В сумерках привычно взвыли сирены и раздался лязг закрывающихся ставен. Вот и всё, пришло время иных чудовищ. Какими бы они ни были, ни одно не сравнится с тем, что поджидало Нику в комнате на шестом этаже…
Обратного пути нет. Быть съеденной, однако, девушке тоже не хотелось, поэтому припустив по опустевшей улице, она пробежала мимо пары домов, когда ощутила накатывающий страх. Чувство было настолько омерзительным и проникающим в самые недра сознания, что Ника решила лишний раз не рисковать и забежала в подъезд третьей по счёту высотки. После оповещения комендантского часа специальный ключ, нанесённый на запястье, мог открыть любую дверь в любое здание. Выдохнув, девушка вошла в лифт и нажала кнопку верхнего этажа.
Выход на все крыши зданий был открыт, почему – Ника не знала, просто всегда и везде было так, как само собой разумеющееся. «Никогда не задавалась вопросом, почему так… С крыши же точно никто не зайдёт. Или зайдёт?» – возникший на задворках сознания вопрос на мгновение застопорил девушку, поднимавшуюся по лестнице наверх, к двери на крышу.
– А тебе уже какое дело, дура… – хмыкнув, обругала она себя под нос.
Лёгкий ветерок трепал её непослушные пышные волосы, когда Ника направилась к краю. Здесь было гораздо холоднее, чем внизу. Она поёжилась, поставила на парапет прихваченную с собой аптечку, но открывать её пока не стала, изумившись открывшемуся виду.
По причине строгих запретов, Ника никогда не бывала на крышах высоток ночью. Только один раз днём и из любопытства, но тогда ей не показалось это чем-то завораживающим – та высотка была ниже своих соседок, и они застили собой вид вокруг, отчего создавалось впечатление, будто окружающее серое месиво с прогалами окон просто стало ниже и ничего, относительно нахождения на земле, не поменялось.
Высотка, на которой Ника находилась сейчас, располагалась ближе к окраине города и была выше окружающих её. Чернеющие вокруг здания в тусклом свете двух лун и совсем незначительных отблесках редких малозаметных фонарей величественно и безмолвно громоздились рядом, словно непоколебимые истуканы.
Прочего света, из-за плотно закрытых ставен, видно не было. Создавалось впечатление, что город умер с наступлением ночи. Лишь небольшие красные огоньки по краям высоток перемигивались, словно глаза нелюдей, забравшихся на крышу. Зачем они, если ночью никто не летает? Где-то на задворках сознания снова стало щемиться беспокойство…
Ника тряхнула головой, отгоняя от себя накатывающее наваждение и больше не имеющие значения вопросы. Раскрыв аптечку, она выругалась, осознавая, что сгоряча не подумала, чем будет запивать таблетки. Задумавшись, девушка стала выуживать из аптечки хоть что-то, похожее на жидкость, и расставлять на парапет.
Увлекшись этим занятием, Ника вздрогнула и выронила один из флаконов. Тот полетел вниз, когда тишину нарушили звуки выстрелов, раздавшиеся где-то внизу и эхом разлетевшиеся меж высоток. Осторожно высунув нос за парапет, в свете тусклых уличных фонарей внизу Ника разглядела отряд хранов, чьи мечи горели ярче, чем все фонари на этой улице, вместе взятые.
Дождавшись, пока всё стихнет, а храны уйдут отдыхать на скамьи поодаль, девушка выдохнула и взяла первую пачку таблеток, не интересуясь даже, что это и для чего – теперь это больше не имело никакого значения. На вкус таблетки оказались не такими уж противными. Ника решила повременить с запиванием, меланхолично закидывая их в рот и жуя по одной.
– Вкусно? – раздался тихий, низкий, мужской голос рядом.
От неожиданности Ника отскочила в сторону, инстинктивно подняв руки в защитной позе. Оперевшись спиной о парапет и сложив руки на груди, в паре метров от неё стоял высокий, жутковатого вида мужчина, непонятно откуда здесь взявшийся.
