Ее разбудила знакомая боль в груди. Лави открыла глаза и уставилась на медальон. От него в разные стороны расходились солнечные лучи. Яркий свет заливал комнату. Значит, уже ночь. Сколько же она проспала? Девушка покосилась на закрытую шкатулку, лежавшую на кровати, и снова перевела взгляд на медальон. Надо поскорее спрятать его, пока никто не увидел странное сияние через прозрачную стену!
Медальон был таким горячим, что она обмотала руку покрывалом и прикоснулась к нему.
− Мама, это ты? − прошептала Лави, обращаясь к медальону. Ответа не последовало.
Она нахмурилась. Если это действительно послание, как сказала Лавур, то как его расшифровать? Медальон становился еще горячее. Зеленые глаза на миловидном личике девушки округлились. В голову закралась безумная мысль: «Выйти прочь из дома!».
По спине пробежал пот, тело моментально нагрелось, стало нечем дышать от резкой духоты. Лави взмахнула крыльями и полетела к входной двери через комнату Лавур. Бабушка спала и похрапывала во сне.
Лави приближалась к входной двери и заметила, что медальон стал прохладнее. Она облегченно выдохнула. Неужели это и есть послание? Нильфийка приблизилась к входной двери. Все двери в Ангардории таяли, как только к ним приближался хозяин дома, в отличие от дверей в мире людей. Миг − и Лави вылетела из дома.
В Ангардории было тепло, темно и очень тихо. Впрочем, здесь и днем было не слишком шумно, как в мире людей. Здесь не было ни парков с каруселями, ни мыльных пузырей, ни мороженого на палочке. И, правда, − скука смертная, как выразилась Надин!
Лави удивилась своим мыслям. Что это на нее нашло?
Медальон сиял, но уже не обжигал кожу, как раньше. Наоборот, приятно холодил кожу. А потом в глазах Лави потемнело, и она начала задыхаться.
***
Лави открыла глаза и уставилась на серое в цветочек покрывало. На щеке отпечатался узор, из открытого рта текла слюна. Она попыталась перевернуться и застонала. Приложила руку к раскалывающейся голове. Никогда еще ей не приходилась испытывать острую головную боль. Тем более, такую сильную!
− Воды? − послышался рядом голос с хрипотцой.
Лави напряглась, приподнялась на локтях и уставилась на мужчину средних лет. Шрам на левой щеке, ожесточенные черты лица, серые глаза без малейшего тепла…
Лави не сводила с него глаз.
Мужчина поднялся с плетеного кресла. Роста он был невысокого, но что-то в нем настораживало. Он подошел к комоду, на котором стоял графин с водой. Налил воды в стеклянный стакан и таким же неспешным шагом подошел к Лави.
Она покосилась на его руку.
− Вот, держи.
Лави молча взяла в руки стакан и оценила обстановку. Это точно не Ангардория, она не связана, ее не пытают. Уже не плохо!
− Пей, тебе полегчает.
Она поднесла стакан ко рту, принюхалась. Никаких отличительных запахов. Похоже, и, правда, обычная вода.
− Это просто вода. Она не отравленная, − спокойным тоном произнес незнакомец. − У меня нет цели тебя убивать.
Лави сделала глоток. Затем еще один. И еще. Как же ей хотелось пить! Жадными глотками допила все до последней капли. Головная боль отступала, сил в теле стало больше.
− Что со мной? Что вы мне вкололи? − произнесла Лави и удивилась своему охрипшему голосу.
− Ничего.
− Как это «ничего»? Тогда почему у меня так раскалывается голова?
− Ты забегаешь наперед.
«Какой-то он неразговорчивый», − пронеслось у нее в голове.
− Где я?
− В моем доме, − ответил незнакомец.
− И где находится ваш дом?
− Точно не в Ангардории, − улыбнулся незнакомец. Но эта улыбка больше походила на оскал.
Лави напряглась. Перед ней явно стоит человек, судя по его внешнему виду и одежде. Он ее видит и знает про Ангардорию!
Незнакомец подошел к ней, забрал пустой стакан, налил в него воду, подошел к кровати и поставил его на кровать. Лави снова охотно взяла его в руки и сделала жадный глоток. Пить хотелось невыносимо. Она никогда не испытывала такой жажды!
− Почему я здесь?
− Пей и не задавай вопросов!
− Меня будут искать!
− Знаю. Потому и выкрал тебя.
− Выкрал? Зачем?
− Ты − моя гарантия.
− Я − что?
В комнату вошел еще кто-то, и Лави напряглась сильнее.
Вошедший выглядел как цепной пес. Лицо − смуглое, покрытое трехдневной щетиной, глаза − цвета пепла, волосы спутаны.
− Глир, разве я разрешал тебе входить? − гаркнул вошедший.
Лави переводила взгляды с одного на другого, не понимая, что происходит.
Второй человек с темными глазами явно разозлился, но поспешно взял себя в руки, извинился сквозь зубы и вышел из комнаты. Только сейчас Лави оценила обстановку. Маленькая комнатушка с кроватью, на которой она сидела, комодом и креслом, стены из бревен, низкий потолок, деревянные половицы.
− Тебе не стоит меня бояться. Ни я, ни мои головорезы не причинят тебе вреда.
− Голово… Что?
− Не бери в голову!
Эта фраза разозлила Лави. С самого детства вокруг нее витали тайны. Ни мама, ни бабушка ничего не говорили, кроме того, что она все узнает, когда вырастет. И этот туда же! Только теперь она уже взрослая и имеет право все знать!
− Ну, нет уж! Почему вы меня выкрали? Зачем я вам?
− Скоро узнаешь, птичка.
− Кто вы? Почему вы меня видите? Люди не видят нас!
Незнакомец неожиданно рассмеялся.
− Люди не видят, да. Неужели ты ничего о нас не знаешь, Лави?
− Вы знаете мое имя?
− Конечно, знаю! − Он потер ладонями лицо. − Они, что же, стирают вам память?
− Кто? − растерялась Лави.
− Ты никогда не задумывалась, почему в Ангардории так мало нильфиек и нильфов? А кто твой отец, никогда не задумывалась?
Лави открыла и тут же закрыла рот.
− Неужели вы мой…
− Нет, я не твой отец, − снова рассмеялся незнакомец. − Но хочу вернуться домой, к которому меня не подпускает эта старая карга.
− Карга? − Лави слышала это слово впервые.
− Карга, которую вы зовете Равни. В общем так, Лави. Ты поможешь мне! А вот это, − он разжал кулак, в котором был ее медальон, − ты получишь, когда выполнишь то, о чем я тебя прошу.
Лави покосилась на свою грудь, где больше не было медальона.
Она присмотрелась к мужчине внимательнее. Коренастый, широкоплечий. Она не нашла в нем ни единого сходства с нильфами.
− Чего вы от меня хотите?
− Ничего такого, чего ты не могла бы сделать, − он хмыкнул. − И, кстати, зови меня Калиф.