С трудом разлепив глаза, Ника увидела, что лежит одна на широкой кровати в спальне без окон. С противоположной стороны на тумбочке стоял тусклый сферообразный ночник, приглушённый свет от которого еле справлялся с царившей в комнате тьмой.
Голова ужасно болела, в ушах звенело, а тело ломило так, будто девушка всю ночь таскала тяжёлые мешки. Несмотря на это, Ника прекрасно помнила всё, что вчера с ней приключилось. На всякий случай заглянув под одеяло и обнаружив, что лежит одетая. Она закрыла лицо руками, памятуя о своём вчерашнем перфомансе, и решила, что ни за что на свете не выйдет из спальни, потому что сгорит от стыда перед Касом.
Где-то в глубине квартиры послышался шум, судя по звуку, закипал чайник. Вновь ненавидя себя, Ника всё-таки поднялась с кровати и немного приоткрыла дверь, выглянув в гостиную. В дальнем её конце располагалась кухня, где Кас что-то готовил, стоя у плиты. Чайник автоматически выключился, закипев. Помедлив с минуту, чар не оборачиваясь произнёс:
– Если продолжишь там стоять – останешься без завтрака. Второй раз готовить не буду.
– Вот это у тебя слух, – поразилась Ника, выходя из спальни и чувствуя себя нашкодившим котёнком.
– Я же пёс, если ты хоть что-то помнишь, – Кас обернулся, смерив её насмешливым укоризненным взглядом.
– Я всё помню, – призналась Ника, опускаясь на стул, стоящий около прислонённого к стене стола. – Прости пожалуйста, мне так стыдно за вчерашнее…
– Забудь, – отрезал Кас, ставя перед ней большую кружку с чаем, – я же не животное, чтобы пользоваться подобными моментами и бросаться на всё и вся. Тем более, на перебравшую с таблетками девчонку.
– Тогда уж… не пёс, а дракон какой-нибудь, – растирая виски и краснея, сказала Ника.
– Почему? – усмехнулся он, ставя перед Никой тарелку с яичницей.
– Потому, что таких не существует, – заключила она. – Ещё и готовишь…
– У меня нет никаких физических ограничений, не позволяющих мне этого делать, – фыркнул Кас, садясь за стол и ставя перед собой тарелку и кружку. – А насчёт драконов, я бы не был так уверен, что они не существуют… Кто знает, что обитает в Лиерархене. По ту сторону червоточин вполне может жить не только то, что приползает сюда ночами.
Ника задумчиво кивнула и отпила глоток чая. Подняв глаза на Каса, она осторожно спросила:
– Чары умеют читать мысли?
– Нет, с чего вдруг? – нахмурившись, вопросом на вопрос ответил он, внимательно посмотрев на неё. При свете дня Ника увидела – казавшиеся чёрными ночью, глаза Каса на самом деле были синими, словно морские воды перед бурей.
– Чай такой, какой я обычно пью, – рассеянно сказала Ника.
– Просто налил такой же, как себе, – он развёл руками, но, видя прежнее недоверие, протянул ей свою кружку.
– Я верю, – она примирительно подняла руки. – Извини. Мне не приходилось общаться с чарами, только видела несколько раз… Так что даже не представляю, на что вы можете быть способны. Мммм… Надо выпить таблетку от головной боли…
– Ну уж нет уж, – Кас поймал её за руку, не давая подняться. – Никаких таблеток больше. Живи и мучайся. Может, в следующий раз задумаешься прежде, чем такое с собой вытворять.
– Это жестоко, – пробормотала Ника, но подчинилась, принимаясь за яичницу. – Но – справедливо…
– Ничего не справедливо, – вмешалась в их разговор запрыгнувшая на руки Ники Мейлина, – Братец, ты – бесчувственный мерзавец.
– Брось, Мей, он прав. Поделом мне…– грустно сказала Ника и, не удержавшись, почесала кошку за ушком.
Кас замер, смотря на них ошарашенным немигающим взглядом. Он сунул руку в карман, на всякий случай проверяя, нет ли в нём сплитфона, а затем вопросительно и недовольно посмотрел на сестру.
– Ещё со вчерашнего дня в ящике лежит, – ответила на его немой вопрос Мей.
– Доедай и пойдёшь со мной, – строго велел Нике Кас.
– Ты чего удумал? – Мей зашипела.
– Не переживай, – Ника успокаивающе погладила её по голове, хотя сама такой перемене своего нового знакомого испугалась, но предпочла этого не показывать, – если он меня убьёт, придётся искать ещё одну кошку для моей души, чтобы тебе не было скучно.
– Не убьёт. Если он тебе навредит, я сама отсюда уйду. У нас договорённость, – безапелляционно заявила Мей.
