День не задался с самого утра, все началось с того, что я проснулась под рвотные звуки мамы. Ей было очень плохо, я сбегала за врачом, он поставил ей какой-то сомнительный укол. После она уснула примерно минут на тридцать. Я отвела ее в душевые. Скажу вам честно, что тащить на себе человека, который тебе практически не помогает – это тяжело, а мыть и подавно. Мне пришлось посадить ее прямо на пол в душевой, когда я пыталась ее намылить, она как маленький ребенок брыкалась и отталкивала мои руки. Еле-как завернутую в полотенце я довела маму до кровати и уложила. Примерно через пять минут прозвучал гонг, значит время шесть утра, в зале мне нужно быть в восемь.
От нервов сводит зубы, да так, что не могу сосредоточиться ни на чем. Сегодня скорее всего решится наша дальнейшая судьба. Нужно сходить в столовую: забрать еду и покормить маму. Сейчас она спит, немного вздрагивая во сне.
Иногда я завидую Дженни, хотя по мне, зависть – это самое ужасное чувство, но сделать с собой ничего не могу. У нее полноценная семья, конечно, им тоже приходится тяжело. А кому здесь легко? Мне кажется, самое главное – это поддержка. Дженни знает, что дома ее всегда ждут. К примеру, если в один из дней я не вернусь, то, к моему глубочайшему сожалению, никто и не заметит. Никто не будет бить тревогу. От этого печально. Но факт остается фактом: если, я умру, даже некому будет слезу пустить обо мне. Ну да ладно, ведь мне уже будет все равно.
Блин, голова до сих пор немного побаливает и шея тоже, а из новенького – тупая боль в правом бедре, приземлилась на бетон вчера неудачно, это явно мне не поможет в сегодняшнем поединке. После столовой я покормила маму, сама есть не стала, кусок в горло не лезет. Помылась, переоделась и направилась в зал.
На табло написаны имена в две стопки, мой бой третий сегодня. Имя противника мне ни о чем не говорит – Брэдли Рива. Бой Саманты сразу же за мной, ее оппонент Рой Харли, а вот его я знаю. Он, как и я, исправно ходил в зал, является одним из лучших бойцов в Подземелье. Я не представляю, как Саманта его одолеет. Он высоченный, на голову выше ее, да и примерно раза в три больше. Успокаивает одно – он просто ее одолеет, а не изобьет до полусмерти. Рой вроде относительно порядочный парень. Сюда его доставили ребенком. Одного, без семьи, ему выходит было шесть лет, шефство над ним взял тренер и практически заменил ему отца, и как я знаю, Рой очень за это благодарен.
– Да, не очень мне повезло.
Саманта возникает, как всегда, из ниоткуда. Выглядит идеально: на губах легкая улыбка, глаза светятся, волосы собраны в высокий хвост, смотрит на табло, о чем-то раздумывая.
– Хотя тебе повезло не больше, – присвистывает она и выгибает бровь дугой.
– Почему? Ты в курсе кто такой, этот Брэдли? – наклоняюсь ближе к ней и говорю тихо.
– Нет, в этом и загвоздка, такого имени не было на первом этапе, но всем конечно же безразлично, так как они понимают чьих это рук дело. Мне интересно, как он попал во второй, минуя медосмотр. И куда делся парень по имени Фредди. Он прошел мед этап, но в списках на бой его нет.
Саманта переводит взгляд на меня и слегка хмурит брови.
– Как думаешь, это связано с Сенатором? – спрашивает она.
– Скорее всего да, но как он это сделал?
– Я тебя умоляю. Он здесь может сделать все, что пожелает, если честно, я не знаю, как тебе вообще удалось попасть на отбор.
– Откровенно говоря, я ничего особенного не делала. Просто взяла и пришла. – Пожимаю плечами.
– Вот именно. Тебе не кажется это странным? Я думаю, он специально тебе позволил пройти во второй тур.
– Но зачем? Какая ему из этого выгода?
Саманта смотрит на меня печальным взглядом, а я просто нахожусь в недоумении.
– Боюсь, мы скоро узнаем. – Саманта закусывает нижнюю губу и отворачивается от меня.
Холодок пробегает по спине, словно я мокрая стою на ветру. Неизвестность пугает, особенно если она касается Сенатора.
