Спустившись вниз по лестнице, Ника вышла на улицу и неторопливо направилась к ближайшей станции Торенгарта. Мыслей, что ей делать и как выпутываться из сложившейся ситуации, было совсем немного, но она точно знала одно – к Касу она придёт только в самом крайнем случае.
На крытой металлическим чёрным настилом станции было малолюдно – большинство жителей Тенериса сейчас находились на работе или учёбе. Настил накрывал все станции и перегоны между ними, отчего казалось, что снаружи была ночь. На деле сюда никогда не попадал солнечный свет, а освещения тусклых ламп хватало разве что на различение силуэтов в полумраке.
Когда-то тоннели хотели сделать под землёй, но быстро отказались от этой затеи: червоточины никогда не появлялись в воздухе, но на поверхности земли или же под ней – вполне. Днём они возникали крайне редко, но и такое случалось. По этой же причине в Тенерисе практически не существовало малоэтажных строений: места, в которых можно было строить здания были весьма ограничены. В связи с этим между высотными зданиями могло быть немалое расстояние, где располагались дворы, парки и места отдыха.
Стоянки для машин были только дневными – если оставить транспортное средство на них на ночь, схлопочешь огромный штраф или даже конфискацию. Считалось, что ночью транспорт мешался дозорным и мог послужить временным укрытием для мелких нелюдей. Ночами на улицах было пусто. Автомобили занимали либо первые этажи высоток, либо специальные здания-гаражи, возводившиеся в зонах, не пригодных для строительства домов, но вполне подходящих для гаражей. Как эти зоны определялись и почему высотки не рушились от появления червоточин в фундаменте, Ника не знала, но видела в каком-то учебнике, что в этом году на занятиях в университете это будут рассказывать. Девушка тяжело вздохнула: будут, если её не выгонят…
В высших учебных заведениях Тенериса требования к посещению были очень строгими, а она уже пропустила целый день. Идти в университет Ника боялась не меньше, чем в свою комнату в общежитии. Ей нужно было время, чтобы морально к этому подготовится, а его не было совсем.
От грустных мыслей девушку отвлёк прибывший на станцию поезд. Обклеенный яркой рекламой, он казался чем-то совершенно неестественным в монохромной картине станции и уходящих в темноту тоннелей. Поезд имел большое количество маленьких цепких колёс, располагавшихся на крыше. Ими он крепко цеплялся за два ходовых рельса, прикреплённых к железобетонному остову, поддерживаемому почти сплошной стеной мощных арок.
Контактный рельс также находился наверху, параллельно ходовым. Поездное оборудование получало с него заряд благодаря вытянутым вверх широким токоприёмникам. Такой поезд никогда не провалится в червоточину, так как попросту не касается земли. Если же в неё попадёт одна или несколько опор даже в момент движения поезда, прочие укрепления его удержат.
Обо всём этом показывали познавательные фильмы на экранах внутри вагонов. Подобное действительно действовало на сознание успокаивающе – горожане часто предпочитали Торенгарт личному транспорту.
Помимо того, что поезд не провалится в червоточину, попасть под него тоже нужно было ещё постараться – от поверхности до состава был прогал в высоту платформы. При падении стоило лишь пригнуться и дождаться, пока поезд проследует дальше, а затем подняться наверх по лестницам в торцах платформы.
Плюсом было ещё и то, что из-за малого количества вагонов, которое мог выдержать остов, интервалы между поездами были минимальными – всего полторы минуты.
«Интересно, а как дозоры следят за Торенгартом? Лазают по тоннелям?» – подумала Ника, заходя в вагон и усаживаясь на одно из свободных мест. Странно. После встречи с Касом её стали одолевать вопросы, которыми раньше она точно не стала бы задаваться. Вот только волновать должно совсем иное… Голова по-прежнему противно болела. Быть может, все эти вопросы просто последствие таблеток… Или что это за состояние такое?
Ехать нужно было долго. Вот и появилось время на размышления. Нике очень хотелось включить и послушать музыку в дороге, но Торенгарт представлял из себя самую настоящую паутину, в переплетении маршрутов которой путались даже те, кто родился и вырос в Тенерисе, что уж тут говорить о девушке из провинции.
