– Ты сегодня непривычно тихий. – Пальцы Холли скользят по моей спине и заканчивают путешествие на моей голой заднице. – Думаешь о «Замороженной четверке»?
– Угу. – И это не совсем ложь. Уверен, что этим утром мыслями о пятничной поездке в Бостон забиты головы еще у двух десятков игроков. И примерно у триллиона фанатов.
Впрочем, я думаю не только о победе. Теперь, когда мы вплотную приблизились к чемпионству, пора примириться с тем фактом, что мы можем встретиться с «Северным Массом». А кто у них звездный игрок? Не кто иной, как Райан Весли, в прошлом мой лучший друг.
– Тебя что-то волнует? – Приподнявшись на локте, Холли всматривается в мое лицо. Обычно она не остается на ночь, но после продолжавшегося до четырех утра секс-марафона только мудак отправил бы ее домой.
Однако я сам не знаю, что чувствую по поводу того, что она нежится в кровати рядом со мной. Если забыть о восхитительном утреннем сексе, ее присутствие тяготит. Я никогда не врал Холли о том, чем являются наши отношения. Но у меня достаточно опыта общения с девушками, чтобы знать: соглашаясь на дружбу с привилегиями, они все равно надеются заполучить себе бойфренда.
– Джейми? – подталкивает она.
Я отодвигаю в сторону одни тревожные мысли и заменяю их другими.
– С тобой когда-нибудь заканчивали отношения друзья? – слышу свой голос.
– В смысле… на которых я работала или что? – У нее огромные голубые глаза, которые всегда внимательно на меня смотрят.
Я качаю головой.
– Нет. Главный бомбардир «Северного Масса» был моим лучшим другом, когда я учился в школе. Помнишь, я говорил, что летом работал в хоккейном лагере тренером?
Она кивает.
– В «Элитс»?
– Ага, у тебя хорошая память. Раньше я сам там тренировался. Как и Вес. Он вел себя как псих. – Я хмыкаю, стоит мне представить его физиономию. – Чего только не выкидывал. В центре лагеря была трасса для тобоггана, и зимой, когда вода замерзала, по ней можно было прокатиться до озера. Но летом ее закрывали и обносили трехметровым забором. И Вес такой: «Чувак, после отбоя лезем на эту штуку».
Мягкая ладонь Холли массирует мою грудь.
– И вы залезли?
– Еще бы. Я был уверен, что нас запалят и выпрут из лагеря. Но все обошлось. Весу хватило ума взять с собой полотенце, а вот я, пока ехал за этим ублюдком, ободрал себе ноги.
Холли усмехается.
– Не представляю, скольким туристам пришлось удалять фотографии, снятые на Миррор-Лейк. Потому что стоило Весу увидеть, как турист поднимает фотоаппарат, как он сразу снимал штаны.
Она прыскает.
– Похоже, он был веселым парнем.
– Был. А потом перестал.
– Почему?
Я закладываю руки за голову и, несмотря на ползущую вниз по позвоночнику волну дискомфорта, напускаю на себя безразличный вид.
– Не знаю. Мы с ним все время соревновались. В наше последнее лето он вызвал меня на одно состязание… – Я замолкаю, потому что никогда не делюсь с Холли личным. – В общем, не знаю, что случилось. После того лета он перестал со мной общаться. Перестал отвечать на мои сообщения. Просто… вычеркнул меня из своей жизни.
Она целует меня в шею.
– Похоже, ты до сих пор злишься.
– Да. Злюсь, – неожиданно для себя соглашаюсь я.
Если бы меня спросили вчера, было ли что-то в моем прошлом, что меня беспокоит, я бы ответил «нет». Но теперь, когда Райан Весли снова припарковал в моих мыслях свою дегенератскую задницу, мое душевное равновесие летит к чертям. Чтоб его. Только этого мне не хватало перед двумя сложнейшими играми моей жизни.
– И теперь тебе придется играть против него, – задумчиво размышляет Холли. – Непростая задача. – Она трется о мое бедро, явно намекая на то, что у нее в планах есть другая «задача» для нас двоих, но времени на второй раунд у меня нет.
Поймав ее за руку, быстро целую ее ладонь.
– Надо вставать. Прости, детка, но через двадцать минут тренировка. – Я свешиваю ноги с кровати и оборачиваюсь, чтобы окинуть взглядом аппетитные формы Холли. Моя подруга с привилегиями дико сексуальна, и мой член слегка дергается в знак признательности за весело проведенное время.
– Жалко. – Холли соблазнительно переворачивается на спину. – У меня сегодня занятия только после обеда. – Она проводит ладонями по своему плоскому животу к груди, а потом, глядя мне в глаза, щиплет себя за соски и облизывает губы.
На что мой член немедленно обращает внимание.