Судя по строгой чёрной форме – хран. На его лице, испещрённом огромным количеством шрамов вдоль и поперёк, с трудом читалось совершенно безучастное выражение. Он смотрел на Нику тяжёлым взглядом непроглядно-тёмных глаз, словно и правда дожидаясь ответа на поставленный им ироничный вопрос. Будто осознав, что хран точно его не получит, так как его появление шокировало девушку, он тяжело вздохнул и медленно подошёл к ней, нависнув над Никой грозовой тучей. Помедлив, мужчина поинтересовался:
– Как тебя зовут?
– Н… Ника, – осторожно ответила она трясущимся голосом, судорожно пытаясь собрать воедино разбегающиеся и путающиеся мысли.
– Ника, – коротко кивнул он, принимая информацию к сведению. – Я – Кас. По-хорошему, Ника, я должен взять тебя, как котёнка, за шкирку и оттащить в Хампт, где на тебя составят акт об административном нарушении в виде нахождения вне безопасной зоны после объявления комендантского часа. Тебе выпишут крупный штраф, которым, при твоей безвременной кончине, обложат твою семью. Впрочем, о ней ты, видимо, даже и не подумала, совершая вот это вот всё, – он махнул рукой в сторону раскрытой аптечки и расставленных вокруг неё лекарств. – Впрочем, если я так поступлю, после получения штрафа ты вряд ли что-то сможешь сделать. Тебя направят в психиатрическую клинику, после лечения в которой, поверь, тебе не захочется уже ничего. Вообще.
– Если это по-хорошему, то как тогда по-плохому… – еле слышно пролепетала Ника, тихо ненавидя себя за подобную «везучесть».
Кас хмыкнул и протянул руку, забрав у неё наполовину опустевший флакон с таблетками. Поднеся его к глазам, он прочёл название и таким же мерным голосом спросил:
– Больше ничего не пила? – он покосился на Нику, отрицательно покачавшую головой. – Ладно. Подействует в течение получаса.
– Как подействует? – отрешенно спросила Ника.
– Монвертин – это успокоительные, – усмехнулся хран, – такая доза угомонит даже оренкрата, – он небрежным движением повернул ещё несколько флаконов с таблетками, взяв один из них, он показал его Нике и пояснил: – А это – рейтентарин, не суть важно, для чего он, но если выпить больше пяти штук за сутки, он медленно разрушит твою печень, и ты умрёшь дней через пять, предварительно знатно намучившись. А этот, – он показал пальцем на другой, – вообще тебя не убьёт. Просто твоё тело сведёт судорогами, настолько болезненными, что ты не сможешь пошевелиться несколько дней и не будешь думать ни о чём, кроме сдавливающей невыносимой боли. А этот – вортаргал – забористая дрянь, но при передозировке тоже скорее всего не убьёт, а отправит в кому. Ты будешь существовать в состоянии растения, пока твои близкие будут спускать всё, что у них есть, на твоё содержание. Мне продолжать?
– Нет, достаточно… С ума сойти… – ошеломленно пробормотала Ника. – Откуда ты всё это знаешь?
Кас взял один из флаконов и достал из бумажного «кармашка» на его боку длинную аннотацию, написанную мелким шрифтом. Наставительно держа её двумя пальцами, он иронично ответил:
– Читать умею. Чему рекомендую и тебе научиться. Не поверишь, но это весьма полезно и по жизни пригодится.
– Не пригодится уже, – упрямствовала Ника, – если не таблетки, гравитация убьёт точно.
– Ой ли? – хмыкнул хран и подманил её пальцем к парапету. Когда девушка недоверчиво подошла, он показал ей пальцем вниз, где во мраке ночи даже с такой высоты можно было различить располагавшийся по периметру здания резервуар, наполненный какой-то жидкостью, отражающей отблески фонарей.
– Кас, тут сорок шесть этажей. С такой высоты разница между водой и асфальтом ощутима не будет, – Ника почувствовала, что съеденные ей таблетки начали действовать. Её перестало трясти, угрозы штрафа и психиатрической больницы были уже не столь устрашающими, как и её неожиданный странный собеседник.