Пришлось сидеть и вслушиваться в каждое объявление, чтобы не проехать свою станцию и не оказаться неизвестно где. Подобное с ней бывало лишь раз, когда она ехала на вокзал и уснула в вагоне, проспав свою остановку. Впечатлений хватило на всю жизнь – получасовая поездка тогда превратилась в двухчасовую, так как в обратную сторону поезда напрямую не следовали.
Напротив Ники сидел парень, слушающий музыку в новых модных наушниках, автоматически подключающихся к системе оповещения состава. При объявлении станции, музыка в них заглушалась и голос диктора транслировался прямо в уши.
Девушка вздохнула – у неё на такие не было денег, а если её единственная затея насчёт помощи самой себе провалится, то уже никогда и не будет – выгонят из университета и всё… Ей ничего не останется, как вернуться в родной Персанс, работать на какой-нибудь низкооплачиваемой работе и до конца жизни слушать несчастные мамины вздохи по ночам…
«Ну уж нет уж,» – прозвучал голос Каса в её голове. Ника вздрогнула, не сразу сообразив, что это просто воспоминание – так сильно на её мировосприятие повлияли события последних суток.
«Ты опять прав, – подумала Ника, слабо улыбнувшись самой себе. – Ну уж нет уж. Покая здесь, пока я что-то могу, буду пытаться. Кас же смог, а он всю семью потерял. Даже представить сложно, сколько нужно силы духа, чтобы такое пережить.»
– …следующая станция Ларонтен. Осторожно, двери…– звучал голос диктора.
Ника еле успела выскочить на платформу, буквально пролетев через закрывающиеся двери. Она решительно направилась к схеме на стене, призванной облегчить тернистый путь пассажиров через сложную развязку между сходящимися линиями. Решительность и сосредоточенность помогли – Ника сумела не заблудиться и с первого раза добралась до нужной ей станции. Войдя в вагон, девушка встала у двери – здесь нужно было проехать лишь пару станций.
«Что делать, если не выйдет? И что делать дальше, если выйдет?» – подумала Ника, смотря сквозь стекло двери на мелькавшие во тьме тоннеля арки, на которых падали отсветы от освещения вагона. На оба эти вопроса девушка никак не могла придумать ответ. Предпочтя не гадать, она решила свершить задуманное, а дальше уже смотреть по сложившимся обстоятельствам.
Выйдя на улицу, Ника оглянулась – она никогда не была в этом месте раньше и лишь примерно представляла, куда ей нужно идти. Город гудел своей привычной жизнью, прохожих на улицах практически не было, да и спрашивать дорогу Ника стеснялась. Вместо этого, она решила искать «на ощупь», подходя ко всем высоткам подряд. Единственное, что она знала наверняка – нужное ей здание где-то на этой стороне дороги. Приложение с картами города было платным, покупать его только ради одного использования девушка посчитала бессмысленным расстратством – мама и так высылала почти всю свою зарплату на её учёбу.
Подойдя к ближайшей высотке, нависавшей прямо над входом в Торенгарт, Ника прочла на небольшой табличке, висящей справа от массивных дверей:
Верховный суд Тенериса
Верховный суд Тарнодана
Рабочее время: пятница, 14:00 – 15:00
Пока девушка смотрела в исступлении на табличку, в очередной раз отмечая, что Кас был прав, к ней подошёл опрятный мужчина в серой строгой форме без отличительных знаков, очень отдаленно напоминавшую форму дозорных, только более простую, «безликую». Ранее Ника никогда такой не видела. Мужчина учтиво поздоровался и поинтересовался:
– Вы что-то ищете? Могу ли я Вам помочь?
– Ой, да, – девушка встрепенулась, несмотря на учтивость, от мужчины веяло какой-то угрозой и неприязнью. – Я в столице недавно… Подскажите, пожалуйста, где-то здесь находится поликлиника для иногородних студентов, верно?