– Ты бессовестная, и я тебя ненавижу. – Подхватив с пола боксеры, я отворачиваюсь, пока у меня опять не случился стояк.
Она хихикает.
– Ты мне тоже не нравишься.
– Ага-ага. Продолжай себя убеждать. – Я замолкаю. За полтора месяца до выпуска неблагоразумно даже шутить о том, что мы с Холли нравимся друг другу. Никакой романтики между нами нет, но в последнее время она то и дело шутит, что будет сильно скучать по мне в следующем году.
По ее словам, между Детройтом, где я буду в следующем году, и Энн-Арбор, где ее медицинский, всего семьдесят километров. Если она заведет речь о съемной квартире между этими городами, то я не знаю, что буду делать.
Таких бесед я избегаю всеми способами.
Через шестьдесят секунд я одет и стою у двери.
– Закроешь сама, ладно?
– Да, без проблем. – До того, как я успеваю повернуть ручку, меня останавливает ее смех. – Не спеши, красавчик.
Холли встает, чтобы чмокнуть меня на прощание, и я заставляю себя на секунду застыть и вернуть поцелуй.
– Позже, – шепчу я. Это мое стандартное прощание. Но, кажется, сегодня она ждет от меня других слов.
Как только закрывается дверь, мои мысли моментально переходят в другую плоскость. Я забрасываю за плечо рюкзак и выскальзываю в туманное апрельское утро. Через пять дней я окажусь на западном побережье, где буду пытаться помочь своей команде завоевать чемпионский титул. «Замороженная четверка» – это нечто грандиозное. Однажды я уже присутствовал на финале. Это было два года назад, и я весь матч просидел в запасе.
Я не играл, и мы не одержали победу. Мне нравится думать, что два этих факта связаны.
На сей раз все будет иначе. Я встану на ворота последним оборонительным рубежом между нападением противника и трофеем. От осознания этого занервничает даже самый хладнокровный в университетском хоккее вратарь. А если учесть еще и то, что звездный центральный нападающий противника – мой бывший лучший друг, который внезапно вычеркнул меня из своей жизни…
Это уже перебор.
У катка я встречаю своих товарищей по команде. Они смеются над чьей-то вчерашней выходкой в автобусе и, продолжая отпускать шуточки, заталкивают друг друга за стеклянные двери в сияющий холл.
Несколько лет назад «Рейнер» провел масштабную реконструкцию. Теперь это настоящий храм хоккея – стены увешаны вымпелами конференции и фотографиями команд. И это только доступный для посетителей холл. Мы останавливаемся напротив закрытой двери, ожидая, пока Терри, нападающий-первокурсник, проведет пропуском по замку. Загорается зеленый огонек, и мы дружно вваливаемся в нашу шикарную тренировочную зону.
Я еще никому не сказал ни слова, но от меня этого и не ждут, поскольку, в отличие от остальных, я не привык много трепаться.
На кухне я наливаю себе кофе и беру с подноса черничный маффин. Чувствую себя при этом избалованным ребенком, но надо же как-то проснуться.
Через десять минут мы сидим перед экраном, смотрим запись и слушаем аналитику тренера Уоллеса. Он стоит на подиуме, и на нем маленький микрофон, который доносит его голос до заднего ряда, но я все равно не слышу. Все мое внимание приковано к летающему по льду Райану Весли. Он будто просачивается сквозь линию защиты, создавая голевые моменты из ледяной стружки и своего острого ума.
– Этот парень – второй в рейтинге бомбардиров страны, и у него стальные яйца, – неохотно признает наш тренер. – А его скорость заставляет соперника выглядеть, как моя 97-летняя бабушка.
В сетку залетает шайба за шайбой, и Вес в половине случаев даже не утруждает себя тем, чтобы изобразить удивление. Он просто продолжает скользить по льду с грацией человека, который буквально родился в коньках.
– «Северный Масс», как и мы, дошел в прошлом году до полуфинала, но им помешали полученные во время сезона травмы, – говорит тренер. – Чтобы одолеть эту команду…
Запись будто погружает меня в гипноз. Впервые я увидел, как Вес катается, летом после седьмого класса. В тринадцать мы все считали себя крутыми перцами лишь потому, что попали в «Элитс», первоклассный хоккейный тренировочный лагерь в Лейк-Плэсиде, штат Нью-Йорк. Падайте ниц – мы были лучшими из разношерстного сброда игроков в командах у себя дома. Мы были пацанами, которые сутками гоняли в хоккей.
Мы были нелепыми в своей заносчивости детьми.
Но даже тогда, будучи школьником, я понимал, что Вес не такой, как все. Я восхищался им с первого дня первого лета в «Элитс». Ну, по крайней мере до тех пор, пока не обнаружил, какой он нахальный ублюдок. Тогда я немного возненавидел его, однако, после того как нас поселили вместе, было трудно поддерживать свою ненависть.
