В день отправления на лайнер стали группами, по двое-трое, прибывать пассажиры с багажом. Регистрация проходила в лобби на шестом этаже. Их оказалось не так много, как предполагала Чаоси. Забронировано было не более половины кают. Большинство путешественников оказались пенсионного возраста, преимущественно китайцы с материка.
В последние годы в круизном бизнесе за пассажиров разгорелась нешуточная борьба. Компании предлагали всевозможные пакеты услуг, чтобы привлечь больше новых клиентов. На борту современных лайнеров можно было заняться разнообразными активностями из разряда головокружительных и будоражащих кровь: скалолазанием, скайдайвингом, катанием на водных лыжах…. На отдельных кораблях возводили целые аквапарки, которые, естественно, привлекали в основном молодежь.
«Венеру» лет десять назад сдавали на модернизацию, но на корабле по-прежнему осталась самая непритязательная инфраструктура, которой молодых людей в круиз никак не завлечь. К тому же сейчас судно отправлялось в кругосветное плавание на сто дней. Попробуй уговори молодежь на столь долгое путешествие. Так что на борт корабля проходили по большей части пожилые люди. Вот бы все удивились, если бы вышло иначе.
Папа Чаоси прослужил на «Венере» десять с лишним лет и очень любил свою работу. В какой-то мере корабль стал ему домом. Но Чаоси не находила на нем ничего достойного внимания. Наоборот, лайнер казался ей безнадежно устаревшим.
Чаоси не особенно любила море. Возможно, так на нее повлияла мама. Чаоси не нравилось, что после морского бриза все тело становилось мокрым и липким, а из-за постоянного нахождения на солнце она рисковала обгореть. Мама же страдала красной волчанкой, поэтому ультрафиолет ей был строго противопоказан. Для нее любое мореплавание превращалось в одно большое испытание. При том что папа служил капитаном, его семья отправлялась в круизы от силы несколько раз за всю жизнь.
Для Чаоси это был первый рабочий день. Она нанесла легкий макияж и надела свободную черную юбку и белую рубашку с длинными рукавами, к которой прикрепила бейджик «Жэнь Чаоси». Под строкой имени значилось еще «Малайзия». Члены экипажа были с разных концов мира, поэтому на их бейджиках обязательно указывали, откуда прибыл человек.
За последние два дня тренингов Чаоси успела познакомиться почти со всеми коллегами. Значительная часть из них давно работала на корабле, многие – по несколько лет. Сотрудников-новичков были считаные единицы. Они успели пройти специальный курс обучения на берегу еще два месяца назад. Таких временных работников, как Чаоси, на корабле больше не оказалось, но все знали, что она – дочь капитана, и понимали: держаться с ней нужно особенно тактично.
Тереза – сотрудница с Кубы – пошутила, мол, лайнер – это замок, путешествующий по морю, капитан – король, раздающий указы подданным, а капитанская дочь – принцесса в башне. Ее еще прозвали «Морская принцесса». Чаоси показалось, что команда подобралась неожиданно доброжелательная, приветливая и жизнерадостная. Некоторые задерживались на судне, поскольку им нравилось жить на воде, а кто-то рассматривал работу на нем как возможность увидеть мир. На борту действовал простой, но воодушевляющий девиз: «Все мы заодно, так что вместе радуемся каждому новому дню!» Хорошее настроение – штука заразная. Когда с тобой общаются так доброжелательно, то волей-неволей кидаешься всем на шею.
Чаоси не встречала раньше настолько открытых и прямодушных людей, поэтому постаралась внушить себе, что на время путешествия все печали и досады можно временно отбросить в сторону, а каждый день начинать с сердцем, полным надежд.
По мере того как пассажиры заполняли корабль, рестораны на борту готовились к приему первых гостей. Официанты, выстроившись в стройную линейку, почтительно приветствовали пассажиров.
Чаоси определили в Élysée Palace – ресторан западной кухни. Декор заведения напоминал европейские дворцы: все в нем сияло золотом и горело алым шелком. Убранство дополняли белые колонны, хрустальные люстры, холсты западных художников… В общем, шик да блеск! По восточной стене ресторана тянулся ряд окон, из которых открывался восхитительный вид на море, а западная стена уходила вглубь судна. Из дверей виднелся располагавшийся по соседству концертный зал.
В первый вечер гостей пришло довольно мало. Большинство пассажиров устремились в ресторан Lesdone на восемнадцатом этаже, где по случаю начала круиза устроили торжественный прием с открытым баром, аппетитными мясными блюдами и морскими деликатесами. Все клюнули на приманку. Так что папа оказался прав: в Lesdone Чаоси с непривычки пришлось бы туго. А здесь изредка все же получалось любоваться лазурным морем, синим небом и переливами солнечного света, а заодно присматриваться к людям, с которыми судьба свела на одном борту. В этом была определенная изюминка.
После ужина все отрепетировали процедуру эвакуации судна. Пассажирам показывали, как пользоваться спасательными жилетами и распознавать экстренные сигналы. Всех провели по аварийному маршруту. С окончанием инструктажа лайнер дал гудок, тем самым объявляя: путешествие началось.