– Верно. Идите прямо по этой улице в ту сторону, – он указал направление, – через три здания увидите храм Анхертона, за ним находится поликлиника.
– Спасибо большое, вы очень любезны, – поспешила откланяться Ника.
– Всего доброго, – холодно улыбнулся мужчина, прощаясь.
Девушка поспешила по улице, не оборачиваясь – несмотря на показное дружелюбие, мужчина показался ей опасным. Она даже не понимала, почему, просто как-то ощутила это всем своим естеством. Год жизни с тираном сделал своё дело, научив её воспринимать подобное на каком-то подсознательном уровне.
Мимо высоток Ника прошла быстро, а вот у храма она остановилась, с интересом его разглядывая. В Персансе, как и во всех небольших поселениях, храмы не строили, максимум что могло быть – часовня, но в родной деревне не было и этого.
В отличие от прочих структур, ютившихся на первых этажах высоток, храм Анхертона высился отдельно стоящим зданием. Несмотря на высоту в пару десятков метров, разделения на этажи не имел, скорее наоборот, выглядел ослепительно белым монолитом, несколькими шпилями словно стремясь рассечь небеса.
Солнечные блики танцевали на его неприступных стенах без окон, отчего казалось, что по ним сбегает светящаяся вода, блуждая средь их покатых неровностей. Если не знать, что это – храм, его вполне можно было бы принять за необычную гору из белого кварца, выросшую прямо посреди типовой городской застройки. Неудивительно, что у «подземного» бога было множество последователей. Его храм выглядел помпезно и вычурно, вызывая чувства трепета и смирения.
Ника не была атеисткой. Она допускала, что некий Анхертон, Властелин вайтанов, действительно существует или существовал где-то в Лиерархене, но всё же в вопросах религии была полностью солидарна со своей матерью.
«Можешь верить, если тебе это чем-то поможет, – когда-то говорила мама. – Только, если не хочешь разочароваться, не жди ничего. Странно, что столько людей серьёзно верят, что какому-то существу по ту сторону червоточин на них не плевать, а нелюди – это его кара за грехи… Может, оно к лучшему, что они не будут совершать плохих поступков, боясь его, но почему нельзя так поступать без страха перед божьей карой? Зачем эти посредники между нами и совестью, для которых мы – ничего не значащие букашки?» Последние слова она тогда сказала особенно уверено, как будто знала это наверняка. У ещё совсем маленькой Ники не возникло и капли сомнения в правоте мамы.
С возрастом девушка только больше уверилась в тех словах. Она понимала, что даже если ей где-то повезло, то это –просто случай, а не помощь пресловутого бога, якобы являвшегося тысячу лет назад в Тарнодан и обещавшего смиренным райские кущи после смерти… Очень хитрый ход, ведь тот, кто умер, уже никогда не сможет ничего рассказать про то, как оно там… А ты главное – верь. Остальное неважно.
Судя по приветливо переливающемуся электронному табло у входа, сегодня храм был закрыт. «Не очень-то и хотелось», – подумала Ника и пошла дальше, не давая умиротворяющей музыке, тихо звучавшей у входа, усыпить её решимость.
Поликлиника находилась на первых этажах очередной, стоявшей за храмом, высотки. Поинтересовавшись у администратора, где можно получить больничный лист, Ника направилась к нужному кабинету.
Очереди в него не было, но над дверью горел красный огонёк – врач занят. Неудивительно, что никого нет – больничные давали редко и по каким-то серьёзным случаям. Обычно студенты предпочитали даже не тратить время на визит к врачу и ходили на занятия, если были на то способны, а если нет – ложились сразу в больницу.
Предыдущий пациент вышел из кабинета обескураженный и поплёлся в задумчивости по коридору на выход.
– Следующий, заходите, пожалуйста, – услышала девушка оклик врача из кабинета.
Нервничая, она зашла внутрь и закрыла за собой дверь, поздоровавшись. Врачом оказалась высокая дородная женщина с проникновенным взглядом и очень серьёзным тяжёлым лицом. Ника села на стоящий рядом с её письменным столом стул и смиренно положила руки на колени – решительность в мгновение куда-то улетучилась.
