Пронзительный крик будит меня в восемь утра. Кошмары меня в эту ночь не мучали, но лишь потому, что я до четырех утра не ложилась спать. Веки тяжелые, глаза не хотят открываться, но я заставляю их это сделать.
– Господи, вот ты заноза в заднице! – Крики возобновляются.
Я зеваю и выскальзываю из постели. Бинкс сидит в углу на своем кошачьем дереве и тянет шею, чтобы выглянуть в окно.
– Я так рада, что развелась с тобой! – кричит тот же голос.
Я открываю окно, высовываю голову и вижу женщину, которую уже видела раньше. Это бывшая Тайера, она стоит на его крыльце и бьет его кулаком в грудь. Она невысокая, и ей приходится запрокидывать голову, чтобы увидеть его лицо.
Тайер отвечает не так громко, но все равно на повышенных тонах, а наши дома стоят так близко, что я его слышу.
– Это я попросил развода.
Она вскидывает руки вверх.
– Как же ты бесишь…
– Хватит устраивать театр. – Он замечает и кивком указывает через дорогу, туда, где наша пожилая соседка Синтия вышла подмести и без того безупречно чистое крыльцо.
Его бывшая поспешно оглядывается через плечо и снова сосредотачивается на нем.
– Мне все равно. Пусть услышат. Пусть все услышат! – Она широко разводит руками.
Тайер молча качает головой. На нем пижамные штаны и хлопчатобумажная рубашка, а волосы растрепаны, как будто он только что встал.
– Ты зря поднимаешь шумиху. Форрест попросил дать ему пять минут, чтобы собраться, и я сказал, чтобы он не торопился и что у него столько времени, сколько нужно.
– Вот именно! – Она кричит так, словно он только что доказал причину ее срыва. – Ты пытаешься его у меня украсть! Манипулируешь им, как…
– Криста, – резко обрывает он ее. – Ты себя слышишь? Он ребенок. Он заканчивает собирать свои вещи.
Она прикусывает щеку, бросает взгляд вправо и замечает меня в окне. Черт, меня засекли. Я возвращаюсь в комнату и закрываю окно. Время подслушивания истекло.
– Ну, Бинкс, что скажешь? – Я смотрю на своего любопытного кота. – Было весьма занимательно.
Я наскоро принимаю душ и наношу немного косметики. Мы договорились с Калебом позавтракать вместе, и в девять он заедет за мной, так что поспать дольше я все равно бы не смогла.
Он не знает о моей бессоннице, кошмарах, беспокойном сне. Я не хочу его этим обременять. У Калеба своих забот хватает.
Я торопливо высушиваю волосы (по крайней мере, наполовину) и собираю их в пучок. Я смотрю на часы – у меня меньше десяти минут до его приезда. Я крашу ресницы тушью и наношу на губы блеск.
Телефон лежит у раковины и вибрирует. Новое сообщение. Калеб: «Буду через 5 мин».
Я спускаюсь и сажусь на переднее крыльцо. На правой ноге развязался шнурок, и я наклоняюсь его завязать. На меня падает тень, и я поднимаю глаза, ожидая увидеть Калеба, и улыбаюсь заготовленной улыбкой. Но это Тайер. Он переоделся, на нем спортивные шорты и рубашка с короткими рукавами. Я пытаюсь не смотреть на его бицепсы, но тут же терплю неудачу.
– Привет, – пищу я возвышающемуся надо мной мужчине.
Его грязные теннисные туфли ступают по земле.
– Я сожалею о том, что произошло утром. Мне жаль, что ты услышала нашу перепалку.
Я выгибаю бровь.
– Ты ходишь от двери к двери и извиняешься перед всеми, кто живет на этой на улице?
– Нет, – признается он. – Только перед тобой.
Я прикладываю ладонь к сердцу.
– Ого! Я особенная!
Он молчит, но его взгляд говорит: так и есть. Я стараюсь не придавать этому значения: вдруг это всего лишь мое воображение решило сыграть со мной злую шутку?