Три

Кэти Грей считала, что ей много с чем повезло. Например, с мужем, с которым она прожила тридцать лет. Брак вышел долгим, спокойным и счастливым. Они никогда не были богаты, но и не бедствовали. Вместе они хорошо потрудились, чтобы семья не просто сводила концы с концами.

Потом дети. Четверо, и все очень разные. Старший, Джон, как и отец, работал плотником. Крепкий порядочный мужчина, у которого и самого была растущая семья. Затем шел Эрик, еще один рабочий. Холостой. Без детей. Но счастливый и с процветающим предприятием. Третьей была Кейти. Она рано вышла замуж и посвятила себя пятерым детям. И, наконец, Крис. Последний по счету, но от этого не менее примечательный – малыш, который вырос, чтобы стать хирургом. Радость и гордость матери.

Конечно же, была еще работа. Вторая жизнь Кэти. В услужении у Лонгманов она провела почти четыре десятка лет. С гордостью наблюдала, как Филипп Лонгман взлетел по карьерной лестнице, и сама купалась в отраженных лучах его славы, когда его имя появлялось в прессе. Он был важным человеком – великим, однако всегда следил, чтобы его домработница чувствовала, что в ней нуждаются.

Кэти питала такую же нежную привязанность и к остальным членам семейства. К жене Филиппа, Кэрол. Чудесной женщине, доброй и щедрой. Она умерла в восьмидесятилетнем возрасте, и все равно казалось, что ее забрали слишком рано. К их детям: Мэттью, Расселу и Питеру. Все они уже почти выросли, когда Кэти поступила на службу, но все равно относились к ней с такими добротой и уважением, что она пеклась о них почти как о своих.

С превеликой печалью она наблюдала, как мальчики отстраняются от отца с годами, последовавшими за смертью матери. Порой она подумывала о том, чтобы поговорить с ними на эту тему. Высказать свое мнение. Но не стала. Какими бы родными они для нее ни были, Кэти не была членом семьи.

Еще печальнее была деградация Лонгмана, произошедшая с ним за последние пять лет. Кэти видела, как от скорби по жене сила духа, когда-то наполнявшая его, улетучилась. Больно было смотреть на это, но ни разу, несмотря на собственный преклонный возраст, Кэти не пришло в голову бросить работу. Договор, заключенный с семейством Лонгманов, был для нее так же священен, как и клятва, данная перед Господом в день свадьбы. Она не уйдет до самого конца.

Ее утренние ритуалы почти не изменились за прошедшие годы. В доме, где остался всего лишь один обитатель, стало тише, но это не играло никакой роли. Как почти каждый день более чем за три десятилетия, Кэти закрыла за собой тяжелую дверь, прошла на кухню, налила воды в чайник и поставила его на газовую конфорку. Упорное нежелание Филиппа перейти к более современной электрической плите было забавным, но в глубине души Кэти тоже предпочитала все делать по-старинке.

Она повернула ручку, чтобы зажечь огонь.

Ничего не произошло.

Кэти попробовала снова. И еще раз. Все так же безрезультатно.

Она протянула руку, проверяя, не идет ли газ, и тут же поняла, в чем проблема: ее растопыренные пальцы обдало ветерком. До сего момента Кэти этого не замечала. Когда она шла на работу, на улице было холодно, и она еще не успела достаточно согреться, чтобы сразу же почувствовать, что в комнате сквозняк.

Повернувшись, Кэти последовала за течением холодного воздуха к его источнику. Оно привело ее к открытой двери в кладовую. Двери, которая должна была быть закрыта. Чувствуя, как сердце застучало немного быстрее, Кэти заглянула в комнатку. На полу лежало разбитое стекло, а в окне была дырка. Не больше, чем от крикетного мяча, она вполне могла оказаться следствием несчастного случая. Если бы только само окно не было открыто.

С колотящимся сердцем Кэти развернулась на каблуках. Она знала, что Филипп не открывал окно. Вот уже несколько лет он не может самостоятельно добраться до кладовой.

В дом кто-то проник.

«Но кто? И зачем?»

Только один человек знал ответ на этот вопрос.

Его светлые глаза следили за ней, пытаясь по выражению лица предугадать, что она сделает дальше. Убежит? Или пойдет искать человека, дававшего ей работу бог знает сколько лет?

Она никогда не поймет, насколько от этого выбора зависела ее жизнь. И как ей повезло, что верность в ней победила.

Губы наблюдателя растянулись в улыбке, когда он смотрел, как домработница набирается мужества, чтобы поступить правильно. Но улыбались только губы. Светлые глаза не отрываясь смотрели, как она делает последний глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, прежде чем подняться по лестнице.

Скрипнула нижняя ступенька, когда она неуверенно шагнула навстречу неизвестности. Второй скрип за шесть часов. Наблюдатель переступил через эту ступеньку, поднимаясь вслед за домработницей.

Какое бы решение он ни принял в последующие несколько минут, та до последнего момента не узнает о его присутствии.

Он бесшумно наблюдал за ней в отдалении. Решение было принято. Все будет зависеть от ее реакции. Правильный крик. Правильная истерика. Вот чего он хотел. Вот что его удовлетворило бы. Если она даст ему это, то будет жить. А если нет… что ж, ее судьба в ее руках.

Кэти Грей считала, что ей много с чем повезло. Но она так и не узнала, что больше всего в жизни ей повезло в тот момент, когда она вошла в комнату Филиппа Лонгмана и завопила во все горло.

Загрузка...