– Слушаю, что вас беспокоит? – учтиво спросила врач, улыбнувшись неприятной холодной улыбкой. Она словно скопировала её у мужчины в серой форме, встреченного Никой у здания суда.
Девушка в красках попыталась рассказать, где и что у неё болит, но врать она не умела, а у врачей бывала лишь на плановых осмотрах в школе. Настолько сильно болеть, чтобы не иметь возможности посещать школу или университет, ей не приходилось, поэтому опыта в этом не было.
Врач внимательно выслушала пожаловавшую к ней пациентку и сказала, что ей нужно провести некоторые тесты. Она направила Нику в высокую, белую, обтекаемую, металлическую кабину и попросила закрыть глаза. Спустя пару минут девушка уже снова сидела на стуле, выслушивая вердикт врача:
– С вами всё в порядке. Вероятнее всего, ваши боли имеют психосоматический характер. У вас могла быть какая-то психотравма в последнее время? – доктор очень внимательно посмотрела на Нику, будто просвечивая её взглядом насквозь.
Девушка сделала вид, что смутилась и задумалась, выигрывая себе время и оттягивая ответ. Казалось бы, в её ситуации стоит на всё говорить «да», но сейчас почему-то интуиция кричала из глубины души: «даже не вздумай!»
– Нет, не думаю, – рассеянно сказала Ника, блуждая взглядом по кабинету. – Хотите сказать, что я слишком переживаю из-за учёбы и поэтому всё болит?
– Именно так, – кивнула врач и стала что-то делать в своём сплитфоне, – я отмечу, что сегодня вы были у меня на приёме. В университете день не будет считаться прогулом, но больничный лист я вам дать не могу – не вижу оснований. Если подобное состояние не пройдёт, рекомендую обратиться за помощью к психологу в течение недели.
– Спасибо, – обескураженно произнесла Ника. – Можете мне дать таблетку от головной боли, пожалуйста?
– Конечно, – доктор достала пачку каких-то таблеток из ящика стола и что-то на ней написала ручкой. – Упаковка неполная, но вам пригодится. Больше трёх в сутки только не пейте, я тут написала наверху.
– Спасибо за помощь, – учтиво поблагодарила Ника, забирая таблетки. – До свидания.
Девушка вышла из кабинета и направилась в туалет, намереваясь запить таблетку водой из-под крана, но, держа пачку в руке, передумала и закинула её в карман. Голова всё ещё гудела и болела, настроение резко ухудшилось, но где-то на задворках сознания возникла мысль, что таблетки как раз сыграли в этом не последнюю роль.
Зайдя в поезд, Ника вновь достала упаковку. «Амосфин» – гласила надпись на пачке и этим девушке не говорила ровным счётом ничего. Открыв её и заглянув внутрь, Ника увидела только один блистер с таблетками, аннотации в пачке не было. Прищурившись, девушка достала сплитфон и, вызвав экран, ввела в поисковике название препарата. Получив результат поиска, в первой же открывшейся ссылке она прочла описание:
«Амосфин – быстродействующий психотропный препарат, доступен ограниченно только медицинским работникам уровня пять и выше. Используется для подавления негативных последствий психотравм, повышения работоспособности и в качестве сильнодействующего болеутоляющего. Будьте внимательны и осторожны: вызывает привыкание, в том числе зависимость, после употребления двух и более таблеток…»
«Забористая дрянь, – подумала Ника, смотря на написанное рукой врача «не более трёх в день». – Кас был прав, опять… Чтение по жизни пригодится, особенно, если это чтение между строк… Интересно, какую цену за эту мерзость заламывает врач, когда попавшие в зависимость студенты приходят за новой дозой?»
