Мы проиграли.
Мы, блин, проиграли.
Потрясенный, плетусь в сторону раздевалок. Настроение вокруг удушливо-мрачное. Но виноватых никто не ищет.
Нет злости на Баркова, который безо всяких причин сбил нападающего противника – у того даже не было шайбы.
Нет упреков в сторону нашей защиты, которая неожиданно развалилась во время игры в меньшинстве.
И нет обвинений, направленных в мою сторону – за то, что не смог остановить ту последнюю шайбу.
Но … я виню себя.
Я был обязан остановить ее. Нырнуть быстрее, вытянуть руку дальше. Я был обязан броситься на ту чертову шайбу всем телом и не подпустить ее ко вратарской площадке.
Наступает оцепенение. Еще недавно я расстраивался, что моя семья не сможет приехать поболеть за меня. Теперь я этому рад. Они не видели, как я проигрываю. Хотя почему. Видели. По телевизору. Они и еще несколько миллионов людей…
Проклятье.
Вернувшись в номер, я нахожу там Терри. Он сидит на кровати с пультом в руке. Но телевизор выключен, и он смотрит в черный экран.
– Терри? Ты в порядке?
Он быстро поднимает голову.
– Да. Просто… – Не успев начать предложение, он его обрывает.
Точно такими будут и следующие несколько дней. Я уже это вижу. Мы так отчаянно хотели завоевать для «Рейнера» титул. Доказать нашим семьям и колледжу, что все жертвы, принесенные за эти годы, были не зря.
Мы ничего не доказали.
– Все равно это самый победительный сезон за последние тридцать лет, – медленно произносит Терри.
Я падаю плашмя на кровать.
– Победительный? Разве существует такое слово?
– В нашем случае да. – Мы оба смеемся. Но его смех заканчивается вздохом. – Это была моя последняя игра, Каннинг. Самая последняя. Я не ты. Меня в НХЛ не возьмут. Через три месяца я буду носить костюм клерка и сидеть в офисе.
Черт. Это и впрямь невесело.
– Я был хоккеистом пятнадцать лет. А полчаса назад превратился в младшего юриста инвестиционно-банковского подразделения «Пайн Траст Кэпитал».
Господи. Теперь я надеюсь, что окна в нашем номере не открываются, потому что подспудно начинаю бояться, как бы он не шагнул за карниз. Он или я.
– Чувак, тебе нужно выпить и девочку. Причем срочно.
Он мрачно хмыкает.
– Мои кузены уже выехали, чтобы забрать меня. Будет бухло и стриптиз-бары.
– Слава богу. – Перевернувшись на спину, утыкаюсь взглядом в зернистый потолок нашего номера. – Знаешь, есть очень большая вероятность, что я ни разу не выйду на лед в НХЛ. Быть третьим вратарем? «Детройт» с тем же успехом может приготовить скамейку точно под размер моей задницы. Если повезет, меня поставят вторым в их фарм-клубе.
– У тебя все равно будет джерси и пак-банниз. – У него звонит телефон. – Готовей не бывает, – произносит он в трубку. – Уже спускаюсь. – Потом мне: – Хочешь с нами?
Хочу ли? Мне точно надо напиться. Но в этот момент моя спина прилипла к покрывалу кровати.
– Сейчас нет, – сознаюсь я. – Может, напишу тебе через час, спрошу, где вы?
– Давай, – отвечает он.
– Увидимся, – отзываюсь я, когда защелкивается замок.
На какое-то время растворяюсь в своем несчастье. Звонят родители, но я не снимаю трубку. Они у меня классные, но прямо сейчас я не хочу слышать никаких ободряющих слов. Мне надо чувствовать себя плохо. Мне надо надраться. Или с кем-нибудь переспать.
Раздается стук в дверь, и я тащу свою унылую задницу в коридор, посмотреть, кто там. Наверное, кто-нибудь из команды. Пришел, чтобы помочь мне с алкогольной частью плана на вечер.
Рывком открываю дверь и обнаруживаю за дверью Холли. На ее лице мазки черной и оранжевой краски, в одной руке бутылка текилы, в другой – пара лаймов.
– Сюрприз, – говорит она.
– Господи, Холлс. – Я смеюсь. – Ты же сказала, что не поедешь.
– Я соврала. – Она одаривает меня широкой улыбкой.
Я открываю дверь шире.
– Ты еще никогда не была так вовремя.
– Серьезно? – Она проходит мимо меня в номер. – А как же тот раз, когда я довела тебя до оргазма в туалете поезда за полминуты до остановки?
– Ладно, тогда тоже. – Я так счастлив видеть ее, что это даже не смешно. Отвлечение – ровно то, что мне нужно, и именно этим мы с Холли были всегда друг для друга.
Она сразу же приступает к делу и, усевшись за гостиничный столик, начинает нарезать лаймы ножом, который достала из сумочки. Как вам, умею я выбирать друзей?
– Стаканы, – командует Холли через плечо.
Думаю, сегодня я бы мог выпить прямо из горла, но ради нее оглядываюсь и, подобрав с консоли около телевизора пару стаканов, со стуком ставлю их на стол. В следующее мгновение она уже разливает текилу.
