Майкл ждал Дерека Рида в гостиной, прислушиваясь к стуку тарелок и позвякиванию столовых приборов на кухне, где Рид готовил обед, на чем настоял ранее.
Майкл все еще чувствовал себя неуютно, когда навещал Рида в этом доме, который раньше принадлежал ему. Домик в Ислингтоне из холостяцких времен. Те времена давно ушли в прошлое, и воспоминания о событиях, которыми они завершились, никогда больше не позволят Майклу называть это место домом.
Первый этаж кардинально отличался от того, каким был, когда здесь жил Майкл. Урон, нанесенный взрывом бомбы почти два года назад, требовал обстоятельной переделки.
Майкл оплатил ремонтные работы, но так и не вернулся.
Затем сюда въехал недавно разведенный и нуждавшийся в жилье Рид. На тот момент Майкл разрывался между Лондоном и Белфастом, пытаясь разобраться с делами убитого брата, Лиама Кейси, не забрасывая при этом работу в столице. Это были тяжелые несколько месяцев – эмоциональные и напряженные, – поэтому Майкл был рад, что есть кому приглядеть за домом: одной заботой меньше.
Их договоренность оставалась в силе и после того, как Майкл перестал мотаться туда-обратно из Лондона, сделал предложение Саре и переехал в Челси, в дом, который подарил на помолвку отец Сары. Этот подарок позволил Риду и дальше жить в ислингтонском доме Майкла, где он и оставался, выплачивая символическую арендную плату другу, который больше не нуждался в деньгах.
Рид вошел в комнату, неся большой поднос с открытой бутылкой вина, двумя бокалами, двумя пустыми тарелками и отнюдь не пустой доской для резки. На деревянной доске он аккуратно разложил всевозможную снедь. Дорогой хамон из откормленных желудями свиней. Ассорти твердых и голубых сыров. Свежие овощи: перец, огурцы, помидоры, сельдерей – дольками, чтобы проще было есть. Их дополняли овощи, вяленые и запеченные. И в довершение всего – хлеб из пекарни.
Все это богатство производило внушительное впечатление, но меньшего от Рида, даже пребывавшего в горе, Майкл и не ожидал.
– Налетай.
С этими словами Рид указал на доску. Сам он уже щедро накладывал себе в тарелку вяленый испанский окорок.
– Ну что, как ты?
Майклу только сейчас выпала возможность задать этот неизбежный вопрос. Когда он пришел, Рид проводил его в гостиную и сразу же исчез на кухне.
– Ты не поверишь, что с ним сделали, Майк.
Рид произнес это, не отрывая глаз от доски. Не прекращая накладывать еду в тарелку.
Когда он наконец выпрямился и посмотрел на Майкла, в его глазах стояли слезы.
– Это ужасно. Ужасно.
– Как он умер? – Майкл не стал бы спрашивать, если бы Рид не заговорил об этом первым.
– Его распяли, Майк. Избили, изрезали и распяли, мать твою!
Майкл не знал, что отвечать. Рид едва сдерживал бушующие эмоции.
– Это… просто… уму непостижимо. – Майкл не смог придумать других слов.
– Вот-вот. Никогда о таком не слышал.
– Только не обижайся, но ты точно уверен? В прессе об этом ни слова. И Сара ничего мне такого не рассказывала, хотя она говорила с инспектором, ведущим дело. Откуда ты узнал?
– От ведущего дело инспектора, – ответил Рид. – Детектива по фамилии Леви. Она рассказала Расселу. Точнее, подтвердила. После того как ему рассказал кто-то из ее команды. Наверное, он не должен был передавать мне, раз это закрытая информация, но так уж вышло. Филиппа распяли, Майкл. Обескровили, отрезали яйца и положили их ему в рот.
– Господи Иисусе. – Майкл мгновенно сообразил, что это выражение здесь неуместно. Продолжил: – Ты рассказывал Саре, когда говорил с ней?
– Когда я говорил с ней, я еще не знал, – ответил Рид.
«Это все объясняет, – подумал Майкл. – Тогда понятно, почему она мне ничего не сказала».
Он продолжил разговор.
– У полиции есть подозреваемые? Хоть кто-то?
– Непохоже. Рассел говорит, что Леви производит впечатление человека, знающего свое дело. И кажется, она полна решимости найти убийцу. Но, как я понял, у них нет никаких зацепок.
– Я знаю Леви. – Майкл охотно воспользовался возможностью сказать что-нибудь позитивное. Обнадеживающее. – Джоэль Леви. Мы пересекались в суде последние несколько лет.
– Я о ней слышал, – сказал Рид. – Но никогда не встречал лично. Говорят, она хороший детектив. Это правда?
– Отличный, Дерек. То, что нужно для такого дела.
– Не слишком ли молода?
– Примерно того же возраста, что и я, плюс-минус несколько лет, – ответил Майкл. – Но гораздо разумнее меня и полна энтузиазма.
– По описанию похоже на типаж Майкла Девлина. – Впервые с момента их встречи Рид улыбнулся. – Ты ничего не хочешь мне о ней рассказать?
– Нечего мне тебе рассказывать! Вообще!
Не успел Майкл договорить, как они с Ридом уже хохотали. Майкл смеялся в основном от облегчения, радуясь тому, что его друг все еще на это способен, несмотря на все, что ему пришлось пережить за последние сутки.
Они продолжали хихикать, пока не повисла уютная тишина. Такая, какая случается только между настоящими друзьями, уверенными в своей дружбе.
