Артур возился с замком, когда вернулась бабуля Готье.
– Ну что, мальчик!
– Все отлично, бабуля, извини, я тут тебе дверь сломал, но уже починил, вот новые ключи. Все, я очень спешу, прости пожалуйста. – И не дав ей ответить, Артур быстро поцеловал старуху и выскочил на улицу, завел машину и тюкнувшись при развороте бампером о столб умчался прочь.
___________
Бухнула дверь, что-то загремело. Роланд знал, если Артур похож на брошенный в стекло камень, значит дело плохо, но надо было проверить, насколько.
– Артур, ужинать будем?
– Оставь меня в покое!
Артур через две ступени поднялся по лестнице.
– Может выпьем?
– Нет.
– Малыш…
Роланд встал на его пути и тут же был притиснут к стене.
– Заткнись, Роланд, понял?
Артур ушел к себе, но вскоре снова вылетел уже в другой одежде и с портфелем, спустился, толкнул ногой дверь в комнату Доминика.
– Вставай, мы уезжаем.
– Куда? – Доминик неохотно оторвался от экрана, но вставать не стал, а только получше укрылся пледом.
– Куда собирались. На верфь.
– Взбесился, Артур? Туда три часа ходу – ночь на дворе!
– У тебя ненормированный рабочий день. И ночь. И еще не ночь! Спорить не советую – схлопочешь.
– Э-э-э! Лежачего не бьют…
– Я бью! Вставай. Через десять минут жду в машине.
___________
Дорога была дорогой к морю. Артур вдруг провалился в усталость, и даже перестал прокручивать в голове сегодняшний день, море перекрывало все. Он закурил, Доминик как обычно стрельнул у него сигарету, и затянувшись спросил:
– Токсикоз?
– Еще один знаток человеческих душ! – процедил Артур. Воевать он уже был не настроен.
– На тебя знаток не нужен, и так все ясно! Не дает, вот ты и бесишься!
– Зато ты, похоже, брать не успеваешь, и всегда спокоен.
– Просто я знаю секрет, против которого никто не устоит.
– А, так вот чем от тебя вечно несет! Секретами твоими?
– Действует, между прочим! Хочешь попробовать?
– Доминик, – сказал Артур, зевая и потягиваясь, – если бы мне нужно было просто с кем-то переспать, это одно, а по отношению к человеку, которого любишь, это неприемлемо. Мне не нравятся подобные манипуляции людьми, и я в них не верю.
– Зря не веришь, можно же не только…
– Что?
– Ну, баб на это цеплять…
– Но и…
– Кого хочешь, на спор могу такое зельице приготовить, что ты по мне с ума сходить начнешь!
– По-моему, ты забываешься, Доминик!
– Просто для доказательства! Помнишь нашу вторую встречу, как ты меня хотел долго и мучительно убить, а потом на работу взял? Действует это, понимаешь, на всех. На деловых партнеров может действовать, на всяких там спонсоров – сами тебе денежки понесут, только возьми!
– Что-то тебе никто не несет ничего!
– Мне твоих денег хватает, а еда и е..я у меня всегда бесплатные – чего еще надо?
– Мозгов не мешало бы добавить и наглости отчерпать, а то через край.
– Да что ты понимаешь, Артур! Ты из-за какой-то сучки…
– Заткнись, а то высажу прямо здесь.
– Помочь хотел!
– Чем ты хотел мне помочь, исходя из поставленного тобой диагноза, Доминик?
– Мне нравится ход твоих мыслей!
– Пожалуй, я тебя в море утоплю! Ты можешь быстрее ехать?
– Ты о чем, блять? Быстрее ехать? Навстречу своей смерти и с одной фарой!?
___________
В небольшой квартире, где Артур жил, когда приезжал на верфь, все было без изысков. Квартиру выбирал он сам, поэтому антиквариатом и прочими излишествами она была не заселена.
– А мне у тебя нравится! – сказал Доминик, включая везде свет и открывая все возможные двери – шкафы, холодильник, ванную.
– Спать ложись, завтра в шесть выезжать обратно!
– Завтра же воскресенье!