– Держи. – Она протягивает мне стакан, а свой поднимает в воздух. – За то, чтобы надирать задницы и справляться с нашими разочарованиями. – Ее большие голубые глаза изучают меня.
– Отличный тост, подружка, – бормочу я. – Спасибо. – Когда наши стаканы соприкасаются, она усмехается, точно одержала сегодня своего рода победу. Ну, хоть кто-то из нас.
– Давай до дна, красавчик. А потом я тебя раздену.
Мне нравится, как это звучит. Текила согревает изнутри, пока я позволяю Холли положить мне в рот ломтик лайма, и, смеясь, мы высасываем кислый цитрусовый сок. Затем я подталкиваю ее к кровати. Мне бы хотелось напрочь потерять голову, спустить с привязи все свое напряжение, но я заставляю себя сделать глубокий вдох. Холли такая маленькая, что я часто беспокоюсь о том, как бы не раздавить ее.
Мои колени теперь на кровати, Холли откидывается назад, стаскивая с себя футболку, моя следом летит на пол, после чего я опускаюсь на нее, удерживая на весу свое тело. За исключением бедер. Они порочно прижимаются к ней, мой член просыпается и говорит: смотрите-ка, кто тут у нас.
Холли за затылок притягивает меня к себе и целует. В ее поцелуе – вкус текилы, лайма и горячей, счастливой девушки.
– Ммм… – стонет она. – Весь день этого ждала.
Как и я. Просто я этого не понимал. Мои глаза зажмуриваются, и я тону в ее ласках, в блаженном забвении. Здесь нет ни игры, ни гола перед самым гудком. Здесь нет разочарования. Есть только сексуальная девушка подо мной, спиртное…
И стук в дверь.
– Черт, – в унисон стонем мы с Холли.
– Каннинг! – доносится голос из коридора.
Голос Веса. И он вытягивает меня из момента.
– Тебе обязательно открывать? – выдыхает Холли.
– Типа того, – шепчу я. – Но я всего на минуту. Клянусь.
– Ладно. – Надувшись, она толкает меня в грудь. – Но я наливаю еще текилы.
– Ты потрясающая. – Я подбираю с пола ее футболку. Свою, чтобы сэкономить время, не трогаю. И в секунду, когда она одевается, открываю дверь.
– Привет, – говорю я Весу.
Я жду, что он пустится в разглагольствования о «невезении». Вес азартный, как черт, но, несмотря на свой дух соперничества, никогда не добивал меня, когда мне было плохо. Странно, но он молчит, моргая на меня из-за порога.
– Привет, – после долгой паузы эхом отзывается он. – Я только…
Никаких слов больше не следует. Он оглядывает полураздетого меня и мою разливающую текилу подружку.
– Это Холли, – негромко говорю я. – Холли, это мой старый друг Райан Весли.
– Выпьешь? – предлагает она из комнаты. Она раскраснелась, ее волосы растрепались.
Я, наверное, выгляжу так же. Но Холли вроде не смущена, так что я не волнуюсь.
– Вес, зайдешь?
– Нет, – быстро отвечает он, и это «нет» звучит, как стук упавшего на асфальт камня. – Я только хотел сказать, что мне очень жаль, что мы завтра не встретимся. – Он засовывает руки в карманы, демонстрируя редкое для себя смирение. – Как раньше уже не будет. – Уголки его губ приподнимаются, но глаза остаются серьезными.
– Я знаю. – Мой голос полон разочарования, которого я надеялся избежать. – Мы больше не в лагере.
– Классное было место, – произносит Вес, потирая шею.
– Знаешь, я теперь у них тренирую. – Мне бы уже подвести разговор к концу, но понятия не имею, почему добавляю: – Но без тебя все по-другому. – Это правда, но сегодняшний день и так стал самым эмоционально тяжелым за всю мою жизнь, и нагружать мысли чем-то еще мне ни к чему.
– Ладно. Пойду, – произносит Вес, указав большим пальцем в сторону лифтов. – Ты… короче, если завтра не увидимся, береги себя. – Лицом ко мне он делает шаг назад.
Наступает момент, когда я совершенно не знаю, что делать. Завтра утром моя команда возвращается на Западное побережье. Мы не останемся на финал. Я не знаю, что еще мы с Весом можем сказать в эту минуту друг другу, но неужели это действительно все? Меня охватывает настойчивое желание что-то добавить… как-то отсрочить его уход.
Но я раздавлен, сбит с толку и вымотан. А он уже повернулся ко мне спиной.
– Пока, – угрюмо произношу я.
Он оглядывается через плечо и поднимает руку, чтобы помахать мне.
А я все стою, как идиот, пока он поворачивает за угол к лифтам.
– Джейми, – тихо зовет меня Холли. – Вот твой стакан.
С неохотой я закрываю дверь. Возвращаюсь в комнату, беру у нее текилу и опрокидываю ее в себя.
Холли забирает из моей ладони пустой стакан.
– Итак, на чем мы остановились?
Если б я только знал.