А ведь не повстречай она Каса, выпила бы таблетку не задумываясь, ведь её дала доктор… и стала бы наркоманкой… Да и что уж тут говорить, не пошли ей его судьба, девушка не дошла бы даже до этого. Либо умерла, либо, судя по тому, что чар не ошибался, лежала бы переломанной в больнице в коме. Ника вздохнула – такой долг ей казался совсем уж неоплатным…
Поезд остановился на нужной станции и Ника вышла, направившись к мусорке. Она хотела выкинуть таблетки, но передумала, отправив их обратно в карман куртки – кто знает, что теперь в жизни может пригодиться…
Её поездка в любом случае не была напрасной. По крайней мере, Ника хотя бы могла быть уверена – вчерашняя её выходка на здоровье не отразилась. А ведь… возьми она тогда другие таблетки, всё могло быть совсем иначе…
Девушка поёжилась, припоминая лекцию Каса о невесёлых последствиях употребления содержимого вчерашней аптечки. Она посмотрела на часы – до окончания занятий оставалось ещё два часа, а вероятность того, что Дэрн пропустит из-за её отсутствия что-либо, а тем более математический анализ, была очень мала. Кивнув своим мыслям, она решительно зашагала в сторону общежития.
Солнце играло бликами на окнах высоток, просвечивало лучами сквозь яркую жёлто-красную листву, создавая ощущение уюта и тепла, несмотря на то что на улице уже было довольно прохладно. Казалось, в этом мире просто нет и не может быть зла и насилия… Чем ближе Ника подходила к общежитию, тем больше она замедляла свой шаг, хотя и прекрасно знала, что время не на её стороне.
Переступив через себя и свой страх, Ника поднялась на шестой этаж по лестнице, боясь натолкнуться на Дэрна или его знакомых в лифте. Парня в комнате не было – чутьё не обмануло. Впервые Ника была очень рада, что не имеет в его жизни никакой значимости.
Собрав немногочисленные вещи в пару небольших рюкзаков, девушка закинула их на плечи, каждый на одной лямке. Хорошо, что большая часть её вещей находилась в шкафу дома, в Персансе, так как Дэрн считал их безвкусными и не разрешал носить.
Выходя из комнаты, Ника забрала и по-прежнему валяющиеся под раковиной в ванной туфли. Поначалу она хотела мстительно выкинуть их в мусоропровод, но передумала – такие радикальные меры она применить всегда успеет.
До окончания занятий было ещё двадцать минут. Не торопясь, Ника спустилась на этаж ниже и зашла в кладовую с бельём. Поплотней закрыв за собой дверь, она поставила туфли у входа и отнесла рюкзаки к дальней стене.
Поразмыслив, девушка переложила большую часть белья с нижней полки дальнего стеллажа на стеллаж напротив. Поджав ноги к груди и обхватив их руками, она забралась на него и разрыдалась. Моральных сил держаться больше не было, Ника и так уже перевыполнила свою норму.
Проплакав несколько часов, она наконец уснула, но и сон не принёс ей спасительного забытья: ей снились коридоры университета, лифты, открытые кабинеты, в которых не было никого, кроме её личного монстра – Дэрн поджидал её везде, в каждом углу, каждом кабинете, садистки улыбаясь и протягивая к ней руки, пытаясь удушить. Сколько девушка ни пыталась убежать, он был всюду. Наконец, Дэрну удалось её нагнать и Ника проснулась, задыхаясь от настигшего ужаса.
Входная дверь в бельевую открылась, тихо скрипнув. На пороге стоял Дэрн, из-за спины которого выглядывали его смеющиеся приятели и тыкали пальцем в сторону Ники, словно невоспитанные мальчишки в зоопарке.
– Видели? – самодовольно надменно улыбаясь, произнёс Дэрн. – Я же говорил, её в психушку нужно. Спит тут, как бездомная собака.
Ника больно ударилась лбом о расположенную выше полку стеллажа, резко проснувшись и попытавшись сесть… Это тоже был лишь сон, очередной кошмар… Выругавшись, она посмотрела на часы – на занятия можно было со скрежетом успеть, но… Девушка даже не пошевелилась.
Ночные кошмары оставили неизгладимое послевкусие, и она понимала, что это не просто сон – это её реальность. Быть может, она смогла спрятаться ненадолго – но это лишь вопрос времени, которое было не на её стороне.
