Верочка спешила на работу.
Она не любила опаздывать, понимая, что непоседливые сорванцы из первого класса всегда ждут ее появления.
Но, как на зло, маршрутка, на которой она обычно доезжала прямо до ворот детского дома, сегодня никак не появлялась. Еще ждать на остановке уже не имело смысла – опоздание было бы неминуемым, поэтому девушка запрыгнула в первый же автобус, шедший в том же направлении. Мысленно подгоняя этот привычно-неуклюжий городской транспорт, движущийся, словно черепаха, Вера нетерпеливо поглядывала на часы.
Время неумолимо убегало…
Делать было нечего, нужно было догонять улетевшие в никуда минуты, поэтому расстояние от остановки до ворот детского дома воспитательница бежала так, словно сама сдавала зачет по физкультуре.
Но вот как не заладится день с утра, так и потом кувырком все пойдет. Эту истину Верочка не раз на себе проверяла. Это утро оказалось не исключением.
Прямо в вестибюле она нос к носу столкнулась со старшей медсестрой детского дома, которая своим появлением обычно нагоняла страх на детдомовцев, особенно тех, кто помладше. А как ее не бояться: и уколы делает, и прививки, и в уши капает, и горло чем-то противным мажет. Раиса Степановна, бесконечно любя своих подопечных, пощады в вопросах здоровья не знала: сурово глядя на воспитанника, она строго спрашивала:
– Опять без шапки в мороз ходил?
Провинившийся мальчуган, явившийся к ней в кабинет с температурой, обычно молча кивал, понимая, что сам виноват, и терпеливо сносил все процедуры.
Встретившись с Раисой Степановной возле входа, Верочка сразу почувствовала, что та очень взволнована. А волновалась медсестра только в том случае, если кто-то из детей вдруг тяжело заболевал. Увидев девушку, Раиса Степановна остановилась:
– Вера Ивановна, как хорошо, что я вас встретила…
– Да? А что такое?
Медсестра нахмурилась:
– Колю из твоего класса ночью «скорая» забрала. В больницу увезли…
Ахнув, Верочка испуганно подвинулась к женщине и схватила ее за рукав белоснежного халата:
– Почему? Что с ним?
Раиса Степановна, вздохнув, пожала плечами:
– Да если бы я знала. Говорит, что живот болит, тошнит… Температура поднялась. Я вызвала «скорую», они сразу забрали, говорят – на аппендицит похоже…
– Ой! Да вы что? – Верочка всплеснула руками, – что же делать?
Женщина строго глянула на нее поверх очков:
– А ты, Вера, не суетись. Это прежде всего… Главное – соблюдай спокойствие, помни, что дети вокруг нас, на тебя смотрят… Держи себя в руках.
Помолчав, она продолжила:
– А сделаем вот что… Ты сейчас в больницу поедешь, я тебе адрес дам, куда Колю повезли.
– А дети как же?
– Ничего страшного. Напарнице твоей уже позвонили, пусть выйдет в твою смену Потом разберемся.
– Хорошо, спасибо! – обрадованно засуетилась девушка и кинулась сразу к двери.
– Вера! Вера Ивановна! – громко крикнула ей вслед Раиса Степановна, – ну, куда вы понеслись? А адрес?
– Ах, да! – Вера смущенно обернулась, – здесь подожду. Принесете?
Переминаясь с ноги на ногу, Верочка судорожно пыталась вспомнить, о каких признаках аппендицита она раньше слышала. Но обычно услужливая память на этот раз никак не хотела помогать. Ничего не приходило в голову, кроме одного, самого ужасного – это заболевание лечится хирургически. И эта мысль, прочно поселившаяся в ее взволнованном мозгу, очень Веру пугала.
Получив, наконец адрес больницы, девушка ринулась туда настолько стремительно, насколько позволяли средства городского передвижения.
Это была известная городская больница, стоящая чуть в стороне от центральных улиц. Несколько ее корпусов, серых и каких-то безликих, находились за высоким забором, заканчивающимся шлагбаумом и пропускным пунктом, в котором сидел неулыбчивый, слегка помятый мужчина в черной униформе.