– Тишина! Слушаем меня внимательно! – Громкий окрик.
Перевожу взгляд на одного из инструкторов, который стоит по центру ринга и держит в руках бумаги, на лице написано сомнение, но через какую-то секунду он уверен, как никогда. А стоило всего лишь посмотреть на одного из судей.
– Я повторять не буду. Сегодня состоятся все бои, их будет тринадцать. Первый начнется через час, каждый бой будет длиться девять минут: три раунда по три минуты, перерыв сорок пять секунд. Бои будут проходить здесь же на ринге, присутствовать в зале могут только бойцы, судья, медик и жюри, которое состоит из пяти уважаемых жителей Подземелья – это наш тренер Пол, тренер Престон, господин Сенатор, глава безопасности Карл и глава развития Лидия.
– А Лидия здесь зачем? – недоумевает Саманта.
В ответ пожимаю плечами, откуда мне это знать, да и после слов моей новой знакомой о том, что Сенатор просто позволил мне зачем-то пройти во второй этап, становится жутковато, кто знает, что творится у него в голове.
– За этот час до начала первого боя вы можете размяться, либо отдохнуть. Выбирайте сами, после того, как прозвучит гонг на первый бой, тренировки запрещены, как и запрещено покидать зал на протяжении всего этапа, исключение – туалет и медпункт. Все, расходимся, просьба: все, кого я назвал остаться, остальные же покиньте зал. Удачи вам!
Начинается суматоха, кто-то кому-то желает удачи, наблюдающие выходят, бойцы, наоборот, некоторые идут к грушам, которые вернули на место после медосмотра, кое-кто рассаживается на маты. Саманта тянет меня в сторону от всех, на мат в самом углу зала.
– Нам туда. – Указывает Саманта.
В нашу сторону направляется ее будущий противник Рой Харли. Я напрягаюсь.
– Здесь занято.
Голос Саманты звучит весело, я смотрю на нее в недоумении, в это время она смотрит на Роя и светится, как рождественская елка. Он тоже смотрит на нее, но по его лицу невозможно ничего прочесть.
– Я в курсе, – говорит он и опускается рядом с нами.
Голос у него, конечно, завораживающий, это я заметила уже давно. Уверена, не я одна постоянно провожаю его взглядом. Он красив, спортивен и не такой говнюк, как остальные парни. Это нереальная смесь.
Саманта сидит в центре, мы по бокам.
– Не ожидал, что меня поставят против тебя. Я проиграю, – заявляет Рой.
Так, подождите, они знакомы? Ни разу их вместе не видела, хотя, его я не видела ни с одной девушкой, он практически всегда находится в зале: помогает Полу или занимается. Саманта говорит тихо и не смотрит в его сторону, ее взгляд устремлен прямо, на двух парней, боксирующих на ринге.
– Не вздумай. Мы должны вместе пройти второй тур. Ты, я и Джей. Никаких поддавков, они сразу все поймут. Кстати, это Джей, я тебе о ней говорила. А это Рой – мой друг.
– Друг?
Я пропищала это слово, не представляю, как они могут дружить, она взбалмошная и реактивная, а он спокойный и рассудительный. Полные противоположности.
– Да, друг. Чему ты удивляешься? Кстати, драться он меня и учил. Теперь ученик против учителя, да, Рой? – Легкая улыбка скользит по лицу Саманты.
– Сэм, ничего смешного нет. Я проиграю, ты пройдешь дальше, вот и все. – Рой непреклонен.
– Нет, – спорит Саманта.
– Да, – отвечает Рой.
– Я сказала нет! – взрывается Сэм и делает глубокий вдох успокаивая себя.
Она поворачивается лицом к Рою, разговаривая на этот раз спокойно. Как с маленьким ребенком, которого пытается успокоить:
– Ты же знаешь, я без тебя там не справлюсь. Хочешь отправить меня одну черт знает куда? В полную неизвестность? Не думала, что так быстро тебе надоем.
Рой бросает на нее красноречивый взгляд, что мне становится неуютно. Кажется, я заглянула туда, где могут быть только двое, во что-то сокровенное и очень личное.