К тому же, девушка резонно заключила – если бы он хотел привести свою угрозу в действие, сделал бы это сразу, а не стал бы тратить время на разговоры с ней. Впрочем, даже если это впечатление было ошибочным, она всё равно не смогла бы ничего сделать: от храна не убежишь, он догонит одним прыжком, резко прыгнуть вниз тоже не вариант – вне всякого сомнения, его реакция была намного выше, а с таким мощным телосложением откинуть хрупкую девушку назад от парапета ему не составит труда.
Пока Ника хмурилась, размышляя, Кас выбрал бутылёк из аптечки и бесцеремонно запустил его вниз. Она ожидала услышать в тишине далекий всплеск, но его не последовало.
– Это не вода, – наставительно пояснил хран. – Какой в ней тут толк? Нелюди умеют плавать. Эта высотка – элитная, вокруг подобных всегда делают бассейны с керансисом, днём закрытые сверху настилами. Ты, видимо, пришла раньше, чем они открывались. Керансис специфичен и очень вязок, выбраться из него самостоятельно практически невозможно. От крупных тварей не спасёт, но, если нерадивый дозор упустит, скажем, серка, такой барьер вполне может спасти чьи-то ноги, к примеру. Соответственно, прилетев туда с такой высоты, вероятность смерти крайне мала, а вот получить множественные переломы и умирать в мерзкой жиже медленно и болезненно – наоборот, очень даже велика. К тому же, есть та же вероятность превращения в растение при должной доле везучести, – он покосился на задумчивую и расстроенную девушку. – Ника. Какими бы ни были твои проблемы, они решаемы, пока ты жива. Нас всех ожидает смерть в конце пути, от неё не уйдёт никто, но и бежать к ней навстречу – не самая хорошая идея. Всегда можно оступиться и последствия будут даже хуже, чем если получится достигнуть цели. Я прекрасно понимаю, почему сейчас так много самоубийц – смерть в наше время романтизируется через СМИ, кинематограф и интернет. Для одних она кажется чем-то далёким, что случится не с ними, для других – избавлением от всех проблем. Но всё это – ложь. Ложь, обесценивающая жизнь, насаждаемая пастухами стаду для того, чтобы его проредить от психически неуравновешенных посредством самоубийств. Помимо прочего, так легко выявить чрезмерно подверженных пропаганде или же просто психопатов, которые, не ценя своих жизней, стройными рядами понесут свои тела на убой в Хампт. А там уже рады всем подряд – храны долго не живут, а зачищать улицы толстозады из кабинетов не пойдут, да и с таким количеством зомбированных добровольцев им никогда не придётся, – он сделал внушительную паузу посмотрев куда-то вдаль. – Ты не задумывалась, почему в Тенерисе суд работает лишь час в неделю, а в единственной тюрьме никто никогда не сидит, даже надсмотрщиков для вида не нанимают? Да, это преподносится как развитость общества, социальная ответственность и прочая чушь, которую так любят рассказывать в сказках для взрослых. На деле же, в судах и тюрьмах нет необходимости по другой причине – мы все… и так в загоне уже не одну сотню лет. Системе не нужны нахлебники в камерах. Ей нужны сторожевые псы на улицах.
– Любой пёс предпочтёт служить, чем быть забитым камнями. В службе хотя бы есть надежда на выживание, – Нике очень хотелось лечь спать, прямо здесь и сейчас, на крыше, и абсолютно плевать, что будет потом. – Выходит, многие храны просто уголовники? Или… люди с фабрикованными на них делами?
– Не многие, – Кас с интересом покосился на Нику, – впрочем, тут сложно сказать. Никто в здравом уме не признается, что он, скажем так, не просто доброволец. Мне всё же кажется – моховик пропаганды в этом плане куда мощнее.
– Не знаю. Никогда не было мысли стать храном, – призналась девушка. Её «повело», мир стал кружится вокруг и Ника, пошатнувшись, села на покрывающий крышу настил.
– Отличные таблетки, да? – рассмеялся Кас, помогая ей подняться. – Пей, когда очередная глупость в голову взбредёт. Только не по половине пачки, одной штуки вполне достаточно. Где ты живёшь?