Шесть лет подряд лучшим хоккеистом, против которого я играл, был Райан Весли. Каждое лето я дни напролет только и делал, что пытался угнаться за его молниеносной реакцией и феноменальными плоскими бросками.
Он принимал любой вызов – хоть на тренировке, хоть после. Хотите посоревноваться на скалодроме? Позовите Веса. Нужен напарник для взлома холодильника после отбоя? Вес всегда «за».
Наверное, в августе, когда смена заканчивалась, весь Лейк-Плэсид вздыхал с облегчением. Люди наконец-то могли вернуться к нормальной жизни, которая не включала в себя лицезрение голой задницы Веса на озере во время его ежеутренних купаний нагишом.
Дамы и господа: Райан Весли.
Пока тренер монотонно бубнит, Вес и его команда продолжают творить магию. Самые классные моменты на льду у меня связаны с ним. Не то чтобы он никогда не бесил меня. Он делал это ежеминутно. Но, вспоминая все его вызовы, издевательства и насмешки, я понимаю, что благодаря ему рос как игрок.
За исключением последнего вызова. Его мне не стоило принимать…
– Последний день, – насмешливо сказал он, катаясь задом наперед быстрее, чем большинство из нас умело кататься нормально. – Сыграем, кто забьет больше штрафных, или боишься? Еще плачешь, наверное, из-за прошлого раза.
– Брехня.
Я не боялся проиграть Весу. Ему часто проигрывали. Но проблема заключалась в том, что я и так задолжал ему упаковку пива, а на счету у меня был ноль. Я был младшим из шестерых детей, поэтому лето в крутом лагере было единственным, что могли сделать для меня родители. А деньги за стрижку газонов я давно израсходовал на мороженое и контрабанду.
Если я проиграю, то не смогу отдать долг.
Спиной вперед Вес нарезал вокруг меня круги со скоростью Флэша.
– Не на пиво, – сказал он, прочитав мои мысли. – После вчерашнего проигрыша Купера у меня полная фляжка виски. Так что можно сыграть на что-то другое. – Он смеется злодейским хохотом.
– Например? – Зная Веса, на кону легко могло оказаться нечто, связанное с публичным позором. Проигравший исполнит национальный гимн, стоя с расстегнутой ширинкой на городском причале. Или типа того.
Я расставил в ряд шайбы и приготовился забивать. Удар! – первая улетела, чуть не задев Веса, который пронесся мимо. Я приготовился для второго удара.
– Проигравший отсасывает победителю, – сказал он в момент, когда я замахнулся.
Я промазал. И не мимо ворот, а мимо гребаной шайбы.
Посмеиваясь, Вес начал притормаживать.
Господи, как же мастерски этот тип умел трахать мои мозги.
– Оборжаться можно.
Он остановился передо мной, тяжело дыша после стремительного проката.
– Боишься продуть? Какая разница, на что спорить, если ты уверен в победе.
Внезапно я весь вспотел. Он поставил меня в безвыходное положение, о чем был прекрасно осведомлен. Если откажусь, он выиграет. Но как принять его вызов, если он запугал меня еще до того, как в мою сторону полетела первая шайба?
Я все стоял, как дурак, не зная, что делать.
– Ты задрал со своим манипуляторством, – пробормотал я.
– Ох, Каннинг, – хохотнул Вес. – Из этого на девяносто процентов и состоит хоккей. Я шесть лет пытаюсь вдолбить это тебе в голову.
– Ладно, – процедил я сквозь зубы. – Согласен.
Он заухал сквозь решетку шлема.
– Да ты уже трясешься от страха. Это будет шикарно.
Он просто стебется, сказал себе я. Я вполне могу выиграть. И тогда он сам окажется в дураках. Естественно, я откажусь от приза. Но еще долго буду напоминать ему, что он задолжал мне минет. Годы. Над головой у меня словно вспыхнула мультяшная лампочка. В эту игру можно играть вдвоем. И как я раньше не понимал?
Я подвинул еще одну шайбу и со всей силы отправил ее в полет прямо мимо наглой ухмылки Веса.
– О да, это будет просто роскошно, – сказал я. – Как насчет устроить встречу, во время которой я надеру тебе зад, прямо после обеда? До всей этой прощальной кутерьмы.
На долю секунды его самоуверенность улетучилась. Я прямо-таки увидел это у него на лице, внезапную вспышку о, черт.
– Отлично, – в итоге сказал он.
– Окей. – Я подобрал со льда последнюю шайбу и подбросил ее. А потом покатился к выходу, беззаботно посвистывая, словно мне на все наплевать.
Это был последний день нашей дружбы.
О чем в тот момент я даже не подозревал.
…На экране начинается новая запись – с лучшими моментами атакующей стратегии «Северной Дакоты». Тренер больше не думает о Райане Весли.
Но о нем думаю я.