Тем временем, Рой сжимает челюсти и запускает руку себе в волосы, дергая их, словно хочет вырвать клок.
– Твою ж мать… Хорошо… значит мы должны показать максимум, не убить друг друга, и сделать так, чтобы остальные померкли на нашем фоне, и из нашей с тобой пары прошли мы оба. – Повисает напряженная пауза. – Но ты должна понимать, если пройдет кто-то один, он обязан выбраться и вытащить второго. Договорились?
Рой выжидающе смотрит ей в глаза, Саманта протягивает руку к нему и сжимает его напряженный кулак так, что он его расправляет и берет ее ладонь в свою, очень нежно и трепетно. По-моему, это не просто дружба, а нечто большее, со стороны Роя так точно. Хотя, в отношениях мужчин и женщин я полный профан. К «печальной невесте», подходить запрещено. Не то чтобы был такой указ. Нет. Его и не нужно, меня и так за километр обходят.
– Да, – соглашается она.
Саманта забирает свою руку обратно.
– С нами-то все понятно, но что делать с Джей? Ты знаешь ее противника?
Неуютно не только мне. Саманта быстро переводит тему.
– Нет, видел пару раз, это человек Сенатора и по слухам – он не особо дружит с головой, это все что мне известно, – сообщает Рой и пожимает плечами.
– Может, нам тоже стоит потренироваться? – спрашиваю я.
Не хочу конечно прерывать их диалог, за ними интересно наблюдать, но от нервов и страха перед неизвестностью я не могу сидеть на месте, в голове проносятся мысли одна хуже другой, и немного физической нагрузки не повредит, хоть отвлекусь немного.
– Нет, мы будем сидеть и наблюдать, – отвечает Сэм.
Саманта выглядит как «просто само умиротворение». Как ей это удается? Я уже вся издергалась.
– Не думаю, что будет умным показывать на что мы способны до боя, но, возможно, нам пригодится то, что мы видим, наблюдая за другими. Тем более ты хромаешь. – Саманта показывает на мою ногу и хмурится. – Если вы не заметили, в зале на данный момент двадцать пять бойцов, – добавляет она.
– Заметил, не хватает одного. И мы все понимаем кого, – говорит Рой и переводит взгляд на меня. – Джей, я видел, как ты занимаешься, твои сильные стороны – это скорость и удары ногами, используй это.
– Хорошо, но вся беда в том, что у меня болит бедро. – Чертов Сенатор постарался.
– Что случилось? Я хотела спросить, как увидела тебя. И, кажется, у тебя синяк на шее.
Искренний порыв Саманты, как-то странно влияет на меня, я к этому настолько не привыкла, что в определенный момент мне становится неуютно под ее пристальным взглядом и искренним переживанием. Искренним ли? Я привыкла сомневаться во всем и во всех. Отделаться от этого будет нелегко.
– Ходила в гости вчера вечером.
– И как результат?
– Как видишь, не в мою пользу. К сожалению.
– Забей на свою ногу, ты должна сконцентрироваться на противнике. Следи за ним во время боя, не только как он бьет, более важно то, что он делает до удара, – поучает меня Рой.
Он показывает на парня с кудряшками, который пытается навалять груше, и я вам скажу, у него неплохо получается.
– Смотри на него. Наблюдай, это может спасти тебе жизнь.
И я слежу за ним, но мне кажется, я не вижу того, что он хочет мне объяснить… хотя…
– Он приставляет ногу. Перед тем как нанести удар, – отвечаю я.
– Да, молодец. Наблюдай за противником, будь сосредоточенной, не позволяй себе отвлечься ни на что, всего секунда твоего внимания может стоить тебе свободы. Кстати, это не твоя подруга? Ее только что ввели в зал.
Поворачиваюсь в сторону входа и вижу Дженни, которая идет ко мне с нервной улыбкой на лице. Она переживает, но я рада, что она здесь. Это как негласная поддержка.
– Привет, ты заходила к моей маме? – спрашиваю я. Меня мучает совесть, что надолго оставляю ее одну.
Я вижу Дженни насквозь, что-то с ней не так, нервничает и сжимает бутылку с водой в руках, а взгляд как у загнанного зверька.
– Да, с ней все хорошо. Ну относительно – она спит. – Даже голос на октаву выше.