Весь день Ника так и пролежала, свернувшись на стеллаже и слушая грустную музыку. Пытаясь хотя бы что-то придумать. Изредка она вставала и растирала затекшие ноги или посещала находящийся на этаже общий туалет, опасливо озираясь. Не сказать, что Ника боялась быть узнанной кем-то из знакомых Дэрна – заплаканной, растрёпанной, с опухшим лицом и синяками под глазами её признала бы разве что мама, но никак не чужие люди, всегда видевшие её совсем другой.
Под вечер Нику одолела апатия. Решения так и не нашлось. В университет она идти боялась и оставалось лишь одно – уехать домой, в Персанс, забиться в угол и надеяться, что Дэрн быстро о ней забудет.
Достав сплитфон, девушка решила проверить, не отличается ли будничное расписание пригородных поездов от выходных дней. На весь экран высветился рекламный баннер с надписью «Хампт – это свобода. Хампт – это жизнь. Станьте героем. Поступите в Академию…» Ника привычно смахнула его, но палец дрогнул и открылся сайт Академии Хампта с завлекающими надписями:
«Проблемы в жизни? На работе или учёбе? Угодили в финансовую яму? Всё это Хампт решит за тех, кто готов защищать бесценные жизни жителей Тарнодана!
Как это работает? Если Вам более двадцати лет, то у вас есть всё, необходимое для поступления в Академию Хампта. Никаких дополнительных навыков не требуется. Вас всему научат. Физическая подготовка не важна, только ваша самоотверженность…»
Дальше шла прочая ахинея, видимо, признанная «искусить» сомневающихся. Ника уже хотела всё это закрыть, но она в этой жизни уже везде опоздала, посему решила потратить ещё несколько минут, чтобы дочитать. Следом шли факты о самом обучении:
«Обучение в Академии длится один год. Набор проходит каждые полгода. Вы можете вернуться к обычной жизни в любое время, когда захотите – как во время обучения, так и во время службы.
Обучение в Академии можно совмещать с любым видом дневной деятельности – работой или обучением ещё где-либо – занятия проходят после начала комендантского часа и длятся до полуночи. В целях безопасности студентов, всем обучающимся предоставляется комфортабельное общежитие на охраняемой территории кампуса.
Согласно постановлению 17.84 главнокомандующей Тарнодана, студенты Академии получают дневной иммунитет. Ни один работодатель или учебное заведение не имеют права вас уволить или исключить (в том числе, при полной непосещаемости). Обучение и служба в Хампте является приоритетом. Однако, если вы по каким-то причинам решите вернуться к дневной жизни, то ничего не потеряете…»
У Ники отвисла челюсть от удивления, но её поразило не только это. Уже заинтересовавшись, она прочла дальше:
«По окончанию обучения каждый хран вправе подать прошение на получение жилой площади в любой части Тенериса. Прошение всегда получает одобрение в течение одного месяца. В случае героической смерти храна в дозоре, данное недвижимое имущество автоматически переходит его родственникам.
Студент Академии считается храном с первого дня обучения, получая все льготы, доступные хранителям:
– бесплатный проезд в любом виде транспорта;
– бесплатное обслуживание в специализированной клинике Хампта для хранов и членов их семей;
– поступление в любое высшее учебное заведение Тенериса без соответствующих экзаменов;
– приоритет при приёме на работу на практически любую должность;
– бесплатное посещение любых увеселительных и культурных мероприятий;
– бесплатное трёхразовое питание в ресторане на территории кампуса.
Всем студентам за время обучения, независимо от их успехов в учёбе, выплачивается стипендия…»
– Сколько?! – воскликнула Ника, выпучив глаза. Указанная на сайте сумма, за которой следовало уточнение, что это – в месяц, была примерно равна заработной плате мамы девушки за три месяца работы на флотационной фабрике в Персансе. И это только стипендия… про будущий заработок уже на службе стояла скромная подпись «в три раза больше».
«Кто в здравом уме пойдёт добровольцем в Хампт?» – вспомнились ей слова Каса.
– Если хотя бы половина из этого всего правда… То кто угодно, мой дорогой друг, кто угодно… – пробормотала Ника, водя пальцем по подёрнутой ржавчиной полке стеллажа у себя над головой.