–У меня встреча в одиннадцать утра, а надо еще домой заскочить.
– Так, какого черта мы приперлись? Чтобы с утра чесать обратно? С одной фарой?
– Далась тебе эта фара, светло уже будет. Документы нужно было отвезти и подписать. – Артур показал на стопку, оставленную для него на столе управляющим. – Ложись спать.
– Я даже на море не погуляю?
– Если встанешь пораньше – погуляешь. Только учти, загуляешь, ждать не буду. Если в шесть не придешь, я уеду один, а ты как знаешь… Да съездишь ты еще сюда, успеешь. Спи давай.
____________
Артур взял маленький катер и вышел в бухту. Темнота его не страшила, и дыхание свободы и одиночества, единение с морем и ветром заставили его на время позабыть все глупости и капризы сегодняшнего дня. Далеко от берега он остановил катер, разделся и прыгнул в воду, долго плавал и еще дольше просто лежал на воде и смотрел в небо, полное звезд. Потом сидел на палубе, окруженный морем, не заводя мотора, курил и мерз. Он не хотел возвращаться к берегу, пока не проясниться ответ на его главный вопрос – зачем? Может, это просто его прихоть и ничего больше, зачем тогда он сам страдает и мучает ее? Артур знал, что вместе им будет нелегко – не будет ни покоя, ни устроенности, а будет много испытаний и трудностей, много его молчания и ее слез. Но как он ни хотел обогнуть этот мыс, ничего не получалось – он все равно должен был остаться на этой земле. Когда он подставлял кого-то из своих бывших девушек на место Эммы, ему казалось это дикостью, когда он пытался представить рядом с ней кого-то другого, в нем поднималась ярость. Море качало и знобило, и не было выбора, не было… не могло его быть, особенно теперь, когда он сказал ей все.
___________
Утром он разбудил Доминика пораньше – решил сделать ему небольшой подарок: они взяли с собой еду, сели в катер, проплыли к выходу из бухты, и остановившись посреди зыбкой равнины, умяли бутерброды, выпили кофе из термоса и выкурили по паре сигарет, на удивление, молча. На обратном пути Артур разрешил Доминику немного повести катер – тут уж лихим воплям не было конца.
В машине Артур устроился вздремнуть, но мальчишку разобрало поболтать.
– Слушай, ты ночью дрых, дай теперь мне поспать!
– Артур, не я тебя сюда пригнал! А вот скажи, почему ты так беззаботно доверяешь мне свою жизнь, неужели никаких сомнений не возникает, что я возьму и ухлопаю тебя?
Артур задумался, пытаясь отыскать те сомнения, о которых идет речь, долго смотрел на Доминика, потом ответил:
– Нет, не возникает, хоть ты мнишь себя чуть ли не дьявольским отродьем, не из твоих рук я приму смерть, ну а если я и ошибаюсь – что с того? Погибнуть в автокатастрофе, наверное, веселей, чем долго помирать от болезни. Ну и в море потонуть я тоже согласен.
____________
Еще с порога Артур крикнул Патрику, чтобы тот побыстрее принес ему завтрак. Спустился Роланд, почти серьезно делая вид, что обиделся за вчерашнее.
– Ну? – спросил Артур, которого разбирал смех, – побеседуем или продолжишь воспитательную работу молча?
– Не мешало бы получше держать себя в руках, малыш.
– Рук не хватает иногда. Поэтому не зуди и дай мне сигареты, если хочешь услышать от меня что-нибудь, я скоро уеду – у меня сегодня встреча.
– Для встречи ты как-то не выглядишь.
– Ты умеешь быстро приводить людей в порядок, я помню!
– Да ты хамишь, бутуз!
– Советую меня не сердить! – Артур посмотрел на принесенную еду. – Патрик, а у нас от ужина ничего не осталось? – крикнул он в кухню. – Я хочу еще что-нибудь съесть!
– А что ты такой грозный сегодня?
– Я устал от тех, кто лезет в мою жизнь с советами.
– Ну, ты же ведешь себя как ребенок, которому не купили понравившуюся игрушку, так и хочется тебе посоветовать что-то.