Меня не покидает чувство, что Дженни хочет еще что-то сказать, но ее перебивает звук гонга, и все лица теперь устремлены на площадку, где сейчас состоится первый бой.
На ринг поднимаются два парня, кудрявый – тот, что приставляет ногу за секунду до удара, и брюнет с волосами до плеч, он нагло смотрит на первого и расслабленно забирает свои волосы в хвостик. У него еще хватает наглости запугивать кудрявого парня, медленно сжимает правую руку в кулак, отодвигает большой палец в сторону и проводит им по своей шее. Тем самым говоря: «мол все парень, конец тебе». Кудрявый нервничает и это очень заметно. Что сказать, брюнет достиг своей цели – напугал противника и выбил тем самым его из колеи. Напротив ринга расставили стол и пять стульев, за которыми расселись жюри, по центру конечно же сидит Сенатор, но удивительно то, что на меня он не смотрит, все его внимание сосредоточено на ринге, а точнее на наглом брюнете. Все бойцы встали полукругом от ринга, интересно же, как другие будут сражаться и насколько далеко они зайдут. Пока объявляют их имена и правила боя, спрашиваю у Дженни, как она попала сюда.
– Я буду разносить воду бойцам и подавать полотенца, если понадобятся, меня попросили помочь. – Подруга избегает моего взгляда.
– Хорошо, может моему противнику подкинешь что-нибудь в воду? – я пытаюсь разрядить атмосферу, ведь сама нервничаю сильнее некуда.
Слышу смех подруги, он такой напряженный, как будто ей неуютно рядом со мной, такого никогда не было. Что-то с ней явно не так. Быстро нахожу объяснение ее поведению. Это ведь Дженни – она паникер.
– Дженни, все хорошо? Ты так нервничаешь, будто тебе выходить на бой и получать по голове.
– Я просто очень за тебя переживаю. Может откажешься от этой затеи и останешься здесь со мной и мамой? Так будет лучше…
Не могу больше слушать это и перебиваю ее на полуслове, чувствую, как гнев поднимается по венам и закипает во мне неудержимым потоком слов. Этот спор мы ведем уже пару лет, Дженни не хочет меня терять, и я это понимаю. Но она до конца не осознает последствия «моего» положения.
– Кому будет лучше? Тебе? Твоя мама вообще против того, что мы общаемся. Мне? Когда я буду «супругой» этого монстра и неизвестно, что будет происходить за закрытыми дверями? Через сколько он наденет свой траурный костюм в пятый раз? Что будет с моей мамой, когда я умру? Если я останусь, никакой медицинской помощи она не получит, и сколько, по-твоему, она еще протянет? Месяц, два, полгода? Да она и сейчас то не живет, а существует.
Чувствую, кто-то тянет меня за руку, но единственное, что могу сделать, это смотреть в растерянное лицо подруги и сжимать руки в кулаки до боли в пальцах. Почему она не может понять меня? Я больше не могу мириться с такой жизнью. А скоро она станет только хуже.
– Ну так скажи мне, кому будет лучше? Ты знаешь, как для меня это важно. Знаешь это лучше всех!
Наконец в мои легкие поступает воздух, во время этой тирады я не дышала даже, а во рту пересохло. Забираю бутылку воды у Дженни и с жадностью выпиваю одну треть. Слышу тихое «прости» от нее и перевожу взгляд на ринг, где бой уже идет во всю.
Точнее, избиение кудрявого парня, у него уже все лицо в крови, разбита губа и бровь, а ведь еще первый раунд не закончился. Его противник расхаживает по рингу, словно король, взмахивает руками, подбадривая толпу глупцов, которая ликует. Только и слышно: «врежь ему уже», «добей и дело с концом», «давай с ноги». Он стоит спиной к кудрявому и даже не боится того, что тот нанесет удар со спины. Кудрявый начинает подходить к нему, и это его фатальная ошибка. Брюнет с разворота бьет его ногой в челюсть, слышен хруст сломанной кости. Кудрявый падает на ринг, и его тело ударяется с глухим звуком, словно бросили мешок с мукой. Смотрю в его глаза и понимаю, что скорее всего он мертв. Толпа замолкает. Видимо только сейчас до них дошло, что это не игра, а борьба, которая может привести их не просто к ушибам и ссадинам, а к прощанию с жизнью. Не могу отвести взгляд от кудрявого, его грудная клетка не поднимается и не опадает. Он умер.
