Наш медовый месяц незаметно подошел к концу. За это время мы исколесили Флориду вдоль и поперек. Всякий раз, когда я просматриваю фотографии и прокручиваю видеозапись, у меня на душе скребутся кошки. Только теперь я понимаю, до какой степени мы с Викторией не ценили то, что имели. Мы побывали на Майами-Бич. Жили в лучшем отеле этого города. Посещали экзотические ночные клубы, жарились под нещадными лучами палящего солнца на обширных песчаных пляжах. Постоянно купались в водах Атлантического океана и Бискайского залива. Однако несмотря на окружающее нас великолепие, Виктория с каждым днем становилась все более капризной и несносной женщиной. Даже при всей моей неограниченной любви к ней я не мог постоянно потакать ее желаниям. Проснувшись утром, она строила грандиозные планы о посещении каких-то новых мест: то мечтала побывать во Франции, то у нее вдруг возникала новая бредовая идея, и она уже мысленно была в Испании, желая посетить всемирно известную корриду. Не знаю, чем ее привлекал бой быков. Вероятно, буйностью характера, благодаря которому она постоянно жаждала новых приключений. Она мечтала побывать в Англии только ради того, чтобы хоть раз прогуляться возле каменных стен Тауэра.
– Если бы ты сразу сказала, что хочешь объехать весь мир, то нам следовало бы изначально отправляться в кругосветное путешествие, – с укором подметил я. – Деньги не растут на деревьях, их необходимо зарабатывать кропотливым постоянным трудом. Мы изрядно потратились на свадьбу. Разве плохо отдыхаем во Флориде?
– Мне ужасно скучно! – возразила Виктория. – Мне нужен неограниченный простор.
– Невозможно объять необъятное, – словно извиняясь, проговорил я. – Мы отлично проводим время, но должны хоть немного ограничить свои желания. В скором будущем нам и так придется потуже затянуть пояски.
– Для чего? – возмутилась Вика. – У меня есть деньги моего отца. Его свадебный подарок. Зачем мне эти тысячи, если я не могу их потратить?
– Дорогая, – пытаясь ее переубедить, сказал я, – если они тебе так мешают, то пойди и выбрось их на улицу. Я не утверждаю, что человек должен зависеть от наличия купюр в его бумажнике, но и нельзя обращаться с деньгами как с ненужным мусором. Нельзя быть чересчур расточительной. Неужели тебе не понравилось, как мы провели наш медовый месяц?
– Превосходно!
– На следующий год мы можем поехать в Испанию или в Португалию. У нас вся жизнь впереди! Мы еще успеем побывать и в Англии, и во Франции. Всему свое время…
– Ты меня не любишь, – обиделась Виктория. – Ты всегда находишь какие-то отговорки. У тебя на любое мое предложение есть сотня уважительных причин, из-за которых эти предложения становятся моей несбыточной фантазией.
Мне показалось, что это высказывание станет ее излюбленной фразой.
– Ну, зачем ты так? – отпарировал я. – Ты же знаешь, какие сильные чувства я испытываю к тебе. Ты ежедневно приобретаешь какие-то наряды, меняешь украшения и все это только ради того, чтобы каждый вечер выглядеть по-новому. Ты постоянно мечешься. Пытаешься сорваться с одного места в другое. Сбавь обороты, милая…
– Ты меня укоряешь?
– Если мы будем так безрассудно себя вести, то вскоре станем банкротами. Вот тогда-то уж точно нам придется не только потуже затянуть пояса, но и выехать из Мурманска. Представляешь, что будет, если мы переберемся жить на ферму к твоему полоумному папаше?
– Я не вижу в этом ничего плохого, – возразила Виктория. – Я провела там всю жизнь и ничуть не жалею.
– Зато теперь ты намерена одним махом обхватить вселенную!
– Ах, Ромчик, ты никак не хочешь меня понять. Я пытаюсь до тебя достучаться, но ты упорно меня не слышишь.
– По-моему, ни один здравомыслящий мужчина не позволит жене так безрассудно опустошать семейный бюджет, – проворчал я, чувствуя, что начинаю заводиться.
Мои нервы, словно стальные нити, были натянуты до предела. Они могли в любой момент не выдержать нагрузки и лопнуть, как струны на смычке контрабаса. Я даже был готов ей нагрубить. И хотя мне очень не хотелось этого делать, я все ж таки понимал, что рано или поздно между нашими отношениями произойдет раскол. Мы окажемся по разные стороны огромного каньона, по которому пролегла глубокая впадина.
– Понимаю, что ты молодая и цветущая женщина, – сказал я в надежде обуздать ее неоправданные потребности, – но даже если тебе очень хочется покрасоваться в светском обществе, то ведь нельзя из этого делать культ. Ты, моя дорогая, начинаешь зацикливаться! Помимо роскошных приемов, есть и другие прелести…
– Какие именно? – угрюмо спросила Виктория. – Что ты можешь предложить взамен? Смотреть телевизор, где постоянно идут отвратительные программы, или читать вечерами глупые романы, в которых пишут о сказочной и взаимной любви?
– Не знаю, – откровенно признался я. – Но так жить больше нельзя!
– А как можно? – наступала Виктория. – Ты скажи, как можно? Может, мне следовало вместо того, чтобы согласиться выйти за тебя замуж, стать монашенкой и пойти в монастырь?