Расслабившись под действием таблеток, Ника беззаботно ему улыбнулась и собралась было соврать, что живёт в соседнем доме, но он пресёк это насмешкой:
– Даже не вздумай, я вижу ложь. Ну и?
– В общежитии геологического университета, – также глупо улыбаясь, призналась Ника.
– Понятно, – коротко кивнул хран и направился к углу высотки. – Иди сюда.
– Я… ммм… там… на лифте, – пытаясь говорить вразумительно, воспротивилась девушка.
– Ну уж нет уж, – отрезал Кас. – Чего доброго, вернёшься и сиганёшь вниз. Мне в дозоре запрещено входить в здания, поэтому спуститься с тобой тоже не смогу. Так что, собирай вот это вот всё, – он махнул рукой на лекарства, – и иди сюда.
Ника послушно сгребла всё расставленное обратно в аптечку и, пошатываясь, поплелась к храну. Соображать было всё трудней, поэтому она решила просто подчиниться. За последний год Ника подсознательно научилась чувствовать угрозу, а от Каса её не исходило вообще, хотя она и отдавала себе отчёт, что это может быть просто последствие выпитых таблеток, притупивших все чувства.
Кас безучастно глянул ей за спину и, недовольно цокнув языком, снял с себя френч и надел на Нику. Он расстегнул застёжку-молнию сзади на вороте, достал оттуда капюшон и натянул его девушке на голову. Хран спрятал под него пышную шевелюру девушки и коротко кивнул.
– З… зачем? – спросила она.
– Затем, чтобы твои волосы не зацепились во время спуска за конструкцию лифта, – ворчливо ответил Кас. – Я понимаю, что сейчас тебе плевать, но жить со снятым скальпом такое себе. Тебе не понравится.
Ника было умилилась такой заботливости, но Кас повернулся к ней спиной, что-то налаживая в торчащем из-за края крыши механизме, и она увидела носимый им внушительный арсенал, до этого скрываемый френчем. «Вот так всегда, – родилась мысль в её затуманенном разуме, – Смотришь на человека, вроде милый и хороший, а с другой стороны глянь – машина для убийств…»
– Понятно т… теперь, почему в… вы такие удлинённые к… куртки носите, чтоб овец не пугать…– пробормотала девушка.
– Не исключено, – обернувшись и протянув ей руку, улыбнулся Кас. – Если псы всегда будут ходить с оскаленной пастью, овцы со временем привыкнут к такому их виду, и перестанут их бояться. Залезай.
– М… можно не н… надо? – взмолилась Ника, увидев, куда её пытается запихнуть Кас.
– Угу. То есть, прыгать, значит, не страшно, а на лифте, пусть и специфическом, спускаться боишься? – закатив глаза, спросил хран.
Решив, что и так слишком много времени тратит на упрямую девчонку, Кас бесцеремонно засунул вяло сопротивляющуюся Нику на платформу, пристегнул её наискось от плечей до пояса ремнями и скомандовал:
– Держи капюшон руками и не ори.
Он нажал на кнопку спуска и лифт поехал вниз. Кас снял с пояса пару специальных карабинов, которые закрепил на отдельном остове, предназначенном для экстренного спуска. В толстой подошве высокого ботинка тоже находился карабин, выдвигающийся при нажатии на первую пару шнуровочных колец. Проделав эти нехитрые манипуляции и держась за пристёгнутые карабины, хран умчался вниз, просвистев мимо спускающейся на платформе Ники и изрядно её напугав.
– Ты в курсе, что ты п… псих? – тихо спросила она, когда он отстегивал ремни внизу.
– Разумеется, – ничуть не обидевшись, парировал он. – Кто же в здравом уме пойдёт добровольцем в Хампт? – Кас ухмыльнулся. – Тебе повезло – твоё общежитие находится в пределах моего сектора, так что, возможно, тебя не сожрут, потому что я тебя провожу.