В это время брюнет отвесил поклон и удалился с ринга, по пути выхватив полотенце из рук Дженни, которая стоит и трясется, как осиновый лист, но не спускает с меня щенячьего взгляда. Парень проходит мимо меня, и я сама не понимаю, что делаю, хватаясь за его руку.
– Чего тебе? – Он даже не запыхался.
Смотрит сверху вниз и хмурится, словно я надоедливая муха.
– За..зачем ты это сделал? – Голос звучит так тихо и неестественно, что ему приходится наклониться, чтобы расслышать меня.
– Сделал, что? – низким тембром его голоса с небольшой хрипотцой можно заморозить, тогда как кожа на его предплечье горячая, как лава.
– Убил.
Он приподнимает бровь, хмыкает и вырывает свою руку у меня.
– Ты дура? Он просто в отключке с переломанной челюстью. Можешь не переживать, он все еще дышит.
Брюнет смотрит на судей, слегка кивает головой… Сенатору. Очередной прихвостень «его величества». Он идет дальше на тот мат, где раньше сидели мы. Настолько расслабленной походкой, словно только что не дрался на глазах у всех.
Парня, распростертого на ринге, уносят медики и сообщают, что он жив, но без сознания, и это хорошо, так как челюсть его сломана. Перевожу взгляд на брюнета и ловлю его на том, что он смотрит на меня. Когда наши взгляды пересекаются, он поднимает одну бровь, тем самым объясняя мне, что он был прав, а я полная идиотка. Так я себя и чувствую, зачем вообще лезу туда куда не стоит? Это моя вечная проблема. Делаю, а потом думаю.
На ринге уже следующая пара, но их разглядеть у меня не получается, перед глазами плывет, а в ушах стоит гул. Начинаю теряться в пространстве. Зрение подводит, все двоится и пульсирует перед взором. Черт. Что-то мне не хорошо. Закрываю глаза, а открыть не могу. С неимоверным усилием открываю и вижу серый потолок, танцующий в моем сознании. Так, подождите, потолок? А, ну да. Я лежу на спине. Все нормально. Когда я легла? Зачем я легла? Ничего не понимаю. Мое тело парит в воздухе, словно я птица. Но я не птица. Так, это Рой несет меня куда-то, сквозь гул слышу голос Саманты, но не могу разобрать слов, ее лицо периодически мелькает перед глазами, но черты я рассмотреть не могу. Понимаю, что это она, только по рыжей шевелюре. Закрываю глаза. Темнота. Мне нравится темнота. Такое умиротворение. Я лечу во мраке, и только гул мешает мне сосредоточиться на важном.
В мой полет врезается волна, холодная и неприятная. Она заставляет меня открыть глаза и вздохнуть полной грудью. Что за черт?!
– жей, не крывай аза! Поняла!? – Саманта орет мне в лицо, но я не понимаю, что ей надо, пусть уйдет и оставит меня в покое. Хочу в темноту, я ее сюда не звала.
Опять волна, и удар по лицу. Блин, больно. Или нет…
Теперь мой взгляд утыкается в унитаз, а я сижу на коленях перед ним, с лица стекает вода, гул становится слабее и теперь я четко слышу.
– Джей, ну давай. Два пальца в рот. Блюй же! Ну! Что ты ей дала!? – Саманта так орет, что мои перепонки не выдерживают, и я пытаюсь заткнуть уши, но руки не слушают меня, они словно ватные.
– Так, хорошо. Я сама это сделаю, но ты будешь мне должна. Рой, держи ей голову. – Решительный голос Саманты долетает до спутанного сознания.
Что она сделает сама? Зачем что-то держать. Она одной рукой хватает меня за челюсть и давит на нее так, что мой рот сам открывается против воли. Зачем она лезет своими пальцами мне в рот. Фу, это отстой какой-то. Мысли путаются, и тут меня выворачивает наизнанку, рвет так сильно, что воздух не успевает поступать в легкие. Оседаю на пол и наконец вдыхаю, и тут же в лицо летит мокрая тряпка, точнее полотенце, но оно такое ледяное, что я откидываю его в сторону. Где-то на периферии сознания слышу плач. Рыдает Дженни, ее кто-то обидел. Опять. Я всегда за нее заступаюсь. И сейчас должна. Осталось собрать себя по кусочкам, и в бой.