Артур тихо рассмеялся.
– Не мешало бы получше держать себя в руках!
– Ладно, советовать не буду. Но спросить можно – ты сказал?
– Да.
– И что она?
– Думает.
– Я правильно понял?
– Думает, что отказала мне.
– Занятно! А что думаешь ты?
– Я – что после этой встречи вернусь домой и буду спать до понедельника.
– А я насобирал столько слухов о Городе! Чего только не болтают: одни верят, что Город это рай под землей…
– Звучит неплохо!
– Другие, что это логово Сатаны, где поедают младенцев и устраивают шабаши, третьи считают, что там полно сокровищ, а некоторые полагают, что в городе сосредоточена вся власть, и что сильные мира сего, живущие на поверхности, зависят от тех, кто живет в Городе. В общем, достоверно можно сказать одно: Город – это квинтэссенция представлений людей о таинственности.
Артур зевнул.
– А можно попроще, без эссенций, у меня сегодня выходной мозга.
– Да ладно, Артур, не надо строить-то из себя простого каменщика.
– Каменщика? Простого вольного каменщика?
Цоллерны расхохотались.
– Ну и у меня кое-что – знаешь, что у Пеллерэнов была сестра? Она была годами как Дориан, и звали ее очень похоже – Ариана.
– Близнецы?
– Наверное. Она погибла в аварии.
– Интересно! Мать Мерля и Дориана тоже погибла в аварии… Не слишком ли много аварий на душу женского населения?
– Да, и еще – она была не простая, эта Ариана, увлекалась всякими магическими штучками – восковые фигурки, травы, жидкости всякие…
– Вольты и растительное сырье?
– Так Эммануэль рассказала, в детстве она бывала в ее комнате.
– А что она еще о Пеллерэнах знает?
– Не знаю.
– А о Городе?
– Об этом мы не говорили.
– Бесполезно провел время!
– Тебя не спросил!
Зазвонил телефон. Артур подошел и после короткого разговора, заверив трубку, что принимает чьи-то извинения, погладил аппарат и ласково сказал ему:
– Молодец! Ты меня спас! Судьба сжалилась надо мной, и я отправляюсь спать!
– До понедельника?
– Нет, передумал. Разбуди меня часа в три, но только чтобы еда уже была готова к этому времени! Пообедаем и поедем покататься – у меня для тебя есть сюрприз.
Тогда Картежник выудил откуда-то нумерологическое гадание, он написал в три ряда цифры от 1 до 9, записал и сложил цифры моего дня, месяца и года рождения. Потом стал расставлять черточки, рассказывая мне что-то о том, какие у меня способности и здоровье, что значат для меня любовь, духовность, что-то еще… Плохо помню подробности и листок этот потерялся, но так тяжело было от слов о том, что душа моя прожила на земле уже много жизней, ее путь подходит к концу, и у меня почти нет выбора, слишком многое предначертано. Кажется, я почувствовала это в тот самый день.
25 июня
Странно, в нем совсем нет твоего отсвета, хотя, если бы был, для меня это было бы невыносимо. Ты оставил меня с ним, такова твоя воля, он окружен тобой, это настолько явно, что и мне полагается окружить его. От его взгляда – на щеке мурашки, словно по лицу бьют маленькие хрустальные молоточки. Зачем ты привел его, он задохнется здесь как жук в спичечном коробке, почему ты предлагаешь мне наблюдать за его умиранием?
Сегодня все тревожно. Случайный всполох твоих глаз – и мои мысли выдернуты из головы как страница из книги. Но твой взгляд угнетен, не свободен, ты приправил его равнодушием и галантностью. Несколько дней назад, когда я зашла к тебе, этот взгляд расхаживал по мне наглым котом, он не скрывал скучающего желания, но что такое взгляд для строгого разума – он не может быть уликой и нечего вменить тебе, ведь твои слова – чудеса эквилибристики: учтивость, готовая сорваться в пропасть вязкой лести, но все-таки балансирующая на этом краю. Если раньше я была совсем рядом с твоими мыслями, то сегодня нас разделяет решетка, витой железный узор расчета и тщеславия, тугой и блестящий.