– Вы обе в курсе, что я вообще-то здесь и вас слышу? – недовольно проворчал чар.
Когда Ника допила чай, Кас поднялся и направился в прихожую, а девушка поспешила за ним. Несмотря на весь устрашающий вид чара, страх перед ним щемился только на самых задворках сознания – почему-то казалось, что этот человек не причинит ей вреда. Кас указал на одежду и стал одеваться сам. Жестом он велел ей молчать, приложив палец к губам. Ника кивнула, натягивая на себя куртку и кеды.
Выйдя из квартиры, девушка направилась было к лифтам, но чар потянул её за рукав и открыл неприметную дверь, ведущую на лестницу. Смутившись, Ника подчинилась, ещё больше удивившись тому, что Кас повёл её не вниз, а наверх. «Небось решил, что уж лучше б я вчера прыгнула. Всегда можно наверстать упущенное, наверное…» – закралась ей в голову злая мысль.
Резко распахнув дверь, ведущую на крышу, Кас смерил Нику уничижительным взглядом и произнёс:
– Если ты кому-то расскажешь…
– Скинешь меня с крыши? – перебила его Ника, всем своим видом показывая, что он говорит глупости. – Слушай, Мей мне всё отлично объяснила и что будет с тобой, если кто-то узнает. Я ей обещала, что никому об этом не скажу и, хочешь – верь, хочешь – нет, но я не знаю, какой нужно быть тварью, чтобы это слово не сдержать, – она с вызовом посмотрела на чара.
– Со мной-то всё и так понятно, – его голос стал тише. – Как минимум, однажды я просто не вернусь из дозора. А вот Мей… её запрут в какой-нибудь лаборатории и будут ставить опыты, пока она не умрёт. Эта магия запрещена не просто так – она смертельно опасна для творящего. Насколько мне известно, добиться результата удалось лишь одному древнему чародею… и мне. Только представь, насколько Мейлина ценна для изуверов в халатах…
– Ужас какой, – Ника кивнула, ненадолго задумавшись. – Я в любом случае уже в курсе этой истории и тебе тоже обещаю, что никому не скажу. Да мне и некому… но не суть. Кас, ты не виноват в том, что произошло. От подобного никто не застрахован. Всё уже сложилось так, как сложилось. Твоё чувство вины приносит только боль – и ей, и тебе, – она выдохнула, переводя дух. – Мей одиноко. Кошке-то было бы одиноко, а она… не кошка. Пять лет взаперти в бетонной коробке, в теле, в котором нельзя выходить на улицу, нельзя общаться с кем-то, кроме тебя… Это – пытка, поверь. Я это знаю очень хорошо и прекрасно её понимаю.
– Я тоже, – отвернувшись, сказал Кас. Заметив краем глаза удивление на лице девушки, раздражённо добавил: – Что? Ты думала, что психологическое насилие и манипуляции бывают только от мужчин к женщинам, а наоборот – нет? – он фыркнул и сменил тему. – Забудь. Ты правда готова помочь Мей, общаться с ней, дружить?
– Да, – тихо, но уверенно ответила Ника, – и не спрашивай, почему. Человеку, который вместо того, чтобы отправить меня в психиатрическую больницу, потратил уйму времени, чтобы снять меня с крыши, мои мотивы должны быть понятны. Ты мне только вот что скажи: что будет с Мей, если ты не вернёшься из дозора?
– Она… может покинуть тело в любой момент по её желанию, – медленно ответил чар. – Фактически, она мертва, поэтому её душа привязана к телу только моей магией, которую душа сама может разрушить в любой момент.
– Понятно. А с кошкой? – резонно спросила Ника и, увидев, как он отвернулся, догадалась: – Ты не подумал, да?
– Да, – вновь раздражённо фыркнул Кас. – Я не буду отзывать у тебя ключ, можешь приходить, когда захочешь… и буду признателен, если, когда меня убьют, куда-нибудь пристроишь кошку… Тебе, кстати, в университет не нужно?
Ника сунула руку в карман за сплитфоном, чтобы посмотреть на время, совсем позабыв, что Мей вчера его у неё забрала.
– Я сегодня всё равно уже безбожно опоздала, – вздохнула она и, памятуя о вчерашних словах чара насчёт Хампта, спросила: – Думаешь, за нами следят с помощью сплитфонов?
– Не думаю, – ответил Кас, – знаю наверняка. Отслеживают и местоположение, и прослушивают при необходимости. Хорошо ещё, что с камерами так и не придумали выхода, как облегчить и удешевить их производство, оттого они не торчат на каждом углу. Иначе было бы совсем худо… Можешь мне не верить. В свои двадцать семь лет я среди хранов –долгожитель. И вот что-то мне подсказывает – дело не только в хорошем владении оружием, но и в том, что я предпочитаю перестраховываться во всём… и вне дозоров.