– Не д… думала, что храны столь… оптимистичны, – буркнула Ника, возвращая ему френч. – П… погоди. А это… не это… к… как его… дезертирство? Ты же не скажешь об этом своему к… командиру? И… – она нахмурилась, – вроде к… как… х… храны без чаров не очень-то… боеспособны?
– Отличные таблетки, – Кас как-то зло улыбнулся и повёл её в сторону общежития, – ты неожиданно озаботилась кем-то, кроме себя.
– П… подожди-ка, – Ника остановилась, осознав и изумившись. – Ты – чар? – он молча улыбнулся, разведя руками в стороны. – С ум-ма сойти, – она смерила своего спутника ошарашенным взглядом, – я д… думала, вы чем-то отличаетесь от обычных людей… Н… ну, внешне.
– Конечно, отличаемся, – Кас снова настойчиво повёл её в сторону общежития. – Я просто хвост к ноге привязываю, а волосы у меня такие, – он показал на чёрную, как ночь, густую шевелюру длиной с ладонь, – чтобы рога скрывать.
– В… враньё, – фыркнув, пригрозила ему пальцем Ника.
– В каждом вопросе скрыт ответ, – усмехнулся Кас. Он обратил внимание – чем ближе они подходили к общежитию, тем медленнее пыталась идти девушка.
Ника остановилась, смотря вверх на здание общежития. Страх застил её взгляд и никакие таблетки не могли его побороть. Расправы Дэрна она боялась куда больше последствий передозировки, прыжка с крыши и устрашающего чара рядом.
– Хочешь быть где угодно, только не здесь? – услышала девушка тихий голос Каса.
– Точнее и не скажешь, – также тихо отозвалась она. – Оставишь меня здесь? Я утром з… зайду…
– Даже и не подумаю, – спокойно ответил Кас. – Пойдём, я живу неподалёку. За пределами восемнадцатого, но там рядом, дойдёшь.
– Что? – Ника не поверила своим ушам. – Ты меня п… пустишь к себе домой, хотя даже не знаешь толком?
– Уже кое-что знаю, – откликнулся Кас и всю оставшуюся дорогу молчал.
Ника тоже молчала, шокированная его решением. На границе секторов Кас остановился, взял её руку и приложил к запястью своё, копируя электронный ключ.
– Вон тот дом, – он показал пальцем и холодно продолжил: – Квартира сто семьдесят вторая, сорок четвёртый этаж. Поговорим, когда проспишься. Я приду после дозора, утром. Всё, ступай.
– С… спасибо…– по-прежнему не веря в происходящее, поблагодарила Ника и направилась к указанному дому. Закрывая дверь, она увидела, как Кас развернулся и направился обратно, вглубь вверенного ему сектора.
Войдя в лифт и нажав на кнопку «44», девушка ощутила, что странное состояние от употребления таблеток новой волной стало накрывать её. Окружение расплывалось, медленно вращаясь вокруг, а на душе было как никогда безразлично на всё происходящее.
Двери лифта плавно открылись и Ника, держась за всё, что попадало под руку, выбралась наружу. На площадке располагалось четыре квартиры: три с металлическими дверьми и одна обычная – типовая и пластмассовая, которые устанавливают при строительстве домов.
Именно на ней, маркером, небрежно было написано «172». Ника приложила ключ к замку, из последних сил открыла и закрыла за собой дверь, повалившись на пол прямо у входа. На потолке зажглась автоматическая тусклая лампочка, осветив минималистическую прихожую. Со сдачи дома, видимо, в ней прикрутили к стене несколько крючков для одежды и какой-то небольшой, в пару ладоней размером, металлический ящик.
Из арки, ведущей вглубь квартиры, бесшумно ступая по полу лапами, вышла кошка и села у дальней стены, внимательно смотря на гостью осознанным взглядом ярко-зелёных глаз. «Серая, невзрачная и беспородная, совсем как я, – вяло подумала Ника. – Вот так и верь слухам о жестоком Хампте… Какой-то чар добрее, чем все дневные жители, вместе взятые…»
– П… привет, – глупо улыбнувшись, зачем-то поздоровалась Ника.
– Привет, – недоверчиво ответила кошка и, увидев, как гостья изумлённо уставилась на неё, поспешила ретироваться в комнату.
