогда не обсуждали те далекие времена, потому что это действительно была другая эпоха их жизни.
Но сегодня Вере внезапно захотелось вспомнить его, погибшего, но не забытого ими. Прижав ладошки к груди, она как завороженная глядела на мать.
А та задумчиво продолжала:
– Я когда похоронку получила – дышать не могла. И не плакала. Слез не было. Женщины сбежались, кричат, трясут меня, говорят – поплачь… А я не могла. Словно окаменело все внутри. Застыло. Замерзло.
Верочка вскочила и обняла мать за плечи:
– Ой, прости! Прости меня, бестолковую… Зря я этот разговор затеяла. Мамочка, все, не думай об этом… Не переживай! Столько лет прошло… Ты выстрадала свое нынешнее счастье. Не плачь!
Она достала платок и вытерла мокрое от слез лицо матери.
– Я так люблю тебя, мамочка! И я всегда буду с тобой!
Они долго-долго молчали, обнявшись.
Потихоньку успокаивались и медленно возвращались в день нынешний.
Они обе прекрасно понимали, что время неумолимо.
Боль притупляется.
Затихает… Но не забывается.
Она просто становится не такой острой, не такой невыносимой.
Но помнится всегда… У них все как-то устроилось. И самое главное – в их жизни когда-то появился другой мужчина. Не лучше и не хуже. Иной.
Добрый, чуткий, нежный… Который стал и заботливым мужем, и ласковым отцом. Которого Верочка с пяти лет называет папой. И любит как родного.
Так бывает… Редко. Но случается.
Для всех окружающих, не знавших ничего об их прошлом, они служили примером для подражания. Докучливые, словоохотливые соседки все пытались разгадать секрет их семейного счастья. Всё чесали языками, сидя на лавочках возле подъезда, всё судачили об удаче, свалившейся на них.
Не понимали завистливые болтушки только одного, что каждому воздается по заслугам.
Зато Даша всегда чувствовала и всегда знала, что ее нынешнее счастье – это награда за все те страдания и беды, которые она когда-то пережила.