– Вот так-то лучше. Вставай, сейчас твой бой, противник уже на ринге. Давай же!
Саманта тянет меня за руку, и я еле как поднимаюсь, но стою уже без опоры, что не может не радовать меня. Обвожу глазами туалет, Рой и Саманта смотрят на меня с беспокойством, Дженни сидит в углу и утирает заплаканные щеки, глаза ее опухли и покраснели.
– Что случилось? Почему ты плачешь? – спрашиваю, но язык плохо слушается меня.
Ответа мне никто не дает, взамен получаю толчок в спину от Саманты.
– Иди, твой бой. – Она нетерпеливо толкает меня к двери.
– Бой? Какой бой? Вот черт. – Останавливаюсь.
Мгновение и тут обрушиваются воспоминания. Отбор, ринг, брюнет идет в угол, назвав меня дурой, я в шутку прошу Дженни подсыпать «что-то» моему противнику, ее странное беспокойство, вода, потолок, унитаз.
– Ты меня опоила. – Это не вопрос, а скорее констатация факта. Нет, я все поняла, и от этого на душе становится погано. Вот, скажите мне, как после этого можно доверять людям?
– Иди, если не выйдешь, то автоматом вылетаешь, давай. – Очередной толчок от Саманты, и я иду, еле передвигая ноги. В них такая тяжесть. Думаю, на ринг мне не подняться. Паника приветствует меня, расправив свои объятья.
– Как мне выиграть, если я как черепаха передвигаюсь? – Ответ никак.
Риторический вопрос повисает в воздухе и как легкое перышко опускается на пол. Увы, ответа я не слышу, и сама не знаю, как быть. Перевожу взгляд на бывшую и единственную подругу, что оказалась змеей, пригретой на груди. В глазах начинает жечь, и одинокая слеза срывается с ресниц. А это больно. Меня предали. До этого момента, я не испытывала таких чувств. Все просто, никого нельзя подпускать к себе. Тогда избежишь боли.
– Ты убила меня. И мою маму. Хочу, чтобы ты знала, это будет на твоих руках.
Больше не могу на нее смотреть, тошнота подкатывает от ее предательства, поднимаю голову и расправляю плечи, проходя мимо Дженни к выходу из туалета.
– Прости меня, он мне угрожал. Угрожал моей семье. У меня не было выбора. – Всхлипывания и поток очередных слез. Слез, что больше не трогают меня за живое. Возможно, виной всему является то, что внутри меня с каждым днем все меньше и меньше жизни остается. Останавливаюсь у двери и отвечаю ей.
– Мне плевать. Выбор есть всегда. Возможно, ты и сделала правильный. Как знать.
Да конечно, зрелище убогое: лицо и волосы мокрые, как и половина рубашки, стараюсь идти ровно, но то и дело спотыкаюсь, пробираюсь к рингу и моему взору открывается вид на широченную спину моего противника, она вся в шрамах, словно его били плетью и не один раз, голова лысая.
– Ну наконец то, я думал, ты не придешь. – Голос спокойный и тихий, противник оборачивается и смотрит мне в глаза. – Не переживай, я сделаю все быстро и максимально безболезненно, но немного больно все же будет.
Он подходит к краю ринга, ставит одну ногу на нижний канат, рукой поднимает вверх следующий и вторую подает мне. В растерянности принимаю его помощь и забираюсь на ринг.
Гонг.
Бой начался.
– Ничего личного, Джей. Хотя какое личное, я тебя вижу впервые.
Встаю в позицию, но это бессмысленно, противник настолько быстро двигается, или я заторможена из-за воды Дженни, он обходит меня и берет мою шею в захват. Удушающий прием, один из самых эффективных для быстрой победы. Почему все хотят меня задушить? Не хватает кислорода, пытаюсь оторвать его руку от себя, но без результата, еще какие-то секунды и мой мир померк.
Потолок.
Темнота.
Умиротворение.