Каждый раз, оказываясь на борту, Чаоси ощущала ни с чем несравнимое воодушевление, когда корабль отправлялся в путь – особенно от понимания того, что в рубке с грозным видом управляет кораблем и задает маршрут следования не кто-то посторонний, а ее папа. Сердце переполняла гордость.
После отплытия настала очередь новых членов экипажа и приглашенных на лайнер музыкантов проходить инструктаж по безопасности. Все выстроились рядами и учились надевать спасательные жилеты, которые представляли собой две плавучие пластины, плотно охватывавшие и грудь, и спину. В жилете Чаоси почувствовала себя котлеткой в гамбургере. Пока она мучилась с тесемками, рядом послышался ликующий голос:
– Вау, какими судьбами?
Чаоси развернулась и увидела знакомую ухмыляющуюся физиономию.
– Ты! – удивленно выпалила она.
– Так точно, я! – Сижун сложил руки перед грудью и церемонно поклонился девушке. Из-за громоздкого жилета у парня не сразу получилось распрямиться.
– Как тебя сюда занесло?
– Папа с ансамблем выступает на корабле, а я увязался c ними. Ну и мне позволят временами выходить на сцену, заполнять паузы. Буду тебе благодарен, если поддержишь аплодисментами. – Сижун расхохотался.
– Ты будешь выступать?
– Петь.
– А ты умеешь петь?
– А ты не слышала, как я пою?
– Где я могла услышать твое пение?
– Так я же представлял школу на конкурсах, а ты работала за сценой!
– Почему же я совсем не помню, как ты пел?
– А все девчонки тогда сохли по Юйханю, первому красавчику нашей школы. Кто бы обратил внимание на такого замухрышку, как я?
– У тебя с внешностью все в порядке, так что не прибедняйся!
Сижун закатил глаза.
– Кстати, а ты-то чего здесь забыла?
– Я работаю в ресторане официанткой.
– Отлично. Наконец-то мой ровесник, с которым можно все перетереть на борту!
– «Перетереть»? – Чаоси выпучила от удивления глаза.
Парень прокашлялся:
– Я имел в виду «потусить»! Не умею я говорить грамотно.
– И как же ты выступаешь, если говорить не умеешь?
– А как ты работаешь на корабле, если не умеешь надевать спасательный жилет? – Сижун ткнул ее в пояс. – Если не подпоясаться, то жилет с тебя слетит и уплывет. – Парень потянулся, чтобы помочь потуже затянуть пояс. Дистанция между ними резко сократилась, и Чаоси вспомнила о том, как они уже соприкасались в самолете. Ее лицо сразу залила краска.
– Ты где работаешь? – поинтересовался Сижун.
– В Élysée Palace.
– Он на восьмом этаже, и мы как раз выступаем там же. Élysée ближе других ресторанов к концертному залу!
– Ну и?
– Можешь в любой момент выглянуть из ресторана, послушать меня… То есть нас. Посмотришь, как мы выступаем!
– А на корабле так плохо со звукоизоляцией, что я вас буду слышать прямо из ресторана?
Сижун скривился.
– Но вы же не сидите за закрытыми дверями? Будет время – заходи, если захочешь. Заценишь, как мы репетируем.
– Подумаю. Пока что мне нужно вернуться в каюту – привести себя в порядок и постирать одежду.
На море всегда дует сильный ветер, однако сейчас Чаоси умудрилась сильно вспотеть под плотно прилегающим спасательным жилетом.
– А ты где живешь? С нами в общаге? – Только озвучив этот вопрос, Сижун понял, что спрашивать такое у девушки, с которой едва знаком, – несколько неприлично, но слова назад уже не забрать.
– Я же не член экипажа, меня в общагу не пускают. А ты там?
– Да, все музыканты на пятом этаже. Нам выделили аж три комнаты.
После учений Чаоси и Сижун помахали друг другу на прощание. Чаоси пошла к себе, а Сижун вместе с музыкантами отправился репетировать на восьмой этаж.
Чаоси с удовольствием долго стояла под душем, потом выстирала одежду, развесила ее сушиться на вешалках, а затем бросилась на постель и раскинула руки и ноги в стороны. Она вдруг вспомнила лицо Сижуна, когда тот предложил послушать их выступление. По выражению его глаз сложно было сказать, действительно ли он ожидал, что она придет. Когда Чаоси заявила, будто ей нужно подумать, Сижун особенно разочарованным не выглядел. Может, он просто опасался, что их шоу вообще никто не посетит и приглашал каждого встречного?
Чаоси села в постели и посмотрела в окно. Уже стемнело, и море с небом слились в единую черноту, которую только изредка прорезали белые брызги. Значит… не надо никуда ходить. Надо подождать личного приглашения. Ведь она не из тех девушек, которые являются по первому зову и уходят как только им покажут на выход. Гордость сковала ее затрепетавшее сердце.
Чаоси полезла за телефоном, чтобы проверить соцсети, но тут же вспомнила, что в открытом море проблемы с сигналом.
– Сплошной облом! – пробурчала она.