– Милая, ты несправедлива по отношению ко мне…
– Я стала женой богатого человека. К тому же после смерти моего отца меня ожидает солидное наследство. Так почему я должна прозябать на одном месте?
– Даже многие, более состоятельные люди, лишь мечтают посетить те достопримечательности, где мы с тобой успели побывать. Многие из их жен не имеют понятия о существовании супермаркетов, в которых ты проводишь основную часть свободного времени. Впрочем, о чем я говорю? Уж чего-чего, а свободного времени у тебя больше чем предостаточно!
– Ты снова меня укоряешь? Ты постоянно пытаешься меня обидеть.
– Нет, просто констатирую факты.
– Ты считаешь меня беспутной женщиной?
– Я считаю тебя самой обворожительной, самой привлекательной, сексуальной и любимой женщиной! – возразил я. – Но ведь невозможно постоянно витать в облаках. Необходимо хоть изредка опускаться на нашу грешную землю.
– Даже так?
Виктория покачала головой.
– Ах, Ромчик, – жалобным голосом проговорила она, – ты не можешь или не хочешь меня понять. Да, я люблю роскошь. Люблю разнообразие…
– Долгая поездка тебя утомила. Вскоре мы вернемся в Мурманск, и ты обязательно воспрянешь духом. Этот город вылечит тебя от хандры.
– Нет, Ромчик, я там задохнусь. Это верно, что Кольский полуостров произвел на меня неизгладимое впечатление, но не более того…
– А что же ты хочешь, дорогая? Тебе трудно угодить. Ты всегда и всем недовольна.
– Я просто хочу жить и наслаждаться этой жизнью. Хочу быть по-настоящему счастливой и веселой. Хочу петь и танцевать. Хочу…
– Достаточно! – резко перебил я. – Уж лучше бы ты пошла в монашки!
– Ты опять меня обижаешь…
– Если хотела петь и танцевать, то тебе следовало пойти в варьете, а не выходить замуж!
Виктория напряглась. Ее зеленые с поволокою глаза сузились в неприятном прищуре.
– Ты не сказал мне ничего нового. Я уже неоднократно пожалела, что согласилась выйти за тебя…
– Если мне не изменяет память, ты не очень-то сопротивлялась, – съязвил я.
– Ну, вот и поговорили, – огорченно сказала Вика.
Она посмотрела на меня то ли с жалостью, то ли с укором.
– Да, поговорили, – согласился я. – Зато между нами теперь все предельно ясно.
– Я не хотела с тобой ссориться.
– Ты сама во всем виновата, тебе вечно не угодишь. Ты словно капризная, несносная девчонка! Я отлично понимаю, что в этом не твоя вина. Я чересчур тебя избаловал. С самого начала нельзя было потакать твоим прихотям.
Виктория распустила пышные каштановые волосы и расстегнула халат, выставляя напоказ все прелести точеной фигурки.
– Ах, Ромчик, давай прекратим это глупое выяснение отношений, – вкрадчиво проворковала она. – Не обижайся, милый! Я, наверное, действительно слишком устала.
– От чего? – изумился я.
– Устала от постоянной суматохи и желания увидеть и приобрести что-то новое. Устала от сутолоки на улицах. От ежедневных походов на пляж. Устала от моря, от солнца… Я уже хочу тишины и покоя…
– Неужели Господь услышал мои молитвы? – улыбнулся я.
Виктория подошла ко мне вплотную и скинула халат.
– Кажется, мы не закрыли дверь гостиничного номера… – сказал я, упиваясь ароматом ее упругого тела.
– Ну и что? – засмеялась она. – Все знают, что мы молодожены. Пусть не входят без приглашения.
Я обнял ее за талию и крепко поцеловал в губы.
– Милый, – прошептала она, увлекая меня в постель, – вернувшись в Мурманск, я ведь должна буду чем-то заниматься…
– Ты опять что-то задумала? – настороженно спросил я.
– Ты будешь постоянно пропадать в офисе или объезжать с проверкой продуктовые магазины, разбросанные по всей области. Тебе придется решать глобальные проблемы, а я целыми сутками буду страдать от одиночества.
Я почувствовал, как по моей спине пробежал приятный холодок, а в груди что-то заклокотало.
– Ты хочешь, чтобы у нас был ребенок? – взволнованно спросил я.
– Ах, Ромчик, ну почему же ты такой нехороший мальчишка? Ты всегда все испортишь.
Она надула губки бантиком.
– Нам еще рано заводить детей. Сначала мы должны пожить для себя. Да и вообще… Я не готова принять такое серьезное решение.
– Тогда зачем же ты ко мне подлизываешься? – осторожно поинтересовался я.
Виктория поспешно расстегнула пуговицы на моей рубашке и стала целовать мочку моего уха.
– Что ты задумала? – настойчиво переспросил я. – По-моему, тебе от меня что-то нужно?
– Хочу, чтобы ты купил мне автомобиль, – тихо пролепетала Вика.
– Что? – искренне удивился я. – Ты хочешь иметь автомашину?
– Да, милый, но давай обсудим этот вопрос чуть позже. Сейчас я хочу только тебя…
– Но, Викуля… – был готов возразить я, но тут же замолчал.
Всякий раз, когда я был с ней в постели, я не мог думать ни о чем, кроме интимных отношений, снимающих жар моей неуемной страсти.