– М… аргумент, – кивнула Ника, задумавшись о том, что ей делать дальше – вопрос про университет она восприняла, как намёк, что изрядно поднадоела чару.
Кас молчал какое-то время, давая ей возможность подумать, но потом всё же спросил:
– Придумала, что будешь делать?
– Нет, – призналась Ника, – Ты догадался о причине произошедшего вчера или Мей успела рассказать?
– Догадался, – ответил Кас. – Хран храна признает везде, знаешь такую поговорку? Так вот она во всём работает… Я бы мог тебе с этим помочь… кем бы он там ни был. Мне всё равно ничего бы не было. Даже если убил, сказал бы, что принял за нелегала из «подземки»… но не в этом суть. Мы не в сказке живём, и не в романе, что женщины пишут для женщин. Даже если ужасный принц устранит следствие твоих проблем, он не сможет устранить причину – пройдёт совсем немного времени, и ты снова свяжешься с подобным чудилой, зайдя на новый круг и будешь вновь страдать. Так что… тебе придётся разбираться со всем самой, для твоего же блага. Пережить. Переболеть. Перерасти. Тогда и только тогда ты сможешь по-настоящему от этого уйти. Можешь считать меня моральным уродом…
– Ни в коем случае, – резко перебила его Ника. – Ты прав. Я тоже так теперь думаю… Справлюсь.
– Судя по тону, какие-то мысли у тебя уже назрели, – Кас улыбнулся. – Надеюсь, прыжки с крыши в них не входят. Напомню, ты обещала Мей подругу, а обещания нужно выполнять.
– Само собой, – уверенно кивнула Ника и улыбнулась в ответ. – Мне всё ещё страшно, но, думаю, я найду решение. Спасибо тебе за всё, Кас.
– Угу, я вчера уже отметил всю твою самоотверженность в благодарности, – рассмеялся он, увидев, как девушка покраснела и насупилась. – Прости, ты так комично на это реагируешь, что не удержался. Забудь. У меня к тебе будет просьба: если впредь нужно будет о чём-то таком поговорить, лучше это делать здесь, на крыше. И, чтобы не говорить напрямую и не вызывать подозрений, вместо «надо поговорить на крыше», предлагаю говорить просто «услышь меня». Идёт?
– Идёт, – Ника кивнула, всё ещё алея от стыда. – А почему не дома, если всё равно прячем сплитфоны?
– Потому что я – параноик, – напомнил Кас. – Перебить сигнал ничем не получится. Для центра слежения мы сейчас просто у меня дома, оставили сплитфоны, условно, где-то в верхней одежде. Сооружённый мною ящик внутри из сплошного аркантита, поэтому подавляет любые идущие извне звуки, но… моей излишней паранойи это всё равно не отменяет. Лучше перестраховаться.
– Знаешь, после твоих рассказов, мне это уже не кажется не то, что излишней, а паранойей в принципе, – задумчиво сказала Ника. – Спасибо тебе за доверие, я понимаю, насколько дорого это стоит.
– Бесценно, – хмыкнул Кас. – Обычно я не ошибаюсь в людях, и дело совсем не в том, что я – чар. Не забывай, что потерять доверие очень легко.
– Понимаю, – кивнула Ника. – Попрощаюсь с Мей и заберу сплитфон. А когда со всем разберусь, обязательно зайду в гости.
Кас коротко кивнул в ответ и открыл дверь, около которой они стояли всё это время. Молча они стали спускаться вниз по лестнице – почему не на лифте, Ника догадывалась – видимо, это было частью паранойи чара. Всего десять этажей, но, подходя к квартире, она запыхалась.
– Всё в порядке? – напряжённо спросила ждавшая их в прихожей Мей.
– Да. Твой брат пока вроде передумал меня есть, – стараясь изобразить непринуждённость, Ника осторожно погладила кошку по спине и достала свой сплитфон, кинув его в карман. Она хотела захватить с собой аптечку, но Кас её остановил:
– Ну уж нет уж, – он прищурился. – Хочешь втихую всё-таки съесть таблетку? Не-а, не выйдет. Потом заберёшь. Не сегодня.
Девушка вновь насупилась и смерила его недовольным взглядом. Прищурившись в ответ, она обескураженно кивнула и направилась обратно к двери.
– Ника, – окликнул её Кас, – если будет совсем худо или негде ночевать – ключ у тебя есть. Приходи.
– Спасибо, уже не будет… – она тепло улыбнулась ему на прощание и добавила, закрывая дверь: – Хорошего дня.