«Моя жизнь, оказывается, так дорого стоит, с ума сойти, – подумала девушка. – Если я сейчас вернусь, стану для мамы большим разочарованием и проведу остаток дней, медленно загнивая на самой тяжёлой работе на фабрике. А если поступлю в Академию, смогу учиться и там, и в университете, а под конец обучения просто скажу, что хочу вернуться к дневной жизни и уйти. Если же этот пункт – враньё и уйти будет нельзя… То моей маме достанется квартира в Тенерисе, когда меня не станет. Она сможет начать новую жизнь, встретить кого-то, а не растрачивать себя на фабрике ради меня…»
Ника полистала сайт, ища, когда будет открыт приём на ближайшее обучение. Судьба и тут оказалась на её стороне – он уже шёл, а учёба начиналась со следующей недели. Вот оно, единственное решение…
«По крайней мере, – рассуждала девушка в голове, – никто не сможет мне предъявить за пропуски, если я буду также бояться ходить в университет. А потом… хранов наверняка учат драться, со временем, быть может, даже Дэрн не будет для меня таким уж страшным…»
Она улыбнулась. Теперь есть хотя бы надежда на лучшее. Если уж умирать, то стоит запросить у жизни наивысшую цену. Поставив на утро будильник, Ника накрылась парой простыней и заснула.
Этой ночью кошмары её не мучили. Под утро приснился сон, в котором она лежала на мягком ярко-зелёном мху, покрывающем лесную поляну, а рядом с ней лежал огромный, пушистый, бело-чёрный пёс с разумными синими глазами. Его взгляд был добрым, но чересчур укоризненным…
Ника проснулась раньше будильника и поднялась, сладко потянувшись и улыбнувшись. Касу она о своём решении не скажет. Всё равно раньше, чем через год, он об этом не узнает.
Девушка достала полотенце и, перекинув его через плечо, на минуту замерла у двери, прислушиваясь. На этаже царила тишина – все студенты ушли на занятия.
Общая душевая находилась в конце коридора за общим туалетом. Если он был ещё терпимого вида, то душевой явно пользовались не по назначению все, кому не лень. Поморщившись от омерзения, Ника направилась обратно в кладовую.
Идти в Академию грязной городской бездомной девушка не собиралась – возможно, там и низкие критерии приёма, но что-то подсказывало, что не до такой степени. Вернувшись, Ника взяла туфли, засунула каблуки в проём под нижней полкой стеллажа и методично их оторвала, используя полку как рычаг. Захватив с собой ещё и кеды, она оставила их у входа, а в туфлях пошла в душ.
Помывшись, Ника надела кеды, а остатки туфель, брезгливо держа двумя пальцами, как что-то мерзкое, выбросила в мусоропровод. Странно, но на душе от этой мелкой шалости немного потеплело, словно оборвалась одна из нескончаемых тонких нитей, держащих её на дне жизни.
Переодевшись, Ника достала сплитфон и посветила его экраном на ушибленную ногу. Она побаливала всё это время, но привыкшая к побоям девушка не придавала этому особого значения, а зря… На бедре почти до самого колена растёкся иссиня-чёрный синяк в три ладони размером. Настолько больших у неё ещё ни разу не было, хотя всё тело усеивали синяки поменьше. Где-то ещё фиолетовые, где-то уже желтеющие.
Ни про какие медицинские комиссии в объявлении ничего не говорилось. Если таковая будет иметь место быть, то придумать разумное оправдание такому их количеству вряд ли получится, что может вызвать ненужные вопросы.
Ника всё же решила рискнуть. Одевшись и причесавшись, она сложила всё самое необходимое в один рюкзак, а остальные вещи убрала во второй, оставив его в тайнике.
Сковывающие воображаемые нити стали рваться в душе одна за другой. Ника расправила плечи, словно помогая самой себе от них избавится, выбраться на волю. Обернувшись на пороге, девушка твёрдо решила – как бы ни сложилась её жизнь в дальнейшем, никаких темниц в ней больше не будет.