– Стой! – окликнула её Ника и, не пытаясь подняться, поспешила за кошкой на четвереньках. – Ну п… подожди же ты!
– Мяу? – с надеждой мяукнула та, стоя посреди гостиной с выгнутой спиной и вздыбленной шерстью.
– Да я чётко с… слышала, что т… ты говоришь, – Ника примирительно подняла руки. – Не бойся, я т… тебе не н… наврежу.
– Он меня прибьёт…– обескураженно вздохнула кошка. – Ты нормальная? Кто в здравом уме здоровается с животными?
– Скажем т… так, я н… не совсем в здравом ум-ме, в особенности, с… сейчас, – нахмурившись, призналась Ника, опираясь спиной на стену позади неё.
Гостиная была чуть менее минималистична, чем прихожая. Совмещенная с кухней и отделяемая от неё лишь длинной серой столешницей, она явно также не претерпевала особых изменений со сдачи дома – тёмно-серые крашенные стены, в тон им невысокий, по колено, тёмно-серый стол, напротив которого стоял простой чёрный диван. С одной стороны от него располагался невысокий белый комод, а с другой – широкий тёмно-серый шкаф. В кухонной части стоял простой обеденный стол, а вокруг него – четыре стула.
– Ты кто вообще такая? – недоверчиво поинтересовалась кошка.
– Ника, – ответила девушка. – Кас р… разрешил побыть мне здесь до утра. А тебя как з… зовут?
– Мейлина, или просто Мей, – представилась кошка, садясь на пол возле Ники и заглядывая ей в глаза с подозрением. – Дай угадаю, ты неудавшаяся самоубийца, которую мой сердобольный братец решил приютить?
– Ого, а к… как ты д… догадалась? – изумилась девушка. – П… постой… братец?
Мей фыркнула и выругалась. Выдохнув, она спросила:
– Где твой сплитфон?
Ника порылась в кармане и достала из него связанные нитью металлические кольца. Кошка выцепила их зубами из рук девушки и шустро унесла куда-то в сторону входной двери. Вернувшись, она села на то же самое место и пояснила:
– За дневнесами обычно не следят, но ты – здесь, так что осторожность не помешает.
– Дневнесами? – свела брови Ника.
– Это жаргон хранов. Они так называют дневных жителей, – хмыкнула Мей. – Так вот, Ника, хочу тебя предупредить, – она подняла лапу и показала ей когти, – у меня есть когти, а у тебя – сонная артерия. Если кому-то проболтаешься обо мне, я тебя убью.
– Д… допустим, с… страшно, – безучастно сказала Ника. – А в чем, с… собственно, п… проблема?
– Если обо мне узнает хоть кто-то, а тем более Хампт, Каса расстреляют или промоют ему мозги препаратами. Первый вариант даже лучше…
– Аргумент, – кивнула Ника. – Объяснишь?
– Это сложно, лучше у него спроси, – Мей замялась, раздумывая, стоит ли делиться самым сокровенным с неожиданной ночной гостьей. – Я могу только рассказать, как так вышло… Если ты не боишься, что, когда проболтаешься, мой брат тебя убьёт, – она вновь одарила девушку угрожающим взглядом.
– Не боюсь. Не п… проболтаюсь, – уверенно заверила её Ника.