День, начавшийся так суетливо и неудачно, так же и продолжился: нервно и суматошно.
Этот мужичок, деловито глядевший на Веру из своего окошечка, ни за что не хотел пропускать ее на вверенную ему территорию. Как истукан, он монотонно повторял одно и то же: есть пропуск – иди, нет пропуска – поворачивай назад или жди до пяти вечера, потому что с пяти до семи вход для посетителей открыт.
Верочка, покраснев от волнения, уже в десятый раз гневно ему доказывала, что ей необходимо попасть в отделение именно сейчас, утром. Сначала девушка пыталась спокойно объяснить ситуацию, затем, занервничав, повысила голос, давила на жалость. Охранник был непоколебим.
Тогда, потеряв всякое терпение, Вера, гневно сверкнув глазами, отошла от будки и позвонила в детдом медсестре. Та, не медля ни секунды, заказала Верочке пропуск, тут же поговорив с лечащим врачом. Через пять минут после разговора по телефону самодовольный мужичонка, высунувшись в окошко до пояса, мрачно оглядел хмурую Веру и нехотя кивнул в сторону главного корпуса:
– Иди. Вон туда, там хирургия.
Кинувшись со всех ног по указанному направлению, Верочка боялась лишь одного: чтобы вредный охранник вдруг не передумал.
Отделение хирургии, поселившееся на пятом этаже, произвело на девушку, приготовившуюся к длительной осаде, довольно приятное впечатление.
Санитарочка, встретившаяся ей у самого входа, спокойно выслушала заволновавшуюся воспитательницу и, приветливо улыбнувшись, махнула рукой по коридору:
– Иди прямо, до конца коридора. А потом направо повернешь, через две двери и будет пятая палата. Там твой питомец лежит.
Аппендицита у Коли не оказалось.
Взятые рано утром анализы и осмотр врачей диагноза не подтвердили. Обрадованная Вера чуть не задушила Колю в своих объятиях. Она сразу стала собирать его вещи, беспорядочно забрасывая их в свою бездонную сумку. Но вошедшая в палату медсестра, строго глядя на суматошную воспитательницу, недовольно покачала головой:
– Да вы что? Куда это вы собрались без выписки? А справки? А результаты анализов для его медицинской карты? Что вы за торопыга такая, а еще воспитательница!
Взрослый человек… Да как это можно увести ребенка из отделения, даже никого не предупредив?
Смущенная Вера, прекрасно понимая, что женщина абсолютно права, виновато опустила голову и, покраснев, стала поспешно оправдываться:
– Ой, да, да… Извините ради бога! Это я так, от радости. Конечно, вы правы, мы обязательно дождемся, возьмем справку и все, что нужно.
Оформление бумаг и выполнение всяких формальностей заняло еще почти час, но Вера вместе с Колей спокойно дожидались, весело болтая о том, о сем.
Наконец, вся официальная часть была закончена, и они, дружно взявшись за руки, двинулись по светлому коридору отделения к выходу.
Медсестры, доктора и санитарочки, занятые своею ежедневной работой, внимания на них не обращали. Да и некогда отвлекаться на уходящих с выпиской, когда в хирургии каждый день – аврал: отовсюду стоны, жалобы да слезы… То на операцию, то после операции – круговерть человеческих бед и страданий.
В ординаторской толпились совсем молоденькие девушки и парни в белых халатах, очевидно, студенты медицинского института. Верочка, заметив их, понимающе улыбнулась, когда-то и она, участь в университете, ходила в школу на практику… А теперь вот их очередь, всему в этой жизни свое время, свой черед.
В самом конце длинного коридора, прямо перед выходом к лифту находился кабинет заведующего отделения. Верочка, зацепившись взглядом за табличку на двери, почему-то отметила для себя лишь то, что заведующим оказалась женщина, кандидат медицинских наук, а вот имя и фамилию даже не запомнила. Прибавив шагу, девушка обняла мальчишку за плечи и нажала кнопку лифта.