Они расправились с оставшейся на доске едой, причем Рид съел вдвое больше Майкла. Когда еда закончилась, они снова заговорили.
– Ты так и не ответил на вопрос. – Взяв бокал с вином, Майкл откинулся в удобном кресле и посмотрел Риду в глаза. – Как ты?
– Бывало и лучше, – прямо ответил Рид, как и ожидал от него Майкл. Близким друзьям не нужно скрывать правду. – Услышать о смерти Филиппа было уже тяжело. Но узнать, как его убили… Я едва справился, Майк.
Майкл кивнул, показывая, что понимает, но ничего не ответил.
– Если бы не было Рассела… Если бы не нужно было его поддерживать… Только это мне и помогло.
И снова глаза Рида наполнились слезами. Майкл инстинктивно положил руку на правое колено друга. Ободряюще сжал.
– Я понимаю, каково тебе, приятель, – сказал Майкл, зная, что Рид – один из немногих людей, которым известно его прошлое. – Я понимаю, какую пустоту ты ощущаешь. Тебе кажется, что ты не сможешь жить с этой дырой в сердце. Это будет чертовски тяжело, но ты выдержишь.
Пока Майкл говорил, по щекам Рида потекли слезы.
– Я пережил то же самое, Дерек. Тебе лучше всех это известно. Я потерял друга, который был так же близок мне, как Филипп – тебе. И брата. Я видел, как Лиам погиб. Поверь мне, я хотел погибнуть вместе с ним. С ними обоими.
Я не верил, что смогу жить дальше после того, как их не стало. После того, что с ними случилось. И дня не проходит, чтобы я не думал о них, Дерек. Я просыпаюсь, думая о них, и так же засыпаю. Но мы продолжаем жить дальше. То ли это в человеческой природе, то ли мы стали такими в результате эволюции, не знаю, но мы всегда продолжаем жить дальше. Что-то помогает нам двигаться вперед. Даже снова смеяться. Возможно, сейчас ты мне не поверишь, но тебе станет легче. Ты никогда не забудешь Филиппа, Дерек. Но тебе станет легче.
Рид ничего не ответил. Теперь его слезы текли ручьями. Майкл и сам прослезился, вспомнив о собственных утратах.
Им не нужно было ничего говорить. Вместо этого Рид положил ладонь на руку Майкла и сжал. Другого ответа Майклу и не требовалось.
Несколько минут они сидели молча. Допили вино. Сначала Рид, а вслед за ним и Майкл.
Майкл наполнил бокалы и сделал глоток, прежде чем снова заговорил.
– Я встретился с Дженни Дрейпер, – наконец сказал он.
– Что думаешь о ней? – спросил Рид, вытирая слезы.
– Она производит отличное впечатление, – ответил Майкл. – И знает себе цену.
– И?
– И ничего! – Майкл заметил лукавство в глазах Рида. – Саре совершенно не о чем беспокоиться.
– Возможно, Дженни считает иначе, – засмеялся Рид. Шутка рассеяла печаль, окутавшую комнату. – Так что поосторожнее с ней, старина.
– Буду смотреть в оба. – Майкл только рад был поддразниванию Рида. Это доказывало его слова. Рид не утратил способности смеяться. – В любом случае, раз ты все время про это твердишь, не было ли чего у тебя с Дженни?
Рид фыркнул, поперхнувшись вином, которое только что отхлебнул. Оно выплеснулось у него и изо рта, и из носа.
– У меня? – проревел Рид, восстановив дыхание. – Боже, Майк. Разве похоже, будто ее раздавил слон?
Оба разразились хохотом, и Майкл все еще посмеивался, когда в кармане джинсов завибрировал телефон. Он достал его, и комнату наполнили звуки песни The Black Eyed Peas «Boom Boom Pow», поставленной на Сару.
Жестом попросив прощения, Майкл поднялся и вышел в коридор, прежде чем приложить телефон к уху.
– Привет, красавица. Что нового?
– Привет, прости, я только спросить кое-что по-быстрому. Помнишь, ты как-то упоминал одного солиситора? Который вышел на пенсию. Его же звали Адам Блант?
Улыбка Майкла испарилась. Ее сменило замешательство. Адам Блант было не тем именем, которое ему хотелось бы слышать.
– Да, все верно, – ответил он, стараясь говорить тише. Риду было бы еще неприятнее слышать это имя, и Майкл не хотел испортить относительно хорошее настроение, которого с таким трудом добился. – А что?
– Я правильно помню, что он поселился в месте под названием Саутволд?
– Да, так мне говорили. Почему ты спрашиваешь?
– Ты, случайно, не знаешь его адрес?
– Так не вспомню. Наверняка он есть в конторе. На случай, если возникнут вопросы по делам, которые он вел. Позвони туда, тебе скажут.
– А Дерек? Он не знает?
– Нет уж, – твердо ответил Майкл. – Я не буду спрашивать у Дерека. Блант – наша больная мозоль, я не стану на нее наступать, когда Дерек в таком состоянии. И вообще зачем он тебе?
Когда Сара рассказала ему, Майкл почувствовал, как бледнеет. От одного слова в особенности кровь застыла у него в жилах.
«Распяли».
Он не сразу осмыслил услышанное. Но после этого связь стала очевидной.
– Сара, – наконец сказал Майкл. – Думаю, тебе нужно знать, как умер Филипп Лонгман.