Мейлина какое-то время молчала, колеблясь. Терять было уже нечего – она оплошала и сдала себя с потрохами незадачливой девчонке, казавшейся ей вполне себе честной. Вздохнув, Мей решила – раз обратной дороги нет и просто заставить Нику забыть у неё не получится, есть смысл доходчиво всё разъяснить и сыграть хотя бы на сочувствии. Разместившись на полу пушистым комком и спрятав под себя лапы, кошка неспеша рассказала гостье необычную историю:
– Я не знаю, была ли я чаром, не успела об этом узнать… при нормальной жизни. Да и обо всём, что происходит за пределами этой квартиры, а тем более – с Хамптом, знаю только по рассказам брата. Наша семья жила в Лейнте, маленьком городке на севере от Тенериса. Мама сильно болела. Отец не мог работать, проводя с ней всё время, поэтому работали мы с Касом. Он – на металлургическом заводе, а я после школы подрабатывала в продуктовом магазине, заполняя полки товарами. Платили мало, но, когда ты – подросток, будешь радоваться любой оплате и возможности помочь семье. Нас не бывало дома днём… Однажды, когда мне было четырнадцать, а Касу – двадцать, он встретил меня после работы и мы пошли домой, но дома больше не было… Он наполовину провалился в червоточину, а всех, кто был вокруг, пожрали повылезавшие нелюди. Как мы потом узнали – и наших родителей тоже. Нам даже похоронить было некого… Жизнь в Лейнте больше не имела смысла, поэтому Кас решил переехать в Тенерис вместе со мной. С работой не ладилось – в столице большое значение имело образование, которое брат не смог получить, пытаясь прокормить нашу немалую семью. Тогда он и решил пойти в Академию Хампта. Я отговаривала, плакала, но всё тщетно – если он что-то решает, переубедить его практически невозможно. В Академии Кас узнал, что он – чар. Стипендии хватало, чтобы снимать квартиру, а по окончании обучения ему выдали эту. Знаешь, я до сих пор чувствую свою вину. Уверена, не будь на его шее меня, он ни за что бы не сунулся в Хампт… Дальше – хуже… Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я пошла отмечать день рождения к подруге. Засидевшись, я слишком поздно возвращалась домой, совсем немного не успев до начала комендантского часа. Я уже подходила к дому, когда прямо передо мной разверзлась червоточина и из неё вылез арпел. Кас тогда был дома, а не в дозоре, он почувствовал её и спустился вниз, но меня спасти не успел. Я не помню, что именно со мной случилось. Помню только, что было очень больно и последнее – отчаянье в глазах брата. Пришла в себя я уже в этом теле. Впоследствии я узнала, что Кас использовал очень древнюю магию по переселению душ, ныне запрещённую Хамптом. Моё тело отвезли в морг, но сознание и память он сумел сохранить в теле кошки, видимо, убежавшей у кого-то и прятавшейся в кустах у подъезда в ту ночь. Вот уже пять лет я живу так, стараюсь поддерживать брата хотя бы как-то… Ника, если кто-то об этом узнает…
– Я п… поняла, – грустно перебила её девушка. – Мей, к… клянусь тебе, что н… никогда об этом н… никому не скажу, даже если Хампт р… решит меня п… пытать.
– Спасибо, – вздохнула Мейлина. – Касу тоже лучше не говорить. Не хочу, чтобы он переживал из-за моей глупости.
– Сл… лушай, его мотивация м… мне понятна, но…– Ника задумалась, подбирая слова. – Тебе не кажется, что его п… поступок очень эгоистичен? Ты с… совсем одна, запертая в этом теле и в этих стенах… П…по моему скромному м…мнению, ты имеешь право хотя бы на одну подругу, с которой с… сможешь пообщаться. К тому же, я всё равно уже з… знаю этот секрет, так п… почему бы и н… нет?
– Ты будешь… моей подругой? – тихо спросила Мей и, увидев её утвердительный кивок, поблагодарила: – Спасибо… Это… так здорово… – голос дрогнул. – Ника, а почему ты решила… покончить жизнь самоубийством?
Девушка тяжело вздохнула, даже не зная, с чего начать. Она никому не рассказывала свою историю, держа всё в себе, и сейчас её рассказ стал откровением и для неё самой.
– Такое вообще возможно? – изумилась Мей, когда Ника рассказала всё до конца и замолчала, грустно смотря перед собой, – Как-то уж слишком… нереалистично и жестоко…
– Можешь не в… верить, твоё п… право, – пожала плечами девушка, – увы, моя р… реальность такова и как из неё выпутываться, я не имею ни малейшего п… представления…
– Расскажи моему брату, он из этого Дэрна дух вытрясет. Всю жизнь будет ходить оглядываться! – разозлилась Мей. – Касу ничего не будет, поверь. Самый сильный чар столичного Хампта куда важнее, чем чей-то там блатной сынок!