В то же самое время, когда Вера Ивановна, занятая воспитанником и своими мыслями, стояла у лифта, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, дверь кабинета заведующей открылась.
В коридор вышла уже немолодая женщина.
Светлые волосы, немного выглядывая из-под белой шапочки, оттеняли загоревшую кожу лица. Белоснежный халат, застегнутый на все пуговицы, очень стройнил ее и без того худенькую фигуру. Выйдя в коридор и посмотрев по сторонам, она направилась было в ординаторскую, но отчего-то остановилась и удивленно обернулась в сторону лифта: закрывая дверь кабинета, она невзначай приметила там девушку с мальчишкой лет восьми.
Странно, но чем дольше женщина глядела в их сторону, тем больше ощущала то ли необъяснимую тревогу, то ли непонятное волнение…
Это длилось какие-то секунды, потом двери распахнулись, девушка с мальчишкой шагнули внутрь и тут же скрылись за сомкнувшимися дверными половинками отъезжающего лифта. Верочка и вовсе не заметила худенькую женщину в белом халате, пристально глядевшую ей в спину, а заведующая, словно очнувшись от секундного забытья, тяжело вздохнула, покачала головой, отгоняя непрошеные мысли, и пошла к ординаторской. Но, сделав буквально два шага, она отчего-то круто развернулась и поспешила к сестринскому посту. Там заведующая, остановившись напротив старшей медсестры, сосредоточенно проверяющей список заказанных на завтра лекарств, торопливо проговорила:
– Зиночка, послушай, а кто это у нас сейчас выписывался?
Старшая медсестра, озабоченная навалившимися с утра проблемами и с головой погруженная в лежащие перед ней бумаги, не сразу поняла:
– Что? У нас? Когда?
Заведующая кивнула в сторону лифта:
– Вот только что…
Медсестра, сообразив, отмахнулась:
– Да это ж мальчонка из детского дома… Его ночью привезли с подозрением на аппендицит. Да обошлось, слава богу.
– Ага, понятно. А девушка?
– А девушка – воспитательница, за ним прислали… Не отпускать же парнишку одного. Они, детдомовцы, самостоятельные, конечно, но все же он еще ребенок.
Проговорив это, медсестра вдруг замерла, смекнув, что заведующая не будет без повода отвлекать ее от такого ответственного занятия, и опасливо прищурилась, сняв очки:
– А что, Валентина Сергеевна? Случилось чего?
Заведующая, покачав головой, лишь улыбнулась:
– Нет-нет, Зиночка, не волнуйся, работай спокойно. Все хорошо.
Кивнув старшей медсестре, женщина неторопливо прошла по коридору и, остановившись у большого окна, посмотрела в него. По аллее, ведущей к выходу в город, между белоствольных берез и высоких тополей шли худенькая светловолосая девушка и небольшой мальчуган.
Валентина Сергеевна долго глядела им вслед…
Ей никак не удавалось избавиться от навязчивой мысли, что она уже где-то видела эту молоденькую воспитательницу. Что-то в ее фигуре, походке, манере держать голову было очень знакомо. Она словно видела свою дочь, только на много лет старше…
Наконец, глубоко вздохнув, она тряхнула головой и усмехнулась, негромко произнеся:
– Ой, глупость какая! Бред. Видно, я так устала после двух операций сегодня, что в голову всякая ерунда лезет. Прав Тихон, надо меньше работать, а то и не такое привидится… Или надо в отпуск уходить. Устала. Нервы сдают.
Но выбросить из головы странное происшествие Валентине Сергеевне так и не удалось.
До самого вечера она беспокойно думала о странном видении и своем непонятном предчувствии. Так и не найдя этому происшествию разумного объяснения, женщина решила никому из домашних об этом не рассказывать.
Да и зачем? У всех и без того проблем хватает.
Жизнь словно испытывает их семью на прочность. Как научиться терпению? Где набраться сил? Никто, к сожалению, не подскажет…
Каждый борется в одиночку, каждый сам за себя… А жаль.