– Спасибо, н… но нет, – Ника улыбнулась, от высказанности на душе полегчало. – Он и так столько времени на меня п… потратил и р… рисковал своей командой, п… провожая, хотя я ему никто. Совесть тоже н… нужно иметь, знаешь ли. Не знаю, что буду со всем этим делать, но точно не стану беспокоить своими п… проблемами твоего брата.
– Зря, – фыркнула кошка. – Тебе жизнь и дала решение, а ты отказываешься. Это ли не судьба? Только представь, сколько всего сошлось, чтобы вы встретились!
Ника снова улыбнулась и вздрогнула от лязга открывающихся ставен. За небольшим окном, даже за рядами нескончаемых одинаковых высоток, было видно занимающийся рассвет.
– Через полчаса примерно придёт, – ответила Мей на красноречивый взгляд девушки. – Ложись спать, братец под утро обычно тот ещё недовольный сварливец.
– Всего полчаса? – изумилась Ника. – Как так быстро? Хампт же на другой стороне Тенериса…
– Он на мотоцикле ездит, а в такое время в городе пробок нет, – зевнув, ответила Мей. – Хотя… если он опять раскидывался хрантонами, может задержаться.
– Чем? – не поняла Ника и попыталась подняться, держась за стену. В покое, пока она сидела на полу, голова оставалась вполне ясной, но, стоило пошевелиться, как мир снова начал кружиться вокруг. Тело стало непослушным и вялым. Ника опять глупо улыбнулась, ощущая волну эйфории.
– Да неважно, – усмехнулась Мей, – дверь в ванную – в прихожей. Зеркало внутри надраковинного шкафчика. Не спрашивай. Иди.
– Угу, с… спасибо, – держась обеими руками за стену, Ника добралась до прихожей, оставив там кеды и куртку, она направилась в ванную.
Судя по всему, со сдачи дома в ней изменилось только одно – у простого шкафчика над раковиной была перевешена наоборот дверца. Умывшись несколько раз холодной водой, девушка открыла эту дверцу. Увидев в зеркале своё бледное лицо с синяками под глазами и взъерошенные волосы, она закрыла её обратно, выругавшись. Пытаясь хоть как-то расчесать руками непослушные волосы, Ника не заметила, как пролетело время и вздрогнула, услышав тихий скрежет входной двери.
– Ты чего ещё не спишь? – недовольно пробормотал Кас, увидев нарисовавшуюся в дверном проёме ванной Нику.
– С… слишком медленно ш… шла, – отозвалась она и, увидев под снятым чаром френчем на плече рассечение, добавила: – Т… Тебя р… ранили. Н… надо обработать и п… перевязать.
– Это царапина, сама заживёт, – кинув небрежный взгляд на рану, сказал Кас.
Положив руку на его плечо, Ника заглянула ему в глаза и с безоговорочной решительностью произнесла:
– Н… надо, Кас, н… надо.
– Забористая дрянь, да? Всё ещё не отпустила? – рассмеялся чар и, взяв Нику под руку, повёл её в гостиную. – Если я её замотаю, ты отстанешь от меня и ляжешь спать?
– Да, н… но – я з… замотаю, – Ника пригрозила ему пальцем и захватила свою аптечку из прихожей.
Кас вздохнул и закатил глаза, но спорить не стал, посчитав это бесполезной тратой времени. Всё, чего ему хотелось после трудного дозора – это лечь спать.
– Я… т… так тебе б… благодарна, – сказала Ника, закончив перевязку и улыбаясь чару, – Но… отблагодарить м… мне тебя нечем, р… разве что…– она нахмурилась, – м… можем п… переспать.
Кас изумлённо уставился на неё. Чар хмыкнул, прищурился и кивнул:
– Да, отличная идея, – он подхватил девушку на руки и отнёс в спальню. Уложив её на кровать, он стал с насмешкой за ней наблюдать. Спустя полминуты Ника заснула. Кас хмыкнул и, обойдя кровать, лёг с другой стороны, пробормотав перед сном насмешливое: – Вот завтра и посмотрим, кто кого переспит…